Чертов менталист 2

Глава 18

— Да не может такого быть! — не выдержал я, выслушав мнение Ярослава.

— А что тебя смущает? — спокойно спросил он.

— Ты говоришь, что на данном этапе буквально каждый, кто учит меня магии воздуха, имеет возможность вылепить из меня чуть ли не гения, если только сам в процессе не накосячит по глупости или злому умыслу. Тогда почему те же люди не могут воспитать гениями детей с воздушным даром?

— Из-за одного фундаментального отличия. Учить ребенка и учить взрослого человека — вообще не одно и то же. Дети частенько что-то не понимают или делают по-своему, какие-то вещи им недоступны до определенного возраста. В общем, сложностей с ними хватает. И к тому моменту, как они вырастают, их источник изрядно потрепан. Да, он развит, у человека с ним налажен полный контакт, но…

— Чего ты умолк?

— Да пытаюсь пример подобрать, чтобы нагляднее было. Знаешь, там, где я гостил летом, люди жили в старых одноэтажных домах, доставшихся им от предков. Домам требовался ремонт. Порой, семья разрасталась настолько, что дом перекраивали, добавляли к нему пристройки и мансарды. Получалось такое лоскутное одеяло от архитектуры. Тут дерево, там кирпич или камень, а здесь вот кусок штукатурки на дранке затесался. Никакого единого стиля, всё слеплено как придется даже без попытки сделать это красиво. Функциональность поставлена во главу угла и забудьте об эстетике. Вот источник человека, который начал осваивать магию еще когда был карапузом — он как этот домик. Функционален. Но некрасив.

— Тогда развивая твою аналогию, что значит определение «некрасив» относительно такого источника?

— Имеет разрывы, хорошо или плохо залеченные. Неравномерно развит. Порой человек успевает настолько сильно загробить свой источник, что тот становится неспособен на какие-либо серьезные магические воздействия.

— А взрослый одаренный маг, который не пользовался своим даром, но при этом им обладает?..

— Да, его источник выглядит небольшим. Но при этом он и красив, и функционален. А сам маг способен слушать своего учителя и делать ровно то, что ему предлагают, не экспериментируя в расчете на авось. И это дает шанс, что он разовьется без критических ошибок.

— И что это даст на выходе? — заинтересовался я. — Вот два одаренных примерно одинаковой силы. У одного источник без ошибок, у второго их хватает.

— Точные расчеты я не проводил. Как-то не ожидал, что вообще кто-либо увижу перед собой такую аномалию, как ты.

Мы с самого начала встречи перешли на ты, и это было весьма приятно. Всё-таки не настолько у нас с Ярославом большая разница в возрасте. И кстати, про себя я решил называть его тренером, а не учителем, преподавателем, педагогом и так далее. Он обещал дать мне практический опыт, и именно этим он занимался.

— И всё-таки?

— Думаю, никак не меньше двадцати процентов разницы в мощности будет. А это еще и возможность использовать высокоуровневые связки, требующие от мага затрат энергии как от маленькой ГЭС. Впрочем, не все можно свести исключительно к цифрам, да и зависимость там нелинейная.

— Тогда к чему был вопрос, который ты задал мне сегодня в самом начале встречи насчет того, кем я хочу стать и чему научиться? А что, у меня не один путь впереди, а несколько? И надо выбрать каким идти?

— В некотором смысле так оно и есть, — кивнул тренер. — Ты можешь стать бойцом-воздушником, к примеру. То есть в первую очередь работать над защитой и нападением. С тем же успехом ты способен обратиться к мирному направлению. Воздушников много среди синоптиков, поскольку они очень тонко могут научиться чувствовать ветер и его потоки. Знал одного летчика-воздушника, но тот принципиально пошёл в малую авиацию, чтобы даже если случится авария, ему хватило сил поддержать свой аппарат и мягко его приземлить. Кто еще есть? Такелажники навскидку. Разведчики, в том числе промышленные. Перечислять можно долго, но мне бы хотелось понимать, в каком ключе развивать твой источник.

— Боевая магия, без вариантов, — ответил я.

Вот всю жизнь мечтал о криках вира-майна и заброске грузов. Без обид к работягам, но не мое. Даже если за большие деньги памятники на постаменты водружать попросят — нет. Работа не должна вызывать у меня скуку напополам с зевотой.

Разведчик? Плюс-минус. Но у меня есть Филин, и это в разы круче. А если я открыто буду специализироваться в данном направлении, рано или поздно обнаружу, что меня подписали работать на очередной правительственный проект, и фиг я оттуда рыпнусь, даже если очень захочу.

Синоптики? Летчики? Не мое. Свою стезю я выбрал уже очень-очень давно. А вот защита мне не помешает. На меня уже дважды нападали! Дед вон всякий раз твердит, чтобы я за пределы Академии не высовывался. Так что тут и двух мнений быть не может.

— Уверен? — осведомился Ярослав.

— Пожалуй, единственный вопрос, не заставят ли меня потом в армии отработку проходить. Честно признаюсь, не хотелось бы.

— А мы разве с кем-то воевать собрались? — хмыкнул тренер. — Да и по существу вопроса: армия — это не сборище талантливых одиночек. Это механизм из кучи шестеренок, крутящихся в нужном направлении. Пока одного мага обучат командной работе, срок его отработки три раза закончиться успеет. Скорее всего, тебя, как и всех прочих, на социальную работу отправят.

— А тебя куда распределили, если не секрет?

— Так на социалку же, — развеселился тренер. — И я её отрабатываю, проводя для вас факультативы.

— Разве это тоже считается? — изумился я.

— Разумеется.

— Тогда точно боевая магия. Сто процентов!

Ярослав кивнул в знак того, что принял ответ.

Последующие два часа пролетели как один миг. Мы изначально условились, что закончить занятие можем в любой момент по желанию любого из нас. Либо я устаю, либо тренер считает, что мне на сегодня хватит нагрузок. В итоге точку в нашем занятии поставил именно Ярослав.

По дороге домой я пребывал в легкой эйфории, хотя и чувствовал себя вымотанным до предела. Нет, собственно боевой магией мы не занимались. Тренер учил меня работать с источником и развивать его в безопасном режиме. Семь потов сошло, пока мне удалось уловить нужное… движение? Намерение? Черт, даже не знаю, как объяснить. В общем, настроиться на частоту источника и начать с ним целенаправленно общаться.

Да, понимаю, со стороны это выглядит форменным безумием и прочим шаманством. Источник по определению не одушевленная вещь. Самое близкое определение, пожалуй — дополнительный внутренний орган. Поэтому настраиваться на диалог с источником было… странно. Ну вот, представьте, что вам велели поговорить с собственным сердцем. Или с печенью. И непременно добиться того, чтобы они вам ответили, а вы их услышали. Мама-мама, где мои вещи и куда я попал, тут какой-то сумасшедший требует от меня немыслимого!

Однако… это сработало! Когда я в первый раз почувствовал отклик источника — не сдержал слез. Нет, не стыдно. Вообще ничуть. Переживания такого уровня сродни катарсису. И Ярослав, кстати, меня понял от и до. Дал время, чтобы все улеглось на нужные полочки, а затем мы продолжили тренировку. И я уже безо всякого внутреннего трепета учился чувствовать, чего желает мой источник, а затем передавал ему свои хотелки. И мы взаимодействовали. По-настоящему взаимодействовали, это чувство спутать просто невозможно.

Если хоть кто-то скажет, что я потратил время впустую, так ничему осязаемому и не научившись за этот вечер, пусть засунет свое мнение глубоко под ремень. Пожалуй, впервые за прошедший месяц я почувствовал себя не тварью дрожащей, а полноценным магом. Да, путь предстоял быть долгим и не самым простым. Но трудности меня никогда не пугали. А возможность стать настоящим кондовым воздушником грела как ничто другое.

Смешно. Когда поступал в Академию, мысленно надеялся лишь на то, чтобы кое-как, формально и для галочки, одолеть зачеты по специальности. А теперь прямо закусило!

Ну что, до этого я тренировал исключительно тело: поддерживал его в активном состоянии, давая необходимую нагрузку, чтобы потом лет через дцать сказать себе за это огромное спасибо.

Тренировки по менталу закончились, пожалуй, годам к шестнадцати. Я реально не видел, как мне еще развиться в данной сфере, поэтому лишь продолжал совершенствовать достигнутое. Да, была еще некромантия, но… вообще без тренировок. Вот принципиально.

А теперь у меня добавятся тренировки с источником. Мне не имеет смысла рваться привязанным меж четырех лошадей, лишь бы доказать окружающим, что я что-то из себя представляю. Для второкурсников, к которым меня определили, я и так буду заведомо слабым звеном. Все остальные — прекрасно осведомлены, что я только-только делаю первые шаги в этой стихии, и точно не ждут от меня подвигов. Вот и славно: двигаюсь вперед в комфортном темпе под руководством Ярослава.

Что случится, если вдруг Агнесса Игнатьевна спохватится, что обещала мне свое покровительство, да ничего не сделала? Мило улыбнусь и сообщу ей, что волноваться не из-за чего, я нашел себе частного учителя. Имен раскрывать не стану, ни к чему это. Частное — это личное, а личное — это секретное.

Я достаточно сегодня выслушал, чтобы понимать: Вилюкина, к сожалению, как преподаватель мне не подойдет. Она о чём угодно, кроме боевой магии. Значит, будет учить меня работать с источником совершенно по иным принципам, нежели Ярослав, а мне этого не надо. Выслушать — выслушаю, но развиваться буду только так, как говорит мой тренер. Я свой выбор сделал.

Думал, что доберусь до общаги и еще позанимаюсь расшифровкой дорожек, но… организм сообщил, что баста, карапузики. И я рухнул спать, как подкошенный, будто железо под руководством Евстигнея таскал, а не эфемерными материями пытался овладеть.

Первой парой во вторник нам поставили иностранный язык. Преподавателя я уже видел, потому что иностранный уже был у нас в пятницу третьей парой. Чтобы не скучать на занятии, постановил себе выловить-услышать в речи лектора как минимум пять слов, значения которых я не знаю с тем, чтобы освоить их в процессе. Филина назначил судить этот авто-поединок.

Ожидаемо проиграл. Я насчитал четыре слова, Филин семь. Записал все отдельно, с помощью дальфона нашел перевод, после чего запомнил. Не забыл похвалить конструкта. Молодчина!

Во время второй пары я намеревался посетить столовую. Ну а что? У всех первокурсников занятия по магии, кроме меня. Зато буду сидеть практически в гордом одиночестве, да и выбор блюд, думаю, будет куда богаче, чем накануне.

Однако меня перехватили в коридоре. Агнесса Игнатьевна словно из ниоткуда возникла на моем пути, и я про себя подумал, уж не стажировалась ли она в юности на разведчицу.

— Валерьян, пойдемте со мной.

— Так у меня всё-таки будут занятия, как и у моих однокурсников?

— Давайте я объясню вам всё уже в стенах моего кабинета, — с легким раздражением ответила Вилюкина.

Я не имел ничего против. Опять же: разговор тет-а-тет с завкафедрой мог пролить свет над вопросом, кто же так взъелся на центральный филиал, что буквально на корню душит обучающихся здесь воздушников, да и преподавателей не забывает.

Мы поднялись на лифте, прошли длинным круговым коридором, после чего Агнесса Игнатьевна распахнула высокие двери, ведущие в помещение на седьмом этаже. Последнем этаже, хотелось бы отметить. Впрочем, воздушники, как мне кажется, не прочь оказаться поближе к небу, так что почему бы и нет? Про себя не говорю, слишком уж много у меня намешано.

Небольшая пустующая приемная, еще одни двери такого же масштаба, как предыдущие, и вот мы уже на месте.

— Располагайся, — махнула Агнесса Игнатьевна рукой на стулья с черной кожаной обивкой, стоящие вдоль стены.

Подумав, я взял один из них и поставил напротив её стола, после чего спокойно уселся. Нет-нет: если бы плюхнулся там, где она планировала, Вилюкина бы сейчас ходила из одного конца кабинета в другой и вызывала бы у меня синдромы, схожие с укачиванием. Поэтому пусть идет и располагается за своим столом. Будем говорить на одном уровне.

Мой маневр Агнесса то ли не заметила, то ли не придала ему никакого значения. Опасный знак. Она настолько забитая женщина, что даже студенту не может намекнуть, что она планировала разговор в иной диспозиции? Хм…

— Я должна была ехать с отчетом в Министерство, но мой куратор предупредил, что заболел и не сможет меня принять. Поэтому, как сам понимаешь, наша с тобой встреча — разовая акция.

Что-то мне с самого начала этот заход не нравится. Но слушаем дальше.

— Я понимаю, что тебе приходится очень сложно. Без обид, но ты сам понимаешь, что твой уровень владения стихией воздуха… недостаточен. Я поддалась эмоциям, когда настояла на твоем зачислении в наш филиал. И… мне очень тяжело говорить об этом, но… я предлагаю тебе перевестись. Прямо сейчас. С наилучшими рекомендациями. В любой из прочих филиалов, кроме Московского и Новосибирского.

— При всё моем личном уважении к вам — нет, — припечатал я, заодно слегка воздействовав на её ментальную сферу, чтобы больше не было дурацких попыток сдвинуть меня с озвученной позиции.

— Отчего-то я так и думала, — вздохнула Вилюкина. — Видишь ли, последние годы на воздушную кафедру нашего филиала оказывается… беспрецедентное давление.

— С чьей стороны? — немедленно осведомился я.

— Это не столь важно, — отмахнулась Агнесса Игнатьевна.

А давайте всё-таки судить об этом буду я лично? И выводы тоже сам сделаю соответствующие?

И я мигом принялся сканировать поверхностные мысли Вилюкиной. Как и любой другой человек после настолько прямого вопроса, она должна была хотя бы подумать о своих злопыхателях. Где же вы, мои нехорошие? Покажитесь!

Ага… один есть. И еще две дамы. Мужик еще выглядит смутно знакомым, тетенек я точно до этого ни разу в жизни не видел. Но уже есть, с чем работать. Жаль, что даже в мыслях она к ним обращаться не стала, иначе бы я уже срисовал имена.

— Каким образом я вписываюсь в планы ваших недоброжелателей по дальнейшей дискредитации вашей кафедры? — задал я прямой вопрос, не желая ходить вокруг да около.

— К сожалению, идеально вписываешься, — Агнесса Игнатьевна вздохнула еще раз, еще более тяжело и печально. — Ты ведь даже сдачу академического минимума не потянешь.

— Разве кто-то вправе устраивать мне тестирование до конца первой сессии в обход прочих экзаменов?

— Нет, — Вилюкина пожала плечами. — Но всем же понятно, что экзамены у нас ты не выдержишь. А следовательно, дашь еще один повод обвинить меня в некомпетентности.

— Вы только что сказали: всем понятно. А это кому? Леопольду Дамировичу? Или помимо Брунова у вас черные пророки завелись?

— Пойми, Валерьян, я на твоей стороне, — ушла она от ответа. — Но у меня реально связаны руки и ноги. И я не смогу тянуть тебя, когда, образно говоря, ты окажешься под прицелом софитов. Любая моя оплошность или поблажка тебе будет истолкована самым превратным образом.

— От Добросвета, как я понимаю, вы таких проблем, как от меня, не ждете? Кстати, а почему? Он ведь не слишком развитый маг, уж простите, если вдруг обидел чем.

— Его родители… не последние люди. Входят в почетный попечительский совет нашей Академии.

— Вечная история, — хмыкнул я. — Заранее подстраховались, понимая, что их малохольного сынка в противном случае даже на порог Академии не пустили бы.

— Валерьян! — внезапно прикрикнула Вилюкина. — Не смейте так говорить о своих товарищах! Вы и сами, знаете ли…

Я не дал ей договорить. Просто воздушным кулаком показательно снес стакан с канцелярий, стоявший на ее столе. Проделал это, не пошевелив и пальцем и не изменившись в лице.

Озадаченно она посмотрела на рассыпавшиеся по полу ручки и карандаши. Затем подняла взгляд на меня… и робко улыбнулась.

— Так вы… не настолько плохи, как я о вас думала? — спросила она.

— Вам виднее, — дипломатично отозвался я. — Я приступил к занятиям. Развиваю свой дар.

— Молчите об этом! — внезапно потребовала Агнесса Игнатьевна, и я едва не поперхнулся.

Да что за ересь здесь происходит, так и растак?..