Бремя власти IV

Глава 19

«Судьба страны зависит от ее армии.»

Антон Иванович Деникин

Я стоял на капитанском мостике «Соколика» и задумчиво смотрел в пламенеющую даль. Воздух царапал ноздри запахом предстоящей резни. Я вдыхал его, как некогда вдыхал аромат ладана в Иерусалимском Храме — с тем же благоговением.

Внизу, за последним рубежом огромной Стены, простиралась земля, от взгляда на которую слезились глаза и сжималось сердце. Если бы оно у меня еще было…

Пейзаж был выжжен до основания, бурая каменистая почва была усыпана костями и осколками черного базальта. Всюду мелькали воронки от древних взрывов и ржавые остовы боевых машин…

И на этом безрадостном поле выстроилась моя армия. Армия, о которой я не мог и мечтать в первые дни своего царствования в этом теле.

Величественные, дымящиеся паровые големы, отлитые из стали и зачарованной бронзы, грохотали своими гигантскими стопами. Они были готовы проломить любую преграду своими гигантскими ручищами… Пар с шипением вырывался из их суставов, смазывая воздух запахом машинного масла и раскаленного металла.

Рядом с ними ревели моторы бронированных паровых джипов. Их вращающиеся многоствольные орудия блестели в багровом свете. И стрелкам, видимо, не терпелось применить их в бою. Уж больно кровожадные морды у них были.

Здесь также присутствовала кавалерия — последний оплот старой школы. Всадники умело держали коней в единой шеренге. За спиной у каждого из них висела добротная винтовка.

Пехота выглядела более разношерстной. Охотники щеголяли в потертых кожаных плащах. То тут, то там сверкали медные и серебряные пули. Среди них ясно угадывались белые робы инквизиторов, чье присутствие здесь было моей величайшей победой. Их посохи горели священным пламенем, готовым испепелить любую нечисть на своем пути.

После того как я выжег их души огнем своей вечности, они тут же преклонили колени, и ни у кого не осталось сомнений в моей власти. Легитимность, дарованная самой церковью, — дорогого стоила. Более того, они изъявили желание идти в самое пекло. Но я не стал их зазывать на борт «Соколика» — эта честь была для избранных. На земле их фанатичная вера и мощь могли спасти сотни жизней…

Слева, в багровом небе, зависла наша воздушная флотилия. Потрепанные, в царапинах и дырах, в подтеках смолы, но все еще грозные боевые дирижабли. Они должны были отвлечь противника и принять на себя самый первый удар. Я видел, как на их палубах суетятся крошечные фигурки артиллеристов, как готовятся орудия и возводятся щиты.

А на горизонте, заливая все багровым заревом, пульсировала сама Скверна. На ее фоне высились гигантские Костяные Стены, сращенные между собой живой плотью. За ними угадывались чудовищные очертания Черной Цитадели — зубчатого нагромождения черного камня, из которого струилась сама тьма.

Я шагнул к краю мостика и наполнил голос магией, сделав его громоподобным, слышимым на километр, вложив в него ту силу, что заставила бы трепетать даже демонов.

— Воины Российской Империи! — начал я, и мой голос прокатился над полем, заглушая гул моторов и ржание коней. — Солдаты, охотники, инквизиторы! Все, кто сегодня держит в руках оружие не ради наживы или славы, а ради одного — чтобы завтрашний день наступил!

Тысячи взглядов уставились на мой дирижабль.

— Они считают, что людям здесь не место! — я резким жестом указал на багровый горизонт. — Что всё здесь принадлежит им! Что будущее — за ними! Но они врут! Это — НАША земля! Каждая ее пядь, пропитанная кровью наших отцов и дедов! Это — НАШЕ небо, под которым наши дети должны видеть солнце, а не багровую хмарь! И будущее — оно будет НАШИМ, или его не будет вовсе!

Я сделал паузу, дав словам просочиться в каждое сердце, в каждую душу. Я видел, как сжимаются кулаки на рукоятках мечей, как выпрямляются спины у магов.

— Сегодня мы не просто сражаемся с демонами. Сегодня мы проводим черту. Мы говорим Бездне: «Нет! Ни шагу дальше!». Мы — тот щит, о который разобьется ее ярость! Мы — тот меч, что отсечет все ее щупальца! И пусть они сильны. Пусть их много. Пусть сама преисподняя выплеснула на нас свою грязь! Но у них нет того, что есть у нас! У них нет веры в правое дело! У них нет любви к родной земле! У них нет памяти о павших, которую мы несем в своих сердцах!

Я выдержал еще одну паузу, мой взгляд скользнул по построениям, встречаясь с десятками глаз, полных решимости умереть.

— А еще… — я понизил голос. — Сегодня мы станем первыми людьми в мире, что закроют портал X-класса!

Я поднял руку. Вся моя воля сконцентрировалась в этом жесте. Вся мощь, вся ярость, вся пустота оказались в этом поднятом кулаке.

— За Империю! За грядущий день! В БОЙ!

И я опустил руку.

Армия пришла в движение. Големы сделали свои первые исполинские шаги, от которых задрожала земля. Джипы рванули вперед, поднимая тучи пепла, их орудия начали строчить, прошивая багровый туман трассирующими очередями — пристреливались. Кавалерия пошла в галоп с обнаженными клинками, и их боевой клич «Ура!» на секунду перекрыл все остальные звуки. С багрового горизонта им навстречу, отвечая немым рыком, хлынула черно-алая, бесформенная река Скверны.

Битва за Сибирь началась!

А на мостике «Соколика» тем временем воцарилась тишина. Моя команда бросала в мою сторону разнообразные взгляды. Валерия смотрела с трепетом и грустью. Ее рука бессознательно сжимала рукоять клинка. Коловрат — с диким, неукротимым уважением зверя к более сильному хищнику. Его маленькие глазки горели, он облизывал пересохшие губы, чуя близкую добычу. Остальные — Игорь, Песец, Васька, Мухтарыч, Вадим — глядели с благоговейным ужасом. Они видели мое могущество и раньше, но масштаб происходящего сегодня подавлял. То ли еще будет!

— Пусть никто мне не мешает, — сказал я и отступил на середину мостика, оттесняя друзей к перилам.

Я провел пальцем по воздуху, и на прочном дереве палубы вспыхнула и обуглилась идеальная окружность, испещренная рунами, которые были старше этого мира. Рунами моей первой жизни. Знаки Шумера, Аккада, Египта — все они сплелись в единый узор, говорящий на языке самой реальности.

— Хозяин? — тихо, почти испуганно позвала Мак у меня в голове. — Уровень энергии не резиновый! Я уже догадалась, что ты хочешь сделать! Потянешь? Ты ведь и так на пределе после инквизиторов. А этот ритуал…

— Молчи, джинн, — мысленно отрезал я, чувствуя, как пустота внутри меня начинает вихриться, желая наполнения. — Делай свое дело. Поддерживай связь с Николаем. Держи «Систему Властителя» наготове. Если я рухну… ты знаешь, что делать…

Я закрыл глаза, отсекая внешний мир. Внутри была только пустота. Бездонный колодец, из которого я теперь черпал силу. Я протянул руку, и в моей ладони материализовался кинжал из сгущенного солнечного света. Без колебаний я провел им по ладони. Капля моей крови упала в центр круга.

Затем она впиталась в дерево, и по сложной паутине рун пробежала дрожь. Воздух на мостике загустел, как желе, зарядился озоном и моей волей. Повеяло запахом раскаленных песков, ладана и серы.

Я прочитал заклинание на древнем наречии — оно впечаталось в реальность и изменило ее структуру.

— Приди! Король Красных Песков! Владыка Мертвого Войска! Я, Царь Соломон, сын Давида, призываю тебя! Явись по договору и клятве!

Магия Крови в моих жилах вспыхнула адским пламенем. Это было больно. Это было опьяняюще. Я чувствовал, как энергия вытекает из меня рекой, питая круг. Пространство внутри него затрепетало и разорвалось, как шелк, обнажив на мгновение видение бескрайней пустыни под багровым солнцем.

Сначала я почувствовал испепеляющий жар и увидел форму из живого пламени, от которой все на мостике благоразумно отпрянули. Затем очертания стали четче. Передо мной вырос гигантский крылатый рыцарь. Его доспехи были выкованы из солнечного света и застывшей лавы. Крылья, сложенные за спиной, были подобны расплавленному рубину. В глазах, горящих, как угли в горне, плескалась бездна тысячелетий. Он был ростом с нашего голема, и его появление заставило «Соколик» слегка накрениться.

Аль-Ахмар, Король Джиннов, вонзил свой строгий взгляд в мою переносицу.

— Соломон… — его голос был подобен грохоту обрушивающейся горы. Он звучал прямо в умах у всех присутствующих, заставлял их содрогаться. — Признаюсь, я удивлен, что ты все еще жив… Опять ввязался в драку, которую не можешь выиграть в одиночку?

Я выдержал его взгляд и даже не моргнул. Внутри все было пусто и холодно. Я чувствовал лишь легкую дымку усталости на краю сознания.

— Зря удивляешься… — констатировал я. — И, как видишь, я тут не один.

— Тебе опять понадобилась моя армия? — в его тоне сквозила привычная усталость и легкое презрение, как к назойливому ребенку, который вечно влипает в истории.

— Нет, что ты… — я иронично усмехнулся, почувствовав, как кровь из носа закапала на мой мундир. — Просто соскучился и решил чайку с тобой попить. Обсудить старые времена.

— Не могу сказать, что скучал по твоему сарказму, — парировал джинн. Его взгляд, словно раскаленный штык, скользнул по моим спутникам, заставив их невольно отпрянуть. Валерия сделала шаг вперед, как бы пытаясь встать между мной и угрозой, но я едва заметным жестом остановил ее. — Чую, ты уже призвал Мак… Где садовница бездн? Я бы с удовольствием пообщался с ней. Её засоленные огурчики просто шикарны! Да и наши последние дебаты о природе ада остались незавершенными.

— Она занята, — холодно отрезал я. Мысленно поблагодарив Мак за то, что она осталась в Кольце и не пошла на контакт. Их старые счеты мне сейчас были не нужны. — А теперь лучше глянь-ка во-о-он туда.

Я указал рукой на горизонт, на гигантские костяные стены и угадывающуюся за ними Черную Цитадель.

— Мне нужно, чтобы ты и твои воины помогли моим людям взять эту крепость.

Аль-Ахмар медленно повернул голову, его взгляд оценил масштаб угрозы. Пламя его доспехов на мгновение померкло.

— Не самый огромный бастион, что мне приходилось брать… — произнес он с придыханием, в котором слышалась легкая ностальгия. — Помнишь стены Иерихона? Вот это была работа…

— Вот и отлично. Значит, проблем не возникнет, — парировал я, пресекая его воспоминания.

— Если там не будет сильных тварей… — он принюхался, и пламя его доспехов вспыхнуло тревожнее, отливая синевой. — А я чую мощную ауру скверны. Очень мощную. Пахнет старым, очень старым злом. Не тем ли дураком, с которым ты связался в прошлый раз?

— Вряд ли… Они для меня все на одну морду… Да и когда это нас останавливало? — спросил я с прежней усмешкой, вытирая тыльной стороной ладони струйку крови, выступившую на губе. Вкус железа был знакомым и почти приятным.

Король джиннов задумался на мгновение, затем медленно кивнул. В его глазах-углях мелькнула искра боевого азарта.

— Верно… Никогда. Ладно, Соломон. Послужу тебе еще разок…

С этими словами Аль-Ахмар взмыл в воздух. Его огненные крылья распахнулись, ослепляя своим сиянием, бросая багровые отсветы на дымное небо. Он завис рядом с «Соколиком», величественный и грозный, затмевая собой все. Затем он достал из-за своего огненного пояса большой витой рог.

Он поднес его к губам и затрубил.

Ударная волна чистой силы обрушилась на нас. Дерево на мостике затрещало, по нему поползла паутина трещин. «Соколик» качнуло, как щепку, заставив всех схватиться за поручни. У меня из носа хлынула новая, более обильная струйка крови — джинн черпал силу напрямую из меня, а он был чертовски энергозатратным слугой. Не поглоти я Спящего, он бы сожрал меня как надоедливую букашку…

В ответ на беззвучный зов, воздух вокруг «Соколика» начал мерцать. Сначала появились единичные всполохи: они были подобны алому жару над раскаленным песком. Затем их стало больше. Сперва десятки, потом — сотни, и затем уже — тысячи. Из дрожащего марева начали материализовываться воины.

Они были похожи на белых дымчатых призраков. Их формы были расплывчаты, но в каждой угадывалась идеальная воинская выправка. В их руках были сгустки того же белого тумана, принявшие форму мечей, копий, луков и щитов. Они не издавали ни звука. Они не дышали. Они просто возникали рядами, строями, целыми фалангами, затмевая собой багровое небо. Их были тысячи. Десять тысяч. Может, больше. Бесшумная, парящая армия призраков, послушная воле своего Короля.

— Они ждут твоего приказа, Соломон, — прогремел голос Аль-Ахмара.

Я глубоко вздохнул, заставляя тело перераспределить остатки сил. Сердце колотилось как сумасшедшее, выкачивая кровь, чтобы компенсировать потерю.

— Отлично! Пусть ждут! — крикнул я в ответ и снова вытер кровь с лица, оставляя на рукаве малиновый размазанный след.

— И что это за чертовщина тут происходит⁈ — прорычал Коловрат, глядя на это представление… Он ткнул корявым пальцем в сторону парящего воинства, его лицо, обветренное таежными бурями, было искажено смесью ярости и первобытного любопытства. — Что это такое⁈ Это ж… призраки! Ты армию призраков вызвал, царь-батюшка⁈

Остальные смотрели на меня, застыв в немом шоке. Игорь перекрестился, его губы беззвучно прошептали молитву. Песец просто молчал, не в силах вымолвить ни слова. Его глаза были круглыми от изумления. Даже Валерия, видевшая многое, смотрела на парящие легионы с широко открытыми глазами.

Я обернулся к ним и хищно усмехнулся, обнажив зубы. В глазах вспыхнули те самые янтарные угли, что пугали придворных.

— А это, господа и дамы… — я обвел взглядом их потрясенные лица, наслаждаясь моментом. — моя личная гвардия. Разве не впечатляет? — Я повернулся к Аль-Ахмару. — Отправляй их на стены. В самое пекло!

Король джиннов взмахнул рукой в огненной перчатке.

И бесшумная армада пришла в движение.

Анна Меньшикова полностью отдалась горячке боя. Она творила смертельные заклинания, пронзала клинком демонические сердца, кружила в пляске битвы, как полноправная воительница. Это был единственный способ не сойти с ума.

Каждый взмах ее меча, каждый выстрел из элегантного револьвера, каждое ледяное заклинание, вырывающееся из ее уст, — все это было попыткой отрезать себя от мыслей. От воспоминаний о ледяных глазах Николая. От стыда за свое предательство. От горечи неразделенной… ненависти, страсти, любви. Она уже и сама не понимала — чего именно… Внутри была лишь выжженная пустошь, очень похожая на ту, что царила в его взгляде.

Она втайне надеялась на смерть. Чистую, простую, героическую смерть в бою. Чтобы все это наконец закончилось. Чтобы больше не чувствовать эту раздирающую боль и эмоциональную путаницу!

Но демоны, черт бы их побрал, не желали ей такого легкого выхода! Они хотели, чтобы она страдала. Чтобы она видела, как гибнут другие.

Когда они с основными силами подошли к демоническим стенам, ее охватил настоящий ужас. Вблизи они были еще чудовищнее. Это был сплавленный воедино конгломерат из конечностей, черепов, позвоночников, ребер, все это шевелилось, щёлкало щелями-ртами, из которых сочилась черная слизь. Всё это звучало низким похоронным стоном, исходящим из тысяч глоток одновременно. И с этих живых стен на них обрушился настоящий ад.

Тучи стрел, выточенных из засохшей крови и заостренных костей. Сгустки концентрированной скверны, которые, падая, разбрызгивались и разъедали доспехи и плоть за секунды, оставляя после себя дымящиеся скелеты. Гули, похожие на раздувшихся, лысых пауков с длинными когтями, скатывались по стенам и вгрызались в строй, отрывая куски мяса, их визг резал слух. Импы, мелкие и юркие летуны с кожистыми крыльями, осыпали магов проклятиями, сводя их с ума, заставляя обращать заклинания против своих. А за ними, на самых верхах, стояли массивные, закованные в черный, отливающий синевой металл Рыцари Бездны. Их двуручные мечи, размером с человека, испускали волны парализующего страха, от которого у молодых бойцов подкашивались ноги.

— Вперед! Не останавливаться! К пролому! — кричал голос какого-то офицера, но его тут же поглотил вой гуля и грохот взрывов.

Паровые големы утюжили первые ряды защитников. Их мощные кулаки и молоты крушили костяные выступы, разбрасывали обломки и брызги слизи. Но из проломов и амбразур тут же выливались новые волны тварей, более мерзких и агрессивных. Маги, укрывшиеся за щитами пехоты, творили свою разрушительную работу. Огненные вихри выжигали целые сектора обороны, обращая демонов в угли. Ледяные штормы сковывали и дробили гулей, превращая их в ледяные статуи, которые затем разбивались очередями из джипов. Молнии рассекали воздух, находя свои цели среди летающих импов, осыпая землю дымящимися обугленными трупиками.

Но и Скверна не оставалась в долгу. С костяных башен, венчавших стены, били концентрированные ленты багровой энергии. Один из таких лучей, толщиной в бревно, прошелся по строю инквизиторов. От них не осталось ничего, кроме пятна спекшегося пепла на земле и легкого запаха озона. Другой луч попал прямо в грудь парового голема. Исполинская машина взорвалась, как маленькое солнце, разбросав куски раскаленного металла по окрестностям и уничтожив с дюжину своих же солдат, которые перед смертью долго кричали, объятые пламенем.

Анна отбивалась на автомате, ее тело помнило движения лучше, чем разум. Ее клинок впивался в слизистые тела гулей, лед крошил летающих тварей, заставлял их падать и разбиваться о землю или головы своих же союзников. Она чувствовала, как истощается ее источник. Рука немела от постоянной отдачи револьвера. Кровь заливала лицо, плащ, делая все липким и скользким. В ушах стоял непрерывный звон.

Это был кромешный ад. И никакого геройства, никакой романтики… Лишь грязь, вонь, невыносимая боль, животный страх и механическое уничтожение, пока тебя самого не убьют. Она видела, как молодой охотник, не старше двадцати, упал на колени, пытаясь затолкать обратно в живот свои кишки. Видела, как инквизитор, объятый демоническим пламенем, с криком пробежал несколько шагов и упал, превртившись в уголек.

Их просто давили числом. Строй трещал по швам. Големы один за другим превращались в груды дымящегося металлолома. Кавалерия была почти вся выкошена, кони и всадники растоптаны, изуродованы, разорваны на части. Охотники, полагающиеся на скорость и точность, гибли в давке, не имея пространства для маневра, захлебываясь в волнах мелкой нечисти.

Анна отбила атаку Рыцаря Бездны, едва увернувшись от его гигантского меча, который вонзился в землю рядом, вырыв котлован. Ее клинок скользнул по его латам, не оставив и царапины — лишь попусту высекла сноп искр. Рыцарь беззвучно занес меч для нового смертельного удара. И Анна поняла, что не успеет отпрыгнуть. В ее голове мелькнула спокойная, почти радостная мысль: «Ну вот и все… Сейчас всё и закончится…»

И в этот самый момент, когда тень смертоносного лезвия уже накрыла ее, со стороны императорского дирижабля она заметила странное гигантское движение.

Все небо, что было за «Соколиком», заполнила белая дымчатая масса. Она неслась на стены с невероятной и неестественной скоростью, не издавая ни звука. Это было воинство призраков. Тысячи, десятки тысяч бесшумных воинов врезались в демонические порядки. Началась самая странная, нелепая и жуткая резня, которую Анна когда-либо видела.

Дымчатые мечи и копья призраков проходили сквозь доспехи и плоть демонов, не оставляя физических ран, но твари замирали, конвульсивно дергались и рассыпались в черный прах, будто их внутренняя, демоническая суть была мгновенно уничтожена, аннигилирована. Призраки не умирали. По ним били, их рассекали надвое, но они просто теряли форму на секунду, чтобы затем снова собраться из тумана и продолжить свою безмолвную бойню. Они были идеальными солдатами — не знающими страха, боли и пощады.

А потом она увидела гигантского крылатого воина в огненных доспехах, парившего в небе, подобно древнему божеству войны. Он взмахнул своим мечом, который был соткан из молний и чистого солнечного пламени. И от этого взмаха в сторону самой мощной, центральной секции стены ринулся сгусток чистой, невероятной, почти божественной мощи.

Это была воля, облеченная в энергию! Приговор, вынесенный самой материи!

Стена, которая выдерживала сосредоточенные удары големов и самые мощные магические обстрелы, не устояла. Она сложилась, как карточный домик. Гигантские костяные блоки весом в несколько тонн взлетели на воздух, куски живой, шевелящейся плоти испарились с шипением. Один из блоков рухнул на ее противника, подарив ей шанс на спасение.

Образовался гигантский, дымящийся пролом, шириной в сотни метров. Через него открылся вид на зловещие башни Черной Цитадели. Путь был открыт.

Анна застыла, не веря своим глазам, едва увернувшись от летящих обломков размером с дом.

— Какого черта тут происходит⁈ — вырвался у нее крик, в котором смешались отчаяние, изумление и какая-то истерическая надежда. — Откуда у Императора такая мощь⁈ Это… это выше любых известных нам гримуаров!

Ее подхватила сильная рука, не дав упасть от потрясения. Это был магистр Павел. Его лицо, состаренное и испещренное новыми морщинами после пережитого откровения, было спокойным, почти умиротворенным. В глазах, однако, горел тот самый фанатичный огонь, но теперь он был направлен в нужное и единственно верное русло.

— Не все ли равно, дитя мое? — сказал он, и на его изможденных губах играла удивительно светлая, почти мальчишеская улыбка. — Ведь он на нашей стороне! И я рад служить ему до последнего вздоха! Разве это не чудо? Чудо, явленное нам, недостойным!

Он взметнул свой посох, и ослепительный столб священного огня испепелил целую группу гулей, рванувших к ним через свежий пролом.

— А теперь к бою! — крикнул Павел. — Война еще не окончена! Вперед, к Цитадели! За Империю и Императора!

И они вместе устремились сквозь гигантскую завесу пыли, в зияющую пасть пролома, навстречу сердцу вражеской твердыни…