Чужая тень III

Глава 30 Теория душ и магии

Закутавшись в лохмотья, маг шел не прячась. Старое кладбище, которое охранялось, пока он был надзирателем, теперь было не заперто. Стража отсутствовала даже у кованых ворот. Глазная сетчатка восстановилась полностью, и Яз с наслаждением щурился от дневного света, хотя природа вовсе не баловала пограничную территорию города-форта ясной погодой. Ветер гнал по серому небу сплошной ковёр из облаков, норовя разразиться холодным дождем или даже первым снегом.

По его внутренним часам, судная неделя уже закончилась, но проверить это Яз пока не мог: на всём пути от кладбища ему не встретился ни единый человек, ни то что культиватор. Тропинка вела его через густой лес, где каждое дерево не превышало двухэтажное здание. Вместо травы повсюду виднелся зелёный, поросший крупными шапками мох, на котором уже кое-где виднелись пожелтевшие осенние листья.

Привратник болтал без умолку, словно до встречи с Язом молчал целую вечность, и маг уже успел пожалеть о том, что судьба не наградила его правильным маршрутом к некросфере. Конечно, он мог формально отказаться от дара, однако последствия могли быть непредсказуемыми даже для такого экспериментатора, как он. Бес-привратник сам по себе являлся страшным оружием и был видим лишь на уровне теней, а уязвим только для артефактов.

— Вы, мерзкие люди, классно устроились, — говорило живое облако. — Живешь хорошо — после смерти идёшь в Залы покоя, плохо — в Залы стенаний. Внутри вас — живые тени и искры, и больше жизни нет. Даже звери сфер для вас — всего лишь звери, носители кристаллов для культивации. А думал ли ты, никчёмный господин Ящер, куда попадают убитые вами звери сфер после смерти, если из них не извлечен кристалл? Тебе это ничего не напоминает? Вы жрёте наши основы, наши души. Вы — мерзкие душееды!

— Что такое душа? — впервые с тех пор, как они вышли из усыпальницы, спросил Яз.

— Душа — это бессмертная нематериальная субстанция, в которой выражены божественная природа и сущность любого существа, его личность, дающая начало и обуславливающая его жизнь, способность ощущения, мышления, сознания, чувств и воли! — словно по-заученному, отчеканил бес.

— Мы называем это тенью, — буркнул маг.

— Тень — всего лишь отсутствие света. Неужели твоя основа есть отсутствие чего-либо? — усмехнулось облако, обнажая ряды белых зубов. — Если хочешь быть демонологом, для начала прими тот факт, что у всего, что мыслит и живёт, есть основа. Неважно, как она называется, важно то, как живет эта основа, когда тело покидает материальный мир.

— Ты прямо философ. Можно было сразу начать с разговора, а не откусывать мне руку по локоть? — укорил его Яз.

Тропинка пошла на спуск и сузилась. Запахло водой — где-то рядом текла Лоза.

— Культиваторы посещают сферы для того, чтобы жрать души зверей сфер, демоны приходят в Тёмный мир, чтобы пожирать души людей. Ты же знаешь, что вы — просто расплодившейся вид зверей? Вас самих выпустили, чтобы очистить этот мир от предыдущих обитателей!

— Откуда ты такой умный взялся? Ты же бронзовый! — нахмурился Яз.

— Представь себе, маг, что за много веков впервые открывается выход в ваш мир. Когда ты ошибся с выбором сферы, я был поставлен на ворота, чтобы известить об этом Князя и лучший из нас вошёл в вашу плоскость!

— Короче, ты тут просто потому, что была твоя смена на воротах и вместо того, чтобы предупредить господина, ты залез к нам сам, — усмехнулся Яз.

— Веришь ли ты в судьбу, Ящер? — спросило облако.

— В последний раз мне о судьбе рассказывал узник в одной из тюрем. Его объявили опасным колдуном по наводке его же детей, — хмыкнул Яз.

— Не веришь, а зря! Триединый всё еще узурпирует эту землю?

— Скажи еще, что он тоже существует взаправду, — скривился маг.

— Неважно, существует ли он или нет, важно, верят ли в него носители душ. Куда ты, кстати, идёшь, маг?

— Не твоего ума дело, — отрезал Ящер. — Приказываю заткнуться, пока не позову!

Между пожелтевших древесных крон показалась запирающая пролив башня из белого камня, где, насколько знал Яз, должен был дежурить дозор.

— Привратник, вот первое задание. Слетай и глянь, сколько там людей и чем вооружены, — приказал маг.

— Чего туда летать? Я отсюда вижу, что в башне пусто, — ответил бес и недовольно добавил: — Господин.

— Как ты узнал? — удивился Яз.

— Я голоден и никого не ел уже целый день. В башне нет пищи.

— Ты ешь людей?

— Господин моет уши компотом или же выходил куда-то, когда я рассказывал, что ем ваши души! Мессир… — фыркнул бес.

— Может, материализовать тебя и сплющить до размеров бутылочной пробки, а потом вызвать себе другого беса, повежливее? — как бы в раздумьях проговорил маг.

— Это, конечно, можно… Только вот ты, господин, поразишься, насколько тупым может быть вызванный. Так что тебе повезло, что я был рядом. И если ты перестанешь играть в обиженную девочку, то я посвящу тебя в тонкости того таланта, которым ты овладел!

— Я хотел быть некромантом, — недовольно ответил Яз. — Мёртвые хотя бы не мелят всякую чушь.

— И вечно бы ходил со смердящими тварями… Я совсем немного был в вашем мире, но даже живые способны свести с ума любого демона своей вонью, а ты по своей воле хотел возиться с мертвечиной… — Бес сдавленно рассмеялся.

Яз вышел на берег и осмотрелся в поисках парома или лодки. Ни того, ни другого в пределах видимости не оказалось, зато он увидел натянутую через реку цепь. Переплывать Лозу, пусть и держась за цепь, ему очень не хотелось, вызывать голема-сороконожку для прокладки подземного хода — тоже, а старыми ходами под рекой, о существовании которых он знал еще со времен академии, пользоваться было просто опасно. Куропатка вполне могла на всякий случай запустить под землю разумных огненных бестий, от которых он точно не смог бы спастись. Однако на другой стороне больше не было видно знамен с лимонами, и это наводило на мысли о том, что армия Холланда выдвинулась на юг, к Тресту и Лозингару, и, возможно, даже пару дней назад.

— Значит, ты поглощаешь тени… А артефакты культиваторов ешь? — спросил у привратника Яз.

— Артефакт — это лишь часть души, псевдопроявление дара, — ответил тот. — Конечно же, я их ем!

— Тогда у тебя скоро будет пир…

— Да неужели? И какой же? — скептически скривилось облако.

— У меня будет второй бой с одной магичкой. Победить я, конечно, не смогу, мы с ней в разных лигах, но вот ее войско поляжет в полном составе. А там — четыре тысячи теней. Или, как ты говоришь, душ…

Я сидел на мачте бросившего якорь корабля. Культиваторы высадились на левый берег, а остальная команда получила приказ уйти к Уловину и встать в отделении лагерем на сутки. Ушли все, кроме трёх расчётов пушкарей-добровольцев, которые сейчас заряжали все девять корабельных пушек, чтобы сделать из каждой в лучшем случае лишь по одному прицельному выстрелу.

«Мы потеряем корабль. И если выживем, придётся идти пешком», — всё еще убеждал я их в своих воспоминаниях, но Дуклат и его парни были фанатиками почище святых отцов. Они не верили в триединого бога и в королей, они выбирали незавидную участь сражаться бок о бок с культиваторами ради такого далекого светлого будущего в Тёмном мире, чтобы любой мог пройти испытание сферой и стать признанным, а не презренным колдуном, посягнувшим на целостность триединого храма.

— Если я правильно понял то, что говорил Дуклат о Куропатке, вы обречены, — покачал головой Зэр.

— Я не звал их за собой, — произнес я сквозь зубы, всматриваясь туда, где далеко в жёлтых степях всё еще двигалась колонна холландцев.

На высоте хозяйничал холодный ветер, будто он был заодно с северянами, но заблаговременно прихваченные из каюты плащ и початая бутылка вина грели меня снаружи и изнутри. К тому же вино не только согревало, но и успокаивало перед сражением, заодно глуша сочувствие к беззащитному врагу.

Мертвые культиваторы бежали по высокой траве, словно на пир. Все пятьдесят семь мертвецов стремились добраться до моего маяка, который уже менялся под воздействием светомагии. Он всё ещё казался единым целым, но я успел разделить его на пятьдесят семь равных маячков. Несмотря на свои размеры, на расстоянии ста шагов они привлекали культиваторов не слабее кристалла сферы или того же артефакта. Основное же заклинание-маяк я всё время держал неподалёку от бегущих, приманивая их к месту боя, словно морковкой упрямого осла. Такая тактика должна была не выдать Куропатке раньше времени мою атаку.

Наконец остановив и подвесив маяк, я дождался, пока все культиваторы соберутся под ним и их наконец-то заметят. До того, чтобы холландцы, будь среди них носители артефактов, услышали гонг, еще было далеко до того, но им вполне хватало увидеть, как полсотни оборванцев прыгают на одном месте, пытаясь что-то достать. Со стороны это наверняка должно было казаться забавным, однако холландцы явно так не считали. По колонне пролетела команда: «Надеть броню!», и с десяток всадников отделился от войска и поскакал к моим зомби.

— Вот и первые ласточки, — проговорил я.

— Я всё еще не понимаю, — нахмурился Зэр, — как ты с этим собрался атаковать. Насколько я вижу, среди разведчиков нет культиваторов.

Когда всадники подъехали ближе, я отделил от общего маяка десять равных частей, усилием воли вставив по одной части в грудь каждому коннику. Безболезненное для людей наложение ауры-маяка вызвало у толпы зомби ожидаемую реакцию. И если люди не понимали, что на них бегут зомби, приняв атаку безоружных за что-то несерьёзное, то у лошадей было на этот счет свое мнение. Умные животные и так нервничали в присутствии андедов, а уж когда они сорвались с места и помчались на них, не выдержали и начали буйствовать.

Командир разведчиков что-то закричал. Его тренированный конь оказался более послушным, но остальные… Трое всадников тут же упали, и их скакуны устремились прочь. Оставшиеся тщетно пытались обуздать своих лошадей и построиться в боевой клин или же вообще отступить, но было слишком поздно. Мертвецы накинулись на разведчиков, и началось настоящее месиво. Их протыкали короткими копьями, рубили саблями и мечами, но голод послесмертия нельзя было остановить простым оружием. Толпа окружила всадников.

Через некоторое время из плотного кольца вырвался один человек и, прижавшись к обезумевшей лошади, унесся к основной колонне, где уже тревожно трубили рога. На тракте разворачивали пушки.

Досчитав до десяти, я поменял маяки, равномерно раскидав их по первому ряду обороны. Теперь все культиваторы, кто был в войске, должны были услышать пятьдесят семь гонгов от маяка и спустя короткое время — еще пятьдесят семь от самих мертвецов.

— Полсотни неуязвимых культиваторов против четырех тысяч… Я уничтожу их войско меньше чем за полчаса, — бросил я Зэру.

— Умно. Кстати, ты знал, что у них тоже где-то есть дети, жёны? — усмехнулся император.

— Не я их отправлял на юг, — помотал я головой.

— Не ты, но их король. И не исключено, что они шли воевать под дудку мага-надзирателя, — глубокомысленно заметил Зэр.

— Значит, они заплатят кровавую цену за каждого убитого по их вине, — произнёс я.

— Только если ты переживешь этот день, — указал Зэр туда, где к месту начинающегося боя огненным шлейфом летел огромный пылающий шар, внутри которого виднелись очертания разъяренной крылатой женщины.