Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов

Глава 8

Билла поместили в особую камеру и стали кормить калорийной пищей, готовя тело Героя Галактики к повторному использованию. За едой он приободрялся, но затем сразу же впадал в отчаяние, ибо каждая дополнительная унция мышц, каждый дюйм жира на талии приближали его к протоплазменной ванне. Вдобавок, как будто одного этого было недостаточно, Билла беспокоило и другое.

- Когда я растворюсь, что случится с моим мозгом?

- Используем, - отозвался охранник.

- А что же будет со мной? - спросил Билл дрожащим голосом. Ему одновременно хотелось и не хотелось знать.

- Интересный вопрос, - задумчиво произнес охранник. - Физически ты, разумеется, никуда не денешься… Но что касается того, кто сидит внутри, кто говорит: «Я»… К сожалению - как бы помягче выразиться? - он исчезнет.

- Куда? - простонал Билл.

- Трудно сказать, - ответил охранник. - Чего ты дергаешься, приятель? Тебя ведь все равно рядом не будет, а мне, честно говоря, плевать.

Билла кормили кусками печени толщиной в целый ярд (он вздрагивал всякий раз при мысли о том, какому животному могла принадлежать печень) и рыбьими яйцами кубической формы, заставляли выпивать ежедневно двадцать один молочный коктейль, состоявший в основном из взбитых гомогенизированных мозгов. Даже с клубничной добавкой он представлял собой настоящую отраву. Билл все больше отчаивался, не находя ни малейшего утешения в том, что его тело и мозг послужат вместилищем для одного из наиболее уважаемых граждан Цуриса, старого Правдюка Грязнюки, принадлежавшего к числу замечательнейших государственных деятелей прошлого. И то сказать, чему тут радоваться? Скорей наоборот. Подумать только, в бесценном теле Героя Галактики возродится какой-то вшивый политикан.

Винить себя в собственной врожденной тупости Биллу не хотелось, поэтому он предпочел обвинить во всем транслятор.

- Почему ты не помог мне справиться с тестом?

- Черт побери! - воскликнул транслятор. - Думаешь, я секу в математике?

- Если бы нам удалось связаться со ставкой, - простонал Билл, - они бы прислали математическую сыворотку, и все было бы в порядке.

- Не для тебя, - возразил крохотный электронный садист. - И потом, кто станет тратить сыворотку на чужие планеты?

- Знаю, знаю, - проскрежетал Билл сквозь стиснутые зубы. - Уж и помечтать нельзя? Неужели надо отбирать у человека даже мечты?

- Мне все равно, - с этими словами транслятор отключился.

Билл провел в камере с обитыми стенами два дня. Затем его навестила Иллирия. Она просидела в камере несколько часов кряду, подбадривая Героя Галактики, побуждая того рассказывать о своем детстве, о службе и о приключениях на разных планетах. Билл обнаружил, что Иллирия очень ему нравится. Хотя наружностью она практически не отличалась от прочих цурихиан, ее поведение было совсем другим. Понимающая, женственная, с тихим, ласковым голосом. Порой Биллу казалось, что он различает в полумраке, который царил в камере, очертания грудей на сверкающей металлической поверхности средней сферы. Мало того, он признался себе, что тоненькие черные ножки Иллирии выглядят весьма соблазнительно, пускай их и слишком много. Впрочем, в глубине души Билл сознавал, что тот образ Иллирии, который постепенно у него складывался, порожден отчаянием. Ведь на деле он не способен полюбить женщину, состоящую из трех сфер. Две - еще куда ни шло, это как бы привычно, но три - ни в коем случае.