ЧВК "Пересвет". Книга третья

Глава 15

Хосе Мигель, не смотря на свой довольно молодой возраст, мастерски управлялся с самолётом — даже на одном двигателе посадка, а точнее приводнение, получилась мягкой. Летающую машину лишь слегка тряхнуло, когда поплавки коснулись гладкой поверхности болота. Пара минут ушла на то, чтобы сбросить скорость и приблизится к длинной пристани.

— Как-то тут пустовато, — сказал я, выпрыгивая из самолётного люка на деревянную пристань.

Тяжёлый револьвер в руке придавал уверенности на каком-то инстинктивном уровне, хотя холодный разум настойчиво твердил — если там, в этих жалких лачугах, притаился хорошо вооруженный отряд, то один несчастный револьвер погоды не сделает. Но выхода у нас не было — нужно отремонтировать нашу птичку, иначе путешествие прервётся, так толком и не начавшись.

Позади громко скрипнули доски — это Дамьян перебрался на пристань вслед за мной. Впрочем, скрываться смыла не было никакого, ведь появление самолёта трудно не заметить.

— Хосе, выясни что с двигателем, — сказал я не оборачиваясь. — А мы с Дамьяном осмотримся…

Пилот молча кивнул и полез за ящиком с инструментами. Первым делом он нацепил на голову налобный фонарь, а затем вооружился инструментом для осмотра двигателя.

— Я буду приглядывать, — Шеф перебрался поближе к люку, кряхтя. — Если что, то свистну.

— Добро, — кивнул я и двинулся к постройкам.

Дамьян шёл следом за мной, вооружённый деревянным багром с металлическим крюком, который он подобрал на причале. Вскоре мы добрались до первой постройки — довольно большой лачуги, сделанной из чего попало — досок, листов фанеры, тентов. Впрочем, основную функцию — защиту от дождя и ветра она выполняла, а большего в тропическом климате и не требовалось.

— Тут пахнет смертью, — сказал Дамьян, едва мы перешагнули через порог.

Действительно, в помещении, которое, судя по самодельным стеллажам и полкам, было складом, пахло разложением.

— Я бы даже сказал, что воняет, — луч фонаря пошарил по пустым полкам, затем спустился ниже. — А вот и её источник.

Мы подошли ближе. Множество жирных мух облепили куски чей-то плоти.

— Тут кому-то вышибли мозги, — заключил Дамьян после беглого осмотра. — А после тело уволокли вон туда.

Он указал на вторую дверь, ведущую дальше, к лагерю. Отчетливый след из запекшейся крови на дощатом полу не оставлял сомнений о дальнейшей судьбе убитого.

— Тело скинули в воду, — сказал серб, когда мы оказались на мостике, соединяющем склад с остальными постройками.

Я перегнулся через край и посветил фонариком вниз, на воду и оторопел от увиденного.

— Охренеть! Как же их тут много! — невольно вырвалось у меня.

Полтора метра отделяло нас от поверхности воды, кишевшей крокодилами! Судя по всему, у них тут было настоящее пиршество.

— Посветите вон туда, ваша светлость, — Дамьян указал в направлении следующей постройки. — Немного ниже…

Я выполнил его просьбу и направил луч фонаря в нужном направлении. Под зданием на деревянных сваях крокодилов оказалось еще больше.

— Всех, кто здесь был, убили, а тела скормили крокодилам, — сказал я. — Не думаю, что мы найдём здесь хоть кого-то живого.

— Твоја истина, — согласился серб. — Давайте осмотрим тут всё побыстрей. Мне не по себе от этого места.

Он был прав — место и впрямь было жутковатым. Словно мы ходили по чужим свежи могилам. Но тем не менее осмотр ставки контрабандистов должен быть завершён и мы двинулись дальше. И везде мы наблюдали одну и туже картину — следы крови и кишащих кровожадных тварей в воде.

Само устройство лагеря говорила о том, что всё в этом месте временное. Нехитрый походный быт — гамаки с москитными сетками, простые предметы обихода, с которыми не жалко расстаться, ящики с недорогим пойлом — виски, пивом, водкой, бутилированная вода.

Единственной постройкой, где мы не нашли следов крови, оказался домик на самом отшибе, к которому вели толстые связки электрических проводов.

— Это генераторная, — сказал я, когда луч фонаря выхватил из темноты пару электрических генераторов, причём довольно массивных.

— Тако тачно, — кивнул Дамьян, осторожно обходя помещение по периметру. Оказавшись у цистерн с горючим, стоявших в углу, он открутил крышку у одной из них и принюхался. — Авиационный керосин. Практично…

— Может запустим? — кивнул я на один из генераторов.

— Може, — Дамьян щёлкнул тумблерами сначала на одном генераторе, затем на втором. Помещение наполнилось характерным тарахтением двигателей на жидком горючем и секунду спустя загорелся свет.

Я выключил фонарь и посмотрел назад, на остальные строения ставки контрабандистов — все они были освещены электричеством. Теперь это место казалось не таким жутким, как в кромешной темноте.

— Вернёмся к самолёту, — предложил я. — Узнаем, как дела с двигателем.

Серб кивнул и мы зашагали обратно. Я бросил взгляд на генераторную, подарившую частичку жизни этому мертвому месту.

— Что-то тут не то… — протянул я, замерев на месте.

— Шта није то?— удивился Дамьян.

— Крокодилы…

— Не понял, ваша светлость… Тут везде эти твари!

— Вот именно, дружище! Везде, где кого-то убили и сбросили в воду. А ты видел следы в генераторной?

— Никак нет, ваша светлость… — Дамьян посмотрел вниз, на кишащую крокодилами воду под генераторной и бросился обратно.

— Ищем люк в полу! — крикнул я находу.

Мы ворвались в генераторную, освещённую парой светодиодных ламп. Света они давали немного, оставляя тени по углам. Проход под пол должен был быть где-то там. И действительно, мы обнаружили небольшой люк рядом с топливными канистрами — едва заметный, из трёх досок. В качестве ручек служили пара отверстий в виде выпавших из рассохшейся древесины сучков.

Я приготовил фонарь и револьвер, затем кивнул Дамьяну. Тот пристроил пальцы в отверстия и рывком поднял крышку.

Луч света, которым планировалось ослепить того, кто спрятался внизу, выхватил из темноты человека. Он сидел на одной из перекладин между сваями, обняв одну из них руками. Но удерживала его на месте вовсе не это — пальцы рук едва держались друг за друга, а удерживала его веревка, которой человек привязал себя к свае.

— Он без сознания, — сказал Дамьян.

— И к тому же ранен, — я указал рукой на ногу, перевязанную оторванным рукавом. — Рана кровоточит. Именно это и приманило сюда крокодилов.

— Похоже на то, — согласился Дамьян. — Будем его вытаскивать?

— Конечно, будем! — воскликнул я. — Это единственный свидетель произошедшей здесь резни. Ну и не бросать же его здесь. Бедолага совсем без сил и вряд ли сможет выбраться сам.

— Если вообще в сознание придёт, — ухмыльнулся Дамьян. — Как будем действовать?

Я оглядел люк, затем прикинул ширину плеч серба и вздохнул — снова придётся лезть мне самому!

— Видишь на нём кожаный ремень? — кивнул я. Дамьян кивнул. — Он выглядит достаточно надёжно. Я спущусь, отвяжу его, а потом ты подцепишь его своим багром и вытянешь наверх. Я буду помогать снизу.

— Это почти похоже на план, ваша светлость, — сверкнул белоснежной улыбкой серб.

Я передал ему фонарь и револьвер и полез вниз. Под полом оказалось некоторое подобие лестницы — несколько перекладин, ведущих к воде. В которой было полным-полно хищных тварей, привлечённых запахом свежей крови и ожидающих добычу. Свет фонаря высвечивал их блестящие головы с жёлтыми глазами. Строило мне сорваться и шансов выбраться у меня не будет совершенно!

Аккуратно спустившись, я зафиксировался ногами, как можно надёжней и принялся развязывать узел веревки — он оказался простым, но затянулся из-за того, что тело несчастного провисло.

— Подай мне нож, — протянул я руку в люк. Дамьян вложил мне рукоять раскрытого перочинного ножа.

Перерезав верёвку, я подхватил раненого незнакомца, навалив его на себя. Удерживать тело человека, находящегося в бессознательном состоянии то ещё удовольствие — расслабленные мышцы делают его тряпичной куклой. Большой тяжёлой тряпичной куклой!

— Давай багор!

— Один момент, ваша светлость!

Дамьян просунул в люк багор и опустил крюк на уровень пояса несчасного. Я освободил одну руку и подцепил крюк за широкий кожаный ремень с массивной пряжкой.

— Тяни!

Дамьян начал тянуть, я старался поддерживать тело незнакомца вертикально, чтобы тот пролез через люк. У нас почти получилось, когда он вдруг очнулся — увидев над собой здоровяка-серба он заорал, начал брыкаться.

— Успокойся, придурок! — заорал я. — Мы пытаемся тебя спасти!

Но раненый либо не понимал русский язык, либо до конца не понимал, что происходит. Либо и то, и другое одновременно. Он упирался, брыкался и в конце концов сорвался с крюка.

— Сука! — рявкнул я, когда он рухнул прямо на меня.

Мы заскользили вниз, к воде, полной тварей с острыми как бритва зубами. В последний момент я смог замедлиться, а спасаемый мною уцепился за перекладину, к которой был привязан ещё какую-то минуту назад. Рядом с моей ступнёй щёлкнули крокодильи зубы, и я принялся забираться повыше.

— Твою мать! Лезь вверх! — я подталкивал раненого вверх, но тот вдруг принялся колотить по мне локтями.

В какой-то момент он сорвался и полетел вниз. Мне удалось схватить его за ремень и взвыл, когда рвануло руку. Я начал тянуть его вверх, Дамьян снова спустил багор и с горе пополам мы смогли зацепить его.

— Тяни! Тяни!

В этот самый момент один из крокодилов выпрыгнул вверх и впился зубами в ногу раненого. Тот снова истошно завопил от страха и боли. И неудивительно — с одной стороны его тянул вверх Дамьян, а с другой на его ноге повис крокодил, пусть и не самый большой.

Увернувшись от рук спасаемого, я смог пригнуться и с размаху вонзил нож в крокодилью голову. Лезвие пробило толстую кожу и череп рептилии, войдя прямиком её головной мозг. Челюсти разжались и тварь рухнула в воду, чем сразу же воспользовались её сородичи — мгновение и они накинулись на мёртвого крокодила, вода под нами забурлила, окрасившись в красный цвет.

— Этот придурок снова отрубился, — пророкотал сверху голос Дамьяна.

— Так давай его вытаскивать поскорее!

Минута усилий и мы втащили несчастного в помещение генераторной. Я влез следом, весь мокрый от пота, катившегося с меня градом. Некоторое время я просто лежал на полу, восстанавливая дыхание. Это заняло больше времени, чем обычно — вместе с темнотой на болота опустилась липкая духота, к которой я не был привычен. Дамьян тем временем перетягивал у спасённого свежую рану от зубов крокодила.

Наконец я сел, смахнул пот с лица и сказал Дамьяну:

— Потащили его к самолёту пока он не пришёл в себя.

Мы подхватили его под плечи и направились обратно, к пристани, где нас ожидали Шеф и Хосе Мигель.

Завидев нас, пилот спрыгнул с крыла самолёта и заспешил навстречу.

— Сеньоры! — воскликнул он. — Что случилось? Кто это такой?

Дамьян посветил в лицо спасённому нами человеку и сказал:

— Мы думали, может ты его знаешь?

— Он из местных, возможно единственный выживший, — уточнил я.

Хосе Мигель некоторое время всматривался в смуглое лицо, а потом сказал задумчивым голосом:

— Кажется, я видел его несколько раз… Но близко с ним не знаком.

— И кто он?

— Местный техник, сеньор. Отвечал за генераторы и связь, — ответил Хосе Мигель. — Не самый разговорчивый тип. Сам себе на уме.

— Не самый разговорчивый? — хохотнул Дамьян. — Когда мы его вытаскивали, он орал благим матом! Что-то на испанском вроде. Точнее на странном испанском.

— Es portuñol, señores! Смесь испанского и португальского.

Тем временем мы дотащили раненного в ногу техника до самолёта. Хосе Мигель бросился в салон за аптечкой. Из люка появилось сердитое лицо Шефа.

— Это ещё кто? — спросил он.

— Всех местных вырезали и избавились от тел. Этот, — я кивнул на раненого, — единственный выживший. И сдаётся мне, что он может рассказать много интересного. Поэтому, когда он очнётся, не пугай его своей хмурой рожей.

— Вашество изволит шутить? Я же добрейшей души человек! — Шев изобразил на лице улыбку, которую, видимо, считал дружелюбной. Получилось довольно жутковато.

— Вот про это я и говорю.

Хосе Мигель вернулся с аптечкой. Дамьян вырвал её у него из рук со словами «Тут нужен профессионал!» и принялся обрабатывать след от укуса рептилии.

— Что с двигателем? — поинтересовался я у пилота.

— Сам движок цел, сеньор…

— Но?

— Но полностью уничтожен блок управления. Вся электроника, регулировка подачи топлива, датчики… Всё было собрано в одном узле и этот узел полностью уничтожен, сеньор…

— Мы сможем продолжить путь на одном двигателе? — поинтересовался я с надеждой в голосе, но она тотчас испарилась.

— Нет, сеньор, — покачал головой пилот. — Одно дело поддерживать скорость в воздухе и совсем другое набрать взлётную… Моя птичка на такое не способна. Увы…

— Чёрт возьми… — я устало прислонился к борту. — Что же делать? Может тут есть такой блок электроники? Мы ведь и не искали ничего подобного…

— Сомневаюсь сеньор. Это ведь перевалочный пункт, а не склад запасных частей для авиатехники.

— Ну, попытка не пытка. Пойдём, прогуляемся, пока Дамьян возиться с раной.

Мы снова пошли осматривать лагерь. Теперь, при свете электроламп это было сделать куда проще. Мы нашли холодильники с говядиной, которое когда-то было заморожено, а теперь плавало в растаявшем льде; нашли ящик с безымянными таблетками, которые были расфасованы по сто штук; нашли несколько пачек патронов от помпового ружья, но ни самого ружья, как и оружия вообще; ни спутникового передатчика на перевалочном пункте не было. Словно всё ценное забрали, оставив лишь ненужное и громоздкие генераторы.

И, разумеется, ничего похожего на блок электроники для самолёта тут не было и в помине.

— Он пришёл в себя, ваша светлость! — раздался громкий голос Дамьяна. — Возвращайтесь!

Мы с Хосе Мигелем заторопились обратно и когда оказались рядом с самолётом, то увидели, что техник контрабандистов пришёл в себя. Он приподнялся на одном локте и со страхом пялился то на сурового Дамьяна, сложившего мощные руки на груди, то на улыбающегося во все зубы Шефа, выглядывающего из самолёта.

— Я же говорил, что ты его напугаешь, — вздохнул я и бросил осуждающий взгляд на Шефа, а затем подтолкнул Хосе Мигеля вперёд, к технику. — Успокой его и скажи, что мы не враги ему.

— Да, сеньор!

Пилот присел рядом с техником и бегло заговорил с ним на портуньоле. Тот сначала смотрел с подозрением, а потом его прорвало и он затараторил, словно пулемёт.

— Его зовут Маркус, — кусками переводил Шеф. — Он говорит что-то про авиакатастрофу, про то, что с разбившегося самолёта достали какие-то контейнеры… Так, тут я не понимаю ни черта… Ага, теперь снова более-менее понятно… Прилетели покупатели, а затем появилась… хм… сама смерть… Убила тут всех кроме этого бедолаги.

Я переглянулся с Дамьяном, но тот лишь пожал плечами.

— Ничего не понятно, но очень интересно… — поворчал я. Из отрывочного перевода Шефа было мало что понятно, поэтому нам оставалось только дождаться, когда Хосе Мигель закончит разговор и узнать, что же именно тут произошло. Наконец, техник замолчал, и наш пилот поднялся на ноги. Он задумчиво почесал затылок, словно переваривая услышанное, а затем произнёс:

— Тут произошла какая-то чертовщина, сеньоры!

— Это мы уже поняли из корявого перевода Шефа, — ухмыльнулся я. — Давай уже, не томи! Выкладывай, что именно ты узнал?

Хосе Мигель набрал в лёгкие побольше душного колумбийского воздуха и начал излагать то, что ему рассказал техник.

— Его зовут Маркус Вальего, он отвечает за технику в этом лагере. Примерно неделю назад в Андах потерпел крушение неизвестный борт, летевший без транспондеров. В последнее время в районе гор таких самолётов стало летать немало. Неизвестный борт разбился, но этот момент засёк один из бортов, перевозивших контрабанду… Вскоре по этим координатам вылетел вертолёт, на котором сюда доставили четыре странных контейнера. Их не удалось вскрыть — твёрдый, лёгкий металл, с которым обычной сваркой не справиться. Тогда мы выставили лот на теневом аукционе. Покупатель нашёлся быстро…