Бокс-офис

Глава 14

Недалеко от моста, пилоны которого облицованы медью, останавливается глайдер.

Ребекка вылезает из-за руля, внимательно озирается. Перед нею — та самая забегаловка, где работает Сьюзи.

Шагнув через порог, Ребекка окидывает помещение взглядом. Посетителей мало, обеденное время уже прошло. Между столами бродит официантка — не Сьюзи, а другая девчонка, тощенькая и плоскогрудая, с блёклыми волосами.

Всё так же стоя у входа, Ребекка указательным пальцем манит её к себе. Девчонка подходит и говорит уныло:

— Садитесь. Что будете заказывать?

— Мне нужна Сюзанна, твоя коллега. Позови её.

— Сьюзи? — переспрашивает девчонка. — Она с семи и до трёх работает. У неё смена кончилась только что. Свинтила домой.

Ребекка с досадой морщится:

— Где она живёт?

— Вообще без понятия. Вы заказывать будете? Если нет, я пошла, у меня работа…

Официантка хочет уйти. Ребекка удерживает её за руку:

— Стой. Я тебя не отпускала. Кто из персонала знает Сюзанну лучше? Кто может подсказать её адрес?

— Чё вы вцепились? Я вам не нанималась справки давать!

Ребекка чуть сжимает кисть собеседнице, заставив ту болезненно ойкнуть, затем суёт ей купюру. Произносит вполголоса:

— Давай сэкономим друг другу время. Повторяю вопрос — кто из персонала общался с Сюзанной чаще?

— Никто! Эта дура вообще психованная, от неё все шарахаются! Но живёт, скорей всего, далеко отсюда — после работы чапает до метро…

Ребекка на секунду задумывается:

— Значит, говоришь, она только что ушла?

— Да, две минуты назад! Вы с ней разминулись!

Потеряв интерес к девчонке, Ребекка отпускает её, разворачивается и молча выходит из забегаловки. Официантка с испугом смотрит ей вслед, потирая кисть.

Смена кадра.

На настенном экране — всё та же местность, но метров на триста дальше от Медного моста. По улице вдоль реки идёт Сьюзи. Она наконец избавилась от форменного наряда официантки. Теперь на ней вместо платья — чёрная майка, чёрные же колготки и вызывающе короткие шорты, плюс сапоги на толстой подошве и кожаная куртка.

На поясе у неё приторочена пластмассовая коробка, похожая на огромную мыльницу, с прозрачной плексигласовой крышкой. Внутри — кассета. На голове у Сьюзи — наушники, соединённые с приборчиком проводом. Она ритмично кивает в такт неслышимой музыке и двигает челюстями, жуя резинку.

Навстречу ей скользит глайдер — семейная модель, нарядно окрашенная в салатовый цвет. Глайдер тормозит у бордюра, дверь плавно откидывается вверх, и с пассажирского кресла на тротуар вылезает блондинка с кукольным личиком. На ней — светлое платьице до колен и ярко-голубой плащик.

Она приветливо улыбается и машет рукой, чтобы привлечь внимание Сьюзи. Та останавливается, смотрит с недоумением и снимает наушники. Блондинка тараторит:

— Ой, мисс, простите за беспокойство! Мы с мужем, кажется, заблудились! Вы не подскажете, где здесь Лавандовый бульвар?

— На той стороне, — недовольно буркает Сьюзи, ткнув пальцем в противоположный берег реки, и хочет обойти улыбчивую блондинку.

— Мисс, мисс, ещё буквально секунду! Не убегайте, прошу вас! Мы совершенно не ориентируемся на том берегу. Как нам лучше ехать? Подскажите, пожалуйста! Мы будем очень-очень вам благодарны!

— Я карту плохо знаю, — морщится Сьюзи, — езжу на метро.

— А вам тоже на тот берег?

— Угу. А что?

— Так давайте мы подвезём вас, нам ведь как раз через мост! Мне очень хочется с вами поболтать, вы такая стильная!

Блондинка гостеприимно открывает заднюю дверь и делает приглашающий жест. Секунду Сьюзи колеблется, но затем отрицательно мотает головой:

— Не надо, сама доеду.

— Вы так очаровательно дичитесь! — смеётся блондинка. — И совершенно напрасно! Вы нас нисколько не обремените!

Шагнув вперёд, она, пытается взять за руку Сьюзи, однако та непроизвольно отшатывается.

— Ну, перестаньте же, мисс!

Кукольная дамочка делает ещё один шаг, по-прежнему улыбаясь, но Сьюзи пятится всё быстрее — а пару секунд спустя, уловив что-то во взгляде блондинки, разворачивается и бросается наутёк.

Выражение лица у блондинки пугающе изменяется.

Улыбка исчезает бесследно, взгляд становится жёстким.

Она достаёт из сумочки пистолет.

Её движения экономны и выверены, она не спешит, но и не теряет ни единой секунды. Вскидывает оружие.

На встречной полосе резко тормозит бордовый глайдер Ребекки. Его заносит, разворачивает поперёк дороги, но так задумано. Двери поднимаются вверх, и задние и передние.

Сьюзи продолжает бежать.

Блондинка стреляет.

За миг до выстрела Ребекка, удерживая руль правой рукой, вскидывает левую, с прозрачным кольцом на указательном пальце. Папиллярные линии на ладони вспыхивают ультрамарином.

Время растягивается в замедленной съёмке.

Из пистолета вылетает не пуля, а ледяная игла, сантиметров десять в длину. Вращаясь вокруг продольной оси, она нагоняет Сьюзи.

Из-под ладони Ребекки вырывается что-то вроде тонкого смерча. Тот мгновенно вытягивается, полупрозрачно-серый, истончается ещё больше, как плеть.

Эта плеть сшибает иглу в полёте. Льдистые крошки разлетаются над асфальтом.

Время ускоряется снова.

Несколько событий происходят синхронно.

Блондинка переводит взгляд на Ребекку и направляет ствол на неё.

Муж блондинки выпрыгивает из-за руля. Он в офисном костюме, в очках, при галстуке — но тоже вооружён.

Машину Ребекки, перегородившую путь, едва не таранит сзади глайдер-пикап, нагруженный бочками. Его водитель не может резко затормозить, но успевает отвернуть вправо. Пикап вылетает на тротуар и кренится на гравитационной подушке. Бочки вываливаются на мостовую.

Ребекка взмахивает плетью наотмашь, пытаясь достать блондинку. Та спускает курок повторно, и ствол выплёвывает иглу.

Ручной смерч Ребекки ограничен по мощности. На дистанции он малоэффективен — расширяется и слабеет. Его хватает только на то, чтобы раскрошить вторую иглу. Блондинку же лишь толкает порывом ветра, и она падает на асфальт, но успевает сгруппироваться.

Сзади неё ещё один глайдер экстренно тормозит, пытаясь объехать бочки. Его заносит, и он цепляет глайдер блондинки и её мужа.

Муж успевает это заметить вовремя — отпрыгивает на встречную полосу, кувыркнувшись. От удара вскользь его глайдер чуть смещается в сторону.

Ребекка получает несколько секунд форы.

Не закрывая двери, она разворачивает машину и нагоняет Сьюзи. Та приостановилась — путь преграждает очередной глайдер, пошедший юзом.

— Запрыгивай, идиотка! — кричит Ребекка.

Сьюзи оглядывается и видит — блондинка уже встаёт, собираясь снова стрелять.

Решившись, Сьюзи ныряет в глайдер к Ребекке.

Та жмёт на газ, и бордовый глайдер уносится по улице прочь. Встречная машина шарахается, вылетает на тротуар, который, к счастью, пустует.

Блондинка быстро переглядывается с мужем. Они садятся в свою салатовую машину и объезжают транспорт, перегородивший дорогу.

Бордовый глайдер ещё виднеется далеко впереди, но через пару секунд сворачивает на перекрёстке вправо, в сторону от реки.

Преследователи тоже газуют, но вдалеке на улице появляются полицейские глайдеры, сразу несколько — сине-белые, с мощными мигалками. Миновав перекрёсток, они становятся боком и блокируют улицу.

Муж блондинки сбавляет скорость и смотрит в зеркало заднего вида. Но разворачиваться нет смысла — там, сзади, слишком большой затор из глайдеров, которым пришлось срочно тормозить, чтобы не напороться на бочки.

— Пристегнись, — говорит муж коротко и тоже накидывает ремень.

Он снова разгоняет свой глайдер и выезжает на встречку. Там полицейские машины, развёрнутые поперёк дороги, поставлены не вплотную друг к другу — между ними остался полуметровый зазор.

Салатовый глайдер слишком широк, конечно, чтобы проскользнуть в эту брешь. Но он с размаху туда врезается, протаранив обе машины копов. Те разворачиваются на гравитационных подушках, и глайдер прорывается между ними. Он проскочил перекрёсток и всё ещё на ходу, хотя передок разбит теперь в хлам.

Повреждённый глайдер несётся дальше, вернувшись на свою полосу. Полицейские глайдеры, развернувшись, стартуют следом.

Блондинка смотрит на карту:

— Следующий перекрёсток — направо.

Муж так и делает. На поперечной широкой улице движение пока не затруднено, но салатовый глайдер сразу же вносит хаос — на скорости берёт влево, через двойную сплошную, и ныряет в переулок, царапнув по стене бортом. Встречный глайдер виляет, чтобы избежать столкновения, и мешает другому транспорту. Возникает затор, в который упираются копы.

Свернув ещё пару раз, беглецы бросают машину на чахлой клумбе. Муж берёт с заднего сиденья спортивную наплечную сумку. Они заходят за кирпичную бойлерную и там, в закутке, быстро раздеваются. Костюм мужа, платье жены и её голубенький плащик отправляются в сумку.

Сменная одежда у них совершенно другого стиля — яркие спортивные куртки, мешковатые джинсы, кеды. Муж снимает очки, а жена прячет волосы под бейсболку. Они рассовывают по карманам новые документы, выходят из закутка и бросают сумку в мусорный бак, а затем спокойно идут дворами.

Стоп-кадр.

— Фух, — выдохнула актриса, которая играла блондинку, — весело у вас тут.

Собственно, она в жизни тоже имела блондинистый цвет волос, только потемнее, чем в фильме. Пока она переводила дыхание, партнёр по эпизоду разглядывал её искоса. Прикидывал, видимо, насколько её фигура в реальности соответствует той картинке, что мы увидели на экране.

— Спасибо, — сказал я им. — Ваша следующая сцена — завтра с утра.

— А я? — спросила Розанна. — Когда теперь моя сцена?

— Твоя — сегодня же вечером, снова с Анастасией.

Актёры вышли, мы с Йенсом пересмотрели отснятое, а вскоре явился наш композитор Родриго. Причём явился не в одиночестве, а в компании с Эммой, присутствовавшей и при нашем первом знакомстве с ним.

Сейчас она была в джинсах, с распущенными длинными волосами, в которых пестрели ленточки. На полноценную хиппи пока ещё не тянула, но немного приблизилась. Имиджу вполне соответствовала её фирменная улыбка, странновато-загадочная.

Расцеловавшись со мной и с Йенсом, она сказала:

— Не ругайте Родриго. Он хотел к вам один приехать, но я напросилась тоже, хотя у вас больше не снимаюсь. Очень-очень хочется посмотреть. Но если нельзя, подожду в машине. Я не обижусь, правда.

— Ладно, чего уж там, — сказал я. — Ты девушка честная, поэтому бумажки подписывать тебя не прошу. Просто не рассказывай никому, о чём новый фильм. Договорились?

— Конечно, Дмитрий.

— Прижилась, значит, в музыкальных кругах?

— Пока вроде не прогнали, — улыбнулась она. — Это из-за того, наверно, что я стараюсь молчать, когда они там серьёзно о музыке разговаривают. Слушаю в основном и спрашиваю что-нибудь изредка. Получается глупо, они смеются, но не издеваются.

— Детка, — сказал Родриго, погладив её по попе, — твоё очарование — не в музыкальном слухе, так что не парься.

Мы перешли к художественным вопросам.

— Если ты согласен работать, то общая схема — та же, — сказал я. — Бумажная партитура не требуется, главное — результат. Но желательно, конечно, не повторяться. Тем более что, по-моему, здесь напрашивается немного другой музыкальный стиль — более отрывистый, что ли. Более лаконичный.

— Конкретизируй, дружище.

— Ну, мне почему-то кажется, что тон должны задавать не электрогитары, а ударные. Не в том смысле, чтобы безостановочно лупить в барабан, а… Короче, в тех эпизодах, когда копится напряжение, я бы сделал такие, знаешь, размеренные глухие удары, как бы приглушённые — дыщщщ… А когда напряжение прорывается, переходит в погоню — ритм ускоряется. Тум! Тум! Тум! Нет, я понимаю, что в моём пересказе это звучит немного по-идиотски, поэтому глянь для начала сам…

Посмотрев те сцены, что были уже отсняты, Родриго почесал подбородок:

— Вижу, к чему ты клонишь, чувак. Слишком много музыки здесь — не в кассу, ты прав. Нужно нагнетать втихаря, пока эта баба с угрюмой мордой рыщет по городу. И вот это «дыщщщ» — оно лучше сдвоенное. А когда машины погнали — не просто «тум» раз за разом, а намёк на мелодию. И погромче, чтоб по ушам давало. Ту-дум, тум, тум! Тут надо прикинуть…

— Да, разумеется. Я просто пожелание высказал, в общих чертах, а как ты это оформишь — тебе виднее.

— И для той девки с цветной причёской, — сказал Родриго, — нужна отдельная тема. С ходу не вырисовывается, так что опять же — надо обмозговать… Да, кстати, это магнитофончик у неё на ремне подвешен? Такие штуки уже в продаже бывают? Чё-то не видел…

— У нас в реальности, имеешь в виду? — спросил я. — В Европе какой-то тип запатентовал недавно, я видел в научно-популярном журнале. На рынке нет пока, насколько я понял. Но в фильме сеттинг — более продвинутый в техническом плане.

— Ну, так-то да. Я к тому веду, что надо бы песню, которую она в наушниках слушает, тоже дать, чтоб народ врубился.

— Гм, верно мыслишь. Об этом я сразу не подумал. Сочинишь песню?

Родриго покачал головой:

— Там явно что-то нахрапистое, с пеной у рта. Не мой стиль. Вряд ли сделаю убедительно, и не тянет вообще.

— Тогда посоветуй нам кого-нибудь подходящего, конкретно для песен у девчонки в наушниках. А в титрах укажем вас по отдельности.

— Ну, в принципе, есть тут одна бабёнка, двинутая на голову…

— Более двинутая, чем ты? — спросил Йенс с усмешкой.

— Да я в сравнении с ней — отличник-бойскаут. Песенки-то она накропает, если настроение будет, но про вашу машину растрезвонит по всему острову, чисто ради протеста против наглых капиталистов. Ну, против вас.

Я хмыкнул:

— Наглым капиталистом меня, по-моему, ещё ни разу не обзывали.

— Всё впереди, чувак, — философски сказал Родриго.

— А если мы эту тётеньку не будем звать в павильон? Покажем ей нужный фрагмент сценария, объясним ситуацию, дадим денег. Ну, может, ещё прокрутим ей эпизод с обычного кинопроектора…

— Не знаю, друг, что получится. Но можешь рискнуть.

— Где её искать хоть?

— Адрес не знаю, но спрошу у чуваков. Позвоню сегодня попозже.

На этой ноте наше совещание завершилось. Уже собравшись выйти на улицу, Родриго приостановился и обернулся:

— Забыл спросить. Ко мне пару раз подкатывали ребята из жёлтой прессы, я их послал. Но теперь на радио зазывают — программа толковая, не фуфло. Совместно с «Кочевником» делают, эфирная версия…

— С журналом «Кочевник»? — уточнил я. — Листал пару раз, не вчитываясь, там ведь про музыку, а я больше по кино. Но журнал влиятельный вроде. Хочешь пойти? Они будут про фильм расспрашивать?

— Ну, типа того. Чтобы я на гитаре сбацал в прямом эфире и рассказал попутно.

— Не говори про нашу машину. Просто скажи, что тебе показали фильм, ещё не озвученный, а ты к нему сделал музыку.

— Я так и хотел. Но мало ли? Вдруг вам это не в масть.

— Не вижу проблем. Но на всякий случай зайди к Сон-Хи, уточни ещё у неё.

— Ага. Всё, до связи.

После ухода Родриго я ещё часа два проработал в офисе. Довёл до ума следующую сцену, переписал её в чистовик. И уже собрался звать актрис в павильон, но тут ко мне в комнату заглянула Сон-Хи:

— Дмитрий, там Родриго опять звонил. Продиктовал мне адрес какой-то Полли и уточнил, что искать надо в гараже. Сказал, это для тебя.

— Спасибо, всё правильно. Закажем у барышни пару песен для фильма, если не возражаешь. Хулиганский хард-рок, который слушает Сьюзи.

— Мне надо к ней съездить? — робко поинтересовалась Сон-Хи.

— Не надо, — успокоил я, — съезжу сам. С тебя — только деньги из студийного фонда. Подозреваю, что эта Полли не согласится на проценты от прибыли. Будет требовать сразу деньги на бочку.

— А сколько она запросит?

— Не знаю. Если будет наглеть, пошлю её лесом. Сегодня вечером заскочу к ней, после работы. Детали расскажу завтра.

Пока же я отправился в павильон. Розанна с Анастасией приготовились выдать следующую сцену.