Чужой наследник 7

Глава 16 Испытания

В провалах глаз сушеного трупа мерцали фиолетовые огни. Вокруг тела клубилась сдерживаемая аура. Лич выглядел, как хорошенько прожаренная мумия. Безжизненное тело, функционирующее исключительно благодаря магии. Я, не мигая, смотрел в «глаза» повелителю мертвых. Хотя, тот конечно, никакими органами зрения не обладал. Спустя минуту тяжелого молчания со стороны лича донесся механический хрип.

Из коробочки, висевшей на шее мертвеца донеслись звуки, похожие на откашливание:

— Хрр хмкрм. Где объект, фокусник?

— И я рад снова тебя видеть, магистр. Мое имя Олег Строгов. В прошлый раз мы не были представлены.

— Хрмм. Много слов. Имена — тлен. Объект. Веди.

Слова, доносящиеся из синтезатора речи, пустые, механические, мертвые. Как и сам лич. Я представить себе не могу, назегр сдалось аметистам такое «бессмертие».

— Так-то все тлен. Кроме пчёл. — Механически ответил я. — Но деловой подход уважаю. Следуй за мной, магистр.

И, повернув свою колесницу, направился к выходу из холла. За спиной не раздавалось ни звука, даже одежда не шуршала. Но я чувствовал, как враждебная всему живому аура дрогнула и начала движение. Вслед за мной.

Мы обогнули левое крыло дома и спустились в подвал. Специально для моей повозки слуги сбили и настелили на ступеньки дощатый пандус.

Я довел лича до куска стены, маскирующего вход в лабораторию, внешне теперь неотличимого от окружающих стен.

— Лаборатория вне пространства. — Сказал я. — Надо коснуться плиты переноса. Объект там.

Лич приблизился, обдав меня разъедающей аурой, и прикоснулся к двери. Моей собственной силы было теперь достаточно, чтобы не получать повреждений. Но ощущения от соседства с высшей нежитью все равно непередаваемые. Как будто тебя целиком окунули в чан со слабой кислотой. И ты ее еще и наглотался. При этом мертвая тварь безошибочно нашла символ переноса на стальной плите, замаскированной иллюзией высшего порядка. Да уж. Просто прекрасно, что мы не столкнулись с ним, когда я исследовал логово. Могли и не спасти мои маскировочные заклятия. Я вдохнул пыльный воздух коридора и активировал перенос.

— О приве… Ска, мля!

Матвей, с радостной улыбкой поднявшийся мне навстречу, при виде лича мигнул и очутился в дальнем углу лаборатории с плоскостным клинком в руке. Сумел я таки привить пацану правильные рефлексы.

— Не-не. — Я поднял руку в успокаивающем жесте. — Уважаемый магистр пришел посмотреть на наш саркофаг. Я тебя предупреждал. Но реакция правильная, Матвей, так держать.

Матвей отключил клинок и ткнул пальцем в сторону одного из лабораторных столов, на котором располагался металлический саркофаг с пленным эмиссаром. Если, конечно, могущественный слуга Хмари все еще там. Впрочем, символы, которыми Богдан покрыл корпус ловушки слегка светились, и от поверхности саркофага шло ощутимое тепло.

Лич невозмутимо «подплыл» к вместилищу твари и застыл над ним. Мы с Матвеем не без интереса смотрели на действия «специалиста». И если я увидел, как лич выпустил свою едкую ауру, которая обволокла ящик, то для Матвея все выглядело… Да никак не выглядело. Стоит посреди лабы анимированный труп. Тупо пялится на исписанный какими-то малолетками сундук. Сюр, да и только.

Лич неподвижно стоял минут пять, потом плавно обернулся ко мне и проскрежетал:

— Иди сюда. Кровь лить. — и уставился своими фиолетовыми искрами прямо мне в душу.

— Эй. А колесо от троллейбуса тебе не прикатить? Обеденный перерыв еще заслужить нужно.

— Идиот. Кххррхх. Кровь. Сохнет. Мало времени. — И он утвердительно ткнул пальцев в крышку саркофага, которая в ответ сыпанула искрами.

Я, непроизвольно морщась в ожидании новой порции неприятных ощущенией, подъехал поближе. Некоторые знаки на крышке действительно выцвели. Я посмотрел на лича.

Тот вырастил на указательном пальце костяной нарост и с душераздирающим скрежетом начал прорезать потускневшие символы. Металл из-под пальца завивался тонкой стружкой. Закончив с одним, он ткнул в него пальцем и вновь каркнул:

— Кровь!

Я порезал большой палец Грейс и повторил контур символа собственной кровью. Символ зашипел и налился внутренним светом, кровь запеклась мгновенно. Лич дополнил символ аурным воздействием.

Удовлетворенно кивнул и дальше принялся за свою художественную резьбу. Прямо мастер-фрезеровщик, зерг сморщенный.

Я продолжил наполнять символы. Символы как будто сами решали, сколько крови из меня вытянуть. М-да. Рубин бы нам сейчас не помешал. Во мне всего четыре литра. Под конец пришлось резать запястье, из пальцев уже ничего не выдавливалось. После заполнения очередного символа я почувствовал легкое головокружение.

В конце концов, пришлось в качестве почетного донора привлечь Матвея. Когда оба мы уже выглядели бледно, лич, наконец, удовлетворился результатом. Он проскрипел

— Довольно. Ррхррсс. Нужен запас. И, Ссрхзз, на комнату. Где?

— Ты понимаешь, что он хочет? — Спросил меня Матвей.

— Скорее всего, спрашивает, где можно оборудовать комнату для допроса. Это, кстати, вопрос интересный. Во-первых, тоже будет нужна кровь. Мы с тобой не потянем. — Я криво усмехнулся. — Во-вторых… Помнишь, ты говорил что здесь есть потенциал для увеличения помещения? Может, вырастим комнату для допросов здесь? Можно, конечно, и подвал использовать. Но, мне кажется, из экстрамерности тварь по-любому никуда не денется. Даже если мы накосячим с символами.

— Ага. И мы окажемся заперты с бессмертным эмиссаром в одном помещении. Отличный план, Олег.

— Мы всегда можем телепортироваться отсюда к зергу. Да и не такой уж он бессмертный. Ловушки Богдановские действуют на него. Так что? Сможешь увеличить рабочее пространство, сделать пыточную для эмиссара? Или будем снаружи устраивать.

— Я попробую. Меня больше волнует — где мы столько крови возьмем.

— Наберем бомжей каких-нибудь по помойкам… Я пошутил! — Матвей аж в лице изменился. — Наверное. Даже не думал, что держать в плену сектантов так кровезатратно. Этот вопрос действительно надо решать. Нас донорами делать идея — такая себе.

Немного поразмыслив, обратился к личу.

— Магистр. Кровь именно человеческая нужна?

— Хррс. Кровь. Человек. — Древнее умертвие смотрело своими фиолетовыми невидящими буркалами. — Животное. Крупное. Много крови. Главное — жертва. Намерение. Бомжи подойдут.

Это юмор у него такой? Матвея аж передернуло. Мне, кстати, не сказать, чтоб тоже сильно нравилась близость высшей нежити и общение с ней. Но вопрос с кровью, если можно животных — решаемый. Вампирам кровь млекопитающих типа свиней или коров тоже подходит. Надо уточнить:

— Донорская? в пакетах?

— Нет. Нет жертвы. Нет намерения. Не годится. Хссср.

Кто у них там регулировкой динамика занимается? Дилетант! Я поковырял мизинцем в ухе.

— С кровью понятно. Что насчет помещения, Матвей?

— Могу попробовать. — Ответил он, отходя подальше. — Но вам надо отсюда выйти.

Он искоса поглядел на лича. Тот одним движением вздернул саркофаг на плечо и направился к выходу. Матвей закатил глаза дождавшись, когда лич покинет лабораторию, обратился ко мне:

— Нет, я, конечно, всякое уже с тобой связавшись, видел. Но лич в качестве грузчика, как по мне, — перебор, Олег.

— Я тоже не каждый день такое вижу, поверь, дружище. — Ответил я. — Ты параметры комнатки задать сможешь? Чтобы дверь не открывалась, а как здесь порталом была?

— Смогу. — уверенно ответил он. Один из пустых порталов-ловушек переставлю. Это не очень сложно. Здесь потенциал для роста еще процентов тридцать заложен. Судя по записям владельцев.

— Ну и ладушки. Пойдем тогда. Я наверх покачусь. Как закончишь, позвони. Меня еще сегодня надо будет в манор отправить. Сможешь?

— Чего не смочь? Тем более здесь дел на сутки примерно. Перестройка не мгновенно происходит. Запущу все и отправлю тебя. Пойдем что ли, Олег.

В этот день наше чудо враждебной техники до нас не доехало. Прибыл экипаж машины боевой поздней ночью уставшие, перемазанные, как зерги. Все расспросы мы отложили до утра. Как собственно, и испытания машины на полигоне.

Утром выяснились кровавые подробности.

Ломались они трижды. Дважды сваливались траки. Что-то там надо было в системе катков и ведущей шестерни допиливать.

Затем наглухо заклинило левый двигатель. Тем не менее плод Черепановской инженерной мысли дополз до манора на одном правом. Средняя скорость по пересеченной местности у нашего монстра на двух движках была тридцать пять — сорок пять километров в час. Я рассчитывал на большее, но Черепанов с Ваней хором убедили меня, что это просто отличный показатель для машины такого веса и размера. Со всеми поломками и заглохшим двиглом на преодоление трехсот километров бездорожья у них ушло шестнадцать часов.

Я, честно-то говоря, считал чудом и то, что первый экспериментальный образец вообще из ворот цеха выехал.

Иван, поковырялся в двигателе, сказал, что придется его заменить на движок со стенда. Этот в полевых условиях не починить. Что там задрало, что-то заклинило… Поршневая-шморшневая. Но также он уверил меня, что проблема не в конструкции и в качестве исполнения. Что-то там с прокладками и маслопроводами. Я половину слов, которые он на меня вывалил в пылу объяснения, не понял. А я ведь первый семестр почти отучился в Политехе. Пипец они все умные вокруг. Один я — зерг неразумный.

В общем, пока ждали двигатель, пока монтировали-демонтировали — день пролетел. Решили не тянуть резину в долгий ящик и начать испытания ночью.

Порыкивая двигателями, машина вышла на старт.

Полигон оборудовали на славу. Обломки бетонных блоков, оставшихся от строительства, грязевые ямы, склоны, посыпанные песком. Главная задача, понять, сколько издевательств наш «гроб» выдержит и когда же, наконец, машина снова сломается. И в каком месте.

Мехводы сменяясь, гоняли тачку около шести часов. На удивление из всех серьезных поломок — регулярно слетающие гусеницы и рвущиеся траки. Шасси показало себя проходимым, устойчивым к повреждениям, а двигатели вели себя выше всяких похвал. Реактор никакого участия пока не принимал, его очередь наступит, когда оружейники поставят на броню бортовые магические пушки и запитают от него рунные контуры. Но все часы тряски и бездорожья он пережил, работая без сбоев.

Результаты испытаний, конечно, еще обсудят между собой инженеры. Будут составлены многостраничные отчеты. Исправлены самые значительные недостатки конструкции. Но главное стало понятно уже сейчас.

Именно такую конструкцию основы будущего меха мы берем в работу. Скорость замены лопнувших траков поражала. А попробуй заменить поврежденную ногу шагающего меха, без мастерской и подъемников?

На этом шасси будут созданы все машины будущей экспедиции. Ну… почти все.

На следующее утро после испытаний мы собрались в маноре, чтобы обсудить дальнейшую судьбу проекта.

— Ну что. — Степенно начал Черепанов. — Первый этап испытаний я считаю успешным. Несмотря на большое количество недочетов, выявленное в ходе испытаний экспериментальной модели, потенциал у нее огромный. Скорость, конечно, оставляет желать лучшего. Но, боюсь, мы больше не выжмем.

— Слушайте, а зачем нам на мехе толстая броня? Твари Хмари пока еще пушки делать не научились. — Внезапно влез я. — Горты не пробьют даже двадцать миллиметров. Яффе… Здесь я не знаю. А от фомора никакая броня не спасет. Он одним ударом нашу лапушку раскатает в плоский блин. Мы из какого расчета толщины брони вес прикидывали?

— Здесь никаких новаций, Олег. Яффе обычно не пробивают броню толщиной в сорок — пятьдесят миллиметров. Мы взяли для расчета сотку.

— А зачем? Зачем нам этот избыточный вес? Я в основном на руны надеюсь при защите. Давайте сделаем шестьдесят? Глядишь, ласточка наша и полетит. Километров хотя бы шестьдесят?

— Что ты так в эту скорость уперся, твоя светлость? — Спросил Ваня. — Ты ралли Рубин-Сапфир собрался выиграть?

— Скорость — это дополнительные километры исследованной территории, при меньших затратах времени. Это возможность отступить без больших материально-технических и человеческих потерь. — Ответил я. — Мы собираем не абстрактные машинки для любых нужд. Основная наша цель, напомню, — экспедиция в Хмарь. Именно этот фокус я стараюсь удержать. Да это собственно, главная моя задача в нашей компании. Вы все большие молодцы. Но вы стараетесь создать машину для… для всего. А мне она нужна конкретная — для выполнения узкоспецифической задачи.

— Шестьдесят миллиметров безусловно снизят нагрузку на двигатели и трансмиссию. Скорее всего, скорость тоже вырастет. — Заметил Черепанов, подсчитывающий что-то на своем инженерном калькуляторе. — В конце концов, топлива больше взять можно будет. Давай еще раз. Твой приоритет: автономность и мобильность, так?

— Именно. Ну и боеспособность. Боюсь, нам придется пережить что-то вроде прилива в чистом поле. Может, и не один раз. Хотя, исходя из результатов многолетних наблюдений, накопление Хмарью боевых ресусров на определенном участке соприкосновения — дело не мгновенное. Вряд ли она может генерировать тварей непрерывно просто из воздуха. Но совершенно непонятно, что будет в красной зоне. Да наша главная цель вообще узнать как эта зергня хмарная устроена. Хотя бы начать понимать.

— Это все, конечно, здорово, но давай к броне вернемся. Шестьдесят миллиметров — это риск, что некоторые Яффе броню пробьют. Если не учитывать несуществующую пока что рунную защиту. Готов рисковать, Олег? — Черепанова с мысли не собьешь.

— Лишние миллиметры нас не особо спасут. Теоретически могут найтись уникумы, которые и сотку пробьют. И что? Делаем сто двадцать? Мы не собираемся выводить в чисто поле один-единственный мех. Отработаем тактику и взаимодействие. В конце концов, конечность Яффе не снаряд. У него нет заброневого воздействия. Пробьет и пробьет. Не думаю, что это выведет машину из строя сразу. Волевым решением делаем шестьдесят. Нарастить всегда успеем. Держите в уме главную цель, господа конструкторы и адепты механики. Могу я, кстати, увидеть чертежи корпуса? Мы же не поедем вглубь Хмари в этой металлической ванне?

— Нет, не можешь. Готовятся три базовых проекта. Через неделю, не раньше я тебе смогу что-то показать. Ты нас сильно торопишь, Олег. Рискуем что-то упустить или серьезно накосячить при такой гонке. Ситуация вроде не критическая. Враг еще не у Павлограда стоит. — Черепанов слегка ухмыльнулся.

— Не могу объяснить. У меня такое чувство, как будто петля сжимается. Времени у нас осталось совсем мало. А если враг дойдет до Павлограда, в нашей сегодняшней деятельности уже не будет смысла. Я так чувствую.