ЧВК "Пересвет". Книга третья

Глава 12

Это странное чувство, когда гражданский самолёт движется на огромной скорости в пограничной части стратосферы — по ту сторону иллюминатора куда более тёмное небо, почти ночное. Облака и вовсе где-то далеко внизу, стелется рваным одеялом, через прорехи которого проглядывает поверхность Земли. И, судя по цвету ландшафта, под нами были пески Северной Африки.

— Уважаемые пассажиры! Наш сверхзвуковой авиалайнер завершил набор высоты. Температура за бортом минус шестьдесят семь градусов, крейсерская скорость две тысячи пятьсот километров в час, высота над уровнем моря двадцать пять тысяч метров, — объявил пилот по громкой связи. — Расчётное время полёта три часа сорок семь минут…

В прочим, экзотичность сверхзвукового перелёта через Африку и Атлантический океан с лихвой компенсировалось неудобством размещения. Снежана постаралась на славу — три места у туалета в хвосте самолёта! Спинки не откидываются, места впереди хоть и побольше, чем в боингах и аэробусах авиакомпании «Победа» из родного измерения, но для трёх мужиков всё равно маловато. Ещё и Дамьян усугубил ситуацию при посадке…

— Дружище, садись у прохода, — предложил ему я.

— Рассаживаемся согласно брони, господа, — серб категорически отверг моё предложение.

— Это с чего это? — нахмурился Шеф.

Его место располагалось у иллюминатора и вариант, при котором он окажется зажатым между стенкой и здоровенным шкафом его не устраивало. — Ты со своими плечами пол ряда займешь!

— В случае крушения нас будет легче опознать, — заявил Дамьян. — Так что среднее место моё.

— А, ну да, как я об этом не подумал. Облегчим труд патологоанатомам затёкшими задницами, — проворчал Шеф, а затем посмотрел на меня с надеждой в глазах. — Махнёмся, вашество?

— А давай, — махнул я рукой и быстренько пробрался к иллюминатору.

Дамьян нахмурился, но спорить не стал, а втиснулся в среднее кресло, слегка придавив меня плечом. Упрямцу пришлось сидеть по «стойке смирно», сложив ручищи на колени.

Шеф устроился на своём месте, достал из кармана маску для сна, и строго посмотрел на Дамьяна.

— Не вздумай храпеть, здоровяк! — проворчал он и натянул маску на лицо. Спустя секунд тридцать он уже посапывал, хотя самолёт ещё даже не начал выруливать на взлётную полосу.

Старая солдатская привычка спать при первой возможности, возведённая в абсолют! Мне же спать совсем не хотелось, тем более что это мой первый полёт на сверхзвуковом самолёте, ещё и у иллюминатора.

Взлёт, разбег, отрыв шасси от взлётной полосы — всё это не отличалось от полёта на обычном авиалайнере. Самым интересным ощущением был набор высоты — обычно он занимал минут двадцать пять или тридцать. Я ожидал, что до двадцати пяти тысяч метров мы доберёмся примерно за час, но время подъёма оказалось почти таким же. Мы буквально прорвали пелену облаков и устремились ввысь, в черноту неба!

Впрочем, несмотря на изумительный вид и новые ощущения, мысли мои всё равно возвращались к разговору с англичанином, которого я повстречал в вип-зале аэропорта.

— Думаю, что наследник князя, выполняющий личные просьбы своего Императора, имеет вес при Дворе, — сказал Эндрю Стивенсон. Этой обтекаемой фразой он дал понять, что знает причину, по которой ЧВК «Пересвет» отправились в Серую Зону.

— Вы хотите передать послание Императору через меня, Эндрю? — спросил я прямо.

— Да, княжич, хочу, — кивнул англичанин и скривил губы в холодной улыбке. — Обычно я к подобным каналам связи не прибегаю, но обстоятельства не обычные.

Я устало вздохнул. Хоть мне и довелось сыграть главную роль во всей этой заварушке в Серой Зоне, но никакого желания вмешиваться в политику двух крупнейших на Земле государств у меня не было. Осталось только послать этого бриташку повежливей.

— Не могу вам ничего обещать, господин специальный представитель. Мне неизвестно, когда я вновь увижу его императорское величество. Лучше воспользуйтесь дипломатическими каналами.

— Что ж, — Эндрю Стивенсон смерил меня долгим, оценивающим взглядом. — В прошлый раз вы показались мне куда более разумным… и амбициозным.

— Не люблю, когда меня пытаются использовать в качестве передаста, — этот лощёный тип с безупречной дикцией начинал меня утомлять.

— Не понял, княжич, — англичанин нахмурился.

— Это игра слов, господин специальный представитель. Думали бы по-нашему, поняли бы на раз два, — улыбнулся я как можно дружелюбней. — Но я переведу — поищите другого гонца. У меня отпуск, мне неинтересно.

В тишине роскошного зала ожидания отчётливо скрипнули зубы Эндрю Стивенсона. Видимо, бывший посол Британской Конфедерации к подобной прямолинейности не привык. Меня развеселила эта мысль и я снова расплылся в улыбке.

— Что-нибудь ещё, господин специальный представитель?

Эндрю Стивенсон поднялся из кресла, одёрнул дорогой пиджак, и зашагал прочь.

— Свалил по-английски, не прощаясь, — хмыкнул я. — Скатертью дорога!

Предчувствие мне подсказывало, что с этим типом мне ещё предстояло пересечься. Возможно даже, что я нажил себе врага, но в данный момент мне было всё равно.

Сверхзвуковой авиалайнер начал снижать скорость и одновременно опускаться к облакам, пока вскоре не нырнул в них. С минуту белёсая мгла закрывала обзор, но вскоре она осталась наверху, а под крыльями авиалайнера разверзся бескрайний простор Атлантического океана. Впрочем, бескрайним он был недолго — наш борт начал менять курс и вскоре на горизонте показались вкрапления островов, отделяющих Карибское море и Мексиканский залив от Атлантики.

Я посмотрел на наручные часы — судя по всему мы сядем в запланированное время.

— Эй, Дамьян, тебе осталось сидеть в этой чертовски неудобной позе совсем немного, — я ткнул серба локтём.

— Хвала Богу, ваша светлость! — прокряхтел тот. — Затекло всё!

— Так встал бы, размялся.

— И этого разбудить? — сказал Дамьян шепотом, кивая на Шефа.

Спустя пятнадцать минут под фюзеляжем проносилась изумрудная зелень пальм, песчаные пляжи Карибского моря, полные отдыхающих туристов, а затем авиалайнер мягко коснулся посадочной полосы.

— Меко слетање, — довольно пробурчал серб. — Пилот настоящий профи!

От соприкосновенья шасси с бетоном проснулся Шеф. Он слегка навалился на Дамьяна, чтобы выглянуть в иллюминатор на замедляющийся пейзаж.

— Чёрт, жара под сорокет, — проворчал он, пряча маску для сна в карман и тотчас достал цветастую панаму с попугаями. — Тебе бы, вашество, неспокойную головушку тоже прикрыть.

— Уважаемые пассажиры! Наш борт прибыл в пункт назначения — в Международный аэропорт имени Хосе Марти, остров Куба. Температура за бортом тридцать девять с половиной градусов, солнечно…

Мы с Дамьяном переглянулись.

— Почти стопроцентное попадание! — сказал я с восхищением.

— Помотайся с мое по тропикам и не только температуру определять начнёшь, вашество, — усмехнулся Шеф.

Никакой стыковки с терминалом аэропорта не было и в помине. По высокому трапу мы спустились на раскаленный аэродрома. Благо, кладь у нас была только ручная и не пришлось ждать, пока разгрузят багаж.

Шеф взвалил сумку на плечо и деловито зашагал в сторону терминала.

— За мной, салаги! Старина Шеф покажет вам, что и как тут устроено!

Мы с Дамьяном снова переглянулись, но подчинились. Шагать пришлось примерно полкилометра. Расстояние, вроде и небольшое, но температура и влажность делали своё коварное дело — пот катился с нас в три ручья.

К моему удивлению, дойдя до терминала, мы не направились в зону паспортного контроля. Вместо этого Шеф дал нам знак остановится, а сам подошёл к одному из охранников и что-то тому сказал. Тот зыркнул на нас подозрительным взглядом, а потом качнул головой в сторону неприметной двери, предназначенной для персонала. Я с тоской посмотрел на терминал, где за стеклянным витражом наверняка работали кондиционеры и вновь зашагал за Шефом. Меня радовало только одно — в Южную Америку мы полетим частным бортом со всеми причитающимися удобствами!

Мы прошли несколько коридоров, спустились по лестнице на цокольный этаж, свернули в какой-то технический тоннель с коммуникациями и вскоре оказались в другом здании. Это тоже был аэропорт, только для малой авиации. В помещении было шумно и душно — здоровенный кондиционер едва справлялся с жарой и жутко тарахтел. Пахло потом и табаком. Шеф покрутил головой, но видимо не увидел того, что искал, и подошёл к ближайшему охраннику.

— Buenas noches, oficial. Estamos buscando un piloto llamado José Miguel. Nos está esperando, — сказал он с небольшим акцентом.

— José Miguel? — переспросил охранник, а затем громко свистнул и крикнул, — Oye, José Miguel! Aquí te preguntan algunos rusos!

Из толпы вынырнул парень лет двадцати пяти. Смуглая кожа, кучерявые волосы, белозубая улыбка. Одет он был в светлую рубаху и такие же шорты. На ногах сланцы, на шее повязан красный платок.

— Это наш пилот? — скептически посмотрел на парня Дамьян. — Сопљак уопште!

В моей голове поселилось гаденькое предчувствие того, что что-то тут не так. И дело было даже не в молодости пилота… Точнее не только лишь в ней.

— Сеньоры! — воскликнул паренёк, когда приблизился к нам. — Приветствую вас на Кубе, острове Свободы! Моё имя, — он положил руку на грудь, — Хосе Мигель! И стану для вас пилотом и проводником, открывающим двери Южной Америки, этого рая на земле! Родина Инков, Ацтеков, Аймара, Уайльякан и Киспи-Качи…

Он неплохо говорил на русском, только иногда неправильно ставил ударения. Но Шеф прервал его жестом.

— Мальчик, прибереги свои речи для ушей туристов, — сказал он. — Давай уже, веди нас к самолёту.

На лице Хосе Мигеля нарисовалась досада, словно у ребёнка, выучившего стишок, но которого не попросили его рассказать. Но только лишь на мгновение — вскоре его рот снова расплылся в белозубой улыбке.

— Как будет угодно сеньорам! — слегка поклонился он. — Прошу, следуйте за мной!

Мы протиснулись через толпу к выходу на аэродром. Оказалось, что взлётно-посадочная полоса для частников была отгорожена от основной части трёхметровым сетчатым забором. По бокам располагались арочные ангары для самолётов, на самой полосе царило довольно оживлённое движение — небольшие и относительно крупные самолёты малой авиации, от винтовых крох, до реактивных супер-джетов, садились и взлетали.

— Долго нам идти? — спросил я, смахивая пот со лба.

— Самолёт вон там, — Хосе Мигель указал рукой направление. Судя по всему, топать было ещё прилично. — В ангаре.

Я надеялся, что там, в самолёте, нас дожидается холодное пиво. Но спустя полчаса ходьбы по изнуряющей духоте, когда мы наконец дошли до нужного ангара и Хосе Мигель отворил одну из створок, я оторопел. А потом расхохотался.

В ангаре не стоял самолёт, абсолютно ничем не напоминающий мои фантазии о «частном борте» — вместо современной машины с обтекаемыми формами и люксовым салоном, в котором можно сидеть, развалившись в кожаном кресле, попивая коктейли со льдом, стояла древняя рухлядь. Пара винтовых моторов на крыльях, дутый фюзеляж, обшитый давно не крашеным железом, на бортах изображение горячей брюнетки с аппетитными формами и надписью «Consuela». Только шасси у этого самолёта было любопытным — поплавки, как у гидроплана, но со встроенными колёсами.

— Ну хоть пиво то у тебя на борту есть? — спросил я с надеждой.

— Пиво? Нет, нет, нет! — замахал руками пилот. — Никакого пива! Море! Лететь долго, туалета нет, эмм… Ссать негде!

За моей спиной захохотал Дамьян, но тоже как-то с грустью.

Я повернулся к Шефу.

— И это твой «частный борт»?

— Кто скажет, что этот самолёт принадлежит авиакомпании, пусть первым кинет в меня банкой пива, — ответил Шеф с невозмутимым видом.

— Вот просто признайся, что ты сговорился со Снежаной! — продолжал возмущаться я. — Вы просто хотите, чтоб я чокнулся от вашего планирования перелётов, да?

— Мысль любопытная, но нет, вашество, — Шеф невозмутимо проследовал к трапу. — Зато не будем привлекать лишнего внимания. А это хорошо… О, тут и куры есть!

— Какие ещё куры⁈ — мы с Дамьяном переглянулись.

— Обычные. С перьями… — пожал плечами Шеф.

Я быстрым шагом подошёл к трапу, поднялся на пару ступеней и заглянул внутрь самолёта. В небольшом грузовом отделении и впрямь стояли две клети с курами. С живыми курами!

— Это что ещё за хрень? — рявкнул я на пилота.

— Курицы.

— Это я вижу. Что они делают в самолёте?

— Сеньор, я всегда их с собой беру…

— Но зачем? Зачем тебе в самолёте куры?

— Курицы?

— Да! — начал накалятся я.

— Есть, — Хосе Мигель жестами показал, как он ест куриную ножку. — Есть курицу! Однажды у меня кончилось топливо на недалеко от берегов Аргентины. Я сел на воду и ждал, когда меня кто-нибудь найдёт. Несколько дней, — он закатил глаза, вспоминая, и начал быстро загибать пальцы на руках. — Точнее две недели. И ел куриц.

— Кстати, очень практично, — кивнул Шеф. — И холодильника не надо.

— А почему по радио не вызвал помощь?

— Так аккумулятор сел, сеньор!

Я выдохнул. Увидел хохочущего Дамьяна и на мгновение весь этот сюр напомнил развод пилота Поликарпыча, когда он с серьёзным видом втирал мне байки про поломки своей птички. Но тут всё обстояло совершенно иначе.

— Ты же ведь не шутишь, да? — спросил я с нарочито серьёзным видом.

— Да, сеньор! — выпалил пилот, но потом замешкался, прокручивая что-то в голове. — То есть нет, сеньор, не шучу…

— Ох, чую хлебнём мы с тобой горя, Хосе Мигель, любитель курей, — проворчал я, закидывая сумку в салон самолёта. — Ладно, грузимся. Раньше вылетим, раньше этот кошмар закончится…

Пока мы обустраивались, Хосе Мигель настежь раскрыл ворота ангара, забрался в салон, запустил двигатели, а потом протиснулся к багажному отделению и принялся кормить свою кудахчущую живность отрубями из полупустого мешка, лежащего там же.

— Сеньоры! Двигатели прогрелись, и мы можем отправляться на материк, — торжественно заявил пилот, вернувшись на своё место.

Его пальцы защёлкали по клавишам и тумблерам, а затем он взялся за штурвал. «Consuela» медленно выкатилась из ангара. Хосе Мигель натянул на голову громоздкие наушники с микрофоном, вызвал диспетчера по радио и запросил разрешение на взлёт. Разумеется, весь этот разговор происходил на испанском, но судя по расслабленному виду Шефа, всё проходило нормально.

— Нам дали разрешение, — торжественно объявил пилот и показал большой палец, поднятый вверх. — Вылетаем, сеньоры!

Самолёт вырули на взлётно-посадочную полосу и быстро начал набирать ход. Спустя пару минут наш пилот плавно потянул штурвал на себя и самолёт плавно оторвался от бетона.

Вечерело. Остров Свободы, будучи в южных широтах, стремительно погружался в сумерки. Мы летели над побережьем на небольшой высоте. Тёмными силуэтами раскачивались пальмы, потревоженные ветром, яркими огнями светились проспекты и узкие улочки Гаваны, потом эстафету подхватили городки поменьше. Всё на Кубе ютилось у берегов — так уж сложилось, что исторически остров был чем-то вроде ворот в Южную Америку. Смешение культур, языков и традиций. Я дал себе обещание, что обязательно побываю здесь ещё раз — без всякой спешки. Посижу на ночном пляже с толстой гаванской сигарой и стаканчиком тростникового рома…

Вскоре мы отдалились от побережья. Огни Кубы остались позади и стремительно таяли в ночи, а перед нами расстилалось Карибское море, отделяющее нас от Южной Америки.

— Эй, Хосе Мигель! — обратился я к пилоту. — Надеюсь в этот раз топливо у тебя не закончится?

— Баки полны, сеньор. Заказчик распорядился, чтобы всё было по высшему классу!