Бездарь из столицы

Глава 9. Камень за пазухой

Марк сидел на полу, в центре комнаты, завершая утренний цикл медитации. Его дыхание было ровным, сознание — кристально чистым, сосредоточенным на внутренних процессах. Он чувствовал, как слабые потоки энергии, притягиваемые артефактом, циркулируют по его телу, питая мышцы и закрепляя тончайшие изменения в нервных путях. Закончив практику, он открыл глаз и плавным движением поднялся на ноги. Прислушавшись к себе, парень подошел к столу, на котором лежал его ежедневник. Он внес уже ставшую традиционной запись:

Терранский путь: Ранг 1 («Крепкий»). Этап 1.

Внутренний резерв: ~170 %.

Сила: ~170 %. Прирост на уровне прогнозирования

Выносливость: ~170 %. Восстановление организма закончено на 100 %

Ловкость: 165 %

Скорость реакции: 170 %

Эфирный путь: Ранг 1 («Искра»). Этап 1.

Объем энергии: 170 %

Чувствительность: средняя. Удержание фокуса — до 1 минуты.

Контроль: 0.

Прогресс стабилен, но недостаточен. Требуется увеличить источник энергии для качественного скачка.

Наконец парень чувствовал себя полностью восстановившимся. Его тело справилось с последствиями внедрения артефакта. Что же касается увеличения источника энергии… Район аристократов он собирался обходить десятой стороной. Аномальная зона… До нее ему было как до Луны.

Он отложил блокнот, его взгляд упал на стол, где на самом дальнем краю лежала небольшая бархатная коробочка. В ней, на мягком черном ложе, покоился последний искусственный рубин. Идеальный, холодный, безжизненный. Близнец того камня, что теперь был частью его самого.

Марк открыл коробку и взял его в руку, повертел в пальцах, ловя блики света. Зачем он купил три, почему палец дрогнул и нажал соседнюю клавишу? Ведь данным поступком он опустошил свои денежные запасы. Он знал ответ на данный вопрос, но не хотел признаваться себе в этом. Первоначальный план был прост — один для себя, один про запас, на случай ошибки. Но сейчас, глядя на камень, он понимал, что его подсознание, с самого начала вело его к другому решению. К решению, которое он до сих пор отгонял как слишком безумное, слишком опасное.

Его взгляд только переместился в зону кухни, а ноги уже повели парня туда. Марк остановился напротив холодильника и посмотрел на дверцу. Парень снял магнитную рамку с фотографией своей сестры. Фотографией, на которой Лиза сияла своей безудержной улыбкой, а на ее пальце поблескивал двойной перстень.

«Артефакт, будучи имплантированным в живое существо, становится его вторым сердцем… Он должен постоянно анализировать, совершенствовать, перестраивать тело и дух носителя… исцеляя со временем любые повреждения, включая старение мозга…»

Знание Кайрона всплыло в его сознании самопроизвольно, ясно и неумолимо, как приговор. Марк замер, сжимая в одной руке холодный рубин, а в другой — теплый от времени снимок. Две половинки пазла, которые он боялся сложить.

Он мог вживить артефакт ей. Безумие. Чистейшей воды безумие. Парень сам едва выжил во время интеграции, и то лишь благодаря чудовищной силе воли и длительной подготовке. Также его тело было «чистым листом», без каких-либо магических каналов, что, возможно, и позволило артефакту успешно ассимилироваться, привнеся невероятную боль и страдания в процессе. У Лизы же был мощный, живой, двойной дар. Ее энергетические каналы были развиты и активны. Вмешательство в такую сложную систему могло убить ее мгновенно. Артефакт мог быть отторгнут, мог вступить в конфликт с ее собственной магией, мог просто не справиться с масштабом повреждений мозга.

Он положил рубин и фотографию обратно на стол и принялся ходить по комнате, его движения были резкими, отрывистыми. Спустя час размышлений он вновь взялся за блокнот.

Задача:

Восстановить функции мозга Лизы.

Ограничения: время менее 4 месяцев до окончания оплаты, отсутствие денег на продление нахождения в клинике, высокий риск неудачи при вмешательстве.

Ресурсы: артефакт, теоретические знания, личный опыт.

Варианты:

1. Наращивать силу, пытаться заработать деньги легальным путем. Вероятность успеха: 0.5 %. Недостаточно времени.

2. Создать и продать артефакт под видом находки Древних. Вероятность успеха: 5 %. Высокий риск обнаружения, смертельная опасность.

3. Вживить Лизе артефакт. Вероятность успеха: неизвестна, но >0 %. Риск: смерть пациента.

Марк сидел за столом, сжав кулаки. Третий вариант был самым безумным, но он был единственным, который давал хоть какую-то надежду на исцеление, а не просто на продление ее вегетативного существования. Деньги покупали время. Артефакт покупал шанс.

Но для этого безумного плана ему нужен был минимум второй ранг. Хотя бы по Эфирному пути. Чтобы иметь достаточно сил для запуска самой процедуры. Он должен сам дать первый малейший толчок, чтобы дальше энергетическая система сестры подхватила процесс. И он должен иметь свою силу, чтобы суметь, в случае чего, стабилизировать ее состояние. Чтобы… он не знал, чтобы что. Он просто чувствовал, что лезть к ней со скальпелем и камнем, будучи на первом ранге, — это не расчетливый риск, а самоубийство для них обоих.

И тут он уперся в главное противоречие. Для получения второго ранга, нужны были время или ресурсы. Ресурсы означали деньги на еду, а в идеале — на эликсиры или доступ к зоне с повышенным магическим фоном. Время… его катастрофически не хватало.

Дилемма затягивалась в тугой узел. Чтобы помочь Лизе, нужна сила. Чтобы получить силу, нужны деньги и время. Чтобы получить деньги, нужно рисковать и работать, отвлекая время и силы от развития. Круг замыкался. Решение пришло само собой, простое и безальтернативное. Нужно было разбить задачу на этапы. Первый этап — достичь второго ранга, заработав достаточно денег, чтобы обеспечить себя ресурсами для ускоренного роста и, в идеале, отложить хоть что-то на черный день. Второй этап — осуществить вживление артефакта Лизе.

Он снова посмотрел на рубин. Теперь его предназначение было очевидно. Один — для него. Второй — для нее. Марк убрал камень в коробку и вернул ее на место. План был принят. Осталось самое неприятное — реализация первой части. Заработать денег. Легально. Быстро. Имея в кармане лишь жалкие крохи, а на руках — клеймо бездаря.

Он включил свой древний коммуникатор, который чудом пережил все потрясения. Батарея едва держала заряд, экран покрылся паутиной трещин, но он функционировал. Марк зашел на главный городской портал по трудоустройству — «Труд-24». Отфильтровал вакансии: «Неодаренные», «Физический труд», «Без опыта», «повышенная оплата».

На него хлынул поток унизительных предложений. «Мойщик реторт в цехе синтеза Химпромторга (сменный график, вредные условия, компенсация за риск)». «Уборщик в подземных коллекторах (ночные смены, самостоятельный мониторинг на наличие мутантов)». «Испытатель дешевых барьеров на прочность (полный соцпакет, включая похороны)».

Каждый пункт был напоминанием о том, на каком дне он находится. Бывший перспективный программист, которому пророчили будущее в лучших столичных корпорациях, теперь выбирал, где его шанс быть покалеченным или отравленным был немного меньше. Его пальцы сжались. Старое «я» рвалось наружу с криком протеста, но новое «я», закаленное болью и знанием, лишь холодно констатировало: «Эмоции — роскошь. Выбери наиболее эффективный вариант.»

Внезапно его взгляд зацепился за фильтр «Тип занятости». Помимо «Для неодаренных» там были варианты: «Для одаренных», «Для аристократии». Последний он сразу отмел. Но «Для одаренных»… Он никогда не смотрел в этот раздел. Зачем? Это был мир, куда ему не было хода. Но теперь он был не совсем прежним. И сейчас им двигал не праздный интерес, а обыкновенный прагматичный расчет — одаренным должны платить больше.

Он переключил фильтр. Список вакансий кардинально изменился. Исчезли смертельно опасные и откровенно унизительные варианты. Появились другие: «Охранник объекта (требуется ранг Террант 1–2)», «рабочий-эфирик на стройку (ранг Искра/Ручей)», «Мастер по ремонту простых артефактов». И тут он увидел то, что искал. Одна из вакансий внизу списка имела пометку «Внимание: временно разрешен набор неодаренных с повышенной выносливостью и допуском по здоровью».

Эдикт Императора сработал как насос, выкачавший из города огромное количество амбициозных одаренных низких и средних рангов. Все ринулись в аномальную зону. Из-за этого образовалась дыра в кадрах на непрестижных, но физически тяжелых должностях, которые раньше занимали они.

Парень перешел по ссылке и увидел описание: «Грузчик на склад временного хранения. Тяжелые физические нагрузки. Требуется повышенная выносливость. Предпочтение одаренным (Террант 1+).» И ниже шла та самая красная пометка: «Внимание: в связи с кадровым дефицитом временно разрешен набор неодаренных, соответствующих физическим нормативам.»

Это было идеально. Работа физическая, значит, будет полезна для развития его терранской стороны. Зарплата, судя по цифрам в объявлении, была значительно выше, чем на чисто «неодаренных» вакансиях. И адрес был относительно недалеко — в промзоне на окраине его района. Да там будут заносчивые терранты, но Марк посчитал риск приемлемым. Он решил, что будет вести себя тихо, чтобы никого не спровоцировать.

Парень отправил стандартную заявку, приложив сканы своих документов, включая ту самую, позорную серую карточку. Ответ пришел почти мгновенно, автоматический: «Заявка одобрена. Явка завтра в 07:00 на проходную склада № 7. Оплата ежедневная, по итогам смены.»

Дело было сделано. Он положил коммуникатор на зарядку и снова принялся за упражнения. Теперь каждое движение, каждое напряжение мышц имело новый смысл. Он не просто восстанавливался. Он готовился к работе. К тяжелой, унизительной, но необходимой работе. Завтра его ждал склад. А после — долгий путь наверх.

В шесть утра будильник прозвенел с такой яростью, будто хотел не разбудить, а казнить парня. Марк выключил его одним движением, не открывая глаз. Тело, привыкшее за две недели к относительному покою, протестовало против раннего подъема мышечной скованностью и глухим ропотом в каждой клетке. Но протесты остались без внимания. Его сознание было уже ясно и холодно. Он поднялся, сделал короткий комплекс упражнений, призванных разогнать кровь. Приготовил на скорую руку завтрак из оставшейся с вечера курицы и двух яиц. Еда была топливом. Сон — перезарядкой. Тренировки — техобслуживанием. Он более не относился к этим процессам иначе.

Марк надел самую простую и прочную одежду, которая у него была — старые потертые штаны и толстовку с выцветшим капюшоном. В карман сунул бутылку с водой и ту самую серую карточку. Перстня на его пальце не было и быть не могло. Здесь, на этой работе, он должен был быть никем. Бездарем. Невидимкой.

Дорога до промзоны заняла двадцать минут на переполненном автобусе. Он стоял, вжавшись в угол, и наблюдал. Ранние рабочие, такие же, как он, с потухшими глазами и серыми карточками в карманах. Несколько одаренных низких рангов — в основном терранты, — с перстнями на пальцах, они ехали на свои объекты, их лица выражали скуку и легкое презрение ко всему окружающему. Марк ловил себя на том, что анализирует их стойки, походку, пытаясь определить их ранг и этап не смотря на размер обсидиана. Знания Кайрона и аналитический ум помогали парню, но давали только примерные ориентиры.

«Этот, с перстнем «Крепкого» — этап третий, скоро будет «Закаленным». Та девушка-эфирик выглядит лет на двадцать, одета не богато. Скорее всего — «Ручей», первый или второй этап».

Он вышел на нужной ему остановке. Воздух здесь был другим — густым, пропитанным запахом машинного масла, озоном и сладковатым душком химикатов. Рядом гудели заводские цеха, в небо уходили дымящие трубы. Склад № 7 представлял собой унылое, длинное здание из синего профнастила, окруженное высоким забором с колючей проволокой.

У проходной уже толпилось человек двадцать. Все мужчины среднего возраста, все с одинаково усталыми и задумчивыми лицами, все, как и он — бездари. Марк молча встал в конец очереди. Никто не разговаривал. Царило тяжелое, унылое ожидание. Ровно в семь калитка отворилась, и вышел охранник — дородный мужчина с бычьей шеей и перстнем терранта второго ранга на толстом пальце.

«Закаленный», этап второй, — мгновенно оценил Марк. Сила приличная, но явно развитая за счет массы, в ущерб скорости и ловкости».

— Ну что, бездари, поймали птицу счастья за хвост? — прокричал надсмотрщик хриплым голосом, привыкшим перекрывать гул машин. — Сегодня у нас вагоны с плиткой из аномальной зоны! Приехала родимая для облицовки особняка зажравшегося аристократа. Хрупкая, очень, хрупкая вещь! Один чих — и все, разваливается! А стоит ящик как моя почка! Так что тащите аккуратно, по одному ящику. Кто уронит — вычтут из зарплаты стоимость и отправят на больничный за свой счет, а после будете работать бесплатно до компенсации всей суммы. Понятно? Угрюмое молчание в ответ было знаком согласия.

— Вход по документам! Быстро!

Очередь двинулась. Каждый предъявлял свою серую карточку. Охранник прикладывал штрих код к считывателю, раздавался короткий писк, и работник заходил внутрь. Несколько человек, выглядящих особенно слабыми, завернули обратно. Один парень, чуть старше двадцати начал громко возмущаться, что-то доказывая охраннику. Но быстрая зуботычина, сбившая его с ног, вернула ему понимание реальности и его места в ней. Он поднялся на ноги и понуро поплелся на выход из рабочей зоны.

Марк сделал то же что и все — протянул свое серое «клеймо». Прибор пропищал, на экране мелькнуло его имя и статус: «Неодаренный. Допуск к работам с повышенными физическими нагрузками: есть.» Надсмотрщик бросил на него короткий, оценивающий взгляд, заметил его щуплую фигуру и хмыкнул:

— Ты, кощей! Как ты умудрился получить нужный допуск? Ладно, итак, отсеял много доходяг. Смотри не протяни ноги в первый же день. Иди к восьмому докеру, будешь сгружать мелкие партии.

Работа оказалась каторжной. Вагоны действительно были забиты ящиками с необработанными кусками переливчатого камня. Марк впервые видел такое «чудо», но прекрасно понимал, что аномальная зона может выдать все что угодно. Главное найти на товар покупателя и суметь вывезти его.

Парень таскал ящики по двадцать-тридцать килограммов каждый. Первый час был адом. Мышцы горели огнем, спина ныла, ладони стирались в кровь о ручки контейнеров. Но потом его тело, уже начавшее перестраиваться, включилось — артефакт и внутренний резерв работали в автономном режиме. Дыхание выровнялось, движения стали более экономичными. Он не просто тащил — он анализировал. Искал самый эффективный хват, оптимальный маршрут, учился использовать инерцию. Он видел, как другие грузчики, более крепкие с виду, уже к полудню выбились из сил, их лица покрылись мертвенной бледностью. А он — нет. Усталость была, да. Но она была управляемой. Его выносливость, прописанная в новых «параметрах», медленно, но верно перемалывала нагрузку.

Во время короткого перерыва он сидел на ящике в тени, отпивая теплую воду из бутылки. К нему подошел один из грузчиков, мужчина лет пятидесяти с лицом, изборожденным морщинами и усталостью.

— Эй, пацан. А ты жилистый. Я думал, ты до обеда не выдержишь, — хрипло проговорил он, закуривая самокрутку.

Марк на его слова лишь пожал плечами.

— Терпения много.

— Терпение тут быстро заканчивается, — мужик горько усмехнулся. — Смотри на этих. — Он кивком указал на двух здоровенных детин, которые, в отличие от всех, таскали по одному ящику вдвоем и делали это с ухмылками. На их пальцах поблескивали перстни — матовые, с каплями обсидиана — одаренные. Им платят в три раза больше, чем нам. А работают они, видишь? В два раза меньше. И начальство их не трогает. Справедливость, тьфу.

Марк молча наблюдал за ними. Одаренные работали с развязной уверенностью, похлопывая друг друга по спинам, громко перекрикиваясь. Они не боялись уронить ящик. Они знали, что их не оштрафуют. Их перстни были пропуском в другую жизнь, даже здесь, на грязном складе. Мужчина, видя, что Марк не поддерживает с ним разговор, тихо выругался и отошел от парня.

Марк же не чувствовал ни злобы, ни зависти. Он мысленно проводил холодный анализ.

Два терранта. Ранг 1, этап 3.

Сила: ~230 %.

Выносливость: ~200 %.

Ловкость: ~190 %.

Угроза: низкая.

Их техника работы неэффективна, ведет к преждевременному износу суставов. Эмоционально нестабильны, могут провоцировать конфликты. Рекомендация: избегать взаимодействия.

Парень допил воду и снова встал к конвейеру. Мысли о Лизе, о рубине, о новом ранге отошли на второй план. Сейчас была одна задача — таскать ящики. Делать это лучше всех. Выжать из этой каторги максимум пользы для своего тела. Каждый поднятый ящик, каждая потраченная калория — это был кирпичик в фундаменте его будущей силы.

Когда прозвучал гудок, оповещающий об окончании смены, его тело ныло приятной, здоровой усталостью. Он встал в очередь к кассе-автомату, снова приложив свою серую карточку. На экране высветилась сумма: 450 кредитов. За двенадцать часов каторжного труда. Рядом один из террантов-грузчиков получал свою зарплату. Марк мельком увидел цифру: 1300 кредитов. Одаренный довольно ухмыльнулся, швырнул истрепанные перчатки в угол и, похлопав напарника по плечу, направился к выходу.

Марк же молча забрал свои жалкие деньги, спрятал их в карман и потянулся к выходу. Он не чувствовал унижения. Он анализировал данные. Сегодня он заработал 450 кредитов. Завтра, если выполнит больше сможет заработать 500. Этого хватит на еду и немного останется. Это был старт. Медленный, тяжелый, но старт.

Он вышел за ворота склада и вдохнул вечерний воздух, пахнущий выхлопами и надеждой. Впереди была дорога домой, вечерняя тренировка и сон. А завтра — все сначала. Но теперь он знал, что может это выдержать. Его новый фундамент был прочен, и он развивается. По кирпичику, по ящику, по кредиту он будет строить на нем свою месть и спасение. Больше перед парнем не стояло дилеммы, он принял свою судьбу и решил следовать составленному плану несмотря ни на что.

А в это же время другой человек, совершенно иного веса и уровня размышлял о совей дилемме…

Геннадий Волков стоял у панорамного окна своего кабинета, расположенного на вершине самого высокого шпиля семейного небоскреба. Отсюда, с высоты птичьего полета, вся столица казалась игрушечной, а люди — букашками, суетящимися в своих муравейниках. Он любил этот вид. Он напоминал ему о его месте в иерархии мира.

Но сегодня даже этот вид не мог рассеять тяжесть, давившую на него. В руке он сжимал тяжелый хрустальный стакан с двадцатилетним виски, но не пил. Просто чувствовал холод стекла и терпкий аромат выдержанного спирта.

За его спиной, отбрасывая блики закатного солнца, стоял его рабочий стол из красного дерева. А перед столом, замерев в почтительной, но не рабской позе, стоял начальник его личной службы безопасности — человек в безупречно сидящем темном костюме, с лицом, не выражавшим ровным счетом ничего.

— Повтори еще раз, Мельников, — спокойно произнес Волков, не оборачиваясь.

— Господин, мы отследили вашу дочь, — голос Мельникова был как всегда ровным, лишенным эмоций, как голос автомата, зачитывающего сводку погоды. — Она пересекла границу Великой Сибирской Расщелины две недели назад. Зарегистрировалась в гильдии авантюристов города-крепости Химгард под именем Алиса Селезнева. Указала ранг «Поток». Прошла первичное тестирование и получила допуск в третий круг.

Волков медленно повернулся. Его лицо, обычно представлявшее собой маску ледяного спокойствия, было напряжено. В глазах бушевала внутренняя буря.

— Третий круг… — он произнес это словно пробуя на вкус. — Для ее уровня подготовки… самоубийственно. Но амбициозно. Очень амбициозно.

— Она действует грамотно, — продолжил Мельников. — Присоединилась к небольшой, но проверенной команде «Блуждающие огни». Покупает только самое необходимое, не рискует понапрасну. Цель, судя по всему, — получение опыта работы в аномалии, быстрый набор силы и ранга.

Волков тяжело опустился в свое кожаное кресло. Оно скрипнуло под его весом, приняв на себя тяжесть не только тела, но и груза принятия решения. В нем боролись два человека.

Отец — тот, кто помнил маленькую девочку с косичками, забирающуюся к нему на колени и требующую рассказать сказку о драконах. Тот, чье сердце сжималось от холодного ужаса при мысли о том, что его дочь, его Алиса, сейчас находится в самом гиблом месте на планете, где каждая тень может таить смерть, а каждый неверный шаг — стать последним. Он хотел отдать приказ. Немедленно найти ее, вытащить оттуда силой, запереть в самой безопасной комнате поместья и никогда не выпускать.

Но тут же вступал в права Глава Клана. Хладнокровный стратег, видевший на десять ходов вперед. И он видел не свою дочь. Он видел наследницу Волковых. Видел ту, что не сломалась под гнетом семейных ожиданий, не выбрала легкий путь роскоши и праздности, как ее брат. Она сбежала не просто так — она отправилась в ад, чтобы доказать свою силу. Чтобы заработать титул не по праву рождения, а по праву крови и подвига. Ее поступок, сколь бы безрассудным он ни был, был поступком истинной аристократки — сильной, гордой и независимой. И этот поступок давал ему, Лидеру, то, что он уже потерял — надежду. Надежду на то, что его клан не выродился окончательно. Что не вся молодежь погрязла в развлечениях, алкоголе и стимуляторах. Что хоть кто-то из них помнит, что сила не дается — она берется. Спустя долгие минуты молчания, он принял непростое решение.

— Выдать команде «Блуждающие огни» контракт на сопровождение и поддержку, — тихо, но четко приказал Волков. — Анонимно. Через подставные фирмы. Пусть думают, что это заказ от какого-нибудь богатого простолюдина, который сделал ставку на свою единственную дочь. Их маршрут должен пролегать рядом с самыми безопасными участками зоны. Они должны обеспечить ее безопасность, но ни в коем случае не раскрывать своего задания и не вмешиваться напрямую, если ей не будет угрожать неминуемая гибель. Я хочу получать ежедневные отчеты о каждом ее шаге.

Мельников молча кивнул. Приказ был отдан. Стратег победил отца. Но не до конца.

— И, Дмитрий… — Геннадий поднял на своего давнего подчиненного тяжелый взгляд. — Если с ней что-то случится… если эти «огни» не справятся… я уничтожу не только их. Я уничтожу всех, кто был хоть как-то к этому причастен. Понятно?

В голосе Геннадия Волкова не было ни крика, ни угрозы. Была лишь тихая, абсолютная уверенность в своей силе и своей правоте. Это звучало страшнее любой ярости.

— Совершенно понятно, господин, — Мельников склонил голову ровно настолько, насколько это было необходимо. — Она — Волкова. Даже если сама пытается это забыть.

Когда дверь за начальником безопасности закрылась, Геннадий Волков снова подошел к окну. Сумерки поглотили город, и теперь он сиял миллионами огней. Где-то там, далеко на востоке, за тысячи километров от этого комфорта и власти, его дочь боролась за свою жизнь и свое будущее. Он поднял стакан и наконец сделал глоток. Виски обожгло горло.

— Ищи славу, дочь моя, — прошептал он в стекло, за которым клубилась тьма. — Зарабатывай свой титул. Докажи всем, что ты чего-то стоишь. А потом… потом мы поговорим. Ты родилась Волковой. И ты вернешься в лоно семьи. У меня найдутся для тебя нужные рычаги.

В его голосе звучала не отеческая любовь, а холодная расчетливость сеньора, уже просчитывающего, какую выгоду можно извлечь из неожиданно проявившей стойкость пешки. Но в самых глубинах его ледяного сердца, там, куда не добирался свет столичных огней, теплился один-единственный, тщательно скрываемый даже от самого себя импульс — гордость.