Бездарь из столицы

Глава 16. Горькая реальность

Три дня. Семьдесят два часа адского, мучительного ожидания, каждый из которых растягивался в вечность, наполненную гулом тревожных мыслей. Изначально Марк хотел подождать неделю, но он просто не выдержал. Сидеть в четырёх стенах своей комнаты, изводя себя витками бесплодных предположений и картинками возможных кошмарных исходов, было хуже любой физической пытки. Он должен был знать, что он мог натворить. Должен увидеть своими глазами, даже если это зрелище разобьёт ему сердце.

Парень тщательно подготовился к визиту — позвонил в клинику и сообщил о своем приходе, чтобы ему заранее выписали пропуск и предупредили охрану на входе в элитный район аристократов. Изначально медсестра хотела ему отказать, не объясняя причины, но Марк надавил на жалость, сказав, что уезжает из столицы на долгий срок. После он привёл себя в порядок, надев самые лучшие, хоть и поношенные вещи. Парень должен был выглядеть как скорбящий, но собранный брат — бледный, с запавшими глазами, но чистый и опрятный.

В этот раз на входе в элитный район его тщательно осмотрели и проверили документы. Только после подтверждения его личности, Марку разрешили пройти дальше. Его сердце колотилось с бешеной частотой, когда он приближался к белоснежному зданию «Клиники Светлого Пути». Каждый прохожий казался ему скрытым агентом, а каждый блик солнца на крыше — позицией снайпера.

Переступив порог, он попал в совершенно другой мир. Здесь пахло дорогими ароматизаторами и цветами, а не потом и страхом. По глянцевым полам бесшумно скользили медсёстры в идеально сидящей форме. Его собственная, скрипучая обувь звучала здесь кощунственно громко и чужеродно. Когда парень поднимался по лестнице любой брошенный на него взгляд медсестер казался ему обвиняющим, а каждый шорох за спиной — мерещился шагами охраны.

Палата Лизы, как он и предполагал, была под усиленной охраной. У стеклянной двери, за которой виднелась неподвижная фигура сестры, сидел не просто стражник, а настоящий громила в форме службы безопасности клиники — террант с перстнем «стального» ранга, чей холодный взгляд сканировал всех приближающихся и проходящих мимо. Стоило Марку только остановиться напротив двери, как он услышал:

— Проход запрещён. У пациентки особый режим содержания, — голос охранника был глухим и не допускающим возражений. Он перекрыл собой дверь всей своей массой.

Сердце Марка ушло в пятки. «Вычислили? Ждут меня?» — пронеслась паническая мысль. Но он заставил себя выдохнуть и сделать шаг вперёд.

— Я её брат! — голос Марка дрогнул, но это была не игра, а подлинное выстраданное отчаяние. — Марк Светлов. Я имею право её навещать!

Охранник, не сводя с него оценивающего взгляда, что-то пробормотал в свой нагрудный коммуникатор, связываясь с ресепшеном. Прошли мучительные секунды. Наконец услышав ответ, он кивнул, с неохотой отступая на полшага.

— Врач сейчас подойдет. Пятнадцать минут, не больше. Никаких прикосновений к пациентке.

Марк кивнул и шагнул в палату. Воздух здесь был ещё более стерильным и мёртвым, чем при его ночном посещении. Лиза лежала в той же позе, что и три дня назад, — бледная, почти прозрачная кукла, соединённая с миром лишь тонкими трубками и проводами. Аппарат искусственной вентиляции лёгких мерно шипел, его монотонный звук стал саундтреком её личной темницы. Ничего не изменилось. Ни намёка на пробуждение. Разве что… он присмотрелся. Её дыхание, синхронизированное с аппаратом, казалось, стало чуть ровнее. Или это ему просто так хотелось верить?

Парень подошел еще ближе, к самой кровати, и тогда он почувствовал… Не глазами, а тем самым, новым, обострившимся чувством эфира, что дал ему имплант и которое было еще в зачаточном состоянии. Слабый-слабый, едва уловимый тёплый импульс, исходящий из груди Лизы. Тот самый крошечный огонёк, ту самую искру жизни, которую он в неё вложил. Она была! Она горела! На мгновение его сердце воспарило от безумной надежды. Но почти сразу же на смену надежде пришло леденящее душу осознание. Искра была ничтожно мала. Она была как одинокая свеча в огромном, промозглом подвале. Она не могла растопить лёд комы, а лишь медленно, мучительно медленно, отвоевывала у холода и тьмы несколько сантиметров пространства. Чтобы осветить весь «подвал», потребуются годы…

В палату вошел дежурный врач — молодой человек с усталым лицом и перстнем «Ручья» на пальце, специализация — витакинез. Он посмотрел на Марка с профессиональным сочувствием, за которым скрывалось привычное равнодушие к горю родственников пациентов.

— Гражданин Светлов, — начал он, просматривая электронную карту. — Состояние вашей сестры… стабильное. Критических ухудшений мы не фиксируем. Все показатели в норме.

Марк сглотнул ком в горле, его взгляд приковался к врачу.

— А улучшений? — выдохнул он, и в его голосе прозвучала та самая надежда, которую он сам же испугался. — Может, какие-то сигналы мозга… реакции…

Врач очень пристально посмотрел на парня, а затем покачал головой, и его голос стал ещё более отстранённым, будто он отгораживался от неприятной реальности.

— К сожалению, нет. Энцефалограмма показывает минимальную, фоновую активность. Никаких реакций на внешние раздражители. Кома такой глубины… — он развёл руками, — это область, где современная наука и магия бессильны. Мы можем поддерживать жизнь тела, но пробуждение… это вопрос случая. Чуда. Мы делаем всё, что в наших силах.

Слова врача прозвучали как приговор…Крах. Тихий, беззвучный, но оттого не менее сокрушительный. Артефакт работал, но слишком медленно. А времени… времени не оставалось. Через месяц с небольшим он должен сделать платёж. Двух миллионов у него не было. И не будет. Надежда, что чудо Древних сработает мгновенно, рассыпалась в прах.

Марк пробормотал что-то благодарственное врачу, кивнул и вышел из палаты, не оглядываясь. Он шёл по сияющим, бездушным коридорам, и с каждым шагом петля отчаяния сжималась вокруг его гортани всё туже. Он поставил на кон всё — и проиграл. Не полностью, не окончательно, но проиграл этот раунд с жестокой очевидностью.

Путь домой превратился в беззвучный кошмар. Марк не видел улиц, не слышал городского шума. Он шёл, как автомат, и в его голове, словно на заевшей пластинке, крутилась одна и та же фраза: «Слишком медленно… Слишком медленно…»

Придя домой, он закрыл дверь своей комнаты, и только тогда дал волю эмоциям. Он не рыдал. Он издал тихий, сдавленный рык, похожий на хрип раненого зверя, и ударил кулаком по стене. Казалось, весь дом вздрогнул от выплеска его эмоций. Боль в костяшках была острой, реальной, отвлекающей от душевной агонии. Он сжал голову руками, пытаясь выдавить из себя тупое, гнетущее отчаяние.

«Полтора месяца. Два миллиона. Искра есть, но она не зажжёт пожар. Не успеет».

Он опустился на пол в центре комнаты, среди разбросанных чертежей и пустых кружек из-под кофе. Его взгляд упал на бархатный мешочек, лежавший в углу, рядом с его старым, потрёпанным рюкзаком. В него он сложил все изготовленные артефакты, включая ту самую пряжку-щит — «Щит Возмездия». Артефакт, созданный по технологии Древних, искусственно состаренный, чтобы сойти за древнюю реликвию. Он изначально делал его с прицелом на такую возможность. Отчаянный, сумасшедший план Б.

«Аукцион»!

Продать артефакт уровня Древних. Не жалкую поделку для туристов, а нечто, что заставит сойти с ума от жадности любого коллекционера, любой клан. Это был единственный способ быстро получить огромные деньги. Деньги на годы лечения Лизы. Деньги, которые дали бы ему время — время, чтобы найти способ усилить искру в её груди, время, чтобы самому стать сильнее.

Но Марк понимал — это был путь в один конец… Как только станет понятно, что именно он принес для продажи, его жизнь будет измеряться часами, максимум днями. Его попытаются сразу задержать, чтобы вытрясти все подробности о находке. Если ему удастся сбежать — начнётся охота. Его личность мгновенно вычислят. Службы безопасности кланов, императорские сыщики, чёрные археологи — все захотят вырвать у него секрет. Он абсолютно не верил в заявления аукционного дома, что они обеспечивают конфиденциальность и неприкосновенность всех своих клиентов. Его жизнь превратится в бегство. Но что была его жизнь по сравнению с шансом спасти Лизу, тем более сейчас, когда загорелся огонек робкой надежды на выздоровление? Ничто. Меньше, чем ничто.

Однако идти на такую авантюру с голыми руками было чистейшим самоубийством. Ему нужно было оружие. Не защита, не скрытность, а орудие последнего шанса. Ключ, чтобы открыть дверь с той стороны, если его загонят в угол. Оружие, которое дало бы ему хоть призрачный шанс убраться с аукциона живым и уйти в тень.

И тогда его взор обратился к проекту, над которым он работал все эти три дня, пытаясь отвлечься от бесконечной череды дурных мыслей. Он встал, подошёл к столу и развернул большой лист ватмана. На нём были сложные, точные чертежи, испещрённые формулами и пометками, сделанными его рукой.

«Молекулярный клинок».

Он воплотит свои детские фантазии. Тот самый «Меч, рассекающий всё!», над которым смеялись сверстники. Теперь его детская мечта обретет плоть и кровь, подкреплённая знанием Кайрона. И основой для него послужит наследие отца — его нож! Отец бы понял. Он бы одобрил. Он всегда говорил: «Инструмент должен служить жизни. Если старый топор не рубит — его нужно заточить или перековать. Жизнь дороже железа». Марк еще раз решил перепроверить все свои расчеты.

«Пассивный режим, — водил он пальцем по чертежу. — Лезвие. Руны не укрепления и усиления остроты, а… разрыва молекулярных связей. Лезвие не режет, оно заставляет материал распадаться под ним. Сталь, камень, магический барьер до третьего ранга… всё должно расступаться».

Но одной остроты короткого клинка было мало. Ему нужна была сила и мощь. Удар, способный сокрушить серьёзного противника.

«Активный режим. Рубины в рукояти, объединенные в одну схему. Не просто источник энергии, а катализатор. Они должны формировать клинок из чистой эфирной энергии, Полметра… нет, даже больше. Короткий меч. Удар таким лезвием должен пробивать защиту пятого ранга. Но…»

Он откинулся на спинку стула, сжав виски. Главная проблема была в балансе. Он хотел два этих режима и возможность их мгновенного переключения! Пассивный, после отправки импульса энергии, должен был работать постоянно, не требуя дополнительной энергии, — это была сама суть клинка, его базовая функция. Активный режим — это уже чрезвычайная ситуация, истощающий накопители удар. Он не хотел остаться с обычным ножом, если ему придется истратить энергию всех накопителей. И тут ему в голову пришла простая и гениальная мысль! Он судорожно начал записывать возникшую идею.

«Нужно разделить контуры, — бормотал он себе. — Руны пассивного режима наносить непосредственно на сталь, в саму кристаллическую решётку металла и запитывать их от отдельного рубина в рукояти. Его хватит для поддержания постоянной работы. А активный… для него нужна своя, изолированная схема, с собственными источниками питания — дюжина рубинов, объединенная в одну сеть. Переключатель… ментальный импульс. Чтобы в бою не искать кнопку.»

Решение было элегантным и невероятно сложным. Ему нужно было увязать оба контура работы в единую рабочую схему, которая функционировала бы как один артефакт, а не как два отдельных. Это было бы величайшим его творением на данный момент. И, возможно, последним… Он понимал, что активация такого артефакта потребует от него гораздо большего, чем щит и перстень. Это могло его убить. Или сжечь все его эфирное тело и разум. Но выбора у не было — он собирался в место, где ему может потребоваться ультимативный аргумент, без которого его жизнь точно так же прервется.

Следующий день стал новым витком ада. Парень решил, что наносить руны на клинок он будет своими силами. Каждая руна на лезвии требовала ювелирной точности и невероятных затрат ментальной энергии, заставляя Марка полностью фокусироваться на процессе. Что касается рубинов, то тут он вновь воспользовался помощью лазера. Парень объективно понимал, что не с его уровнем контроля наносить такие сложные рунные цепочки.

И вот к вечеру все было готово…внешне нож изменился не сильно — он скрыл нанесенные руны за растительным орнаментом на клинке. Рукоять же внешне не претерпела никаких изменений. Пришло время первой активации артефакта. Марк сделал перерыв, плотно поел и выпил воды. После он выполнил несколько упражнений из арсенала Кайрона, чтобы восстановить резерв и стабилизировать потоки энергии. Он был готов!

Марк взял нож в руку. Несколько глубоких вдохов и выдохов и команда самому себе — поехали! Энергия выходила из него ровным потоком. В начале он запитал рубин, отвечающий за пассивную работку клинка. Все получилось на удивление легко. В голове зародилась предательская мысль — остановись, то, что ты уже сделал является пределом мечтаний для большинства аристократов. Тут же в душе парня разгорелась знакомая ярость, опять его подсознание хочет пойти по наиболее простому и легкому пути. Он резко увеличил подачу энергии переключившись на остальные рубины. И вот тут эфир из его тела потянуло будто мощным насосом…Своим внутренним зрением он видел, как активируется один рубин, второй, третий…на восьмом его «ручей» полностью опустел, и он волевым усилием переключился на расход жизненной энергии.

Он чувствовал, как его сознание плавится от напряжения и невыносимой боли, как по краям зрения периодически плывут кровавые пятна. Боль была не физической, а ментальной, будто его душу пропускали через мелкую тёрку. Когда последний рубиновый накопитель в рукояти был запитан и связан с лезвием, комната наполнилась ослепительным синим сиянием. Готовый клинок выпал из ослабевшей руки парня. Выглядел он как обычно, только при ближайшем рассмотрении можно было бы заметить, что сталь отливает неестественным, глубинным блеском, а на поверхности играют почти невидимые узоры. Но Марк не успел ничего этого рассмотреть. Волна истощения накрыла его с такой силой, что он рухнул без сознания прямо на пол.

Очнулся парень только вечером, через сутки, с ощущением, будто его переехал грузовик. Каждая клетка тела ныла, в голове стоял густой туман, а эфирное тело разрывало от боли. Но он бы счастлив! Он был жив, а клинок лежал рядом. А терпеть боль и слабость Марк умел. Уже завтра, не смотря на состояние, он вплотную начнет заниматься вопросом аукциона, а пока… его ждала кровать в его комнате и нормальный восстановительный сон.

Проснувшись на следующее утро и проделав весь привычный ритуал, Марк прислушался к себе и решил, что его состояние позволяет выйти ему на улицу. Да он был еще слаб, его энергетические каналы были сильно повреждены, практически разрушены. Но в планах у парня не было занятий магией, а сил добраться до рынка и закупиться продуктами ему должно хватить. Перед выходом парень решил записать свои текущие параметры, ведь такое активное насилие над своим организмом приводило не только к боли и слабости, но и помогало его развитию:

Терранский путь: Ранг 2 («Закаленный»). Этап 2.

Внутренний резерв: 620 %

Сила: 620 %

Выносливость: 630 %

Ловкость: 630 %

Скорость реакции: 630 %

Эфирный путь: Ранг 2 («Ручей»). Этап 2.

Объем энергии: 640 %

Контроль: 23 %

Примечание: сильнейшее повреждение энергетической системы тела. Эфирное оперирование невозможно.

Порадовавшись возросшим параметрам, особенно контролю, Марк начал готовиться к выходу. Весь поход чуть не закончился, едва начавшись, когда парень отправил импульс на преображение в перстень, через свои поврежденные каналы. Только возросший болевой порог и сила воли, позволили ему остаться в сознании и завершить процесс преображения. На этот раз он выбрал простой и незаметный образ — мужчину лет сорока с усталым, обветренным лицом, который явно испытывает не лучшие времена. Ему даже не нужно было играть роль, чтобы показать, насколько он устал от этой жизни — его состояние было лучшим помощником. Немного придя в себя и задумавшись, парень решил, что к этому образу отлично подойдет его новый артефакт в потертых ножнах. Никого не удивит, что у терранта 2 ранга с собой будет простой рабочий клинок.

Столица встретила его солнечным, теплым днем. Что удивило парня — даже в таком плачевном состоянии он вызывал больше уважения во взглядах прохожих, по сравнению с тем, когда он был молодым, умным, но абсолютно бездарным програмистом. Марк в очередной раз проклял этот мир рангов и силы! Быстро купив все необходимое, он уже собирался идти домой, как к нему подошла маленькая, сухонькая старушка с большой тележкой, нагруженной продуктами.

— Сынок, не поможешь ли? — голос у неё был тихим, но на удивление крепким. — Дом-то мой совсем рядом, а силы уже не те, тащить тяжело.

Марк, в начале думал отказать, ему не хотелось тратить время на посторонние дела. Но взглянув на старушку, он остановил свой порыв и, уже готовые сорваться с его губ слова отказа, так и не были произнесены. Парень утвердительно кивнул. Что стоило помочь старушке? Он взял тележку и пошёл рядом с ней, односложно отвечая на её бессвязный, добродушный лепет о дороговизне и плохой погоде. Совсем рядом затянулось практически на пол часа, и парень уже несколько раз пожалел о своем решении. Наконец она привела его к невзрачному дому на самой окраине района, который был ему совсем не знаком, ведь он никогда его не посещал.

— Вот спасибо, родной! — добродушная улыбка расцвела на ее лице. — Занесёшь прямо в дом? Я дверь открою.

Марк снова кивнул и, подтолкнув тележку, переступил порог. А в спину ему донеслись слова:

— Вот молодец! Ну а теперь спи! — голос старушки странным образом изменился.

Парня покачнуло, он еле удержал себя на ногах. Преодолевая внезапно накатившую слабость, он развернулся и просто окаменел. Сейчас за его спиной стояла не добродушная бабушка, а властная особа, во взгляде которой горел странный фанатичный огонь.

— Хм, странно. — произнесла она и на ее лице появилась тень неудовольствия, а потусторонний огонь в глазах разгорелся еще сильнее. — Ну значит будет по-плохому.

И в тот же миг Марк почувствовал, как на его сознание обрушился чудовищный, сокрушительный ментальный удар. Это было не просто давление — это было ощущение, будто чей-то гигантский, ледяной кулак сжал его мозг. Мир мгновенно поплыл, потемнело в глазах. Он не успел даже среагировать, как его ноги подкосились.

Последней связной мыслью, пронесшейся в парализованном мозгу, была не ярость и не страх, а горькое, ироничное осознание абсурдности ситуации:

«Надо же… а я думал, самые опасные твари в этом городе — аристократы в своих башнях…Ан нет, оказывается, самые опасные твари ходят на двух ногах и притворяются немощными старушками…»»

И на этой грустной мысли тьма окончательно поглотила его…

В то же самое время, когда наш герой пострадал от коварства милой старушки, в апартаментах наследника клана Волкова происходил свой диалог. И если бы Марк мог там присутствовать, он бы очень удивился его содержанию, ведь многие темы косвенно или напрямую касались парня…

Антон Волков, развалившись в кожаном кресле перед панорамным окном, с безразличным видом потягивал вино. В кабинет бесшумно вошёл его доверенный слуга, пожилой эфирник с каменным лицом.

— Новости из аномалии, господин, — доложил Игорь, склонив голову. — Ваша сестра найдена. Она работает в третьем секторе Расщелины, в составе команды искателей. Достаточно опытной и сплочённой. Напасть сейчас — значит поднять ненужный шум. Риск провала велик.

Антон медленно повернул голову, в его глазах мелькнула искра интереса, быстро погасшая под слоем скуки.

— Ждать, опять ждать. Ну что же, пусть пока почувствует себя в безопасности. Когда появится возможность… вот тогда мы и начнем действовать. Люди на месте?

— Так точно, господин. Ждут моего приказа. С вами их никто и никогда не свяжет. Да и после окончания дела мы от них сразу избавимся.

— Отлично. Что-то ещё?

Слуга сделал паузу, очень тщательно подбирая слова, он наконец произнес:

— Господин вам напоминают о… «мероприятии». Сегодня вечером. Ожидается, что оно будет масштабнее, чем обычно. Ваши друзья настаивают на вашем присутствии.

По лицу Антона пробежала тень. В его глазах вспыхнул тот самый, дикий и голодный огонёк, который он обычно тщательно скрывал. «Мероприятие» — шифровка для собраний того самого кружка по интересам, что увлекался кровавыми ритуалами, маскируя это расширением аномальных зон. Мысль о предстоящем хаосе, о вседозволенности, что царила на этих сборищах, заставляла его сердце стучать и бежать кровь быстрее. Но почти сразу же его взгляд стал осторожным. Он мысленно представил себе своих «телохранителей», приставленных отцом. Скучных, бдительных террантов и эфирников, чьи доклады ложились на стол Геннадия Волкова каждый вечер.

— Нет, — тихо, но твёрдо произнёс он. — Слишком рискованно. Отец и так уже на взводе. Откажись. Передай, что… обстоятельства не позволяют мне сегодня прийти.

Было видно, какую внутреннюю борьбу он ведёт. Его душа рвалась туда, к этому тёмному празднику, но инстинкт самосохранения и страх перед гневом отца оказались сильнее.

Слуга кивнул и уже было развернулся, чтобы уйти, но остановился на пороге, будто что-то вспомнив.

— Ах, да, ещё одно незначительное дело. По той… одарённой простолюдинке. Светловой. Вчера из клиники сообщили. Несколько дней назад в её палату попытался проникнуть неизвестный. Его спугнула охрана. С девушкой ничего не произошло, она все так же находится в коме, и врачи не дают никаких надежд на положительный исход.

Антон нахмурился. Его пальцы сжали бокал чуть сильнее.

— Брат? Этот никчёмный червь?

— Маловероятно, господин, — покачал головой Игорь. — Мне удалось узнать, что неизвестный очень быстро и эффективно нейтрализовал двух охранников — «стальных», это был подготовленный одаренный. Подробностей мне никто не рассказал, но я думаю это был как минимум одаренный ранга «озеро» или «несокрушимый». Ни один бездать на такое не способен.

Эта информация заинтересовала Антона. Почему-то его подсознание зашевелилось, посылая тревожный сигнал. Простое совпадение? Или в этой истории кроется что-то большее?

— Интересно… — протянул он задумчиво. — Найди в той клинике кого-нибудь кто любит деньги. Медсестру, санитара, все равно. Главное, чтобы обо всём, что происходит с этой девкой, мне докладывали немедленно. Почему-то мне кажется, что это… важно.

Слуга склонился в почтительном поклоне:

— Будет исполнено, господин.

Оставшись один, Антон подошёл к окну и уставился на город. Где-то там, в этих каменных джунглях, копошился тот самый «бездарь», которого он специально не стал добивать, превратив его жизнь в ад. И где-то там, в элитной клинике, лежала девушка, которая осмелилась ему отказать. И теперь к этой истории добавилась новая, загадочная фигура. Игра становилась сложнее и в то же время интереснее. А Антон Волков, как и его отец, обожал сложные игры.