Бездарь из столицы

Глава 6. Воплощение замысла

С момента принятого решения прошел ровно двадцать один день жизни Марка. Три недели…Это время сжалось для него в одну точку и свелось к единственному пункту, единственной цели, поглотившей его целиком, без остатка — разобраться в НЕВОЗМОЖНОМ и улучшить его!

Комната, и до того похожая на логово безумного ученого, окончательно погрузилась в хаос. Но теперь это был не хаос отчаяния, а хаос интенсивного труда. Он подошел к знаниям Кайрона не как мистик, а как исследователь, вооруженный научным методом. Марк начал с самого начала — систематизации. Он развесил на стенах огромные листы ватмана, создав подобие ментальных карт. Один лист — «Материаловедение Древних». Другой — «Основы рунических потоков». Третий — «Теория артефактного поля». Далее он разбивал грандиозные теории на маленькие, проверяемые гипотезы. Он искал аналогии в знакомых ему понятиях из программирования и физики.

К примеру, рунические контуры… он начал воспринимать как… схемы на печатной плате. Где каждый символ — это резистор, конденсатор или микросхема, а линии их соединения — проводники. Только вместо электричества по ним текла магическая энергия. Эта простая аналогия вдруг сделала непостижимое — понятным. Он начал видеть не магические заклинания, а логические цепочки. Если вот этот символ отвечает за «вход» энергии, а этот — за ее «трансформацию», то их соединение дает «усиление». Все имело свою логику, свою внутреннюю математику.

Парень завел отдельный цифровой журнал, куда вносил расшифровки рун, их предполагаемые функции, взаимодействие. Он создал целую базу данных, упорядочивая хаос, как когда-то упорядочивал строки сложного кода. Его навык работы с информацией, отточенный годами программирования, оказался бесценным.

Но на самом видном месте стены висели не схемы, а календарь! Календарь, в котором он вычеркивал дни до прибытия заказа рубинов. Это было его напоминание о том, что времени остается все меньше, а срок оплаты клиники, наоборот, приближается с каждым новым крестом. Марк до сих пор содрогался от ужаса сделанного деяния — потратив практически все свои деньги, он сжег за собой мосты.

Вот уже больше 10 дней, строго по центру комнаты парня, стояло его новое приобретение — лазерный гравер «Точность-К7». Подержанный, с потертым корпусом, но полностью исправный и работоспособный мощный инструмент, предназначенный для работы с микроэлектроникой. Он был для Марка дороже любого сокровища. Это был его Экскалибур, его световой меч, его ключ к силе.

Покупка его за наличные у сквозившего подозрительностью менеджера из фирмы-банкрота была отдельной операцией, требовавшей всей его осторожности и остатков харизмы. Он придумал историю, что хочет сделать сюрприз своему отцу на день рождения, поэтому и оплата наличкой, чтобы родитель заранее не увидел существенные траты. По глазам менеджера было видно, что он не верит ни единому слову парня. Но и причин в отказе у него не было, благо синяки с лица и тела у Марка уже сошли, поэтому сделку удалось совершить к обоюдной радости сторон. И теперь этот монстр дожидался своего срока, когда от него будет зависеть буквально ВСЕ!

Но сам по себе лазер был просто пустой пушкой. Ему нужен был патрон. Идеальный, безупречный патрон. И цель для выстрела. Именно над этим патроном — программой для гравировки — Марк и бился все эти три недели, практически не отходя от компьютера.

Поначалу его существование свелось к простому циклу: сон по 2–3 часа урывками, прямо за клавиатурой; еда — то, что можно было разогреть за минуту и съесть одной рукой, не отрывая взгляда от экрана, и бесконечная, изматывающая работа. Прошла неделя такого каторжного ритма жизни. Он похудел, глаза запали.

И вот Марк осознал, что его мозг отказывается воспринимать сложную информацию. Текст на экране расплывался в кашу, формулы теряли смысл, а руки, стучащие по клавиатуре, начинали дрожать от перенапряжения. Парень понял, что своим рвением он сам себя загнал в ловушку. Он знал, что ему просто нужно снизить тем, но отчаянно боялся не успеть… Он был на грани. И тут ему на помощь пришло новое видение от Древнего.

«Молодой Кайрон. Ещё не Великий Артефактор, чьё имя заставляло трепетать мир, а подающий надежды ученик. Он стоит босыми ногами на холодном, отполированном камне своей первой лаборатории, высоко в горах. Его тело ноет от усталости после долгих часов неподвижного умственного труда, пальцы сводит судорогой от тончайшей работы с рунами. А рядом его наставник, седой старец с глазами, познавшими все тайны вселенной. Его голос тих и спокоен, но он моментально заполняет собой все пространство: «Сила разума рождается из силы тела. Хаос в мышцах рождает хаос в мыслях. Умей отпускать. Умей слушать тишину между ударами сердца».

Марк не понял в какой момент его тело, повинуясь древней мышечной памяти, приняло странную, но невероятно устойчивую позу. Он не стоял и не сидел — он замер в состоянии динамического равновесия, подобно летящей птице или готовому к прыжку зверю. Одной ногой он упирался в пол полной стопой, другая лишь слегка касалась земли носком. Руки были расслабленно полусогнуты, пальцы сложены в странный, но естественный жест, будто он удерживал невидимый шар.

То, что он увидел не было ни гимнастикой, ни боевой системой. Это была древнейшая практика Аэтерийцев, не имеющая аналогов в современном мире. Она не качала мышцы и не учила бить. Она учила быть. Соединять дыхание с ритмом вселенной, а пульс — с течением магических потоков. Это была медитация в движении, танец без музыки, ключ к сбросу ментального напряжения и обострению восприятия.

Сначала Марк просто стоял, чувствуя себя идиотом. Но потом он тряхнул головой, вышел в гостиную и сдвинул все из центра комнаты. Парень закрыл глаза и сосредоточился на дыхании и движениях. Вдох — медленный, через нос, заполняющий лёгкие до самой диафрагмы. Выдох — через слегка сомкнутые губы, тихий и протяжный, как ветер с горных вершин. Плавные, немного корявые из-за неразвитого тела, движения. Вдох — выдох.

Спустя 15 минут повторения всего цикла случилось чудо. Вихрь мыслей и страхов в его голове начал утихать, а тело наполнилось энергией. Ошмётки формул, обрывки кода, тревоги — всё это уплывало прочь вместе с выдохом. Он не боролся с хаосом — он просто позволил ему уйти. Его тело, измождённое и зажатое, начало расслабляться.

Еще через пол часа парень остановился и открыл глаза. Мир вокруг изменился. Он не просто видел комнату — он будто ощущал её. Слышал тихое гудение системного блока за закрытой дверью, чувствовал прохладу и движение воздуха от окна. Его ум, ещё несколько минут назад похожий на выжатую тряпку, был кристально чист.

Только сейчас он начал понимать истинную глубину наследия Кайрона. Это была не просто сокровищница технологий — это была целая цивилизация, научившаяся гармонично развивать тело, дух и разум, не противопоставляя их друг другу. Магия была для них не грубой силой, а продолжением отточенной воли и ясного сознания. И теперь, по прошествии тысячелетий, эти знания спасали того, кто унаследовал их ценой собственного рассудка.

С того знаменательного дня расписание Марка изменилось. Оно стало жестким, практически армейским. Сон — ровно шесть часов. Еда — быстрая, функциональная, без излишеств. Все остальное время — работа. И только в середине дня часовой перерыв на гимнастику, ставшую его тайным ритуалом.

Время шло…знания Древнего, еще недавно бывшие хаотичным, давящим кошмаром, теперь стали его рабочим инструментом. Его разум смог, наконец, систематизировать этот поток. Он не «вспоминал» формулы — он «компилировал» их, переводя с языка интуитивных прозрений от Кайрона на сухой, логичный, безупречный язык математики и кода.

Это был титанический труд. Каждая руна, каждый символ в схеме Кайрона были не просто картинкой, а сложнейшим алгоритмом, описывающим взаимодействие с фундаментальными силами мироздания. Малейшая ошибка, смещение на миллиметр, неверный угол — и вся схема превращалась в бесполезный узор или, что хуже, в мину замедленного действия, способную при активации разнести его в клочья.

Марк чувствовал себя слепым скульптором, который пытается высечь из мрамора точную копию собора Нотр-Дам, имея лишь его словесное описание, переведенное с незнакомого языка. Он постоянно натыкался на пробелы в знаниях, на моменты, где логика Древнего уходила вглубь, недоступную его пониманию. В такие моменты его охватывала апатия, и он готов был все бросить.

Но парня в очередной раз выручало его собственное, нечеловеческое, упорство. Там, где не хватало холодного расчета программиста, он подключал интуицию. Он строил гипотезы, тестировал их на симуляторах, просчитывал вероятности. Он не слепо копировал — он адаптировал. Он становился соавтором Кайрона, дополняя гений древнего своей одержимостью и своим уникальным навыком — умением говорить на языке машин.

Иногда, в редкие минуты просветления, он ловил себя на мысли, что испытывает невероятный восторг. Восторг творца, стоящего на пороге великого открытия. Он понимал то, что не дано было понять ни одному современному магу-эфирику. Но эти моменты быстро сменялись леденящим душу страхом. Страхом ошибки. Страхом, что все это — лишь галлюцинация его поврежденного сознания, и он тратит последние деньги и последние силы на безумную фантазию.

Особенно его пугала финальная часть формулы — та, что он изменил. Искра. Первичный импульс. Кайрон предполагал использование своего магического источника. Марк же заменил его на внутренний резонанс — на выброс его собственной жизненной силы, его воли, его боли. Он написал алгоритм, который должен был считать уникальный энергетический отпечаток его тела, крови, его души и в момент активации использовать жизненную силу как ключ. Это была авантюра чистой воды. Теория, не имеющая подтверждения. Он играл в русскую рулетку, где вместо пули в барабане была его собственная жизнь.

Однажды ночью, на исходе четвертой недели, его накрыло особенно сильно. Программа была почти готова, но симулятор раз за разом выдавал критическую ошибку на последнем этапе. Руны складывались в узор, энергия начинала течь, но в самый последний момент происходил сбой — микроскопическая дисгармония, и вся система шла вразнос. Марк в ярости швырнул пустую кружку от кофе в стену. Она разбилась с грохотом, разбрызгивая коричневые капли по исписанным формулами листам.

— Почему?! — он просипел, сжимая виски пальцами. Голова раскалывалась от перенапряжения. — Где ошибка? Где, черт возьми, ошибка?!

Он в отчаянии уставился на экран, на мелькающие строки кода, которые уже давно перестали что-либо означать. И тогда его взгляд упал на старую, детскую фотографию, приклеенную скотчем к краю монитора. Они с Лизой, лет семи и пяти, смеющиеся, с размазанным по лицу мороженным. Лиза смотрела на него с безграничным доверием и любовью.

«Я должен…» — подумал он, и голос в его голове был тихим, но абсолютно твердым. «Для нее. Ради нее. Я не могу ошибиться».

Парень успокоился, глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула и закрыл глаза, отсекая все лишнее — страх, усталость, сомнения. Он очистил разум, как делал это перед решением сложнейших задач по программированию. И начал мысленно проходить весь путь с самого начала. Не как наследник Кайрона, а как инженер Марк Светлов.

И спустя несколько долгих часов погружения в себя он увидел ее. Ошибку. Не в формуле Кайрона, а в своем собственном коде. В алгоритме преобразования энергии. Он пытался слишком грубо, слишком прямолинейно вплести свой «человеческий» импульс в идеальную математику Древних. Он пытался вставить палку в швейцарские часы. Ему нужно было не вставлять, а преобразовать. Создать адаптер. Рунический буфер, который смягчил бы и трансформировал хаотичный выброс его жизненной силы в чистый, стабильный импульс, понятный системе Кайрона. Это было гениально просто. И это было стопроцентно его, Марка, решение. Не Кайрона. Его.

С новыми силами он рванулся к клавиатуре. Пальцы летали по клавишам, дописывая новые строки кода, рисуя иные, изящные схемы буферных рун. Он работал на чистом адреналине, чувствуя, как разрозненный пазл наконец складывается в единую, совершенную картину.

Когда он закончил, уже светало. Он запустил симуляцию в последний раз, затаив дыхание. На экране виртуальный кристалл засветился изнутри. Энергия пошла по руническим каналам, плавно, без малейшего скачка. Буферные руны приняли импульс, стабилизировали его, преобразовали. Искра, яркая и чистая, коснулась сердца системы. И оно запустилось…

На мониторе замерцала надпись: «СИМУЛЯЦИЯ УСПЕШНА. СТАБИЛИЗАЦИЯ 100 %».

Марк не закричал от восторга. Не запрыгал. Он просто медленно опустил голову на клавиатуру и закрыл глаза. По его щекам текли тихие, беззвучные слезы облегчения. Он сделал это. Теоретически — он сделал это. Осталось самое простое и самое страшное — воплотить теорию в жизнь.

Ровно через два дня, утром, раздался тихий, вежливый стук в дверь. Курьерская служба «Молния» доставила заказ. Аккуратная, антивандальная упаковка, внутри которой, утопленные в черный поролон, лежали три синтетических рубина. Марк принял коробку руками, дрожащими от волнения. Он запер дверь, отнес ее в комнату и, почти не дыша, распаковал…Парень задохнулся от восторга!

Они были идеальными. Абсолютно прозрачными, без единого пузырька, без малейшей трещинки или помутнения. Размером с крупное куриное яйцо, они выглядели на черном фоне, словно три капли застывшей крови, в которой играли и переливались лучи утреннего солнца. Они были так прекрасны, что даже не верилось, что это продукт технологии, а не чудо природы.

Парень взял один в руку. Камень был прохладным и невероятно тяжелым для своего размера. Это была не безделушка. Это был потенциальный ВЕЛИКИЙ АРТЕФАКТ. Сердце будущего бога. Теперь все было готово. Оставался последний шаг, и парень не собирался его откладывать.

Марк установил первый кристалл в держатель лазерного гравера. Его руки не дрожали. Внутри у него была лишь ледяная, сосредоточенная пустота сапера, готовящегося обезвредить последнюю, самую сложную мину.

Он сделал глубокий вдох, проверил положение рубина в последний раз и нажал кнопку «Старт». Станок ожил. Раздался едва слышный гул кулеров. Тонкий, почти невидимый луч лазера коснулся поверхности рубина. В воздухе запахло озоном. На идеально гладкой поверхности камня начала появляться первая, в десятки раз тоньше человеческого волоса, рунная цепочка. Первое слово в молитве о бессмертии. Процесс пошел. Обратного пути не было…

Пока Марк в своем жилище завороженно наблюдал за процессом рукотворного чуда, в самом сердце Империи, в бронированном Зале Молчания под Императорским дворцом, шло совещание, которое вскоре изменит судьбы миллионов.

Правитель Российской Империи, Александр IV, сидел за простым, но массивным столом из черного аномального дуба. В свои сто с лишним лет он выглядел на шестьдесят — могучий, как исполинский дуб, с широкими плечами, на которых, лежала тяжесть всей государственной машины. Его лицо, изборожденное морщинами, дышало не магическим величием, а грубой, несокрушимой силой. Он был редчайшим исключением на троне, где обычно правили маги-эфирики. Александр IV был Террантом высшего, мифического седьмого ранга — Богоподобным.

Он являлся живым оружием массового поражения. В одиночку мог остановить наступление армии, выдержать нахождение в зоне срабатывания тактического ядерного заряда и голыми руками за секунды разобрать на запчасти боевого голема.

Таких, как он, во всем мире было всего четверо — правители других великих империй, эфирники ранга Повелитель Стихий, такие же титаны-долгожители. И никто из них не смел недооценивать «Русского Медведя», чья физическая мощь с лихвой компенсировала отсутствие зрелищных магических плетений. Но у могущества была и обратная сторона — время…оно не щадило никого. Даже его легендарное тело, пусть и медленнее, чем у обычных людей, но дряхлело. И он это чувствовал.

Напротив него, почтительно склонив голову, стоял директор Тайной Службы империи Максим Казанцев, эфирик ранга «Океан» третьего этапа — один из сильнейших магов Империи и второй после императора.

— Ваше Величество, тенденция подтверждается, — голос Казанцева был безэмоционален. — Статистика неумолима. С каждым десятилетием средний показатель силы одаренных империи падает. Если раньше в каждом поколении аристократических семей рождались дети с потенциалом хотя бы «Моря» или «Титана», то теперь мы радуемся «Озеру» и «Несокрушимому». А большинство же имеет вообще вторые и третьи ранги. И даже их они не хотят развивать в боях с тварями, довольствуясь естественным ростом и приемом элексиров.

Император тяжело вздохнул, и воздух в комнате физически задрожал от этого звука.

— Объясни мне еще раз, Максим. Не как правителю, а как старому боевому товарищу. Как деградировали те, чьи предки могли менять русла рек и рушить горы? Чьи предшественники моего уровня, Богоподобные и Стихийники, сражались с легионами тварей в самом центре аномальной зоны? Где теперь эта сила?

— Причины системные, Ваше Величество, — ответил Казанцев. — Во-первых, аномальные зоны. Дети аристократов во всем мире не хотят рисковать. Зачем лезть в самое пекло Великой Сибирской Расщелины или в свои аномальные зоны, когда можно отсидеться на окраине, выполняя лишь минимальную квоту по зачистке, а львиную долю эликсиров и ингредиентов добывают для них наемники-простолюдины, гибнущие десятками? Они размякли. Избаловались комфортом и своей безнаказанностью.

— И так по всему миру? — проворчал Император.

— Так по всему миру, Ваше Величество. Но для нас это смертельно опасно. На нашей территории — крупнейшая аномалия планеты. Это и наш главный ресурс, и наш главный фронт. Стоит нам ослабнуть — и стая стервятников с Запада, Юга и Востока разорвет нас на части. Они только и ждут момента.

— А что простолюдины? — сменил тему Александр. — Таланты ведь рождаются и среди них. Они голодны, амбициозны. Они должны компенсировать упадок элиты.

Здесь Казанцев позволил себе горькую усмешку.

— Их подавляют. Системно и жестоко. Любой простолюдин, проявивший выдающийся дар, сразу попадает под «крыло» того или иного клана. Его либо покупают, либо запугивают, либо… убирают, если он оказывается слишком строптивым. Кланы не хотят растить себе конкурентов. Они душат будущее Империи в угоду своей сиюминутной выгоде.

Император с силой ударил кулаком по столу. Казалось, вся подземная обитель содрогнулась от одного этого действия. Но старый, закаленный в самом центре аномалии дуб устоял.

— Как тот случай, о котором ты мне докладывал несколько месяцев назад?

— Все верно, семейство Светловых. Дочь с двойным даром, а отец — террант ранга «Закалка».

— Напомни, что там произошло?

— Девочка отказала наследнику клана Волковых, и он сбил их насмерть на дороге, как тараканов. И мы ничего не смогли ему сделать! Потому что, если тронем одного, все остальные кланы сплотятся против трона! Они дружны только в двух случаях: когда делят чужую добычу и когда чувствуют угрозу своей власти от Императора!

Император заскрипел зубами и молча кивнул. Признавать это было горько, но это была правда. Даже он не мог игнорировать свору этих шакалов, жадно пожирающих достояние империи.

Александр IV задумался на несколько минут, а после решительно поднялся с кресла. Его исполинская фигура заслонила свет от светильников. В его глазах горел огонь давно забытой ярости.

— Хватит. Мы топчемся на месте, пока империя гниет изнутри. Если аристократия забыла о долге и хочет лишь паразитировать, мы найдем им замену.

Он прошелся по залу, его шаги отдавались глухим гулом.

— Я восстановлю эдикт моего прапрадеда. Тот, что был отменен малодушными советниками триста лет назад. Эдикт, который они назвали «опасным для устоев».

Казанцев замер, понимая, к чему клонит Император.

— Ваше Величество… Эдикт о «Земском Дворянстве»? Но кланы взбунтуются!

— Пусть бунтуют! — громовым раскатом прогремел голос правителя Великой Страны. — С завтрашнего дня любой простолюдин, достигший в нашей Империи 5 ранга: «Титан» на Терранском пути или «Море» на Эфирном, получит личный дворянский титул и земельный надел у границ аномальной зоны. Не по милости клана, а по воле Императора! Пусть доказывают свою преданность Империи не происхождением, а кровью и подвигом на Зачистке! Пусть эти голодные волчата напомнят нашим сытым, изнеженным аристократам, что такое настоящая сила и долг! И посмотрим кто теперь забегает как таракан!

Казанцев только молча кивнул на данную вспышку гнева. Решение было принято и по взгляду своего ВЕЛИКОГО правителя и старого друга он понял — вступать в спор бесполезно.

В Зал Молчания вернулась тишина, но теперь она была звенящей от осознания грядущих перемен. Император смотрел в стену, словно видя сквозь нее далекий, залитый неоном город, где в это самое время молодой человек по имени Марк Светлов с надеждой смотрел на создание ключа к силе. Силе, которая могла перевернуть весь расклад игры под названием ЖИЗНЬ.