Бездарь из столицы

Глава 14. Первая кровь арены

Несмотря на то, что Марк ворочался всю ночь, мысленно проигрывая различные сценарии предстоящих боев, проснулся он полным сил и энергии. Парень чувствовал невероятный душевный подъем, ведь сегодня он сможет выплеснуть скопившееся в нем напряжение и показать все, чему учился последние месяцы и к чему стремился всю свою сознательную жизнь — выйти за рамки обыденного обывателя.

Он с невероятным энтузиазмом провел утреннюю медитацию и тренировку. Тело слушалось его идеально, все движения выходили точными и плавными. Магические каналы еще болели, но парень уже мог совершать минимальные манипуляции с энергией. Марк в очередной раз восхитился способности артефакта восстанавливать его физические и энергетические повреждения. Легко позавтракав, парень понял, что готов отправиться навстречу вызовам нового дня.

И вот без пятнадцати десять утра Марк Светлов, скрытый под личиной тридцатилетнего неприметного мужчины, уже стоял во втором зале спортивного комплекса «Стальной кулак». Данное помещение предназначалось для соревнований бойцов 2 ранга идущих по путям Терры и Эфира. Пол был покрыт бетоном, а стены выполнены из укрепленного аномального металла. Воздух в зале был густым от запаха пота, дешёвого антисептика для обработки травм и концентрированного нервного напряжения. Марк не суетился и не разминался с показной бравадой, как некоторые одаренные. Вместо этого парень прислонился к прохладной металлической стене, превратившись в незаметную тень, и вёл наблюдение.

Его аналитический ум непрерывно сканировал «исходники» предстоящих боёв — самих бойцов. Они были разными, но это и было самым интересным! Факт их различия заставлял кипеть мозг парня в попытке анализа и понимания увиденной картины.

В одном углу толкались несколько коренастых парней в потрёпанной одежде и перстнями «Закаленных» на толстых пальцах. Они явно знали друг друга и скорее всего были из одной уличной компании. Бывалые терранты, пришедшие заработать лёгких кредитов и, возможно, сломать пару-трёх костей за обиды, нанесённые им жизнью. Их сила была грубой, предсказуемой.

В другом — нервно переминались с ноги на ногу молодые эфирики ранга «Ручей». Они то и дело щёлкали пальцами, пытаясь вызвать дрожащие всполохи огня или порывы ветра, украдкой поглядывая на своих будущих противников. В их глазах читался страх, прикрытый напускной бравадой. Без должного контроля их магия была скорее фейерверком, чем оружием. Но такие соревнования помогали закалить дух одаренного, поэтому многие готовы были рискнуть своим здоровьем ради бесценного опыта.

Второй ранг исконно считался вотчиной террантов. Ведь на нем у них было неоспоримое преимущество — их нынешняя сила и скорость были всегда с ними, в мышцах и костях. А эфирику еще нужно было время и спокойствие для плетения, которого в скоротечном бою обычно не хватало. Картина выравнивалась на следующем ранге, когда эфирники становились способны поддерживать эфирные щиты в пассивном режиме и кардинально менялась на более высоких рангах одаренных, но и там могли быть нюансы и исключения, одним из которых являлся император Российской империи.

Марк не сразу заметил того, кого тут же мысленно обозначил как «серый». Мужчина стоял особняком, почти сливаясь со стеной. Неброская, удобная одежда, коротко стриженные волосы, быстрые, цепкие глаза, скользящие по залу без интереса, но с холодной оценкой. В его позе, в том, как он переносил вес с ноги на ногу, чувствовался опыт матерого бойца, привыкшего полагаться только на себя. «Из бандитской обоймы», — безошибочно определил Марк. Тёмная лошадка. Опасная.

Но главную угрозу он вычислил мгновенно. Ровно в 10 утра с лёгкой усмешкой в зал вошёл молодой парень. На нём была дорогая, но не кричащая спортивная форма. Перстня аристократа или герба клана на одежде не было, но Марк всеми фибрами души чувствовал, что вошедший парень из их братии. На его пальце красовался дорогой перстень «Ручья». Но всё внимание приковывали к себе два артефакта на запястьях: массивные браслеты из тусклого металла с вставленными в них кристаллами эфириума, от которых так и веяло закаченной в них силой. От них не исходило видимого свечения или знакомых рунических узоров — только современные, грубовато выгравированные линии плетений. Глеб, а это был именно он, ленивым, пресыщенным взглядом окинул собравшихся, и на его лице застыло выражение брезгливого презрения. Он смотрел на них, как на скот, пригнанный на убой. Этот взгляд, этот снобизм, так напоминавший Антона Волкова, вызвал в Марке знакомое леденящее чувство ярости. Вот он, главный противник! Он тут же окрестил его прозвищем «сноб».

Все собравшиеся начали осматривать появившегося соперника. И чем больше они видели, тем тоскливее становился их взгляд. Только «серый» никак не обозначил своей реакции, но Марк безошибочно считал появившееся напряжение в его позе. Все его тихое спокойствие испарилось в один миг. В этот момент на импровизированную трибуну из ящиков поднялся судья — седой ветеран-эфирник со шрамом через глаз и перстнем «Озера» на руке, свидетельствующим о былой силе.

— Внимание, бойцы! — его хриплый голос прорезал людской гул. — Правила просты. Бои проходят по олимпийской системе. Подходите к распределителю и вытягиваете свой номер. Проигравший выбывает и отправляется на скамейку или в больницу. Сдача без боя — отправляетесь домой целыми, но с позором и без денежного вознаграждения. Поединок ведётся до первой крови, серьезной внутренней травмы или потери сознания. Убийство и целенаправленное нанесение тяжкого вреда запрещено. — Он сделал паузу, давая словам осесть. — Использование личных артефактов… разрешено.

Последняя фраза повисла в воздухе, после чего зал взорвался новыми возмущенными возгласами. Для многих это был приговор. Марк видел, как бледнеют некоторые из простых парней. Разрешение на артефакты мгновенно перекраивало расклад сил, отдавая инициативу тем, у кого были деньги. Таким, как Глеб. Сам парень не изменился в лице. Он просто учёл этот факт, как учёл бы новую переменную в уравнении. Его взгляд скользнул с самодовольного Глеба на молчаливого Серого, а затем на его собственные руки. Уравнение усложнилось, но он уже начал искать решение. Марк дождался совей очереди, подошел к барабану и вытянул номер…

Турнир начался с оглушительного рёва толпы, жаждущей зрелищ и крови. Пары быстро сменяли друг друга на круглой бетонной арене, огороженной магическим барьером, спасающим зрителей от случайных разрядов энергии и последствий применяемых плетений. Марк, дожидаясь своего вызова, наблюдал, анализируя каждый жест, каждый шаг будущих противников. Первый же бой показал разительный контраст стилей. Эфирик, пытавшийся создать водяной кнут, был буквально сметён с арены мощным тараном терранта, который даже не использовал никаких ухищрений — просто прошёл сквозь хлипкое несформированное плетение, как танк. «Грубая сила против неоформленной мощи», — мысленно констатировал Марк. Наконец, выкрикнули его псевдоним: «Мститель, на арену!»

Его первые поединки пролетели быстро и… незрелищно для неподготовленного глаза. Толпа, жаждавшая ярких вспышек магии и громовых ударов, встречала его победы недоуменным гулом, а то и откровенным свистом. Марк не бросался в яростные атаки, не наносил сокрушительных атак. Его движения были экономны, точны и выверены до миллиметра.

Противник-эфирик, пытавшийся слепить шарик сжатого ветра? Марк дожидаясь сигнала на начао поединка делает три резких шага в сторону, сбивая прицел, и ребром ладони врубается в кастующее запястье, ломая и кисть, и плетение. Хруст, вскрик — бой окончен. Террант 2 этапа, надеявшийся задавить его силой? Анализ — соперник сильнее и опытнее. Он надеется быстро пройти новичка арены. Марк не стал вступать в силовую борьбу. Он работал как матадор — уворачивался, изматывал, заставляя бить по воздуху, и в нужный момент его локоть врезался в старую травму на плече противника. Минус одна рука. Победа за счёт анализа, а не грубой силы. Лишь самый опытный взгляд мог оценить, какую титаническую работу над телом и реакцией скрывала эта кажущаяся простота.

Между своими боями парень не сводил глаз с арены. Вот вышел Серый. Его схватки были иными — грязными, жестокими, пахнущими улицей. Он не брезговал ударами ниже пояса, броском песка в глаза (к удивлению зрителей, на арене нашлась пыль), захватами за горло. Он побеждал не силой, а циничным расчётом, используя любую слабость. Но Марк видел — Серый явно сдерживается, не показывает всего, что умеет. В его движениях чувствовалась скрытая сила, готовность к чему-то большему.

Но главное шоу устраивал Глеб. Он выходил на арену с высокомерной ухмылкой и подавлял соперников за считанные секунды. С первого же боя стало ясно, что представляют собой его артефакты. Левый браслет создавал универсальный силовой щит, парирующий и магические, и физические атаки. Правый — усиливал его собственную силу и ловкость до уровня терранта 2 ранга, позволяя ему двигаться с неестественной для эфирника скоростью. Он был подобен идеальному гибриду — защита эфирика и мощь терранта в одном лице. Его бои были короткими и демонстративно жестокими.

И вот настал полуфинал. Марку, по воле случая, достался измотанный предыдущими боями соперник. Парень даже не вспотел, закончив схватку за десяток секунд, нанеся точный удар по сонной артерии, отправивший противника на бетон в бессознательном состоянии. Толпа снова засвистела, не оценив лаконичности поединка. Но Марк был абсолютно спокоен. Ему было плевать на мнение толпы, ведь он сберёг силы для главного боя.

Долгожданным, кровавым зрелищем дня стал второй полуфинал: Сноб против Серого. Серый, наученный горьким опытом соперников, не стал лезть в лобовую. Он начал двигаться по кругу, как волк вокруг добычи, выискивая слабину. Мужчина был быстр, неуловим и опасен, больше он не скрывал своих возможностей. Глеб, вначале уверенный в очередной своей быстрой победе, начал раздражаться. Его сформированные заклинания били в пустоту, а щит парировал редкие, но хлесткие удары, которые Серый посылал в защиту противника, надеясь истощить его накопитель. В какой-то неуловимый момент на руке Серого появилось кольцо, из которого посыпался сноп искр при ударах в защиту Глеба — слабый, но действенный артефакт с заклинанием направления электрокинеза.

Одна такая искра всё-таки прожгла щит и ударила Глеба в плечо, заставив того взвыть от боли и ярости. И тогда аристократ решил положить конец этому унижению.

— Хватит играться с грязной сволочью! — проревел он.

Он отступил на шаг, и его левая рука потянулась за спину, к скрытому под курткой предмету. В его ладонь лег короткий металлический жезл, на конце которого пульсировал кристалл насыщенного эфириума, испускающий зловещее багровое сияние.

— Вот, я приберёг его для таких крыс, как ты! — крикнул Глеб.

Он взмахнул жезлом, и из кристалла вырвался не сгусток пламени, а тонкий, свистящий Огненный хлыст — сконцентрированная до предела полыхающая энергия, оставляющая в воздухе раскалённый след. Серый попытался отпрыгнуть, но было поздно. Хлыст, управляемый волей Глеба, мгновенно настиг его. Раздался не крик, а короткий, обрывающийся хрип. Запах палёной плоти ударил в нос даже сквозь барьер. На груди Серого остался ужасный, дымящийся рубец. Он рухнул на песок арены без сознания. К мужчине бросились служащие арены, но по их взгляду было видно — без высокооплачиваемого лечения он не жилец.

Глеб стоял, тяжело дыша, с лицом, искажённым не столько злостью, сколько садистским удовольствием. Он демонстративно повернулся к трибунам, принимая восхищённые и шокированные возгласы.

— Кхм… — прочистил голос распорядитель — все в пределах правил, ранение нанесено не преднамеренно. Если соперники готовы, то мы можем приступать к финальному бою.

Глеб кивнул с презрительной усмешкой на лице, показывая, что ему не нужна пауза для отдыха. Жезл так и остался в его руке, и парень явно не собирался его убирать.

— Соперник готов? — распорядитель повернулся к Марку и его тон был таков, что в нем явно читалось — парень откажись, сохрани свою жизнь.

Марк, наблюдая за этим, не дрогнул. Он ответил коротким кивком головы. Теперь он знал всю правду. Главная угроза — не скорость Глеба и не его щит. Главная угроза — этот третий, скрытый артефакт. Огненная плеть, которую тот приберёг на самый крайний случай. И Марку предстояло найти против неё ответ. Иначе участь Серого станет и его участью.

Гул толпы затих, сменившись напряженным, почти физически ощутимым ожиданием. На арене остались двое: зазнавшийся аристократ с арсеналом смертоносных артефактов и безродный боец, который не опказал ни одного красочного боя и чья победа казалась невозможной. Судья дал сигнал к началу.

Глеб даже не принял стойку. Он стоял расслабленно, помахивая жезлом с пульсирующим наконечником, смотря на Марка с плохо скрываемым презрением.

— Ну что, чернь? — его голос гулко разнесся по залу. — Готов вернуться в грязь, откуда приполз? Уверен, твой друг по несчастью уже заждался тебя в лазарете, а возможно и на том свете.

Марк не ответил. Он медленно двигался по кругу, его взгляд был прикован к жезлу. Он помнил скорость и смертоносность огненной плети. Мысли парня проносились в голове с невероятной скоростью:

«Щит, скорость и плеть. Щит требует энергии, а Серый нанес по нему много ударов. Скорость — тоже постоянно применялась. Плеть — главный и самый прожорливый козырь. Его резерв должен подходить к концу, он будет стараться закончить быстро».

Первый удар был предсказуем. Глеб, раздраженный молчаливым пренебрежением, взмахнул жезлом. Багровая плеть со свистом рассекла воздух, но Марка уже не был на том месте. Он не отпрыгнул назад, а резко рванулся вперед и влево, сокращая дистанцию. Плеть хлестнула по бетону позади него, оставив багровую полосу.

— Стой, крыса! — взревел Глеб и активировал артефакт физического усиления.

Он помчался на Марка, как разъяренный бык, нанося серию мощных ударов кулаками, усиленными артефактом. Марк уворачивался, парировал предплечьями, чувствуя, как кости отзываются глухой болью даже от касательных атак. Один прямой пропущенный удар — и его кости не выдержат. Толпа ревела, предвкушая развязку. Казалось, еще секунда — и грубая сила возьмет верх.

Марк терпеливо ждал своего шанса… Вот он! Момент! Глеб, уверовав в свое превосходство, занёс для решающего удара правую руку, на долю секунды опустив жезл в левой. Марк не стал уворачиваться. Вместо этого он сделал резкий короткий шаг навстречу атаке, подставив под нее скрещенные предплечья. Глухой удар отозвался огненной болью во всем теле, но это был рассчитанный риск. Оказавшись вплотную к Глебу, Марк прошел сквозь его щит. Левой рукой он схватил его браслет-усилитель, а правой, сложенной в «когти», нанес молниеносный удар не по корпусу, а по шее, в место, где сходятся ключица и грудина — в яремную ямку.

Это был не силовой удар, а точечный. Удар, который не ломает кости, но на доли секунды сбивает дыхание, прерывает поток энергии. Глеб захрипел, его глаза округлились от шока и боли. Артефакт усиления на мгновение отключился. Этого мгновения Марку хватило бы для окончания боя…Но он не стал добивать соперника! Парень резко отскочил назад, как будто и не было этой яростной схватки в ближнем бою. Он был упоен схваткой и наслаждался каждым моментом унижения аристократа. Он представлял на его месте своего истинного врага — Антона Волкова, и с каждым мгновением схватки внутренняя пружина глубоко в его душе медленно разжималась…

— Ты… ты до меня дотронулся! — просипел Глеб, багровея от ярости и унижения. Его уверенность дала трещину. Превосходство сменилось слепой, неконтролируемой злобой.

Марк лишь презрительно усмехнулся на его слова, чем окончательно вывел соперника из себя.

— ХВАТИТ ЭТИХ ИГР! — завопил Глеб.

Он в ярости взмахнул жезлом, и на этот раз огненная плеть не была одинокой. Он начал хлестать ею без разбора, подавая энергию в артефакт и создавая вокруг себя настоящий смертоносный вихрь из багровых полос. Бетон на арене плавился, воздух звенел от жара. Он тратил колоссальную энергию, пытаясь просто смести этого наглого простолюдина с лица земли. И это была его роковая ошибка.

Марк отступал, уворачивался, падал и снова вскакивал. Его одежда тлела в нескольких местах от близких проходов плети. Он был на грани. Но он видел — жезл Глеба светится все тише, а движения становятся все более резкими, размашистыми. Аристократ терял концентрацию и силу. В голове парня билась одна мысль — «Еще немного. Еще чуть-чуть».

И вот Глеб, разъяренный до предела, увидел, что Марк будто бы споткнулся, замерев на мгновение. Это была приманка, и аристократ клюнул.

— КОНЕЦ! — он изо всех сил взмахнул жезлом, посылая плеть в полную силу прямо в грудь и лицо парня. Но Марк не споткнулся. Он резко, почти падая, ушел всем телом вниз и в сторону, в стремительный кувырок. Раскаленная плеть пронеслась в сантиметрах над его головой.

И в этот момент Глеб оказался максимально открыт. Инерция мощного взмаха развернула его. Щит, и без того истощенный, сфокусировался в передней сфере, оставив спину полностью незащищенной. Марк, выходя из кувырка, не стал вставать во весь рост. Он оттолкнулся от земли одной рукой и нанес свой коронный удар — не кулаком, а вытянутыми пальцами, сложенными вместе, в точку на позвоночнике Глеба, где проходил крупный нервный узел. Удар, который он отрабатывал тысячу раз в своих тренировках. Это не было красиво. Это было смертельно эффективно.

Глеб взвыл нечеловеческим голосом. Его тело пронзила судорога. Пальцы разжались, и жезл с грохотом покатился по арене, его свет мгновенно погас. Аристократ, давясь хрипом, рухнул на колени, а затем на бок, скрючившись от дикой, парализующей боли. Он верещал на одной ноте, пока его горло совсем не осипло. Больше минуты продолжалась его агония, а после его поглотило забытие. Даже сотрудники арены были парализованы данной картиной и бросились к нему, только после потери сознания. Тишина в зале стояла абсолютной, по внешним признакам зрители осознавали какую невыносимую боль перенес соперник. Слышно было лишь тяжелое, прерывистое дыхание Марка, стоящего над поверженным противником.

ПОБЕДА!

Но вот спустя минуту зал взорвался оглушительным рёвом. Свист и недовольство в первых поединках парня сменились восторженными криками. Толпа обожает триумф аутсайдера, особенно когда тот сокрушает зазнавшегося фаворита. Имя «Мститель» выкрикивали десятки голосов. Марк стоял над поверженным Глебом, чувствуя, как адреналин медленно отступает, уступая место ледяной ясности. Он кивнул судье и, не глядя на трибуны, направился к выходу с арены. Его ждала награда.

В небольшой комнате для победителей ему вручили плотный конверт. Пятьдесят тысяч кредитов. Вес денег в руке был осязаемым, реальным. Это был не абстрактный выигрыш, а помощь в спасении Лизы. И тут же, как мухи на мёд, к нему подлетели двое мужчин в дорогих, но неброских костюмах. Слабые одаренные — профессиональные вербовщики. У одного на пальце поблёскивал скромный, но узнаваемый перстень с фамильным гербом одного из второстепенных торговых кланов.

— Отличный бой, — начал вербовщик с перстнем. — Сила, хладнокровие, необычный стиль боя. Нашему дому нужны такие кадры. Готовы предложить контракт, достойное жалованье, защиту от возможных неприятностей. Что скажешь?

Второй, более молодой, не дожидаясь ответа парня добавил:

— У нас условия гибче. Больше свободы действий и времени для развития.

Марк вежливо, но твёрдо покачал головой из стороны в сторону. Он старался говорить глубже, скрывая свой настоящий голос, взвешивая каждое слово.

— Благодарю за предложение, уважаемые. Мне нужно подумать. Я ещё вернусь на эту арену. Тогда и дам ответ.

Он не стал грубить, называть имя, не оставил контактов. Просто убрал деньги в карман и, кивнув, вышел из комнаты. Вербовщики переглянулись — такой исход их, похоже, не удивил. Сильные бойцы редко соглашаются сходу. Но Марк уже понимал — он больше не появится на этой арене. Ни под этим именем, ни под любым другим. Его стиль — эта странная смесь хладнокровия и точности, то, что кардинально отличает его от других одаренных. Сменить личину легко, но скрыть уникальную манеру боя практически невозможно. Он слишком сильно засветился.

Нужно было уходить. И быстро. Вместо главного выхода, ведущего на оживлённую улицу, он свернул в тёмный, пахнущий сыростью и мусором коридор, который, согласно плану, вёл к чёрному ходу. Распахнув металлическую дверь, он оказался в глухом переулке. И замер. В полумраке, под слабым светом единственного фонаря, двое крепких парней в капюшонах укладывали в чёрный мешок бесформенную ношу. Марк успел заметить дорогой, но теперь порванный камзол с неизвестным гербом на лацкане — это был один из слуг Глеба, который негласно прикрывал своего хозяина.

Один из неизвестных обернулся. Из тени на Марка смотрели холодные, оценивающие глаза.

— Не беспокойся, друг. Это — благодарность, — его голос был хриплым и негромким. — Боль, что ты причинил тому аристократическому щенку, Барсукову, стала достойной местью за нашего брата. Даже если он не выживет, это было достойное наказание.

Второй человек закончил своё мрачное дело и выпрямился.

— Если понадобится помощь или работа, — бросил он коротко, — приходи в бар «Подкова Джо» в портовом квартале. Спроси Старину Хока. Скажешь, что тебя направили из переулка за ареной. Понял?

Марк молча кивнул. Он не испытывал ни страха, ни радости от этого «знака внимания». Просто констатировал факт: мир, в который он вошёл, был гораздо сложнее и опаснее, чем казалось. У каждого действия здесь были последствия. И свои, причудливые, союзники. Не сказав больше ни слова, люди в капюшонах растворились в темноте, унося с собой свой страшный груз. Марк вышел из переулка и быстро затерялся в вечерней толпе.

Дома, запершись в своей комнате и сняв перстень, он снова был просто Марком Светловым. Парень положил конверт с деньгами на стол и сел, прислушиваясь к себе. Ожидаемого чувства триумфа не было. Не было и страха. Была… тишина. Та самая, съедающая его изнутри ярость, что глодала его все эти месяцы, — куда-то ушла. Растворилась в адреналине боя, в точности ударов, в удовлетворении от того, что он смог победить не грубой силой или уловками, а умом и волей. Он проанализировал все свои действия. Риск был колоссальным. Парень поступил импульсивно, поддавшись гневу. Это могло стоить ему всего. Но результат… Результат был неописуемым. Он решил для себя, что поступил так, как было должно!

И тогда он почувствовал это. Не боль в мышцах, не усталость. А лёгкое, едва уловимое покалывание во всём теле. Ощущение, будто спящие внутри него токи вдруг проснулись и заструились быстрее. Схватка на грани, на пределе возможностей, стала катализатором для артефакта. Его эфирное тело, повреждённое и слабое, отозвалось. Восстановление пошло с лавинообразной скоростью. Он не стал могущественным волшебником в одночасье. Но он ясно чувствовал — первый порог ранга пройден. Парень четко осознал свои параметры:

Терранский путь: Ранг 2 («Закаленный»). Этап 2.

Внутренний резерв: 600 %

Сила: 600 %

Выносливость: 600 %

Ловкость: 600 %

Скорость реакции: 600 %

Эфирный путь: Ранг 2 («Ручей»). Этап 2.

Объем энергии: 600 %

Контроль: 20 %

Марк ясно осознал четкий знак Мироздания — он на верном пути! А значит завтра он отправится к Лизе в больницу! Не как жалкий проситель, не как разбитый горем брат. А как человек, сделавший первый, самый трудный шаг. Как воин, добывший свой первый трофей в самой жестокой из битв — битве за будущее.

Двери лифта плавно разъехались, и по стерильному, залитому холодным светом коридору клиники Светлый путь зашагали двое. Впереди — сам Геннадий Барсуков, глава клана. Невысокий, полный мужчина, с сединой в аккуратно подстриженных волосах и злобным взглядом, способным просверлить сталь. Его дорогой, сшитый на заказ костюм выглядел на нем чужеродно и нелепо. Он был очень зол, ведь нахождение его сына в данной клинике сильно било по его скудному бюджету, но он не мог поступить иначе. Его репутация сейчас была на грани окончательного краха и не хватало только слухов, что он не может позволить себе клинику для аристократов. За ним, почти бесшумно, двигался его личный помощник, Семен, с лицом, застывшим в маске подобострастия и вечной готовности.

Их встретил главный врач отделения, мужчина в очках и белом халате, с планшетом в руках. Он нервно поправил очки, узнав скандального посетителя.

— Геннадий Петрович, добрый вечер. Сына вашего мы полностью обследовали.

— Говорите коротко и по делу, у меня мало времени, — отрезал Барсуков, даже не глядя на врача, его взгляд блуждал по коридору в поисках палаты Глеба.

— Физически… с ним все в порядке. Ссадины, ушибы — ничего серьезного. Даже сотрясения нет.

На лице Барсукова мелькнуло легкое недоумение, сменившееся раздражением.

— Тогда в чем проблема? Почему его до сих пор не выписали?

— Дело в ментальном состоянии, Геннадий Петрович, — врач сделал паузу, подбирая слова. — Глеб испытал сильнейшее психологическое потрясение. Шок. Он практически не реагирует на внешние раздражители, подавлен. И… есть один нюанс, который мы не можем объяснить.

— Какой? — Барсуков наконец уставился на врача, и тот невольно отступил на шаг.

— Он жалуется на… фантомную боль. В спине. Говорит, будто его пронзили раскаленной спицей и теперь по нервным узлам постоянно проносится жар. Но на сканах — чисто, никаких повреждений нервных окончаний или мышечных тканей. Такого эффекта… обычным ударом добиться невозможно. Это какая-то изощренная техника, я никогда с таким не сталкивался.

Лицо Барсукова стало каменным. Он молча кивнул, резко развернулся и, не прощаясь, зашагал обратно к лифту. Слуга бросился следом, как тень.

Машина бесшумно двигалась по ночными улицам столицы. Барсуков сидел в глубоком кожаном кресле, неподвижный, как изваяние. Семен робко расположился рядом.

— Физически в порядке… — тихо, почти задумчиво произнес Барсуков, и в тишине салона его слова прозвучали громче любого крика. Затем его голос обрел сталь. — Семен. Ты заверял меня. Лично. Говорил, что проверил всех участников. Что опасных соперников не будет. Что это — легкая прогулка для оттачивания навыков и поднятия престижа.

— Геннадий Петрович, я… я действительно все проверил! Никаких известных бойцов, одни безродные выскочки! — Семен заметно побледнел.

— Безродный выскочка… — Барсуков медленно повернул к нему голову, и его глаза сузились до щелочек. — …разнес в клочья защиту дорогущих артефактов моего сына. …уложил его на лопатки одним ударом. …и оставил его сейчас в больнице с разумом ребенка, который боится собственной тени! И ты называешь это «легкой прогулкой»?

Он не повышал голос, но от его спокойного, ядовитого тона по коже Семена побежали мурашки.

— Но это еще не все, — продолжил Барсуков. — Ко мне уже поступили… звонки. С вопросами, с насмешками в голосе. По городу ползут слухи. Слухи о том, что мой сын, наследник клана Барсуковых, был публично и жалко унижен каким-то безвестным бродягой. Ты понимаешь, что это значит? Это — плевок в мою репутацию. В репутацию всего нашего клана!

Он ударил кулаком по подлокотнику, и тот жалобно заскрипел.

— Я не позволю какому-то грязному плебею смеяться над моим именем! Найти его. Включи все ресурсы. Этот наглец, скрывающийся под кличкой «Мститель», должен быть найден. Я хочу знать, кто он. Где он. И как он посмел.

Он замолчал, глядя на огни города за бронированным стеклом. В его глазах вспыхнул холодный, беспощадный огонь.

— Унизить моего сына — значит объявить войну мне лично. А на войне врагов не оставляют в живых. Найди его. Я уничтожу его.