ЧВК "Пересвет". Книга третья

Глава 20

Ветерок проникал в полумрак комнаты сквозь открытое настежь окно и играл с полами невесомых занавесок. Приятный, освежающий ветерок, зародившийся где-то среди вершин и ущелий.

Всегда любил прохладу, спускающуюся летом с ночных гор. Одним по душе запереться в спальне и включить кондиционер, но как по мне, это всё равно что пить воду после глубокого осмоса — невкусно, неполезно, а значит бессмысленно. Собственно, это и было одной из причин моих пеших походов по Горному Алтаю в прошлой жизни — ощутить эту самую прохладу, контраст между зноем дня и свежестью ночи. В такой далёкой прошлой жизни… Настолько, что она теперь казалась сном.

«Но откуда у меня такие мысли? — вдруг пронеслось у меня в голове. — И где я вообще?»

Я попытался перевернуться, потому как лежал на животе, но это оказалось плохой идеей — движение отозвалось тупой болью в затылке.

— Твою-то мать… — процедил я сквозь сжатые зубы.

— Только без резких движений, — раздался рядом женский голос. Знакомый женский голос.

— Елена? — вспомнил я голос хозяйки заведения.

— Она самая, сеньор. Сейчас я дам вам обезболивающее, — раздались удаляющиеся шаги босых ног, затем негромка клацнула дверь.

Наконец, мне удалось перевернуться и оглядеться. Я находился в просторной спальне на широкой мягкой кровати. Слишком уж мягкой, на мой вкус. Стены из крашенного в белый кирпича, резная старинная мебель, букеты цветов в вазах, картины на стенах. Спальня явно была не гостевой и не сдавалась для ночлега посторонним — слишком обжитая, слишком стильно обставленная. Так делают только для себя или близких людей.

Я легонько дотронулся до затылка и обнаружил несколько пробритых полосочек, аккуратно чем-то заклеенных.

— Не советую вам трогать, — снова раздался голос Елены и затем зажёгся свет, но мне пришлось зажмуриться, настолько ярким он мне показался. — Я наложила вам несколько швов.

— Швов? — удивился я.

— Да, сеньор, — Елена протянула мне таблетку и стакан воды. — Так бывает, если разбить о голову бутылку.

— Ненавижу пить таблетки, — проворчал я, но обезболивающее всё же проглотил, запив половиной воды из стакана. Затем подумал и допил вторую, потому что понял, насколько сильно меня терзает жажда.

— Можно ещё стакан?

— Конечно, сеньор, — Елена наполнила ещё один стакан. Его я осушил за один подход, правда более размеренно.

— Благодарю.

Обезболивающее начало действовать — боль начала отступать, свет уже не казался столь нестерпимым. Я откинулся на изголовье кровати и на некоторое время замер без всякого движения.

— Вы как, сеньор?

— Лучше, — я открыл глаза и улыбнулся.

Оказалось, что горел вовсе не яркий свет, а всего лишь ночник, наполнявший помещение полутенями. Мне наконец удалось разглядеть хозяйку в её собственной спальне. На Елене была простая белая ночнушка без рукавов и со шнуровкой на груди, и эта белизна только подчеркивала её смуглую кожу и смоляные волосы. Судя по движению её тела, никакого нижнего белья эта прекрасная в своей простоте вещь не подразумевала.

«Почему наши женщины перестали носить такие ночнушки?» — подумалось мне. — «Это же чертовски сексуально!»

Она смутилась, заметив мой слишком пристальный, изучающий взгляд. Интересно, куда подевалась так крутая владелица питейного заведения, которая приставляла к моему горлу острие ножа?

— Прощу прощения за мой вид. Думала, что вы проспите до утра.

— Это ваша спальня, — улыбнулся я. — Можете ходить хоть голой.

— Полагаю, вы были бы не против, — на миг в её глазах зажглась та самая дерзкая искринка, которая была при нашем знакомстве.

— Я где-то читал, что вид женских форм благотворно влияет на мужское здоровье.

— Не при ударах в голову бутылкой текилы, — парировала она. — Кстати, о ваших швах, сеньор. Наклонитесь вперёд, я осмотрю…

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Елена не стала обходить кровать, а просто направилась в мою сторону на четвереньках. В свете ночника я увидел силуэт её тела, просвечивающий сквозь ткань ночной рубашки. Чертовски притягательный силуэт!

Оказавшись рядом, Елена наклонила меня ещё сильнее вперёд, уверенными движениями пальцев ощупала заклеенные шву на моём затылке. Вдруг её руки на мгновение замерли, а потом она мягко запустила пятерню в мои волосы. От этого прикосновения по моему телу пробежала приятная дрожь предвкушения, а рука сама легла на её тонкую талию. Вторая рука опустилась на колено.

Её тело было напряженным и одновременно податливым. Я начал разгибаться и перед моим лицом оказался вырез ночной рубашки с расслабленной шнуровкой. Рука поднялась по стройному упругому телу, слегка сжала аккуратную грудь, почувствовала под тканью набухший сосок, ослабила шнуровку. Елена прильнула ком мне сильнее и покрыл поцелуями открывшееся смуглое тело, затем поднялся выше и поцеловал шею, затем чуть прикусил мочку аккуратного ушка.

От этого по её телу пробежала дрожь, а пальцы напряглись. Её бархатная кожа пахла непривычным ароматом — чем-то одновременно и пряным, и в то же время свежим, как горная прохлада. И этого запаха я возбуждался всё сильнее.

Наконец наши губы встретились в долгом, по-южному страстном поцелуе. Затем я обхватил её, чуть приподнял и уложил на мягкий матрас. Снова долгий поцелуй, во время которого моя рука оказалась под ночной рубашкой.

По телу Елены пробежала дрожь, когда мои пальцы коснулись внутренней стороны её бедра. Ладонь двигалась вверх, намеренно пропуская самую горячую точку её тела.

Она отвечала на поцелуй и одновременно стягивала с себя ночнушку. Моё тело, пусть и даже хорошо загорелое, казалось бледным на фоне смуглой, бархатной кожи.

Я оторвался от её губ и переключился на грудь, на её затвердевшие от возбуждения соски, одновременно лаская каждую пядь её кожи, но избегая самого заветного — низа живота. Елена тихонько постанывала от моих ласк, впиваясь пальцами в мои плечи и спину, её горячее дыхание обжигало мне шею.

— Возьми те же меня, сеньор! — страстно прошептала она.

Я оторвался от упругой груди и снова впился в её губы. Наши глаза оказались друг напротив друга, и я выполнил её желание. Она едва слышно охнула и прижалась ко мне ещё сильнее.

Мы быстро нащупали ритм и двигались словно любовники, знавшие тела друг друга очень давно. Каждый моё движение бёдрами, каждое усилие, переходило в плавное покачивание её бёдер, словно негласная эстафета наслаждения.

Мы покрывали тела друг друга поцелуями и время вокруг нас словно остановилось. Осталась только страсть и аромат её тела, который мне хотелось вдыхать бесконечно.

Мы лежали на смятой постели, уставшие и удовлетворенные друг другом. Елена устроилась на моём плече, обняв и закинув ногу на мою ногу. Ночная прохлада Анд проникала сквозь открытое окно, но даже ей было не под силу охладить пыл наших разгоряченных страстью тел.

— Ночь — моё любимое время, — сказала вдруг Елена. — Обожаю свежесть гор.

— Это в тебе говорят русские корни, — ответил я.

— Я думала об этом, — вздохнула она. А затем, после недолгого молчания, спросила. — Какая она, твоя страна?

— Россия? — я задумался. — Так сходу и не ответишь. Если попробовать описать, одним словом, то лучше всего подойдёт слово «необъятная». Или «невероятная». Наверное, второй вариант даже лучше. Определённо лучше.

— Невероятная… — проговорила Елена. Её дыхание приятно щекотало. — Расскажи больше.

— Представь себе, что садишься в автомобиль в городе Брест, который находится в самой западной части Российской Империи, и едешь в город Владивосток, который находится на востоке. Тебе предстоит проехать больше десяти тысяч километров. За это путешествие ты пересечёшь густые леса Белорусской губернии и Москвы, степи Русской равнины, Уральские горы, болота Сибири и переменчивый климат Дальнего Востока. Во Владивостоке ты можешь сесть на корабль, который довезет тебя обратно до Европейской части страны, но уже через льды Северного ледовитого океана. Ты можешь отправиться на юг, в древние Кавказские горы, или отправиться в полупустыни, где находиться огромный храм Будды, а дальше, за Каспийским морем бескрайний Казахстан. Или можно рвануть на север, в край вечной мерзлоты, где оленеводы занимаются своим промыслом… Россия поистине невероятна…

— Как бы я хотела побывать там… — мечтательно проговорила Елена.

— Так в чём проблема? — я погладил её по смоляным волосам. — Приезжай, я всегда буду тебе рад.

— Приехать? К тебе? — Елена приподнялась на локте и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Ну да. Почему бы и нет.

— Нет, это невозможно. Моя жизнь тут, на границе гор и тропических лесов Колумбии. Тут мой дом, моё дело, доставшееся мне по наследству. Между прочим, единственный приличный бар в округе. По крайней мере, был…

— Все настолько плохо?

— На самом деле нет. Публика неспокойная и драки не редкость. Но вчера постарались как никогда раньше. После того, как тебя вырубили бутылкой, твои спутники словно с цепи сорвались.

— Я оплачу весь причиненный ущерб, — улыбнулся я снова поцеловал Елену. — Деньги не проблема.

— Сеньор настолько богат? — она посмотрела на меня с хитрецой. — Впрочем, нет, не стоит.

— Я настаиваю, — моя рука легла на её обнаженный живот.

— Не стоит… — выдохнула Елена.

— А мне, кажется, стоит… И сейчас я начну настаивать, пока ты не сдашься…

Моя рука скользнула вниз, пальцы легонько пробежали по внутренней стороне бедра Елены.

— Может я и соглашусь… — сказала она. — Но только если ты будешь настойчив. Очень настойчив.

— О, поверь, я буду!

— Тогда заткнись и возьми меня!

Елена обвила руками мою шею и страстно поцеловала.

Убеждение хозяйки заведения заняло около получаса. В этот раз нежность и ласки остались в стороне, уступив место настоящей латиноамериканской страсти.

— А ты умеешь настоять на своем! — кокетливо сказала Елена, убирая со лба локон черных, как смоль волос.

Мы лежали на подушках, разгоряченные и усталые.

— Только когда цель оправдывает средства, — я приподнялся на локтях. — Черт, как же хочется курить…

— Ты куришь?

— Вообще-то нет, но после такой страстной ночи это просто необходимо!

— Сигарет у меня в комнате нет, но есть отличные кубинские сигары.

Я удивленно приподнял бровь — никогда не видел женщин, курящих сигары. Елена, заметив это, улыбнулась.

— Люблю их терпкий вкус, но никогда не курю в затяг, — она грациозно встала с кровати и направилась к небольшому столику, чуть покачивая бедрами. Вскоре Елена протянула мне увесистую шкатулку из красного дерева, украшенную колоритной этнической резьбой в стиле южноамериканских индейцев. — Держи.

Я открыл шкатулку и обнаружил внутри десяток толстых сигар, коробку со спичками и посеребренную гильотину. Как-то давно, в своей прошлой жизни, мне доводилось пробовать курить нечто подобное. Но тогда мне не понравилось совершенно — слишком терпко, горько и вообще не вкусно.

— Ну допустим, — сказал я.

Елена устроилась рядом и вынула одну сигару.

— Лучшие в мире сигары делают у нас, в Южной Америке. А лучшие из лучших — это конечно же сигары из табака, выращенного на Кубе. El Tesoro De Cuba, сокровище Кубы!

— Ну кто бы сомневался, — ответил я. — Это как про водку. Лучшая родом из России.

Елена пропустила мой сарказм мимо ушей и продолжила.

— Раскуривание сигар — это целое искусство. Не каждый гринго его освоит с первого раза.

— Как-то немного обидно это прозвучало.

Тем временем Елена облизнула губы и засунула кончик сигары в рот, а затем стала поворачивать её. Получалось у неё это очень умело и… эротично!

— Эта ритуал раскуривания сигар начинает мне нравиться всё больше и больше, — ухмыльнулся я.

— Я слегка смочила сигару слюной, для того чтобы раскурить её равномерно, — ответила Елена. — Это полностью producto natural, поэтому может тлеть неравномерно.

Затем она взяла гильотину и ловким движением отсекла кончик сигары ниже смоченной полоски примерно на сантиметр, затем отсекла с другой стороны.

— Что теперь? — поинтересовался я.

— А теперь пора раскурить эту малышку, — ответила Елена.

— Малышку… — протянул я. — Тут курить не перекурить. Такая порция табака не только лошадь убьёт!

— Убьет лошадь?

— Ты разве не слышала изречение о том, что капля никотина убивает лошадь? — удивился я в ответ.

— Нет, никогда.

— Говорят, что так и обстоит.

— Всё верно, — кивнула Елена. — Лошади ведь не курят.

— Какая неприспособленная к жизни скотинка, — рассмеялся я.

Елена достала из коробка спичку. Она оказалась немного длиннее привычных мне и гораздо толще. Мгновение — и на крупная головка серы вспыхнула от соприкосновения с черкашом на боковине коробка.

— Подождём пару секунд. Сера на спичке должна прогореть, чтобы не забить своим запахом аромат сигары. Вот так…

Пламя спички соприкоснулось с сигарой. Елена принялась делать короткие затяги, одновременно поворачивая сокровище Кубы изящными пальцами. Вскоре кончик сигары занялся, разгораясь при каждой затяжке.

— Держи, — Елена протянула мне кубинскую сигару. — Не делай сразу затяг в лёгкие, особенно если не куришь. Набери в рот дым, почувствуй его вкус, терпкость, изысканную горечь…

Я принял сигару и сделал неглубокий затяг, набрав полный рот дыма. К моему удивлению, в этот раз ощущения оказались приятными — вкус был хоть и сильным, но в то же время мягким. Подержав дым еще маленько, я начал различать нотки фруктов и специй, терпкость чая.

— Невероятно, — сказал я, выпуская дым изо рта и протягивая сигару Елене. — не идёт ни в какое сравнение с сигаретами!

— Я же говорила, — улыбнулась она и набрала в рот дыма. Посмаковав, она выпустила его в меня тонкой струйкой.

— Ты бывал в других измерениях? — спросила вдруг Елена. — Говорят, это что-то невероятное.

— Да. По службе, — ответил я. Вдаваться в подробности мне не хотелось совершенно. — А в других измерениях… По-разному.

Она удивленно приподняла бровь.

— И кому ты служишь? Мне казалось, что ты волен делать что тебе вздумается. Pájaro libre, свободная птица.

— Служу я Императору и Империи, конечно же. Но характер моей службы подразумевает довольно большие свободы. Впрочем, как и довольно больше обязанности. В общем, все довольно сложно.

— Значит, ты и сейчас на службе?

— Нет. Сейчас нет, — я вдруг почувствовал легкий укол стыда из-за внезапной страстной ночи. — Сейчас я направляюсь на помощь… другу.

Забрезжил рассвет. Я бросил взгляд на часы.

— Тут солнце восходит поздно из-за гор.

— Мне пора, — сказал я. — До Рио-де-Жанейро путь не близкий.

— Сейчас принесут твою одежду, — Елена накинула невесомый халат, затем достала из ящика прикроватной тумбочки рацию и сказала несколько слов на испанском. Я прикрылся тонкой простынью.

Через минуту в комнату вошла миловидная девушка со стопкой одежды. Оказалось, что все мои вещи за ночь постирали, высушили и погладили.

— Душ вон там, — она указала на стеклянную дверь.

— Присоединишься?

— Само собой, — халат оказался у ее ног.

Наше совместное принятие душа затянулось. Ее обнаженное тело, цвет ее глаз, смуглая кожа были слишком притягательны, чтобы оставаться спокойным. Я брал Елену под струями горячего душа дважды и дважды она отдавалась мне без остатка.

Наконец мы выбрались из душа. Я облачился в свою одежду — она пахла свежестью.

— Девочки постарались, — улыбнулась Елена.

— А где…

— Револьвер? — хозяйка заведения продолжила вопрос с хитрой улыбкой. — Не волнуйся, он у одного из твоих друзей. Кстати, спасибо, что не стал палить из него во время драки.

— Это совершенно не в моем стиле.