Бокс-офис

Глава 16

— Что вас развеселило, Дмитрий? — спросила Анастасия.

Я показал газету со своей фотографией. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил: «Глория, что за хрень?»

— Чувствуется, — сказала графиня, — что разговор был действительно конструктивным. Разрешите ознакомиться?

— Да, секунду.

Просмотрев интервью по диагонали, я убедился — Коллинз ничего не переврала. Вопросы с ответами цитировались в том виде, как они прозвучали во время нашего интервью. Только кое-где были чуть подправлены стилистические корявости, которые характерны для устной спонтанной речи.

Отдав газету дамам, расположившимся на заднем сиденье, я снова завёл мотор. Анастасия хмыкнула:

— Царскосельский пул? Действительно была вероятность?

— Думаю, вряд ли выбрали бы меня, но я всё равно заскучал заранее. Представляете, как там нудно? Вы-то должны понять.

— О да, — подтвердила Анастасия. — Светский официоз выводил меня из себя ещё в подростковом возрасте, хотя я воспитывалась не в августейшей семье, а всего лишь в графской. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сбежала в актрисы, спровоцировав дикий скандал в семейном кругу. И в питерском обществе заодно.

— Простите, Анастасия, — сказала Джессика, — мне давно хотелось спросить. Вы пошли в актрисы только из эпатажа или вас в первую очередь привлекал кинематограф как таковой? Если мой вопрос покажется неуместным, заранее прошу извинить…

— Ах, оставьте, Джессика. Вы слишком деликатны со своим поварёнком. Желание бросить вызов тогдашним нравам присутствовало, конечно, но главное — магия кино сводила меня с ума. Я с детства мечтала оказаться по ту сторону экрана. К моменту своего совершеннолетия я уже была завсегдатаем фестивалей и лично знала многих киношников. Пожаловаться на внешность я не могла, поэтому без труда убедила одного режиссёра, что надо меня попробовать на небольшую роль. Изначально он согласился, подозреваю, чтобы со мной не ссориться, но с удивлением понял, что у меня и вправду есть актёрский талант.

Сон-Хи и Мей-Лин на студии встретили нас хихиканьем — тоже прочитали газету.

— Я даже немножко завидую, — сказала Сон-Хи. — Твоё интервью не такое пресное, как моё. И этот заголовок — очень забавный, но совершенно не в стиле «Таймс»…

— Он закавыченный, — сказал я, — и чётко видно, что это прямая речь человека, давшего интервью. Да, по стандартам такой газеты — это на грани, но тем сильнее эффект. Дозированное хулиганство в виде исключения. Коллинз убедила редактора, очевидно.

Приехали Джеф с Розанной, неожиданно хмурые. Друг на друга они почти не смотрели — было ощущение, что поссорились.

Джеф сразу ушёл в павильон, чтобы включить машину. Я взял свою тетрадь с новой сценой и отправился следом. Хотел спросить, что у них там с Рози, но отвлекла другая проблема — наш настенный экран так и не протаял.

— Так… — озабоченно сказал Джеф, изучая приборную панель «шкафа». — Судя по датчикам, аппаратура в порядке. Значит, дело опять не в ней… Ладно, попробуем перезапустить, как в тот раз…

Выключив машину, он подождал несколько секунд и снова включил. Замигали лампочки, а через полминуты на экране появилось изображение. Мы перевели дыхание, но тенденция настораживала всё больше

— Видимо, я был прав, — сказал Джеф. — Тот сгусток, что сформировался в грозу, теперь выдыхается. Это как-то совсем не радует… Слушай, Дмитрий, не сочти за претензию, но, пожалуйста, ускорь работу, насколько можно. Сам понимаешь…

— Да, надо поднажать, — согласился я. — Рассчитывал, что это кино мы сделаем без аврала, но, похоже, ошибся.

Пришли актёры, играющие шпионов-супругов. Мы сняли сцену с ними.

В кадре появилась стоянка глайдеров. Муж с женой прошлись взад-вперёд и выбрали старенькую машину, грязно-лиловую. Было видно, что она стоит здесь давно — на крыше и на капоте лежали сухие листья, облетевшие с дерева.

Муж, как заправский автоугонщик, вскрыл дверцу глайдера с помощью металлического прута. Они выехали на улицу. Блондинка, сидя рядом с водителем, достала из сумки рацию и прислушалась к сообщениям на полицейской волне.

— Город перекрыт, — констатировала она. — Но я бы на их месте рискнула.

— Им нужна точка подзарядки, — ответил муж. — Сориентируйся.

Блондинка достала карту:

— Точка у них, насколько мы знаем, где-то в этом районе. И если мы…

— Попробуем так, — кивнул муж, увидев, куда она показывает.

Стоп-кадр.

И сразу — следующая сцена с Розанной и Анастасией.

Глайдер приблизился к многоэтажной башне из серого бетона, с маленькими балконами и прямоугольными окнами. Въехал на многоуровневую подземную парковку. Чтобы поднять шлагбаум на въезде, Ребекка приложила к считывающему устройству брелок — кристаллик размером с одноцентовую монету, в пластиковой оправе.

Выбравшись из машины вслед за Ребеккой, Сьюзи недовольно спросила:

— Чего мы сюда припёрлись?

— Нам нужна маскировка, чтобы проехать через сканирующее поле. Здесь мы её поставим. Пошли.

Они поднялись на лифте.

Сменился кадр, но сцена продолжилась.

В длинном коридоре Ребекка, выйдя из лифта, отыскала нужную дверь и сунула ключ в замок. Беглянки вошли в квартиру, Сьюзи сказала:

— Нехило вы тут устроились.

— К сожалению, нет. У нас в этом городе — пара конспиративных квартир и запас кристаллов на крайний случай. А из агентов — только один, работающий на постоянной основе. Зато у Концерна здесь — несколько человек. Двух спящих агентов они сегодня перевели в активный режим, чтобы взять тебя. Хотели без шума, но не получилось.

— Надо же, — саркастически заметила Сьюзи, — какая честь. Шпионская шушера возбудились ради меня одной…

— Ты слишком ценна, — бесстрастно подтвердила Ребекка. — Твоя способность взламывать кристалл-картотеки — практически уникальна. И если ты хотела спокойной жизни, эту способность следовало скрывать. Но ты вместо этого полезла в архив Концерна. Не самый умный поступок.

— Мне тогда было пятнадцать лет! — огрызнулась Сьюзи. — Для меня это всё было как игра! Мне вообще начхать на Концерн, на его ублюдочные секреты! Я их защиту расколупала из спортивного интереса! Две недели потратила, но смогла! А потом обратно прикрыла, чтоб не было заметно… Вообще не знаю, как они догадались…

Ребекка поколебалась пару секунд, но всё-таки ответила:

— Наши взломщики тоже ищут подход к архивам Концерна. Они наткнулись на ту заплатку, что ты оставила, и прошли по твоим следам. Как только определили, где ты, меня отправили за тобой. Мне было предписано увезти тебя тихо. Но у нас, очевидно, где-то утечка, поэтому Концерн тоже активизировался.

— Значит, если б не ваши тупорылые взломщики, Концерн ничего не узнал бы про меня? Ну, вы и уроды…

— Это уже неважно. И повторяю — с нами тебе будет комфортнее, чем с Концерном. Вопрос закрыт.

Говоря всё это, Ребекка порылась в тумбочке, вытащила оттуда клейкую ленту и приказала:

— Сядь в кресло.

— Это ещё зачем?

— Я тебя к нему привяжу, — спокойно объяснила Ребекка. — Мне придётся отвлечься на несколько минут, и я должна быть уверена, что ты не убежишь и не сможешь мне помешать. Пожалуйста, не упрямься, Сюзанна. Я не хочу снова причинять тебе боль.

Сердито сопя, Сьюзи подчинилась. Ребекка примотала ей руки к подлокотникам и стянула лодыжки лентой. Затем, улучив момент, залепила рот.

Сьюзи, дёрнувшись, яростно засверкала глазами. Не обращая на это никакого внимания, Ребекка достала из тайника в полу продолговатый кристалл размером с тюбик губной помады. Держа его двумя пальцами, села на потёртый диванчик, откинулась на спинку и положила кристалл на левую ладонь.

Замерцали папиллярные линии, их отсветы проникли в кристалл, который наполнился синеватыми искрами. Ребекка сжала кулак, и её лицо перекосилось от боли. Взгляд помутнел, она застонала, скрутилась в судороге.

Так продолжалось несколько секунд, а затем Ребекка обмякла. Ладонь разжалась, и на обивку дивана просеялась синеватая пыль, в которую превратился кристалл. Сюзанна, замерев в своём кресле, наблюдала со страхом и отвращением.

Ребекка пришла в себя через полминуты. Тяжело поднялась, брезгливо отряхнула ладонь. Сходила на кухню, выпила там воды. Шагнула к Сьюзи и отлепила ленту с её лица.

— Ты хоть представляешь, — спросила Сьюзи, — насколько мерзко это смотрелось?

— Догадываюсь, — сказала Ребекка ровно, разрезая ленту на подлокотниках. — Издержки профессии.

— Вот я тебя и спрашиваю — какой идиоткой конченой надо быть, чтобы согласиться на такую работу?

— Я была чуть старше тебя, жила в нищете. Когда оказалось, что у меня высокая совместимость с кристалл-имплантами, подписала контракт. Вот и вся история.

— Дура.

— Хватит, Сюзанна. Если хочешь взбесить меня, придумай способ поинтереснее.

Они вышли из квартиры.

Стоп-кадр.

Мы вернулись в офис, я взялся за сценарий.

Было уже понятно, что этот фильм получится короче, чем первый, причём значительно. Здесь было меньше персонажей и, соответственно, разговоров.

Был даже риск, что, спрямив интригу, я получу в итоге совсем уж куцый хронометраж, неприемлемый для кинопроката.

С другой стороны, экшн-сцены здесь получались более длинными. Так что в совокупности я рассчитывал приблизительно на восемьдесят минут.

А если учесть, что наша машина в любой момент могла отказать, короткий сценарий становился почти необходимым условием…

Зайдя в павильон, я понаблюдал, как Йенс обрабатывает сцену возле моста, затем поинтересовался у Джефа:

— Слушай, я понимаю, что это будет выглядеть как гадание на кофейной гуще, но тем не менее — возможен ли хоть какой-то прогноз? Ну, в смысле, как долго ещё машина будет работать?

— Без понятия, Дмитрий, — мрачно ответил он. — Сам голову ломаю, но просто нет критериев, чтобы дать такую оценку. Не с чем сравнить. И вообще, неделя получается вкривь и вкось. Вот с Рози вчера… Хотя её тоже можно понять, она ведь не виновата…

— Не виновата в чём? — спросил Йенс.

Джеф скривился, но объяснил:

— Вчера попросила меня после работы свозить её в пиццерию. Дескать, уже соскучилась по итальянской еде, а там настоящие итальянцы готовят… Ладно, почему бы и нет? Поехали. Взяли пиццу, сидим нормально. Тут вдруг за соседними столиками зашевелились — Рози кто-то узнал. Стали подходить за автографами, расспрашивать, то да сё. Мне стало надоедать, а потом ещё и заметил — какие-то два козла на меня уставились с понимающими ухмылочками. Ну, в том смысле, что Рози — это звезда, а я рядом с ней — star fucker… У меня аж кулаки зачесались. Эти два клоуна лыбиться перестали и свинтили оттуда резко, но настроение испортили капитально. Рози это заметила. Ну, ей тоже не в радость, ясное дело, что я сижу с кислой рожей. На обратном пути в машине высказали друг другу…

Махнув рукой, Джеф умолк, а у меня нашёлся единственный комментарий:

— Да уж.

И мы вернулись к своим делам.

Следующая сцена была незамысловата по содержанию, если рассматривать её в целом, но подразумевала кучу визуальных деталей. Их надо было задать конкретно, чтобы машина отобразила именно то, что я хотел видеть на экране.

Дело продвигалось со скрипом, приходилось периодически делать паузы, чтобы прокрутить в голове тот или иной фрагмент эпизода. В итоге я провозился до вечера, но так и не закончил.

Я отвёз Джессику с Анастасией домой, по пути мы взяли еды в азиатской будочке. Перекусив на скорую руку, я взглянул на часы и снова раскрыл тетрадь со сценарием. Но прежде чем возобновить работу, позвонил Коллинз.

— Газету видел, — сказал я ей. — Ну, в общем, ничего так, живенько получилось. Ты хорошо отработала.

— Насчёт заголовка слегка погавкалась с шеф-редактором, но дядька не без юмора, согласился в конце концов. Сегодня пришла в редакцию сдавать пятничный обзор — там все дико ржут при виде меня, а фразу цитируют, как пословицу.

— Мои поздравления.

— Всё, Свиридов, не отвлекай. Я вчера опять по делам моталась до поздней ночи, толком не выспалась. Ныряю в кроватку, тебе желаю того же. И пошлых шуток на эту тему не надо, даже и не пытайся.

— А я ещё поработаю час-другой.

— Если бы ещё сочинял что-нибудь осмысленное, цены б тебе не было.

Просидел я, однако, не «час-другой», а чуть ли не до рассвета.

На студию отправился с тяжёлой головой, но длинная сцена была готова. И вскоре в павильоне собрались задействованные актёры.

Мы приступили.

В кадре опять прорисовалась парковка под многоэтажной башней.

— На пол, Сюзанна, — приказала Ребекка, открывая дверь глайдера.

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядами, но Сьюзи выполнила приказ. Ребекка вырулила на улицу.

Кадр сменился.

Из микрорайона с блочными башнями выводила дорога. Её правые полосы ответвлялись, переходя в пологую эстакаду. Та загибалась вправо и поднималась, чтобы пристыковаться к широкому путепроводу со скоростным движением.

Другая эстакада была левее. С неё машины, наоборот, съезжали и делали разворот, чтобы въехать в микрорайон.

Внизу, возле этих въездных полос, был припаркован лиловый глайдер, который присвоили агенты Концерна. Сидя на водительском месте, спутник блондинки снова надел очки. Теперь стало ясно, что только одна из линз у него стеклянная. Вторая же была изготовлена из переделанного кристалла, и по прозрачной поверхности иногда пробегали синие блики.

Через свою шпионскую линзу он разглядывал глайдеры, въезжающие на эстакаду.

Отдельный кадр показал дорогу его глазами.

Когда его взгляд скользил по очередной машине, фигура её водителя подсвечивалась на миг бледно-синим, обрисовывалась контрастнее, и так повторялось снова и снова. Он продолжал смотреть, а блондинка рядом прослушивала переговоры полиции.

— Вот они, — ровно произнёс он.

Навстречу двигался глайдер, который вела Ребекка.

Очкарик тронул машину с места, резко повернул влево, через разделительную черту. Он целился бампером в борт Ребекке, чтобы спихнуть её на обочину. Позади неё в панике затормозил чей-то глайдер, затем ещё два — их закрутило на гравитационных подушках.

Ребекка успела среагировать в последний момент.

Она крутанула руль, уклоняясь вправо. Лиловый гайдер очкарика зацепил её самым краешком, у заднего бампера. Машину Ребекки занесло, развернуло, она вломилась задом в отбойник, но не вылетела с дороги.

Глайдер, в котором были люди Концерна, тоже пошёл по дороге юзом. От него кое-как увёртывались другие машины.

Ребекка справилась-таки с управлением, вернула машину на свою полосу. Сохранил контроль и очкарик — развернулся в нужную сторону, умудрившись найти просвет в мешанине транспорта.

Серый глайдер-беглец и лиловый глайдер-преследователь рванули по эстакаде вверх друг за другом, выскочили на путепровод, где движение шло в несколько рядов.

Ребекка газовала, лавировала, обгоняла другие глайдеры, но очкарик не отставал. Они неслись, наплевав на правила и мешая всем остальным. Движение на дороге становилось всё более хаотичным.

Бешеный слалом на трассе длился минуты две, а затем Ребекка резко свернула вправо, на новый съезд с путепровода — хотела стряхнуть преследователей с хвоста. Очкарик, однако, предугадал её трюк и тоже съехал на эстакаду.

Машин вокруг них теперь стало меньше. Жена очкарика откинула дверцу, та поднялась наверх. На эстакаде-дуге — чуть ниже и чуть правее — просматривался глайдер Ребекки. Блондинка направила на него пистолет.

Ледяная игла, пробив крышу глайдера-беглеца, прошла в полудюйме от затылка Ребекки и вышла через боковое стекло. Блондинка выстрелила ещё раз, целя в капот, но игла попала в нижнюю кромку борта, у днища.

Погоня продолжилась по оживлённой улице, но недолго — полицейские впереди уже выставили заслон. Ребекка заметила это вовремя и свернула с дороги — к огромной призме из стекла и бетона, с плакатом на фасаде: «Откроемся в ноябре!»

Глайдер Ребекки пробил стеклянную стену, и та сверкнула водопадом осколков. Следом в пустое здание вломились преследователи. Ещё один раунд слалома — теперь уже между колонн и лестниц.

Блондинка высунулась из глайдера, держась за ручку над головой, и выстрелила ещё три раза подряд. Две ледяные иглы прошили глайдер Ребекки, повредив стёкла, но не задев водительницу, а третья разбилась о подвернувшуюся колонну.

Промчавшись через всё здание, машина Ребекки расколошматила и заднюю прозрачную стену, выскочила наружу. Люди Концерна следовали за ней по пятам.

Ребекка пронеслась через скверик — несколько человек шарахнулись в стороны. С противоположного края скверик был огорожен бордюром, в который уткнулись бамперами припаркованные машины. Они стояли сплошной шеренгой — ни проскочить, ни объехать.

Но это задержало Ребекку лишь на долю секунды.

Среди стоящих машин она выбрала самую приземистую, спортивную, с обтекаемым передком. И курс взяла прямо на неё.

Невзрачный глайдер Ребекки взлетел на низкий капот спорткара, как на трамплин. Гравитационная подушка вмиг раскрошила лобовое стекло и вмяла хрупкую крышу.

Приземлившись на мостовую, глайдер-беглец качнулся, будто на незримых пружинах, свернул налево и понёсся по улице. Машина очкарика повторила его манёвр, додавив спорткар до уровня лепёшки.

Но улица оказалась для беглецов западнёй.

Движение здесь уже перекрыли, и полиция получила свободу действий.

У перекрёстка на обочину справа выскочил шустрый коп и раскатал поперёк дороги плотную тяжёлую ленту в полфута шириной. В ней мерцали синие волокна-вкрапления.

Ребекка затормозила, но инерция протащила глайдер над лентой. Под днищем ярко сверкнуло, лампочки на приборной панели разом погасли. Гравитационная подушка исчезла, и глайдер шлёпнулся на асфальт, проскрежетав по нему ещё пару метров.

Глайдер-преследователь тоже остановился.

Гонке — конец.

Стоп-кадр.