Чудный Нижний

Глава 21 Происходят семейные разборки

Полкан резко ускорился, обогнал карету и зарычал. Низкий, клокочущий рык заставил лошадей резко остановиться — бедные животины от испуга попытались встать на дыбы, помешала упряжка. Послышалась заполошная ругань кучера, а потом из кареты выглянула девушка. Причёска у неё была другая, как и наряд — ничего не осталось от амазонки, с которой он познакомился в том грязном кабаке. Теперь это была благородная леди, не иначе. Однако перепутать её чуть раскосые глаза было невозможно.

Мари, недовольная резкой остановкой, хотела поинтересоваться у кучера причинами, однако этого не требовалось — едва выглянув она разглядела Валерку.

— Т-ц, — недовольно цыкнула женщина. — Какой прилипчивый, это просто невозможно. Мальчик, поди прочь, не мешайся. Тебе разве непонятно, что ты больше нам неинтересен?

— Алиса! — крикнул Валерка. — Алиса, я здесь!

— Ты ведь не отстанешь, да? — Мари гневно сощурилась. — Дочка. Выйди из кареты.

Валерка, наконец, увидел Алису. Девушка за несколько дней здорово исхудала. Кожа бледная до прозрачности, губы обветренные. Движения неуверенные, как у только что проснувшегося после долгого сна человека, который ещё не совсем понимает, что вокруг происходит.

— Деточка, этот человек хочет помешать тебе жить счастливо, — сказала Мари. — Убей его. Он мешает.

Алиса неуверенно посмотрела на мать, и шагнула к Валерке. Птицын невольно отступил на шаг, потом сглотнул вязкую слюну. Запыхался слишком, вот и набралось. А может, от страха.

— Алиса! Стой! Ты чего?

— Дочка, не медли. Убей его, — потребовала кицунэ.

Алиса сделала ещё шаг, потом будто споткнулась. Она вдруг вся вспыхнула рыжим пламенем. Резко развернувшись девушка ударила широкой волной, которая стремительно покатилась в сторону Кумико.

— Ты — плохая мать! — Звонко выкрикнула девушка. — И я тебе не дочка!

Кумико отскочила в сторону, пропуская пламя мимо себя. Выражение лица было ошарашенным — такого она явно не ожидала.

— Ах ты мелкая дрянь! Я же тебя усмирила!

Женщина тоже ударила пламенем. Пламя девятихвостой кицунэ было куда жарче, чем Алисино. Валерка стоял на приличном расстоянии, но жар почувствовал сразу. Тёмно-красный огонь, как у какого-нибудь Балрога, с какой-то жадностью заструился к Алисе. Валерка бросился вперёд, чтобы защитить девушку. Сам ещё не знал, как это сделает, а ещё, понимал, что не успевает. Но Алисе уклоняться не пришлось. Резкий порыв ветра вдруг прибил пламя к земле, замедлил. Валерка заметил крыжатика, который изо всех сил работал крыльями. А ещё Полкан, припадая на передние лапы, подбирался к Кицунэ сзади. Алиса остатки огненного вала легко перепрыгнула, и снова ударила. А ещё она трансформировалась в боевую форму лисы — лицо вытянулось в морду, на пальцах появились недлинные, но острые когти. Девушка рванула к матери сразу вслед за собственной волной пламени.

— Вот тебе!

Кицунэ — это всегда либо лисица, либо человек. Промежуточных форм у них нет. Это — способность яломиште.

Кумико легко погасила Алисино пламя, но совсем не ожидала, что вслед за ним прилетит оборотень. А сзади ещё и Полкан прыгнул. Кицунэ ловко уклонилась от обоих, полыхнув пламенем во все стороны, заставляя отскочить обоих нападающих. Валерка тоже не стоял на месте и нёсся к «тёще», но чуть запоздал. Зато не пришлось уклоняться от огня. Правда, поймать женщину не удалось, она снова уклонилась. Зарычав от злости, кицунэ вспыхнула, взмахнула хвостами, распространяя вокруг себя целое огненное кольцо. Крыжатик снова взмахнул крыльями. Огненный вал, который должен был спалить Валерку, опал, прижался к земле, и парень в последний момент смог его перепрыгнуть. Где-то рядом взвизгнул Полкан, Алиса бросилась к Валерке, который принялся кататься по опалённой земле, сбивая огонь с одежды. Кумико шагнула к ним, подняла руку, чтобы снова ударить пламенем, но вдруг стрельнула глазами куда-то в сторону.

— Ну и оставайся в этом болоте, неблагодарная девка! — раздражённо воскликнула женщина. — Сиди со своими жабами по ноздри в дерьме. Ты ещё пожалеешь. Прибежишь ещё, будешь проситься, чтобы тебя в приличное общество вывели! И ты, мальчишка… Мог бы жить у меня под рукой счастливо — нет, самостоятельности захотел. Будет тебе самостоятельность, не сомневайся. Все эти унылые деревенские идиоты тобой помыкать будут… Ничтожества! Все вы тут ничтожества. Кучер! Гони!

Кумико вскочила в карету, испуганный до полного побеления кожных покровов кучер хлестнул вожжами, и кони с места сорвались в галоп.

— Сбежала! — расстроился Валерка, но вдогонку не бросился, потому что Алиса, всё ещё оставаясь в боевой форме, обняла его так крепко, что рёбра грозились потрескаться. А потом и Полкан подбежал и принялся радостно прыгать вокруг. Тело Алисы медленно трансформировалось обратно в человеческое, но Валерку она так и не отпустила. Только всхлипывать начала. Крыжатик рухнул прямо на обгоревшую землю и обессиленно раскинул крылья.

— Кошмар какой! Я уже жалею, что не осталась в верхнем мире! Думала эта ненормальная нас всех спалит! — Агапа осторожно шагала босыми ногами по обгоревшей траве, выбирая места, которые не дымились. И без того потрёпанная за время бега по лесу рубашка обзавелась несколькими живописными подпалинами.

Алиса ни на что не обращала внимания. Она продолжала крепко держаться за Валерку и жаловалась сквозь всхлипы.

— Она меня на цепь посадила! Я ждала, ждала… а она меня пыталась зачаровать… я же тоже кицунэ, я не поддаюсь влиянию… она заставляла меня есть какую-то гадость, и зельями поила! А мне потом тошнить приходилось, когда она уходила. А она ещё благовониями своими всё окуривала! — причитала девушка. — Дышать приходилось через тряпку, которую я в капустном рассоле смочила! Но всё равно дурман попадал! Я как пьяная была! Ничего уже не понимала, где правда, а где кажется. Галлюцинации были! Я пять раз видела, как ты приходишь, а это не ты приходил, а эта… И она меня снова заставляла «лекарства принимать». А я потом снова тошнила! И рассол этот…. Ненавижу капусту! Валера, а кто эта голая девушка?

Последний вопрос был произнесён неожиданно спокойным тоном. Однако он не сулил ничего хорошего, так что Валерка поспешил представить спутников и объяснить, где их подобрал.

— А Агапа меня ещё в детстве укачивала, — закончил Птицын. — Я даже вспомнил, как она пела колыбельную.

Валерка даже спел несколько строчек, чтобы отвлечь Алису от неправильных мыслей:

— Эта ночь непоправима,

А у вас еще светло.

У ворот Ерусалима

Солнце черное взошло.

Солнце желтое страшнее

— Баю-баюшки-баю,

— В светлом храме иудеи

Хоронили мать мою…

(Стихи Осипа Мандельштама)

Алиса таких колыбельных явно не слышала, так что с неправильных мыслей действительно сбилась.

— А, так она старая, — невпопад сказала девушка и больше Агапой не интересовалась. Зато спросила жалобно: — Валер, а у тебя поесть с собой нету?

Птицын почувствовал себя неловко. Еды у него, конечно, не было, но это полбеды.

— Нету, — покачал головой Птицын. — Потерпи немного, ладно? Я как-то не подумал… Как записку твою получил, сразу побежал, даже не предупредил никого… Блин, и это ж возвращаться как далеко, а у нас ни транспорта, ни денег с собой.

Парень представил себе, сколько они сюда бежали, и стало тоскливо. Почти сотня километров. Все эти километры как-то резко проявились дикой усталостью. Навалились, да так, что Валерка чуть не рухнул. Особенно когда представил, как теперь возвращаться.

«А ведь придётся, похоже, опять пешком… — уныло подумал парень, — Блин. Хоть грабь кого-нибудь!»

Грабить никого не пришлось. Валерка обратил внимание на столб пыли, который уже некоторое время двигался в их сторону. Приглядевшись, парень увидел, что пыль не просто так — она поднимается от чёрной, насквозь официального вида кареты, которая быстро приближалась к «погорельцам». Четвёрка лошадей скакала во всю прыть, так что экипаж двигался очень быстро, и Валерка не сомневался — по их душу.

— Вот она почему так легко нас в покое оставила! — сообразил парень. — А я-то всё гадал!

— Ну да, услышала, что к нам на помощь едут, — шмыгнула носом Алиса. — Поняла, что всё равно не справится и решила сбежать. Нет, ну какая же я дура! Как я могла так…

Алиса принялась снова укорять себя за то, что не послушалась советов и отправилась на встречу с матерью, но Валерка её больше не утешал. Он боялся, что сейчас опять начнутся какие-нибудь проблемы и их попытаются, например, арестовать. Ну а кто ещё это мог быть? Только полиция из славного города Перевоз.

«Почтмейстер, зараза! Наверняка он всё-таки настучал в полицию!»

Предположение оказалось ошибочным. Экипаж остановился, и из кареты выскочил баюн.

— Ну, пропажа, и как это понимать⁈ — строго спросил Борис. — Тебя всем миром ищут, а ты бурагозишь, как пьяный! По лесам носишься, по полям! Валера, вот зачем, объясни мне⁈ — Кот повернулся к девушке и поздоровался: — Алиса, моё почтение, рад, что ты, наконец, нашлась. Но я всё равно не понимаю, зачем нужно было из себя изображать непонятного партизана. Леший напугался — говорит, с глузду съехал ваш проводник, партизанить отправился. Бегает по лесам в компании с какими-то пришлыми, животных пугает. Дорог избегает, людских жилищ — тоже. А дальше ещё хуже — бедного почтмейстера с ума свёл! Тот теперь бегает по городу в козлином виде, блеет от ужаса! Бодает всех, кого видит, а в редкие минуты просветления требует, чтобы его укрыли и спрятали от ужасного проводника. Да хорошо ещё лешие за тобой проследили, а то ведь по всему нижнему тебя искали! Твои все с ума сходят Игорь Деянович волосы на голове рвёт, а русалки вовсе икру мечут! Все потеряли проводника. А уж когда этот проводник вдруг обнаружился бегающим по лесам и скрывающимся от людей, то всё. Все всё поняли. Точно с глузду съехал, правильно леший выразился.

— Я Алису искал! — Возмутился Птицын.

— А что, её обязательно по лесам искать надо было? Твоё благородие, я, может, для тебя секрет какой открою, но вообще люди дороги изобрели для того, чтобы на дальние расстояние перемещаться. Хорошее такое изобретение, а, главное, искать тебя так было бы легче. Нет же, пришлось через леших выискивать. Ославил наш городок перед всем лесным сообществом, будут теперь слухи пускать, что в Нижнем Новгороде проводники дикие!

— А правда, Валер, чего ты по лесам-то бегал? — смущённо спросила Алиса.

— Да как посланница твоя бежала, так и я бегал! — возмутился парень. — Вы чего, блин, не так я перемещаюсь! Лисе же не объяснишь, что нужно по дороге бежать! Может, мне надо было ей сказать, чтобы подождала, пока я за машиной сбегаю⁈ Надо, кстати, отблагодарить животинку…

— Валер, она же умная! — Возразила Алиса. — Я её попросила, чтобы она тебя слушалась. Ты бы мог ей и правда сказать, чтобы подождала…

Валерка помолчал несколько минут, пытаясь унять глубину своего возмущения. Как назло, ноги совсем отказали — шутка ли, почти сутки на ногах! Парень понял, что и шагу больше не сделает.

— Так, хватит меня песочить! — возмутился Валерка. — Чего меня все так ищут-то? Как Алиса пропала — так всем пофиг. «Девочка сама выбрала свою судьбу», «Кровь не обманешь», «Отпусти её и позволь самой жить, как она хочет». А тут, блин, стоило отлучиться на пару дней — и всё? Кошмар-кошмар, беда-беда, без Валеры Птицына весь мир рухнет, да⁈

— Эх, ну чего ты сразу начинаешь-то? — обиделся баюн. — Про эту паршивую лисицу из Ниппона я вас сразу предупреждал, что что-то с ней не так. И, между прочим, я тебе про Алису ничего такого и не говорил, так что нечего обвинять. А ищут тебя, потому что народ хотят спасти, а по-другому не получается.

— Какой народ? — не понял Птицын.

— Да этих придурков, которые в Борской крепости заперлись, — недовольно махнул хвостом Борис. — Их отрезали полностью, и теперь они там медленно погибают, но не сдаются. То есть они бы, может, и сдались, да только чудь в плен не берёт. Они конкретно вырезают всех, кого видят. Тамошний князь, конечно, уже не такой смелый, и просит о помощи, но, сам понимаешь, пока армия не пришла, помочь некому. Медвежий князь попытался вчера отвлекающий маневр хотя бы организовать, чтобы вытащить бедолаг, да только ничего у него не вышло. Только бойцов своих зря потерял. Короче, теперь хотят с твоей помощью хотя бы женщин, стариков и детей через верхний мир вытащить. Пока есть, кого вытаскивать.

Валерка за последние дни и думать забыл об Аспиде и связанных с ним проблемах. И откровенно говоря, с большим удовольствием послал бы по известному адресу всех желающих его припахать. В конце концов, когда он бил во все колокола и объяснял, что Алису похитили, ему никто не то, что помочь не захотел, ещё и обвинили девушку в том, что она сама ушла. И, самое паршивое, его, Птицына, тоже в этом почти убедили!

«Как я теперь Алисе это всё рассказывать буду? — думал Валерка. — Это ведь практически предательство! А если б она не смогла передать записку? Я ведь так и смирился бы, решил бы, что она действительно сама с матерью ускакала!»

А теперь ещё и помощь им понадобилась. В другой ситуации, Птицын непременно взбрыкнул бы и помогать отказался. Только бросать в беде осаждённых жителей Бора было бы как-то совсем по-свински. И на Бориса раздражение не выплеснешь. Ясно, почему его отправили на поиски — понимали, что баюн-то ничего плохого Валерке не сделал и не говорил.

— Чтоб их всех, хитрецов продуманных, — пробурчал Птицын. — Ну, поехали тогда, что ли? Только в Перевоз заедем, а то Алиса у меня голодная… да и у меня со вчера маковой росинки во рту не было!

— Я бы тоже не отказался перекусить, — добавил крыжатик.

— Некогда, — вздохнул баюн. — Но я ж знал, что ты голодный будешь. Ты ж всегда голодный, как ни встретимся — ты либо хочешь жрать, либо жрёшь. Такая судьба у тебя, друг мой пограничный. Так что добрый господин Борис обо всём позаботился. Голодными не останетесь.

Жадность, с которой Алиса набросилась на ни в чём не повинную буженину, сделала бы честь самому голодному волку ранней весной. Валерка даже опешил — никогда ещё не видел, чтобы девчонка так самозабвенно лопала. Правда, в какой-то момент она вдруг прислушалась к чему-то, выглянула из кареты, и аккуратно выбросила на улицу изрядный кусок.

— Это я лисоньке, — пояснила девушка. — Если б не она!

Птицын о собственном голоде забыл, глядя, как старательно Алиса уничтожает продукты. Опомнился только когда от буженины ничего не осталось, бутылка с яблочным сидром почти опустела, а Алиса начала с интересом присматриваться к солёным помидорам в маленькой деревянной кадушке.

— Ой! Валер, я же всё съела! Тебе ничего не осталось! — Девушка, наконец, смогла реагировать на окружающее. Ну и Птицын — тоже. Он вдруг сообразил, что в карете они едут вдвоём — остальные устроились на облучке.

— Ничего, я не голодный, — соврал парень. — Дома поем.

— Борис прав — ты всё время голодный, — распереживалась девушка, но Валерка её обнял и положил ей голову на макушку, так что дальше спорить было неудобно.

— А чего ты молчишь? — через несколько минут спросила Алиса.

Ну, Валерка и рассказал, что поверил тем, кто говорил, что она сама ушла с мамой, и что даже не собирался больше её искать, потому что был уверен, что Алиса в любом случае не захочет возвращаться.

— И ты теперь чувствуешь себя виноватым, да? — спросила девушка. — Ну и зря. Я бы, наверное, тоже так подумала. Они всё правильно говорят. Кровь — она правда многое определяет… И я тоже хочу со временем путешествовать, и мир посмотреть. И тёмную сторону, и верхний — тоже. Просто я тебя правда люблю, поэтому всё равно никогда бы не согласилась от тебя сбежать. Так что ты не переживай. Я не думаю, что ты как-то плохо поступил. И на наших не злись, они-то ещё лучше, чем ты во всём этом разбираются.

«Уже не лучше», — подумал Птицын. После похода к родным могилам он понимал гораздо больше, чем раньше.

— А вдруг Кумико права? — спросил Птицын. — Вдруг тебе с ней было бы лучше?

— Валер, ты чего⁈ — возмутилась девушка. — Она меня продать хотела! Какому-то китайскому мандарину! Чтобы я услаждала его взор танцами и постель грела! Да плевать ей на меня и моё благополучие, она просто заработать хотела. Не денег, наверное, но это без разницы. Самое главное — мои чувства её совершенно не интересовали. Она вообще никого, кроме себя не любит. Жалкая и глупая! А ты чем глупости говорить, лучше поцелуй меня. Я ужасно соскучилась!

Однако долго целоваться не получилось — девушка вырубилась прямо во время процесса, а следом за ней и сам Валерка. Слишком устали за последние дни.