Бокс-офис

Глава 23

В понедельник появились первые данные по кассовым сборам.

За дебютный уик-энд фильм собрал в мировом прокате четырнадцать с половиной миллионов тихоокеанских долларов. Если пересчитать на американские, выходило примерно столько же. Ну, может, чуть меньше.

Это не был рекорд на все времена. «Орбитальный вояж», к примеру, в прошлом году срубил за первый уик-энд больше двадцати миллионов. А «Царица Нила» этой зимой наскребла шестнадцать. Но у них и реклама была намного мощнее. А если ещё учесть, что студия Квона-старшего потратила на наш фильм буквально гроши…

Короче говоря, это был успех. Фурор в киноиндустрии и настоящий джек-пот для нас, участвовавших в съёмках.

В азиатском и американском прокате мы стартовали с первого места, с большим отрывом. В европейском — делили первую строчку с французской кинокомедией, где играли их ведущие звёзды Этьенн Виллон и Мадлен Ринёфф.

Да, не вся эта прибыль шла сразу нам в карман. В Штатах и Канаде, где фильм показывал наилучшие результаты, половину суммы забирали прокатчики. В Европе им доставалось сорок процентов. И только в Азии деньги шли напрямую.

То есть четырнадцать миллионов сразу же урезались, по грубым прикидкам, вдвое и превращались в семь.

Из этих семи наш дистрибьютер Квон-старший забирал семьдесят процентов, почти пять миллионов. Нам, соучредителям «Дейт Лайн Филмз», доставалось чуть больше двух. И вот, наконец, из этой конечной суммы мне персонально, по условиям сделки с Джефом, причиталось пятнадцать процентов.

Триста тысяч, плюс-минус.

Впервые подсчитав эту сумму, я не поверил своим глазам.

Ещё раз пересчитал всё в столбик и почесал в затылке.

Такие деньги мне прежде и не снились. А ведь прокат продолжался…

Да, дебютный уик-энд считался самым урожайным в прокате, далее показатели обычно снижались от недели к неделе. И тем не менее…

Миллионером я в одночасье не стал, но мог считаться теперь весьма обеспеченным человеком. Ощущение было новое, непривычное и слегка эйфорическое.

Оставалось дождаться, когда деньги от «Сильвер Форест» поступят на счета «Дейт Лайн Филмз». Я, впрочем, не сомневался, что это произойдёт в ближайшее время. В таких вопросах отец Сон-Хи отличался, насколько я мог судить, щепетильностью. Он наверняка старался форсировать процедуру.

Чтобы отпраздновать, мы забронировали столик в «Океанской слезе» на начало мая. Сон-Хи пригласила за свой счёт Рейчел и Мей-Лин, которые работали за фиксированную зарплату, а не за долю от прибыли. Ещё она позвала профессора Льюиса.

Я же позвонил Коллинз.

— Ну, наконец-то, — сказала та. — А я уже собиралась сама тонко намекнуть.

— Приходи со своим бойфрендом. Хоть посмотрю вблизи на умного человека.

— Вот-вот, Свиридов, тебе будет полезно. Он доктор психологии, между прочим.

— Час от часу не легче.

В Москву я позвонил тоже, поговорил с приятелем Славиком, и тот подтвердил — в кинозалах на нашем фильме аншлаг и ажиотаж.

— С тебя пузырь, Димыч, — заявил он мне безапелляционно. — И не вздумай жмотиться — едем в «Яр», как будешь в Москве. Плюс эксклюзивное интервью с тебя насчёт фестиваля.

— Уговорил. Созвонимся, как прилечу.

А вечером телефон зазвонил у меня в квартире.

— Здравствуйте, Дмитрий, — произнёс женский голос, причём по-русски.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить:

— Добрый вечер, ваше высочество. Ну, в смысле, приветствую, Юлия.

— У нас пока утро, — поправила она с лёгким смешком. — Спешу сообщить — в эти выходные мы были на премьере вместе с Ариной. Она в полнейшем восторге, все уши мне прожужжала. Хочет сходить ещё раз через несколько дней. А в середине мая мы собираемся приехать в Москву, на кинофестиваль. Вы тоже участвуете, я знаю. Естественно, вы будете очень заняты в связи с этим, но если захотите вдруг пообщаться, я буду рада. На всякий случай могу оставить вам телефон.

— Буду благодарен.

— Остановлюсь в Петровском дворце, — сказала она и продиктовала номер.

На несколько секунд воцарилась пауза, а затем я осторожно спросил:

— Арина будет жить там же?

— Нет, у неё есть тётя в Замоскворечье.

— Вы, вероятно, знаете номер, — сказал я. — Если возможно, продиктуйте мне его тоже. Она, надеюсь, не будет против?

— Меня она ни о чём таком не предупреждала, так что не вижу препятствий. Записывайте, Дмитрий.

В следующие дни работа над романом затормозилась — я с увлечением следил за прокатными новостями и читал прессу. Рецензии на «Магию» сильно различались по тону.

В очередной гигантской статье мистер Уайт из «Пасифик Геральд Трибьюн» разнёс наш фильм по кирпичикам, особенно досталось сценарию.

Зато интересную аналитику выдал «Вестник киноискусства». Автор высказывался в том духе, что усилились сразу две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, почти перестали сниматься пеплумы про античность или средневековье, и некоторые студии теперь делают ставку на малобюджетные, но социально острые фильмы. С другой стороны, успехи сай-фая, а теперь вот ещё и фэнтези задают новый вектор зрелищному кино.

А в глянцевых журналах тем временем публиковали самые эффектные кадры и интервью с актёрами, от Мин-Хёка до Дюбуа.

Сам я интервью больше не давал. Не было желания, а для рекламы фильма это уже не играло особой роли — зритель распробовал наш продукт, заработало сарафанное радио. Сон-Хи тоже перестала общаться с прессой. Зато Розанна с Анастасией не отказывали себе в удовольствии.

Квон-старший перечислил-таки нам первые проценты с проката, мы разделили сумму между собой. Я сразу оплатил аренду квартиры, доставшейся мне авансом, а затем несколько замешкался. Решил повременить с серьёзными тратами, пока не определюсь с долгосрочными перспективами. Разве что обновил гардероб. А «плимут» пока оставил — меня он вполне устраивал и выглядел прилично.

В «Океанской слезе» отпраздновали, как и хотели. Больше всех, по-моему, наслаждалась Коллинз. Меня же заведение утомило излишним пафосом.

Кинопрокат продолжался. Сборы по итогам второй недели оказались предсказуемо ниже, чем сразу после премьеры, но мы удерживали первую строчку в рейтинге.

Когда мы закончили постпродакшн нового фильма, с Сон-Хи связался Гарсия — предупредил, что браться за другие проекты нельзя без согласования с ним. Она совершенно честно ответила, что подобных проектов нет, а сейчас мы заняты подготовкой к московскому фестивалю.

Лететь в Москву решили втроём — Сон-Хи, Анастасия и я. Розанна тоже была не прочь, но у неё как раз возобновлялись съёмки на «Праймери».

Билеты на обычный авиарейс мы покупать не стали. Воспользовались услугами небольшой авиакомпании, предоставлявшей услуги премиум-класса. Самолётик для толстосумов, в общем. Выбор мы, впрочем, сделали не только из буржуйского выпендрёжа, но и ради спокойствия, чтобы избежать назойливого внимания.

Известными личностями мы стали ещё до премьеры фильма, но теперь перешли в категорию знаменитостей — пробу, что называется, ставить негде.

Вылетали мы четырнадцатого мая, во вторник.

Солнце припекало, как летом. Сакуры отцвели, доцветали сливы. Сочно и буйно зеленели бульвары.

Забросив сумки в багажник, я нацепил солнцезащитные очки, закатал рукава рубахи, и мы поехали с Анастасией в аэропорт.

— Прекрасно выглядите, Настя, — сказал я. — Можно в «Повесу» на разворот.

— Для «Повесы» я уже старовата, но спасибо за комплимент.

Она улыбалась, глядя в окно, и думала о чём-то своём. Наверное, о Москве.

На частном аэродроме мы без задержки уладили все формальности и, встретившись у трапа с Сон-Хи, поднялись на борт. Кроме нас в салоне было ещё пять пассажиров. Я узнал золотопромышленника из Империи и теннисиста из Нью-Пасифик, который выиграл прошлым летом Уимблдон. Поздоровавшись, мы заняли места.

Через пять минут мы взлетели.

Синяя океанская гладь открылась внизу. Мне вспомнилось, как я летел сюда в январе. Что ж, надо признать, сюжетные повороты, случившиеся со мной за эти четыре месяца, мне бы тогда и в голову не пришли.

Мы мчались на запад, гонясь за солнцем. Пересекались часовые пояса, ввинчиваясь в прошлое. Минуты и вёрсты развеивались, словно туман.

Во Владивостоке мы сделали промежуточную посадку, затем отправились дальше. Пролетели над китайской Манчжурией и вернулись в воздушное пространство Империи. Прибайкалье, Западная Сибирь и Урал — ландшафты распахивались, как книжные страницы. Мы то дремали, то разговаривали, то вновь смотрели в окно.

Золотистой лентой сверкнула Волга, и вскоре мы наконец-таки приземлились в международном аэропорту Артемьево, к юго-востоку от московских окраин.

— Ничего себе, перелёт, — сказала Сон-Хи. — Я раньше в Европу всегда летала через Америку, с посадкой в Сиэтле, потом в Нью-Йорке. Расстояние не так ощущалось.

Как только мы прошли визовый контроль, защёлками фотоаппараты, на нас обрушился град вопросов. Львиная доля из них адресовалась, впрочем, Анастасии, а мы с Сон-Хи создавали фон.

— Госпожа Клуманцева! — крикнул кто-то из репортёров. — С какими чувствами вы вернулись в Империю? И в кинематограф?

— Вернулась с радостью. Польщена, что здесь меня ещё помнят, и с нетерпением жду встречи с московской публикой.

— Почему вы не снимались так долго?

— Ради интриги.

Ко мне обратились тоже, но я отделался дежурными фразами.

Организаторы фестиваля прислали за нами автомобиль, чёрный лимузин. Купцы-меценаты не мелочились.

К Москве мы подъехали минут через сорок. Я с нетерпеньем вглядывался в открывающийся пейзаж.

Скоростная загородная трасса пересекла Большое Авто-Кольцо, достроенное в середине шестидесятых. Мы пронеслись через Бирюлёво — слева громоздились панельные новостройки, работали подъёмные краны; справа был парк. Миновали Царицыно, приближаясь к Садовому кольцу.

— Да, громадный город, — констатировала Сон-Хи. — Раза в три, по-моему, больше, чем Нью-Пасифик. Сколько же тут жителей?

— Около четырёх миллионов, — сказал я, — если не ошибаюсь. В Москве я ориентируюсь более или менее, бывал тут не раз. Могу устроить тебе любительскую экскурсию.

— Завтра мне надо в оргкомитет. А после премьеры — было бы здорово.

Мы забронировали номера в «Метрополе», к северу от Кремля. Оттуда было недалеко до кинотеатра «Художественный», где планировались показы.

Открытие фестиваля ожидалось в четверг, шестнадцатого мая. У нас было в запасе ещё два дня, чтобы отдохнуть и акклиматизироваться. Погода здесь, впрочем, тоже была отличная, лишь немного прохладнее, чем в Нью-Пасифик-Сити.

И да, открывал программу наш новый фильм про шпионов.

Но пока меня занимало нечто другое.

Вечером в отеле я взялся за телефон. Немолодой женский голос отозвался:

— У аппарата.

— Здравствуйте. Если можно, я хотел бы поговорить с Ариной.

— Одну минуту.

Я ждал, и сердце стучало чаще.

— Слушаю вас.

— Привет, — сказал я. — Принимаете гостей с Тихого океана?

— Дмитрий? — произнесла она осторожно. — Это действительно ты?

— Действительно я. Гарантия сто процентов.

— А ты… Сейчас ты…

— Уже в Москве, хочу с тобой встретиться. Прямо очень хочу.

Арина хихикнула:

— Ну, если прямо очень… Как же тут отказать? Если честно, Дмитрий, я жутко рада, что ты звонишь. Как только узнала про фестиваль, подумала сразу…

Она запнулась, а я сказал:

— При встрече обсудим. Когда удобнее? Завтра у меня свободен весь день, к примеру.

— Ой, завтра было бы замечательно! Сегодня я с тётей дома — она соскучилась, и я тоже. А завтра после обеда… И надо Юле тоже сказать, мы же с ней приехали, но она в Петровском дворце…

— Да, знаю. Это ведь у неё я добыл твой номер. Позвоню ей сам сейчас, поблагодарю. Не уходи далеко, перезвоню тебе скоро.

Нажав на рычаг, я снова принялся крутить диск.

— Добрый вечер, Дмитрий, — сказала Юлия. — С прибытием вас. Уже определились с планами помимо фестивальной программы?

— Завтра идём с Ариной гулять. И вас приглашаем.

Хотя я её не видел, мне показалось, что она улыбнулась:

— Спасибо, Дмитрий, но, думаю, без меня вам будет веселее. Увидимся послезавтра, на фестивале. У нас с Ариной, как вы догадываетесь, есть пригласительные и на открытие, и на кинопоказ. Хоть какая-то польза от принадлежности к дворцовым кругам.

Так и договорились. Арине же я сказал, что заеду завтра.

Когда стемнело, я вышел на балкон и долго смотрел на Театральную площадь и на окрестности, залитые апельсиновым светом уличных фонарей. Пытался привыкнуть к этой картине, переключиться после нескольких месяцев, проведённых на тихоокеанском меридиане, за десять тысяч вёрст от Москвы.

С утра меня навестил Славик-газетчик, я дал ему эксклюзивное интервью, как договорились. Оно должно было выйти в день открытия фестиваля.

Анастасия отправилась к приятельницам, коих у неё тут хватало, Сон-Хи — в оргкомитет по делам. А я взял такси и после обеда поехал в Замоскворечье.

Там почти не было новостроек, и атмосфера казалась сонной. Цвели сады, стояли купеческие особняки и многоквартирные дома в два-три этажа с покатыми крышами. Редкие прохожие никуда не спешили.

Искомый дом оказался довольно длинным, подреставрированным в стиле прошлого века. Я попросил водителя подождать и вошёл в подъезд. Поднялся по деревянным ступеням, которые чуть заметно поскрипывали, и огляделся, чтобы найти нужную квартиру, но тут одна из дверей открылась.

Через порог переступила Арина:

— В окно увидела, как ты подъехал. Привет.

— Привет, — сказал я.

Она была в ярко-жёлтой складчатой мини-юбке и в белой блузке без рукавов, высокая, но изящная, тонкая.

Несколько секунд мы стояли молча, уставившись друг на друга, а затем я шагнул к ней. Она шагнула навстречу.

Мы целовались на лестничной площадке, где пахло старым деревом. Было тихо, лишь во дворе чирикали птицы.

— Ты надолго в Москву? — спросила она, когда мы перевели дыхание.

— До конца фестиваля. Будешь со мной завтра на премьере?

— Ты имеешь в виду…

— Да, именно это. Чтобы все видели, что мы вместе.

Арина чуть отстранилась и, взглянув мне в глаза, спросила:

— А дальше?

— И дальше так же. Москва, Нью-Пасифик, Питер — определимся по ситуации. Главное, чтобы ты у меня была крупным планом.

— Ты специально употребляешь киношный термин, чтобы соблазнить киноманку?

— Да.

Она рассмеялась. Вокруг кружились пылинки, подсвеченные солнечными лучами, которые проникали в окошко наискосок.

— А сегодня — едем гулять, — сказал я.

— Сначала с тётей познакомишься. Сделай приличный вид, она должна убедиться, что её племянница — в надёжных руках.

Тётя оказалась улыбчивой пухлой женщиной лет пятидесяти пяти. Она, правда, попыталась строго посмотреть на меня, но вышло неубедительно.

— А куда мы сейчас поедем? — поинтересовалась Арина, спускаясь со мной по лестнице и опёршись на мою руку.

— Куда захочешь. Денег полно.

— Пижон и показушник.

— Есть возражения?

— Нет-нет, я молчу. Но давай сначала пройдёмся в центре, а то я уже давно не была в Москве. Тем более что погода просто волшебная.

Было и впрямь теплее, чем накануне, даже чуть жарковато. Город готовился перепрыгнуть из весны в лето.

Пока мы ехали в центр, к Кремлю, Арина делилась впечатлениями от нашего фильма, вышедшего в прокат:

— Клуманцева — просто ух! И парень-кореец тоже красивый. Магические эффекты очень понравились, но ещё больше — музыка! Особенно когда птицы летят и флейта звучит с электрогитарами…

— Передам композитору.

В Александровском саду вдоль заасфальтированной аллейки цвела черёмуха и сирень. Арина сказала, глядя на белые и лиловые гроздья:

— Весну обожаю. Время для фестиваля удачно выбрали, да? А ваш новый фильм — явный фаворит! Я много читала в прессе, сравнивала анонсы. Он ведь получился не хуже, чем предыдущий?

— По-моему, лучше. Завтра увидишь.