Чертов менталист 2

Глава 2

Я мог бы в праведном гневе отринуть все обвинения. Мог бы проигнорировать этого Максима и сказать ему что-то типа: дядя, иди проспись. Что, согласитесь, не лучшая тактика, когда он — преподаватель, а ты еще даже не совсем студент, а так, абитуриент. Личинка студента.

И тогда я, подмигнув незаметно Эрасту, возвел на мужичка слегка расфокусированный взгляд.

— О, простите, мадам, я никоим образом не хотел вас обидеть.

— Какая я тебе мадам, ты что, пьян?

Отлично. Еще и с больной головы на здоровую валит. Но мне нужно было доиграть мою маленькую пьесу до конца.

— О, прошу меня великодушно извинить, а где тогда находится та уважаемая леди, которую я невольно обидел своим поведением? Я бы очень хотел попросить у нее прощения. Видите ли, — я интимно понизил голос, — я сегодня куда-то положил свои линзы, и с тех пор не могу их отыскать. Приходится делать вид, будто я всё вижу, а это чрезвычайно затруднительно при моей прогрессирующей миопии в минус девять единиц. Жду — не дождусь, когда врачи одобрят мне операцию по коррекции зрения, а они не торопятся давать на нее разрешение. Поэтому если вас или вашу спутницу смутил мой вид, можете дать мне руку и отвести туда, где я смогу должным образом искупить свою вину.

С этими словами я, всё так же расфокусированно глядя на лицо Максима, принялся хватать рукой воздух, делая вид, будто ищу его руку.

Чувак резво отпрыгнул от меня, видимо, наконец-то сообразив, как будет воспринята подобная мизансцена.

— Простите, — кашлянув, сказал он. — Я, видимо, погорячился, приняв ваш взгляд за направленное внимание в адрес одной дорогой мне особы.

В ответ я ничего не ответил, но улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой обычно Ираида приходила в неистовство.

Максим отошел, бросая на меня через плечо подозрительные взгляды, а Эраст, едва сдерживая рвущийся наружу хохот, тихонько осведомился.

— Может, тебя до общаги довести, болезный? А то ты уже пиво едва мимо рта не пронес.

От жеж глазастый! Даже это заметил!

— Да я уж как-нибудь сам доползу, потихонечку, — смиренно произнес я, продолжая отыгрывать роль, благо Миндель искренне наслаждался тем, как нам удалось обвести вокруг пальца Максима без взаимного урона для репутации. — Вот только закуски доем. Очень уж они вкусные.

Забегая вперед, рассиживаться здесь мы не стали. Хоть конфликт вроде как и был погашен еще до того, как успел разгореться, все равно наличие под боком ревнивца Максима особой радости не доставляло. А я и так узнал уже всё, что собирался. Поэтому мы рассчитались, картинно покинули заведение в формате «зрячий незрячего ведет», а уже на улице принялись хохотать, как только могут это делать два беспечных балбеса.

— Слушай, если хочешь, у меня есть изумительный коктейль. Безалкогольный. Зато это прямо-таки фитнес-смузи и прочие эпитеты. Три литра незамутненного счастья.

— Звучит достойно. А что к коктейлю взять?

— А что тебе по душе. Из еды у меня шаром покати. Я сегодня подъел все запасы дочиста.

— Тогда я, кажется, знаю, что надо брать, — Эраст бросил быстрый взгляд на часы. — Но надо поторопиться, скоро они уже закрываются.

Как выяснилось, Миндель имел в виду шаверму. Мы бодро выбрали два варианта, которые нас устроили: я с солеными огурцами, мой приятель — с халапеньо и корейской морковкой. Хм, я тоже огнеед в некотором смысле, но на мой взгляд, перец и морковь великолепно смотрелись бы где угодно, только не в лаваше с мясом и соусом. Впрочем, у каждого свои причуды.

Терпеть до общаги не стали, сожрали всё по дороге, порадовавшись, что нас снабдили изрядным количеством салфеток: шаверма протекала и протекала серьезно. Соуса ребята не пожалели, а лично я не пожалел, что соуса было так много. Чесночно-майонезный, он вызывал во мне совершенно первобытное желание вцепиться зубами в сверток из лаваша и кусать, рвать, жрать. Я уже не помню, когда последний раз лакомился чем-то подобным. В Ипатьевске шавермы по понятным причинам не было, там предлагали шаурму, но меня обычно слишком быстро увозили после школы в поместье, чтобы я успевал сбегать к заветному ларьку и побаловать себя уличной едой.

— Кстати, отец уже на месте, — сообщил мне Миндель в промежутках между раундами борьбы с шавермой. — Еще раз просил тебя поблагодарить.

— Было бы за что. Он выглядит вполне здравомыслящим человеком. Так что пусть дальше сами с моей мачехой разбираются. Если сойдутся, совет им и любовь.

— А ты действительно не хочешь, чтобы твой младший брат стал некромантом? — как-то неожиданно серьезно спросил Эраст.

— Что значит, хочу или не хочу? Какой дар выявится со временем, к чему душа будет лежать, тем пусть и занимается. Просто я… не знаю, как сказать. Выборка у меня была ограниченная, сам понимаешь. И по ней получалось, что маленькому ребенку придется в рамках практики делать вещи, глубоко противные его натуре. Я, как тебе известно, взбунтовался. Вернее, — спохватился я, решив придерживаться исходной легенды, — взбунтовался мой организм. И я смог отстоять свое право не заниматься тем, что меня попросту вымораживает. Соответственно, я предполагал, что, если Емельян окажется некромантом, ему придется пройти по тем же граблям. Ну и старался уберечь брата от подобной дряни. Но… если ты говоришь, что твой отец учит совершенно иначе и другому…

— Ну, в какой-то момент он и это покажет. Просто, чтоб было общее представление о возможностях работы с нашей стихией. Но это явно случится не в четыре года. И не в десять. Если правильно помню, с последними тонкостями подобного плана князь познакомил меня лет в пятнадцать. И то я долго его упрашивал об этом.

— Тебе понравилось лишать жизни безвинных зверей? — не без подколки спросил я.

— Нет. Но не забывай: я в душе своей циничный патологоанатом, — хмыкнул Миндель. — Для меня это был интересный опыт. Но нет, никакого противоестественного удовольствия от процесса я не получил, да и не намеревался. Птицу не мучил, лишил ее жизни быстро и безболезненно, ну а дальше уже изучал возможности, которые предоставляет жертвенная кровь. Выяснил, кстати, что своей пользоваться куда проще.

— Не боишься сократить себе срок жизни? Вроде же известная страшилка.

— Я естествоиспытатель! И если пока все мои эксперименты говорят о том, что жизненная энергия после подобных опытов уменьшается в количестве, близком к незначительному, вроде пореза пальца, и в целом этим можно пренебречь — значит, так оно, скорее всего, и есть. Отец мои выкладки не подтверждает, но и не опровергает. И да, сам, кстати, тоже предпочитает обходиться без заморочек с жертвами, что косвенно, опять же, подтверждает мою правоту!

Так, болтая о всяком разном, мы дошли до моей общаги.

«Папаша, — вдруг дал знать о себе Филин. — Не понимаю я что-то. Вроде и ровненько, а неправильно».

«Расшифруй!» — потребовал я, немедленно напрягшись.

«Показалось, будто Ноября почувствовал. Совсем рядом. Но только ринулся в ту сторону, как ощущение пропало. Но я тебе клянусь: вот не мог я ошибиться!»

«Метнись по окрестностям, малой, глянь, кто тут поблизости ошивается».

«Будет сделано, папаша!»

Делая вид, будто беседа на свежем воздухе меня пока устраивает больше, чем посиделки в моей комнате, я задал Эрасту вопрос, как он отнесся к отцу, когда впервые его увидел.

— Как? Да перепугался, если честно. Вошел в комнату огромный дядька, подхватил меня подмышки и чуть ли не к потолку вскинул. Да я просто чудом каким-то себе штанцы в тот момент не испортил, вот до сих пор радуюсь, что сберег меня Всесоздатель от такого позора. А когда он чуть позже сказал, что я его сын, я едва сознания не лишился. Решил почему-то, что он меня непременно от матери заберет. Ей, конечно, это приятно было. Тут же принялась на отца наезжать, что он ничего в детях не понимает, и наше последующее общение будет происходить только под ее плотным контролем. Ему деваться было некуда, пришлось пообещать. Он после этого долго меня приручал, чтоб я его не боялся и доверял ему, как себе. Ну что ты хочешь? Князь тогда еще сам молодой был. Моложе даже, чем я сейчас. Откуда ему было такие тонкости знать? Я ведь у него первенец, хоть и внебрачный.

— Добрая история, — вздохнул я с улыбкой. — Ну что, идем пить безалкогольный коктейль?

— Я уже весь изнываю в догадках, на что он может быть похож! — заявил Миндель.

— Ты узнаешь всё буквально через пару-тройку минут! — пообещал я, получив от Филина неуверенное сообщение, что, кажется, возле здания моей общаги никого нет.

Странно. Ментальный конструкт обычно грешил обратным. Предельная категоричность в суждениях. А тут внезапно «то ли да, то ли нет, но, скорее, всё же нет».

Подспудно ожидая нападения в любую минуту, я тем не менее благополучно достиг крыльца и дверей в компании Эраста. Коменданта на посту не обнаружилось: Евстигней предпочитал ложиться пораньше, о чем отдельно меня предупредил. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я зажег свет в комнате, отдельно порадовавшись, что не пожалел усилий, когда ее отдраивал. Теперь, по крайней мере, перед гостями точно не было стыдно.

— Уютно, но безлико, — резюмировал Миндель, окинув взглядом убранство. — Сразу видно, что ты еще не до конца обжился. Прямо советую тебе сделать несколько снимков на память, а потом сравнить с тем, что будет здесь хотя бы к концу первого семестра.

— Отличная идея! — одобрил я и достал дальфон, сделав с десяток снимков с разных ракурсов.

— Ну, доставай свой обещанный коктейль, пока я тут слюной не захлебнулся!

Я добыл из холодильника трехлитровую банку. Слегка чертыхнулся, потому что увидел, что коктейль успел разойтись по слоям. Пришлось сначала как следует потрясти всю конструкцию, и только потом разливать по стаканам.

— Полная нирвана! — констатировал Эраст, пригубив напиток. — В целом я не настолько фито-няша, как ты, но это… Попроси Сашку в следующий раз добавить отвар из крапивы, тебе понравится.

Я проглотил рвущиеся наружу вопросы, вроде того, а откуда ты знаешь бармена Александра? Это я здесь без пяти минут обиталец, а Миндель давно уже старожил.

Но идея с крапивным отваром меня, признаться, захватила. Эх, надо бы придумать вариант заработка во время учебы, а то, боюсь, спущу все мое наследство на его напитки. И добро хотя бы алкогольными были, так я ведь и тут умудрился: на чистые соки, считай, подсел!

Мы еще с часок потрепались о всяком разном. Эраст даже уговорил меня показать свои первые робкие успехи в воздушной магии, и я гордо потрепыхал шторы.

— А что, для столичного филиала это, конечно, и впрямь ни о чем, а вот для любого провинциального ты считался бы неплохим пополнением, — не стремясь щадить мои чувства, констатировал Миндель. — Просто продолжай заниматься. Раз говоришь, у тебя там прямо подтвержденный дар в наличии, он непременно откликнется, как только вы друг друга научитесь слышать.

— Дети обычно этим в дошкольном возрасте занимаются, — решил я слегка поныть.

— А ты слишком стар для подобного дерьма, ага-ага. Зато точно знаешь, что не стоит совать пальцы в розетку и высмеивать не слишком умного препода перед его коллегами. А значит, все зависит от тебя. Занимайся, занимайся и еще раз занимайся. Была у меня одна воздушница…

Тут Эраст спохватился, сообразив, что, похоже, едва не сболтнул лишнего. Но после короткой паузы продолжил:

— Так вот, у нее вроде всё правильно было изначально, но как-то слабенько. Вроде старается, а всё равно вполсилы выходит. Её жалели, конечно, и дар несколько раз проверяли: а непонятно, в чем засада. Не должно таких ограничений быть. И вот мы с ней как-то раз решили уединиться наконец-то. Она тоже, как и ты, отдельно жила, так что не надо было уговаривать соседа по комнате погулять где-нибудь и желательно до утра.

— И что было дальше? — заинтересовался я.

— Много шума, — хмыкнул Миндель. — Она-то себя вела, как девица раскованная и в любовных делах сведущая. А на поверку вышло, что развела меня вчистую. Я у нее первым оказался. И это еще полбеды. А вот что с ней начало твориться, когда она оргазм заработала… Я думал, вот в этот раз точно кондратик меня обнимет. Чего при моем отце не вышло, сейчас однозначно случится. Она ведь как та самая панночка вдруг взяла и взмыла над кроватью! Прямо в своей полупрозрачной ночной сорочке, которую я нее даже снимать не стал, задрал только. А тут еще и кровит слегка по понятной причине, по подолу расползается. А девица будто и не замечает этого! Носится туда-сюда, как полтергейст какой-то, поет что-то, вскрикивает радостно, будто разума лишилась. Я только было порадовался, что у нас окна закрыты, как опа! Комендант на шум пришел, и своим ключом дверь отпер. А моя подруга, едва его с ног не сбив, в дверной проем ломанулась! Представляешь себе всю мизансцену, да?

— Жесть, как она есть, — признал я.

Со мной прямо вот такого в прошлой жизни не происходило, но своих наворотов тоже хватало, особенно по молодости. Так что я мог лишь по-братски посочувствовать незадачливому любовнику.

— Мы ее только под утро силами всей общаги поймать сподобились. Парень там один в баскетбол играл, высокий очень был. Вот он в какой-то её пролет и умудрился подпрыгнуть и за подол схватить. Ну а дальше уже дело техники было. Спеленали, валерьянкой отпоили, лекаря вызвали. Ну а я тем временем со всех ног отсюда драпал. Очень уж не хотелось, чтобы меня крайним выставили. У нас же по обоюдному согласию случилось. Но все равно какую-то вину за собой ощущал. Вроде как должен был предугадать, предусмотреть, но… нет.

Впрочем, Агнесса Игнатьевна мне потом приватно свою благодарность выражала. Через пару недель где-то. Очень уж она за эту девочку переживала, что она такая зажатая, да стеснительная чрезмерно. Прямо какая-то неизвестная магическая патология. А тут раскрылась настолько, что в турнире свою соперницу сделала одной левой! Раскрепостилась, понимаешь ли. Очень уж ей ее девичество покоя не давало. Как только избавилась от обузы, тут и в полную силу по стихии вошла.

— Турнир? — выхватил я из речи Эраста. — Что за турнир?

— Да иногда устраивают что-то типа соревнования между филиалами Академии, когда преподавателям хочется своими педагогическими талантами помериться. Не каждый год такое бывает, очень уж последствия дорогостоящие. То тренировочный зал разнесут так, что его полностью перестраивать приходится, то ландшафт восстанавливать. Не заморачивайся, короче. У нас теперь курс на экономию, так что вряд в ближайший год-два вновь объявят о турнире.

Трехлитровая банка чудесного коктейля закончилась неимоверно быстро, что было обидно. С другой стороны, я уже слегка утомился, равно как и мой собеседник. Поэтому мы по-дружески разделили остаток, после чего я вызвался проводить Минделя до его корпуса, где жили преподаватели. Ну а что? Он-то уже знает, где я живу, пора ответить ему встречной любезностью.

Мы вышли из общежития, и тут…

«Папаша, он здесь!» — крикнул Филин, но при этом не показал ни направления, ни нападающего.

Я, действуя, скорее, на инстинктах, чем сознательно, отпрыгнул в сторону, одновременно толкнул Эраста от себя, чтобы он, не дай Всесоздатель, не пострадал.

Сверкнуло в ночи отражением фонаря лезвие. Я насколько мог отклонился вправо, так что сердце мне не задело, а вот руку, увы, зацепило, и по левому рукаву тут же хлынула горячая волна.

— Тревога! — заорал что было мочи Миндель. — Убивают!

Я меж тем, оживив в памяти наши с конструктом бои с тенью, решил навязать Ноябрю дальний бой, принявшись отмахиваться от вероятного противника ногами.

Я по-прежнему толком его не видел, и это меня изрядно озадачивало. Но тут наконец-то смачно попал кроссовком в чей-то корпус, после чего провел еще серию прыжков-пинков. На груди сводного старшего брата распахнулась накидка, похожая на маскировочную сеть, с привязанными к ней лоскутками. Но при этом ментально я по-прежнему его не чувствовал, что наводило на мысль о том, что он использует какой-то артефакт, чтобы скрыться от моего внимания. И когда только успел таким разжиться, гад.

Дверь общаги распахнулась, и оттуда вышел Евстигней с помповиком наперерез, явно собираясь как следует напугать возможного супостата.

И тут…

С радостной улыбкой, будто сектант-фанатик, Ноябрь поднял руку с зажатым в ней ножом и потряс им, привлекая к себе внимание.

Ба-бах! — грохнул выстрел коменданта.

На груди Ноября расплылось кровавое пятно, но он лишь еще шире улыбнулся, и только после этого грохнулся оземь с тем, чтобы забиться в короткой агонии.