Брандвахта

Фрагмент 17

33

— Извини, я не контролировал себя во сне.

— Я тоже. А когда поняла, что мне это не снится, не захотела, чтобы ты останавливался… Так хорошо, что у меня до сих пор всё внутри дрожит…

От свечки осталась максимум одна десятая длины, и её огонёк отражается в глазах бывшей воспитательницы детского сада. Свечка продолжает гореть, а дождь, кажется, наконец-то престал. В «избушке», вроде бы, не похолодало. Неужели доска-сороковка, из которой сколочены её стены, так хорошо держит тепло? Или это мы разгорячённые после секса?

Погорячился я, говоря, что дождь перестал. Не прошло и пяти минут, как он снова уютно зашуршал по крыше. Но именно зашуршал, а не забарабанил, как это было, когда мы ворвались в «скворечник». Да, идёт потихоньку, в чём я убедился, выскочив на «крылечко». Ну, есть такая физиологическая особенность у моего организма — опорожнить мочевой пузырь «после того, как», если давно не отливал. Спускаться вниз не стал, изобразив иллюстрацию к присказке «лучше нет красоты, чем…».

Вернулся, а Фая щупает сушащийся купальник. Просох, просох. Я успел проверить.

— Одеваться будешь?

— А без него я тебе не нравлюсь?

Надо же! Я-то считал её перепуганной до состояния овоща, а она, оказывается, и кокетничать умеет. Причём, столько откровенно давая понять, что ей небезынтересно мнение о её прелестях.

Ну, тогда от нашего стола — вашему столу! Пристально, с подчёркнутой заинтересованностью во взгляде, осмотрел её с головы до ног, а потом с ног до головы.

— Знаешь, как лучше всего выглядит женское нижнее бельё? На спинке стула. Ну, или в нашем случае, на вешалке.

В общем-то, не сильно и кривил душой. Ну, склонна к полноте, из-за чего на животе — не небольшой вали, с которым безуспешно борются даже самые худые фемины, а тонкая подушечка во весь животик. Ну, небольшие груди не торчат, а чуть провисают. Но только чуть-чуть, поскольку молода Фая, очень молода. Ну, пухленькие ножки — не из ушей растут, как у всевозможных «миссок», а из… того места, из которого им и положено расти. Кстати, из достаточно аппетитного места. Короче, этакий эталонный образец женщины с восточными кровями, немного склонной к полноте. Довольно сексуальной женщины.

Отнюдь не свежая шутка понравилась. И была истрактована как руководство к действию. Да разве ж я против, пока жены рядом нет?

Да уж… Жены… Стыдно будет, конечно, смотреть в глаза Наташе. Живём-то с ней вместе всего ничего, а у меня уже «загул налево». Но, положа руку на сердце, совершенно спонтанный, неосознанный «загул».

Первая часть его неосознанная. А продолжение подпадает под другую присказку: поздно пить «Боржоми»! В смысле, мучиться угрызениями совести, когда уже ничего не исправить. Тем более, Фая объявила, что хочет увидеть собственными глазами, как происходит этот процесс.

— Ты что, никогда не смотрела? И даже по видику?

— По видику — это другое. А как на самом деле… Когда на тебе кто-то лежит, ничего не увидишь. Да и… тот парень стеснялся.

— А чего с ним расстались?

— Он прошлой осенью в армию ушёл. Диплом защитил и ушёл.

При свете новой свечи и посмотрела. Не знаю, понравилось ей или нет это зрелище, но любопытство удовлетворили сполна. Включая лицезрение моего «хозяйства» перед и после окончания процесса.

Кстати, тему Наташи, всплывшую перед сном, не я поднял.

— Жаль, что ты не мусульманин, не можешь иметь сразу двух жён…

Это факт! Только двух жён не потерплю не я, не законодательство, которое теперь совершенно не работает, а моя благоверная. Зная её горячий характер, опасаюсь, что в ответ на предложение взять в семью ещё и Фаю, мне вообще до конца жизни ни одной женщины больше не понадобится!

— Ты не будешь обижаться, если я стану жить с Алексеем?

Я??? Обижаться??? Да я только рад буду, если ты, девочка, не станешь тоскливо вздыхать, глядя на нас с Наташкой.

— Он тебе нравится?

— Да. Мне кажется, что он справедливый. И тоже добрый, как ты.

Надо же! На мне уже почти два десятка трупов «висит», а меня считают добрым…

К брандвахте поутру топали под всё тем же мелким дождичком, то прекращавшимся, то начинавшим сыпать всю ночь. Я — в моментально промокшей футболке и кроссовках, быстро захлюпавших после пары луж и обходов по мокрой траве. Фая — закутанная поверх купальника в одеяло, прихваченное в «скворечнике».

Хрен бы я тут проехал, даже если бы не было той самой первой ветки тополя, перегородившей дорогу. Чуть дальше попалось ещё одно рухнувшее через неё дерево. А грязища вызывала стойкое сомнение в том, что «Рафик» не застрял бы в какой-нибудь из луж. В общем, вместо двадцати минут, в течение которых Нафикова прибежала на пляж, топали раза в два дольше. И явились на «Ноев ковчег» ни свет, ни заря, когда на палубе торчали лишь Лёха, дежуривший ночью, и Данилыч, вышедший выкурить первую утреннюю сигарету.

Да уж! Стёклам действительно досталось. Минимум три прикрыты снаружи какой-то рухлядью. Два из них — выходящие на южную, «общественную» сторону палубы, где и стол стоит, и мангал, и прочие аксессуары «культурного отдыха».

Пока я «стрелял» у брата сигарету (мои промокли по дороге с пляжа), Фая без разговоров уселась за стол рядом с Алексеем. Не просто рядом, а вплотную к нему. На недоумённый взгляд Андрея я негромко пробормотал:

— Ну, пришлось мне немного поработать психотерапевтом…

Правда, каким образом работать, уточнять не стал: нахрена трепаться о том, что было между двоими?

Звуки опускания трапа выгнали из постели и любимую (ой, только не надо ханжества! Если мужик с кем-то переспал на стороне, это вовсе не значит, что он разлюбил жену). Картинку с сидящими рядом инвалидом войны и единственной нашей «неохваченной мужиками» дамочки они тоже срисовала. Поэтому, если в ней и теплилась ревность, то тут же погасла. И ко мне Наташа подошла со словами:

— Замёрз?

— Ещё как!

Оно и видно по тому, как топорщится «мурашками» шкура на руках.

— А ещё — жрать хочу, как волк.

— И я тоже, — подала голос бывшая воспитательница детсада. — Лёша, а ты уже завтракал?

«Директор», оценив состояние двух мокрых, несколько невыспавшихся куриц, позволил нам полдня поспать. Может, что-то и заподозрил, отчего мы невыспавшиеся, но, раз я не стал про это говорить, то и он предпочёл не заострять внимание. Тем более, вполне реально, что мы могли просто болтать полночи, опасаясь каких-нибудь незваных гостей: автомат-то я передал с ребятами, ушедшими на брандваху ещё до бури.

Впрочем, если не считать ремонтно-восстановительных работ, остальным людям тоже заняться особо нечем было. В огородах грязища, сварочными работами под дождичком не займёшься. Так что кто-то сгонял в частный сектор, вынул и приволок рамы подходящих размеров, а Андрюха вырезал стёкла по замерам и вставил вместо выбитых.

Ясное дело, знаки внимания Фаи к бывшему прапорщику не остались незамеченными. И вопрос «чего это она вдруг?» мне задала именно моя благоверная.

— Да просто нравится он ей. А за ночь мы с ней много о чём успели поговорить. Вот и убедил, что мужику, комплексующему из-за своего увечья, надо дать повод обратить на себя внимание. Не вешаться на шею, а именно намекнуть, что к его ухаживаниям отнесутся благосклонно: вы же просто поведенные на том, чтобы мужчина «сам допёр», а не прямо сказать о том, что вам нужно.

Похоже, по нынешним временам у нас собралось просто уникальное сообщество: женщин не меньше, чем мужиков. И все, если предположить, что у Нафиковой «срастётся» с Минхажевым, разбились по парам. Даже Васёк, у которого с Ритой «что-то намечается».

— Ты, как мужик, просвети его, чтобы глупостей не наделал, когда у них «до этого» дойдёт, — позаботилась о пацане старшая сестра.

При случае, конечно, поговорим. Хотя, в ряде случаев, нынешняя молодёжь ещё и нас может «просветить» в данном вопросе.

А Данилыч, как в воду смотрел, позволив мне поспать только часа четыре. Поскольку к полудню притопали к Ивану Романовичу «делегаты», объявившие, что хотят поговорить с «твоими бандитами».

34

Чтобы не мокнуть на улице, «встречу в верхах» провели в домике Деда. За чаем и какими-то «плюшками», испечёнными Ольгой. Не для того, чтобы похвастаться «сытой жизнью», а ради создания неформальной обстановки.

В общем, созрели, созрели мужики до того, чтобы совместно защищаться от «залётных». Кое-какое оружие у них есть, но, в основном, охотничье да пара «макарок», то ли добытых у покойных милиционеров, то ли выменянных на рынке. А у нас — куда более серьёзное, как они уже знали. Вот и рассчитывали, что мы возьмём на себя львиную долю забот по организации обороны района.

— Не пойдёт, — помотал головой Данилыч. — Нам что, делать больше нечего, кроме как вас караулить?

— Но ведь и себя тоже.

— И себя тоже, конечно. Но у нас как вы знаете, на брандвахте пост имеется, так что «вешать» на себя второй нам просто смысла нет.

— Отказываетесь, значит?

— Не отказываемся. Но на тех условиях, которые вы предлагаете, мы не договоримся. Вы же, по сути, явились сюда и начали требовать: «а ну-ка, подскочили, ребята, и кинулись нас охранять. За наши красивые глазки».

— Ты хочешь, чтобы вам ещё и платили за это? Не жирно ли будет? Вы и так богато живёте: вон, и свежая выпечка у вас есть, а я уже забыл, как хлеб пахнет. И электричество, а мы скоро лучины начнём жечь.

— А кто тебе мешает самому хлеб испечь и электричеством обзавестись?

— Так нету муки для хлеба. И на базаре выменять не на что. И свет в розетках давным-давно кончился.

— Так достань где-нибудь бензогенератор. Или ветряк поставь, чтобы он генератор от машины крутил. Машин брошенных — как грязи. А за мукой на мелькомбинат сплавай. Мы не поленились, и теперь с хлебом.

Честно говоря, меня самого очень удивила возможность получения электричества от автомобильного генератора. Но, вспомнив теорию, оценил красоту идеи. Та же самая лампочка из фары имеет мощность 50–100 ватт, в зависимости от модели, и парочки их вполне хватит, чтобы осветить комнату даже приличных размеров. Мощность такого генератора, в зависимости от типа, от пары до пяти киловатт. И выдаёт он именно переменный ток, который потом выпрямляется мощным диодным мостом. Так что, если напрямую подключить генератор к трансформатору, минуя тот мост, то можно и желанные 220 вольт получить. Причём, с мощностью, вполне достаточной для нужд отдельного частного дома. Если, правда, микроволновку вместе с электрочайником и электроплиткой не врубать. Экспериментировать, конечно, надо, но главное — схема, на первый взгляд, совершенно работоспособная.

Ещё не успели договориться про пост охраны, а новый набег на Мелькомбинат запланировали. С нас буксир с баржей и вооружённая поддержка, с жителей района — рабочие руки для погрузки-разгрузки. За что 10% привезённых муки и круп — наши.

«Делегаты» сразу повеселели, и разговор об организации поста охраны пошёл плодотворнее. В общем, договорились до того, что «районские» строят добротную будку для охраны, мощный шлагбаум, перекрывающий единственный въезд в район, и составляют график дежурства пригодных к такой службе. Мы выделяем из своих запасов рацию, чтобы «караул» мог подать весть о нападении или появлении «быкующих» чужаков «тревожной группе».

Ясное дело, далеко не каждый из обитателей района Колонии Матросова способен дежурить на таком КПП. Поэтому вводится «подушный продналог» на содержание «караула» в таких размерах, чтобы не только кормить «часовых» во время «наряда», но и стимулировать их излишками «продуктового довольствия».

Прикольно, что следующая неделя в районе ознаменовалась массовой постройкой ветряков самых разнообразных видов. С генератором, закреплённым наверху, возле лопастей. С шестерёнками, передающими вращение ротору генератора валом. С ременными передачами. С количеством лопастей от двух, сделанных из разрезанной вдоль на две половинки стальной бочки, до дюжины (ну, примерно) «классических». У кого-то сразу получилось, кто-то, матерясь, переделывал непродуманную конструкцию. Самые же толковые сообразили, что нужно поставить в цепь аккумулятор, который позволит не оглядываться на то, будет ли ветер именно в тот момент, когда им нужен свет. Но по ночам в нескольких домах действительно засветились окна.

Нашёлся среди жителей и человек, взявшийся строить блок-пост. Точнее, руководить строительством. А поскольку набросок укрепления мы с Лёхой уже сделали, то особо выдумывать ему ничего не пришлось, хоть он и пытался. Но его свели с Минхажевым, и тот «задавил авторитетом» прораба, как обычно, собиравшегося упростить и «удешевить» объект. А поскольку и техника на стройке на улице Менделеева нашлась, и материалы, и рабочие руки, то за ту же неделю «караулка» была готова. Достаточно надёжная, чтобы защитить «часовых» от огня из пистолетов, охотничьих ружей и даже пуль, выпущенных из «укорота».

По моим прикидкам, райончик у нас оказался довольно большой по численности населения. Пожалуй, не меньше полутысячи жителей. Основная масса, конечно, сконцентрировалась поближе к улице Пугачёва, в «основании» нашего полуострова. Но примерно с полсотни человек поселились поближе к затону, став нашими непосредственными соседями.

Люди очень разные. От владельцев фирмочек и ИТР до вчерашних бомжей. Или, пользуясь советской терминологией, опустившихся «бывших интеллигентных человеков», бичей.

Эти-то и являются самой «проблемной» категорией населения, поскольку их главная забота — бухнуть. А там — хоть трава не расти. Или, наоборот, пусть огород, не ими высаженный, хоть травой зарастёт: срать они хотели на то, что нужно хотя бы картошкой на зиму запастись, а для этого выйти из запой и прополоть огород. Сейчас ведь есть что сожрать из запасов прошлых хозяев «оккупированных» ими домов. Вон, даже свежей картошки можно подкопать на закусь. Где бухло берут? А хрен их знает. Кто-то найденное в подполе варенье на брагу пускает, кто-то «из города» приносит. Видимо, продолжают «бомбить» выморочные квартиры. К нам пока не суются, хватает того, что «добывают» в домах, которые мы не «освоили». Но, когда запасы в них кончатся, следует ждать и к нам: мы ведь тоже сладкой консервации немало отыскали.

Прямо противоположная им группа населения — «бизнесмены». Эти, едва освоились на новом месте, тут же начали что-то «крутить». Да что там далеко ходить? Достаточно вспомнить приснопамятного Шамильку. Они и жильё себе постарались выбрать «с размахом», и какую-то торговлю «замутили». Собственно, именно они и стали инициаторами создания «самообороны», поскольку сообразили, что без оной их вполне могут «раскулачить». Действуют «на опережение». И уже «прикармливают» молодёжь, которая может «сбиться в стаю» для «раскулачивания», не имея возможности добыть еду и женщин: молодняк ведь тоже не пальцем деланный, сразу же соображакт, при ком им будет относительно сытно жить. Эти тоже потенциально опасны, поскольку со временем у них появится желание «подмять» под себя весь район. Но пока они — наши союзники в деле обеспечения собственной безопасности, поскольку обеспокоены тем же.

Третья, самая многочисленная категория, те, кого можно назвать «простые люди». Или, говоря газетными штампами, обыватели. Их забота — просто выжить, не суя нос ни во что, кроме собственного хозяйства. Усиленно готовятся к неизбежной и уже недалёкой зиме, при случае пытаются подработать, не брезгуют никаким тяжёлым и малоприятным трудом. В целом — очень договороспособны, если не предлагать им того, что их категорически не устраивает. Но тяжелы на подъём, если что-то касается всеобщих интересов, очень тяжелы. Тот же самый принцип, приписываемый исключительно украинцам: моя хата с краю.

Что радует — так это полное отсутствие наркоманов. То ли излучение так подействовало, что даже обдолбанные не выжили, то ли какая-то другая причина сказалась, но ни одного, колющегося или курящего «травку», в районе не замечено.

Охарактеризовали людей, с которыми нам теперь общаться? Ну, тогда перейдём к налёту на Мелькомбинат.