Царство Сибирское

Глава 2

Глава вторая.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Кроме Гюлер, совсем скоро в Омск должны были приехать дорогие для меня люди — сестры и Вера Игоревна Бухматова, их гувернантка и моя… Не знаю, можно ли женщину, с которой у меня была такая короткая связь, назвать моей любовницей, но за прошедшее время она показала себя верным другом. Девочки были довольны своей бонной, деньги дама просила пересылать им достаточно редко… Правда, я ожидал сложности с моей женой, которая совсем скоро должна переступить порог этого дома. Еще осенью, в Покровске, она подхватила со стола полученное от Веры письмо, поднесла его к лицу, втянула воздух, после чего саркастически фыркнула.

— Она хороший человек, но тебе не пара. — не читая, Гюлер положила письмо обратно на стол: — Не вздумай заделать ей ребенка, хлопот больше будет, чем удовольствия.

— Хлопот с тобой? –осторожно уточнил я, оглядываясь по сторонам — хотелось еще раз убедиться, что жена вошла в комнату без оружия.

— Хлопот с ребенком. — Гюлер попыталась ухватить меня за причинное место, но я ловко увернулся.

— Я понимаю. — жена погладила себя по, уже заметному, животу: — Я сейчас не могу дать тебе то, что ты хочешь, но с этой женщиной ты должен держать дистанцию. Ты слишком высоко взлетел, тебе надо быть аккуратней в своих связях…

От моих попыток уверить ее, что она по-прежнему прекрасна и…жена просто отмахнулась.

— Не говори пустых слов, я твоя жена и пока ты чтишь наш договор, ты можешь не сомневаться в моей преданности. Просто не плоди лишних бастардов.

И вот я с тревогой жду того момента, когда несколько, самых дорогих для меня, женщин, сойдутся в одной точке этого мира. Это уже будет потрясение, а тут какие-то злодеи провинциального масштаба намерились выпотрошить мою сокровищницу. И чтобы при возможном налете никто из моих женщин не пострадал, я должен был первым проявить инициативу.

Тем более, что полицейские силы в губернских городах Сибири пребывали в весьма жалком состоянии, нравы же местные были весьма суровы. Местным жителям оставалось только уповать на собственные силы, организуя оборону домовладений на свой страх и риск, укрепляя засовы и готовя оружие. Обычно, если преступники врывались в дом или квартиру доходного дома, они убивали всех, кто попадался им на глаза, так как свидетели им были не нужны. Один, случайно выживший после налета «благородный», даже ребенок, мог своими показаниями отправить на виселицу или пожизненную каторгу десяток человек. Ждать налета, а потом тупо обороняться, надеясь, что разбойников будет не так много, и мы успеем продержаться до подхода помощи из казармы, снятой мной для моих стрелков через один квартал — не наш метод. Мы не должны ждать милостей у судьбы, взять их у нее самим, вот наша задача. Не помню кто сказал, кажется Мичурин про яблоки, но фраза универсальна и звучит красиво. А значит место налета на мои «Закрома Родины» должны произойти там и когда я сам этого захочу.

Оперативная установка по местам проживания Пса и Ворона, позволили установить, что это два местных купчика, числящиеся за третьей гильдией, по фамилиям Сапогов и Охримов, что, в основном занимались извозом и имели по одному магазину, в которых торговали всякой мелочевкой. Зато состояли они при одном из столпов местного торгового сообщества, купце первой гильдии Прохоровым Знатом Колычем, как говориться, владельце заводов и пароходов. Газетами господин Прохоров не занимался, так как считал это дурным делом и пренебрегал, как недостойными его внимания. Господина Прохорова можно было бы считать хозяином Омска, но к его сожалению, в городе были еще два торговых семейства, не дававшие толстосуму развернуться по полной. В любом случае, мои люди работали над установлением связей и имущества этих господ, а я ломал голову над тем, куда деть прорву мехов по достойной цене.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

— Телеграмма его светлости…- раздался стук в дверь кабинета, и я разрешил войти. Судя по плохо пропечатанным на серой бумажной ленте, буквам, поезд с девочками и их бонной прибывает на станцию Омск, последнюю, кстати, узловую станцию, завтра, около десяти часов утра. Я недовольно поморщился. Два дня назад ее светлость Ванда Гамаюновна благополучно разрешилась от бремени, родив вполне здорового мальчика, которого назвали, в честь деда Миланом. Юный Милан Борисович Строганов оказался парнем голосистым, причем чисто совой. Этот мелкий паразит орал благим матом, на весь дом, всю ночь, успокаиваясь лишь часов в восемь. Поэтому вчера я приобрел милую привычку ночью работать, а утром и до обеда спать. А завтра, вместо сна мне придется встречать двух мелких девиц и их…воспитательницу. Я потянулся к колокольчику, но не дотронулся до него. По- хорошему, надо бы перестать мучиться в примаках у Ванды, а снять себе дом, вот только где и какой. Мне надо жить в одном доме с младшими сестрами и их… бонной, но как посмотрит на это моя супруга, у которой в последнем триместре постоянные гормональные и прочие атаки, смена настроения и прочие женские беды. А ведь она должна скоро прикатить в Омск, и тоже проживать вместе со мной в одном доме. О, Боги, подскажите, что мне делать. Я подскочил к, висящей на стене, карте и наклонился, пытаясь рассмотреть на ней проход к городу Кяхта. Признаться, я уже несколько раз подумывал отправить меха на восток, но в этом плане были свои трудности. Начнем с того, что китайские власти максимально ограничивали торговые связи с Российской империей, постоянно вводя новые правила игры. Например, согласно последнему соглашению, из Кяхты на Юг, в Северную Столицу Китайской империи теперь ходил один караван в год. Обратно же в Россию приходили три каравана с чаем, и на этом все. Надо ли говорить, что китайский чай в Российской империи считался,0 в первую очередь, лекарством и был очень дорог, а то, что я называл здесь чаем, в моем мире считался сборами, отварами и настоями различных растений. Причем монополию торговли с Срединной империей хранили не только китайские власти, но и Кяхтинские купцы. Не сомневаюсь, что как только они обнаружат, что кто-то самостоятельно попытается протолкнуть меха на сопредельную сторону, они тут-же сообщат об этом китайским властям. А с теми разговор короткий — все меха, что переправляются на территорию Китая вне «официального» каравана, объявляются собственностью императора и конфискуются. Что-то из конфискованного, безусловно, дойдет до императорской казны, но лишь малая часть, а большая половина окажется в загребущих ручонкам местных чиновников. Я задумался. А зачем мне караваны, граница, если я могу наплевать на все эти пограничные кордоны, причем наплевать в буквальном смысле — сверху вниз, прямо на головы? Осталось только решить вопрос с грузоподъемностью крылатой машины. К сожалению, вопрос постройки двухмоторного самолета с солидным размахом крыльев и соответствующей грузоподъемностью до настоящего момента не решен. Мои разработчики скорее практики, и пока не могут добиться синхронной работы двух двигателей. Система работы двух винтов от одного двигателя получалась пока слишком громоздкой и тяжелой, и «съедала» весь выигрыш в грузоподъемности, поэтому пока я был обладателем звена бипланов типа «кукурузник», с подготовленными пилотами. На металлургическом заводе в Покровске сейчас «допиливали» грузопассажирский биплан на шесть мест и тонну груза, но это был предел для одномоторной машины, да и подготовить ее обещали только к весне, а мне надо было срочно избавиться от «мягкого золота». Ладно, сегодня я устал, и голова больше не соображала. Завтра встречу девочек и подумаю о конкретном маршруте моего самолета. Назову операцию…

Видимо, я совсем выдохся — кроме рубиновой строчки «Сталинский маршрут», что крутилась у меня перед глазами, в голову ничего не приходило.

Омск. Железнодорожная станция.

Вагоны первого класса располагались в конце поезда. Во-первых, в случае крушения, был шанс, что хвост поезда, в котором передвигались «сливки» общества, останутся на рельсах, а не рухнут, вслед за паровозом, с насыпи, а во-вторых, гарь и сажа из паровозной трубы до задних вагонов не долетала, А так конечно, как бы не хотелось сэкономить, но мучиться неделю в жестком вагоне девчонки явно не заслужили.

Стоило проводнику протереть тряпкой бронзовые перила лестницы, как на перрон выскочили две небольшие фигурки, замотанные в меха и, широко раскинув руки, бросились в мою сторону.

— Брат! Олег! — я на мне повисли две цепкие обезьянки.

— Какие вы совсем большие. — я ухватил девчонок подмышки и закружился вместе с ними под радостные визги, сделав несколько кругов и охладив их пыл, я аккуратно поставил сестер за землю и шагнул к стоявшей в паре метров от нас, напряженной, как струна, госпоже Бухматовой.

— Вера Игоревна! Как я рад вас видеть! Добро пожаловать в Омск! –я шагнул в сторону воспитательницы моих сестер, она же сделала шаг назад.

— Олег Александрович, я доставила ваших сестер и передаю их в ваши руки.

На этом считаю свою службу вашему роду законченной и прошу вас меня отпустить. Денежное содержание выплачено вами полностью, потому я…

— Вера…Игоревна, я не понимаю, какая муха…что происходит? — Я пытался поймать взгляд ее глаз, но она упорно смотрела в сторону.

— Олег Александрович, я настаиваю на своей отставке от должности воспитателя ваших сестер. — Вера поджала губы. Я растерянно оглянулся на притихших девчонок, на спешащих мимо нас, не обращающих внимания на нашу группу пассажиров, на… Мои взгляд вернулся к точке, которая привлекла мое внимание. За спиной у Веры стояла еще одна девушка, держащая на руках замотанного в одеяло, ребенка. А за спиной у девушки с ребенком стоял флегматичный носильщик, обвешанный чемоданами, терпеливо дожидающийся, когда «баре» выяснят отношение и можно будет тащить багаж дальше. Лицо девушки с ребенком показалось мне знакомым, я шагнул к ней. Мне показалось, что добиться от нее хоть каких-то объяснений будет легче, чем у твердокаменной вдовы гвардейского офицера.

— Анна Семеновна Агополкова. — пролепетала барышня с ребенком, опуская глаза: — Я хотела бы поблагодарить вас…

— Мы знакомы? — одновременно с Анной заговорил я: — Ваше лицо…

— Мы были соседями в Ярославле, а потом, когда все случилось, мне сказали, что вы спасли мне…

Боги, как давно это было! Я вспомнил, где я видел эту девушку. Это она истекала кровью на пороге проданного родительского дома, в мой первый день в этом мире. Наверное, для нее тот взрыв, гибель ее, кажется жениха, и похищение бандитами-взрывниками денег за продажу наследственной недвижимости были «Тем самым днем», а для меня этот так — рядовой полузабытый эпизод…

— Пустое…- отмахнулся я. Ну, подумаешь, перетянул поврежденную ногу, чтобы остановить истекание крови из раны, пока два десятка человек смотрели, как на их глазах умирает раненая девица.

— Кто у вас — мальчик или девочка? — я улыбнулся.

— Не у меня… — Анна метнула растерянный взгляд на Веру и густо покраснела.

Я молча шагнул к Агаполковой и откинул уголок покрывала, укрывающий личико ребенка. Чёрт. Первый раз я был потрясен, когда увидел свое отражение в зеркале этого мира, а второй раз — сейчас. У меня даже не возникло сомнений, что ребенок на руках Анны — мой. Но я с ней не спал, кажется. Я же не помню, что я делал до того, как появился в этом мире. Да нет, не может быть. Не думаю, что Агаполкова крутила со мной амуры, имея жениха — офицера из гвардии. Тот, даже мертвый, лежащий на, истекающей кровью, невесте, в последний момент жизни, пытавшийся закрыть ее своим телом, был мужчиной фактурным, я со своим смазливым личиком вряд ли составил ему конкуренцию, а значит…

— Анна, дайте мне Алену…

— Одну минуту. — я задом оттер шагнувшую к нам Веру Игоревну, сунул носильщику монету: — Спасибо, братец, дальше мы сами.

— Господа. — я кивнул сопровождающим меня солдатам на багаж, который носильщик, с наслаждением спускал на заснеженный перрон: — Несите к саням. Анна Семеновна, приветствую вас в городе Омске, прошу вас…

Я почти вырвал у растерявшейся «няньки» своего ребенка, ожег злым взглядом запунцевевшую Веру.

— Прошу всех последовать на привокзальную площадь, там нас всех… ждут санки, которые довезут нас домой…

Агаполкова в мои расчеты не входила, но ничего, подвинемся как-нибудь…

Вера и Анна переглянулись, причем Агаполкова, как будто с облегчением, после чего двинулись вслед за солдатами. Что быстро уносили в сторону площади их чемоданы. Я с ребенком на руках шел последним, дабы пресечь возможную попытку побега. Хотя куда они сбегут? Девчонки, взявшись за руки, скакали за солдатами с чемоданами. Вера никуда от ребенка не денется, вон — тревожно оглядывается на меня, а Агаполкова, еле заметно, но прихрамывает, видимо, последствия взрыва до конца не прошли. Девочка на моих руках, внимательно рассмотрев меня, закрыла глазки и засопела…

Дочь…Хотя, возможно это и не моя дочь? Мой брат, хотя выглядел брутальнее и мужественнее чем я, имел со мной схожие черты и вполне мог, наезжая в Ярославль…

Я скрипнул зубами и зашагал быстрее, нагоняя своих гостей. Дома разберемся, все дома.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Санки, в количестве трех штук, с запряженными в них бодрыми коняшками, с утра наняли слуги на извозчичьей бирже. Мы разместились в узких, украшенных резьбой возках, извозчики закрепили багаж, и наш маленький поезд покатил к дворцу княгини Строгановой. Пропетляв по заснеженным улицам Омска, и подъехав к воротам, экипажи замерли напротив ворот, которые начали приоткрываться…

Солдаты шустро бросились таскать багаж к высокому крыльцу, извозчики закурили… Госпожа Бухматова, снова бросив на меня тревожный взгляд, приобняла девочек и повела их в сторону дворца, впереди их, однако стараясь держаться поближе, шла Анна Агаполкова, стараясь не хромать. Я вылез из возка последний, сунув извозчикам пару рублей, перехватил поудобнее завозившуюся в одеяле Алену, зашагал к воротам. Вера в очередной раз обернулась и ее лицо исказилось яростью… Она дернула, вовсю болтавших, девчонок за свою спину, как будто хотела оградить их от неведомой опасности, что внезапно появилась у меня за спиной… За спиной? Я успел перенаправить свой магический щит за свою спину и прижать сверток с девочкой к груди, когда за моей спиной раздался залп и меня ударило в спину, как будто лягнула лошадь. Я по инерции пробежал пару шагов, понимая, что по мне бьют чем-то особо мощным, и еще пара залпов, и мою защиту снесет, вместе со мной…

Вера, рыча от ярости, копалась в сумке, наверное, искала свой револьвер, девочки, укрывшись за ее спиной, умудрялись с любопытством выглядывать из-за ее… бедер? Во дворе метались люди, пара тел лежала в неудобных позах, в которых живые обычно не лежат…

— Ложись, дура! — рявкнул я, в бешенстве перекрывая криком шум стрельбы, но понимая, что еще один залп и я, и эти курицы, что живы, потому, что их прикрывают остатки моего щита, ляжем на этом дворе безжизненными тушками, окропив снег красненьким… Какой идиот я, что не обвешался при поездке в центр города всеми своими цацками, а надел только шейную гривну, полагая ее запас маны достаточным, для короткой поездки до вокзала и обратно…

Боги и предки! Никак моя божественная покровительница надоумила Веру не палить в неизвестных мне душегубов за моей спиной, из своего короткоствольного револьвера, а упасть на землю, обхватив руками девчонок, а потом мой щит схлопнулся под ударами роя пуль, и я бросился на землю, стараясь, чтобы приземление Алены было комфортным