Бездарь из столицы

Глава 5. Озарение

Две недели…

Уже четырнадцать дней его жизнь представляла собой хаотичный, разорванный на лоскуты кошмар. Время потеряло свою линейность, распавшись на бесконечную череду мучительных мигреней, провалов в забытье, обрывочных, чужих воспоминаний.

Марк покрывался холодным, липким потом, проступавшим на коже каждый раз, когда обрывки знаний Кайрона сталкивались в его сознании, порождая новые, непостижимые образы. Вдобавок к этому воспалилось несколько ссадин не его теле, а боль в ребрах и ушибы не давали ему выспаться ночью. Парень чувствовал себя старой разваливающейся машиной, которой давно пора на свалку.

Он почти не выходил из своей комнаты, превратив ее в берлогу, в убежище от внешнего мира, которое, однако, не могло защитить его от внутреннего шторма. Запасы еды подошли к концу на четвертый день. Скрипя зубами, парню пришлось раскошелиться на доставку. Марк поблагодарил судьбу за то, что он живет в столице, а не в деревне на окраине империи. Автоматическое такси по доставке готовой еды стало его спасением и единственным источником пропитания. Он глотал дешевую лапшу и пил горький кофе, почти не ощущая вкуса, просто чтобы заглушить ноющую боль в желудке и ускорить восстановление тела.

За это время его комната превратилась в филиал сумасшедшего дома: стены были оклеены листами бумаги, испещренными бессвязными формулами, схемами, обрывками рун, которые его рука выводила почти автоматически, пока сознание боролось с внутренним штормом. Он разговаривал сам с собой, спорил с призраком Кайрона, часами мог сидеть, уставившись в одну точку, пытаясь осмыслить крупицу необъятного знания.

Он был сейфом, который подключили к высокому напряжению. Сокровище было у него внутри, но любая попытка прикоснуться к нему отзывалась сокрушительной болью. Знания Древних не были предназначены для человеческого, неокрепшего разума. Они были как радиация — невидимая, но разъедающая изнутри. Возможно только то, что он с детства увлекался программированием и натренировал свой мозг, для анализа большого количества информации, спасало его от полного безумия.

Но иногда ему казалось, что он сходит с ума — по ночам ему мерещились тени Аэтерийцев, он слышал отголоски их мыслей, чувствовал на себе тяжесть их взглядов. Это было похоже на тяжелейшую форму гриппа, когда все тело ломит, а сознание уплывает в бреду, но вместо вируса его атаковала чужая, бесконечно сложная душа. И среди всего этого хаоса, этого вихря информации, его сознание, как стрелка компаса, неизменно возвращалось к одному — к самой грандиозной и самой запретной из идей Кайрона. Теории Бессмертия.

Не в смысле жизни призраком или воскрешения. Нет. Это была куда более дерзкая, более фундаментальная концепция. Бесконечная, управляемая эволюция. Артефакт, который, будучи имплантированным в живое существо, становился бы его вторым сердцем, вторым мозгом. Он должен постоянно анализировать, совершенствовать, перестраивать тело и дух носителя на клеточном и энергетическом уровне, используя магический фон вселенной как неиссякаемый источник топлива. Медленно, но неотвратимо, делая его сильнее, быстрее, умнее, постоянно адаптируя к новым условиям, исцеляя со временем любые повреждения, включая старение мозга. Это был путь к богоподобному могуществу, растянутый во времени, но единственно верный с точки зрения Кайрона.

Марк перерисовывал схему великого творения снова и снова, пытаясь понять ее логику. Это было похоже на попытку понять квантовую механику, имея за плечами только курс школьной физики. Он видел гениальность замысла, математическую, безупречную красоту взаимосвязанных рунических контуров, но… Но всегда он упирался в одно и то же. В два непреодолимых, казалось бы, препятствия, которые сводили на нет всю эту гениальность.

Первое — Материал. По всем выкладкам Кайрона артефактом мог стать гигантский, безупречный во всех отношениях рубин. Не просто большой, а колоссальный, способный вместить тысячи и тысячи рун. Идеальный и единственный проводник для данной задумки, без единой трещинки, без малейшего включения, с абсолютно однородной кристаллической решеткой. Кайрон искал такой весь остаток жизни и не нашел. В современном же мире о таком можно было только мечтать. Природные месторождения никогда не выдавали таких камней. Все, что добывалось сейчас — жалкие крохи, уходившие на украшения для ортодоксальных аристократов. После появления кристаллов эфириума популярность традиционных драгоценных камней стала сходить на нет. Теперь шиком считалось красоваться изысканными украшениями-артефактами.

Второе — Сила. Даже если бы такой рубин нашелся, для нанесения тысяч взаимосвязанных, невероятно сложных рун требовалась сила, точность и контроль Великого Артефактора, обладающего безграничным объемом энергии. А для первичной активации, для «первого толчка», который запустил бы вечный двигатель системы, требовалась энергия, сравнимая с ударом молнии. Сила, недоступная не то, что бездарю — большинству аристократов среднего ранга. Кайрон в своих записях называл необходимо количество ничтожным, и Марк в очередной раз понял разницу между древним существом и современными одаренными.

Однажды вечером, на четырнадцатые сутки этого ада, чаша его терпения переполнилась. Он в ярости смахнул со стола стопку исписанных листов, которые паря в воздухе, как стая испуганных птиц, неспешно усеяли грязный пол. Он схватил первую попавшуюся под руку вещь — пачку дешевых, синтетических рубинов для его гравера. Это были жалкие, размером со спичечную головку камешки, которые он покупал пачками по сто штук для своих сувенирных поделок. Символ всей его ничтожной, убогой жизни.

— Бесполезно! Все бесполезно! — просипел он, сжимая упаковку в кулаке так сильно, что побелели пальцы. — Я сижу на величайшем знании вселенной, а вся моя жизнь — это вот это! Этот хлам! Я не могу… я никогда не смогу…

Он с силой швырнул пачку в стену, прямо над своим старым лазерным гравером «Луч-7». Пластиковая упаковка лопнула с сухим треском, и десятки идентичных красных кристаллов рассыпались по полу, подскакивая и перекатываясь, отражая тусклый свет настольной лампы в своих крошечных гранях.

Марк тяжело дышал, ожидая, что сейчас его накроет новая, знакомая волна отчаяния. Он ждал, что слезы бессилия снова выжгут глаза, что он рухнет на колени перед этой грудой макулатуры и хлама. Но ничего этого не произошло. Вместо этого его взгляд, затуманенный яростью и бессонницей, зацепился за рассыпавшиеся рубины. За их идентичность. Каждый кристалл был точной, до микрона, копией другого. Та же форма, те же грани, те же размеры. Дешевый, массовый продукт химической лаборатории. Совершенно бесполезный с точки зрения современной традиционной магии, презираемый аристократами… но идеальный с точки зрения стандартизации и точности.

Его взгляд медленно переместился вверх, к лазерному граверу. Он вспомнил тонкий, раскаленный луч, который мог выжигать на поверхности этих камешков, на металле, на стекле сложнейшие узоры. С точностью, недоступной ни одному магу, вплетающему энергию вручную, на ощупь, как бы виртуозно он это ни делал. Он вспоминал знания Древних о нанесении рун. О том, что важна не грубая сила, а безупречная точность. Идеальная геометрия. Абсолютное соответствие формуле.

Его пальцы сами потянулись к клавиатуре, и он открыл программу для управления гравером. На экране замерцали знакомые интерфейсы, линии векторной графики. Марк больше не видел просто программу и просто лазер. Он видел инструмент. Принтер. Машину, которая могла бы печатать не узоры на сувенирах, а… код. Тот самый высочайший уровень кода, на котором была написана сама реальность. Язык Древних. Руны.

В его голове, перегруженной формулами Кайрона и собственным отчаянием, что-то переключилось. Щелчок был почти физическим, как будто в мозгу повернули гигантский рубильник! Озарение! Точность. Технология. Серийное производство. То, чего не было у Древних. Но то, что было у него, чем он овладел много лет назад. Он перестал думать, как отчаявшийся наследник, пытающийся слепо скопировать недостижимый оригинал. Он начал думать, как инженер. Как программист.

Парень замер, затаив дыхание, пытаясь поймать ускользающую нить мысли. В ушах стоял звон от напряжения, но сквозь него пробивался ясный, холодный голос разума, тот самый, что всегда выручал его при работе со сложным кодом.

Стоп, — приказал он себе, заставляя дыхание выровняться. Он медленно опустился на корточки, подбирая с пола один из синтетических рубинов. Кристалл был холодным и идеально гладким на ощупь. — Давай заново. Отбросим всё. Задача: воспроизвести схему Кайрона. Ограничения: нет материалов. Что имеем? Современные технологии. Что можем? Решение? Он уставился на искусственный рубин, поворачивая его в пальцах и ловя блики света.

Материал. Кайрон искал природный идеальный камень. Он был ограничен тем, что могла предложить природа. Но что, если… создать искусственный? Не такой мелкий, конечно. Мысли лихорадочно метались в голове. Марк отшвырнул камешек и рванулся к компьютеру, забыв о боли и усталости. Пальцы затрепетали над клавиатурой, он начал лихорадочно гуглить.

Современные технологии позволяли выращивать синтетические рубины и сапфиры практически любого размера для лазерной промышленности, оптики, даже ювелирки! Нужен рубин размером с футбольный мяч — пожалуйста. Чистота — идеальная. Цена? Да, это дорого. Но возможно! И это было гораздо дешевле натуральных камней и кристаллов эфириума.

Марк зашел на сайты нескольких лабораторий, специализирующихся на синтезе монокристаллов. Его глаза бегали по цифрам, техническим спецификациям. Он увидел то, что его интересовало — лабораторный кристалл будет иметь совершенную структуру, опережая в этом любой природный камень! В нем не будет внутренних напряжений, микротрещин, случайных включений, которые были ахиллесовой пятой даже для лучших находок Древних. Он будет идеальным проводником по определению, продуктом не слепой природы, а точной науки. Кайрон мог бы убить за такой материал.

Парень перевел дух. Невозможное препятствие начало казаться преодолимым. Сердце его заколотилось чаще, кровь ударила в виски. Он нашел форму заказа. Размер… он прикинул в уме, вызвав из памяти чертежи Кайрона. Тот рассчитывал на камень чудовищных размеров. Но ведь размер — это всего лишь площадь поверхности для нанесения рун, создаваемых мастером. А если использовать инструмент…

Его взгляд снова уперся в гравер. «Луч-7» был хорош для сувениров. Но для работы, которую задумал Марк, требовалась ювелирная, нет, наноскопическая точность. Тысячи рун нужно было уместить на минимальной поверхности. Значит, нужен был лазер совершенно другого класса.

Парень снова обратился к сети. Да! Такие устройства существовали! Ему подойдут те, что используют в микроэлектронике для создания чипов и в наномедицине для точнейших операций. Его знания в программировании подсказывали ему, что он сможет написать для него программу. Он мог взять такой лазер в аренду, купить подержанный, возможно, даже собрать самому из списанного оборудования, если знать как.

Мысли неслись теперь со скоростью света, обгоняя друг друга. Он не просто копировал план Кайрона. Он адаптировал его. Переписывал код под новое железо. И древнее знание, мертвым грузом лежавшее в его голове, вдруг начало оживать, находя отклик в его собственном, уникальном опыте. Он понял, что может осуществить все задуманное в реальности. Да, понадобятся десятки дней кропотливых расчетов, разработки кода и много денег, но он сможет воссоздать то, что не удалось Великому Древнему.

Марк вскочил и начал метаться по своей комнате, его мысли выстраивались в стройную цепочку действий — сделать предварительные расчеты, понять размер нужного камня, узнать стоимость и срок производства, определиться с количеством нужной энергии для запуска…Парень остановился на месте как вкопанный. Вдохновленный пришедшей идеей он совсем забыл о том факте, что Кайрон даже не рассматривал возможности применения артефакта на Бездаре. Среди древних таких попросту не было.

Весь его запал и энтузиазм исчезали с невероятной скоростью. Марк вновь проваливался в пучину отчаяния и жалости к себе, в те чувства, которые его сопровождали вот уже полгода. Он остановился и посмотрел в зеркало — Бездарь? Ни на что не годный мусор? А вот и нет! Он смог придумать решение, до которого не додумалась вся цивилизация древних, значит он придумает выход и из ситуации с энергией! Впервые за долгое время чувство отчаяния было вытеснено злостью на свою слабость и ВЕРОЙ в свои силы и возможности.

И тогда, словно вспышка, его осенила главная, гениальная и безумная идея. Та, что перевернула все с ног на голову. Кайрон не смог реализовать свой план, потому что не мог найти камень необходимого размера, но он запросто мог обеспечить артефакт энергией для запуска системы. Для него в этом не было никакой проблемы. Но что, если… изменить великую формулу заменив энергию чем-то другим?

И что, если этим источником энергии станет он сам? Его собственная жизненная сила? Его воля к жизни, его боль, его отчаяние — вся его немая ярость, сконцентрированная в один, единственный, смертельный разряд? Артефакт, настроенный на него, его кровь, мог бы взять эту жертву, этот клокочущий хаос эмоций и боли, и использовать его как искру, как спичку, поднесенную к готовому костру вечного двигателя.

Это было безумием. Самоубийством. Артефакт мог не принять такой импульс. Мог не выдержать и взорваться, испепелив его. Мог сжечь его душу дотла, не запустившись. Риск был колоссальным. Но это был единственный шанс. Единственный возможный для него, бездаря, источник энергии, достаточный для Великого Запуска.

И Марк решился. Он будет не рабом, повторяющим путь гения. Он будет соавтором. Он дополнит и изменит творение Кайрона своей собственной, отчаянной жертвой.

Решение было принято. Внезапно и безоговорочно. Вся неуверенность, весь страх испарились, оставив после себя лишь ледяную, кристальную ясность. Он подошел к сейфу, спрятанному в стене за плакатом с программным кодом. Достал оттуда все, что у него было. Все свои сбережения, все, что удалось скопить за годы работы, все, что осталось от родителей и что он откладывал, экономя на еде, на лечение Лизы. Достал даже ненавистную клановую карту с выплаченным по суду штрафом. Парень давал себе обещание никогда не прикасаться к этим деньгам, но сейчас они могли помочь в выполнении великой цели — его становлении на путь СИЛЫ и МЩЕНИЯ. Он положил все на стол. Скромная, жалкая на вид стопка, за которой стояли годы лишений и вся его прежняя жизнь.

Марк снова сел за компьютер, его пальцы обрели стальную твердость. Парень зашел на сайт самой известной компании по синтезу драгоценных камней. Выбрал опцию «индивидуальный заказ». Материал — рубин. Размер… он ввел параметры, рассчитанные по формулам Кайрона, но уменьшенные в тясячу раз благодаря своей идее с нано-гравировкой. Чистота камней — идеальная. Огранка — предварительная, по его чертежам. Количество экземпляров — три. Марк сам не понял зачем он увеличил изначальное количество, будто что-то толкнуло его руку к другой цифре клавиатуры.

Сумма к оплате высветилась на экране. Парень вздрогнул от появившихся цифр. Ирония судьбы заключалась в том, что она была больше, чем все что он накопил, но меньше той, что хранилась на карте от клана Волковых. Он снова бросил взгляд на «злополучную» карточку. Если бы не его решение использовать эти деньги, вся затея рассыпалась бы уже на данном этапе.

Парень ввел данные карты, сделал глубокий вдох и нажал кнопку «Оплатить». Ощущение было сродни первому прыжку с вышки — страшному, головокружительному, но уже не оставляющему пути назад. Деньги были переведены, заказ подтвержден. Обратной дороги не было.

Первые несколько часов после совершения платежа Марк провел в состоянии, близком к параличу. Он сидел перед монитором, уставившись в строку «Заказ принят в работу. Минимальный срок исполнения: 28 дней». И пытался осознать масштаб того, что только что совершил. Девятьсот тысяч кредитов! Сумасшедшая сумма для простолюдина и полгода жизни Лизы в «Светлом пути» — все это теперь превратилось в абстрактный номер заказа и обещание куска синтезированного минерала.

По телу прокатилась мелкая дрожь, его начало тошнить от осознания собственного безрассудства. Он едва сдержал порыв рвануть к телефону и попытаться отменить заказ, вернуть деньги. Но он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Нет. Отступать было поздно. Он понял, что сделал свой выбор еще там на дне котлована и плите древнего, когда решил бороться. Бороться до самого конца. Сейчас он лишь подтвердил его.

Успокоив свой разум, он открыл несколько вкладок с сайтами продажи промышленного оборудования. Начал искать мощный, высокоточный лазер. Нашел несколько подержанных вариантов. Цены снова заставили его содрогнуться. Найдя лучший вариант, он отправил запрос. Ему ответили практически сразу. Компания так хотела избавиться от ненужного им оборудования, что Марк договорился об оплате на месте по факту доставки.

Через несколько долгих, напряженных часов, когда все было сделано, он откинулся на спинку стула. После всех трат в кошельке у него останется несколько десятков тысяч кредитов на еду. Будущее Лизы, его будущее — все было поставлено на эту одну, сумасшедшую карту. Он снова посмотрел на экран, где красовалось подтверждение заказа на идеальные, рукотворные камни. Не сокровище древности, а продукт современных технологий, который должен был стать сосудом для величайшего знания древних.

Производство и доставка рубинов займут минимум месяц, а возможно и больше. Лазер обещали привезти на следующей неделе. У него был месяц. Месяц на то, чтобы сделать невозможное. Досконально разобраться в схеме Кайрона. Адаптировать и дополнить ее. Рассчитать все до мельчайшей детали. Просчитать риски. Подготовить себя к возможной боли.

Он не знал, с чего начать. Он не понимал и миллионной доли того, что плавало в его голове. Но он знал как. Как подступиться к этому. И это «как» было его родной стихией. Страх ушел. Его место заняло новое чувство — жгучее, всепоглощающее нетерпение. Гонка началась. И он был готов бежать. До конца…

В то же самое время, пока судьба нашего героя делала резкий поворот, глубоко под землей, в бронированном бункере, скрытом под одним из старейших особняков столицы, царила атмосфера, далекая от суеты города. Здесь, в зале для совещаний, отделанном темным мореным дубом и черным мрамором, воздух был густым и тяжелым, наполненным запахом старой кожи, дорогого виски и неслышным гулом сконцентрированной магической силы.

Во главе массивного стола, высеченного из цельного куска базальта, восседал Геннадий Волков. Глава клана Волковых. Маг ранга «Океан», предпоследний ранг в великой пирамиде силы. Человек, чье слово могло вызвать экономический кризис или сместить с должности министра Империи. Его возраст было трудно определить — где-то за шестьдесят, но выглядел он на сорок пять, если не обращать внимание на холодную мудрость в его глазах и сеть едва заметных морщин, говорящих скорее о постоянной концентрации, чем о старости. Его пальцы с идеально подстриженными ногтями медленно барабанили по столу, в такт докладам его подчиненных.

Один за другим главы направлений клана — финансов, безопасности, внешней разведки, науки — отчитывались о текущем положении дел. Рост доходов от добычи материалов в «Сибирской Расщелине» на семь процентов. Успешное подавление забастовки на заводах по переработке руды. Прогресс в разработке нового типа концентраторов, способных накапливать на пятнадцать процентов больше энергии.

Волков слушал, изредка задавая короткие, точные вопросы, вскрывавшие самую суть проблемы. Его внимание было абсолютным, но где-то глубоко в глазах читалась скука человека, давно уже перешагнувшего рутину управления кланом. И вот слово взял начальник внешней разведки, сухопарый мужчина с лицом бухгалтера и глазами матерого убийцы.

— И последнее, господин Волков. Сообщение от нашего человека в клане Новгородовых. Поступают обрывочные сведения о повышенной, но крайне засекреченной активности их службы безопасности в городе.

Барабанящие пальцы Волкова замерли.

— Конкретнее.

— Они что-то ищут. Или кого-то. Очень тихо. Не делая резких движений. Просматривают записи больниц, интересуются несчастными случаями на производствах, ведут наблюдение за аукционами. Складывается впечатление, что они действуют вслепую, прочесывая город в поисках некоей… аномалии. Не могу пока сказать, что именно является целью их интереса.

В зале повисла тишина. Новгородовы были старыми, хитрыми и опасными соперниками. Их внезапная скрытная активность не сулила ничего хорошего.

— Выяснить, — тихо, но четко произнес Волков. — Аккуратно. Не напугайте их. Я хочу знать, на что они охотятся, прежде чем они это сами поймут.

— Есть более простой способ, отец, — раздался высокомерный, слегка ленивый голос с другого конца стола.

Все взгляды, включая ледяной взгляд Геннадия, устремились на Антона Волкова. Сын и наследник. Молодой, невероятно красивый, с идеальной стрижкой и холодными, как у отца, но лишенными его глубины глазами. На его пальце сверкал сложный перстень с двумя переплетающимися кристаллами — знак редкого двойного дара Пирокинеза и Геокинеза, выведшего его уже на четвертый ранг силы — «Озеро». Дар был огромным, амбиции — безграничными, а терпение и мудрость — отсутствовали напрочь.

— Мы можем просто взять одного из их младших «разведчиков» и… «мягко» попросить его рассказать, что происходит. Пару часов работы ментатов из нашей службы, и мы получим все ответы, — Антон щелкнул пальцами, и между ними вспыхнул и погас маленький огненный вихрь.

Геннадий Волков смотрел на сына несколько секунд. Тишина в зале стала звенящей.

— Ты предлагаешь мне похитить и пытать члена другого великого клана? — голос Волкова-старшего был обманчиво спокоен. — Ты хочешь развязать войну прямо в сердце столицы? Из-за каких-то слухов?

— Мы Волковы! — вспыхнул Антон, его надменное выражение лица сменилось на дерзкое. — Мы не должны подкрадываться и вынюхивать! Если они что-то ищут, это должно принадлежать нам! Мы…

— ЗАТКНИСЬ! — Голос Геннадия не повысился ни на децибел, но в нем прозвучала такая нечеловеческая мощь и такая беспощадная ярость, что даже матерые ветераны клана невольно вздрогнули. Воздух в комнате затрещал от сконцентрированной энергии. — Ты уже чуть не развязал войну полгода назад, устроив тот… цирк с семьей простолюдинов! Или ты уже забыл?

Антон побледнел, но не от страха, а от ярости. Он ненавидел, когда его отчитывали при всех.

— Это было не цирк! — он врезал кулаком по столу. Неконтролируемая вспышка силы и каменная столешница треснула с громким хрустом. — Это было наказание! Я почтил ту… ту выскочку-простолюдинку своим предложением! Пригласил ее в клан! Я собирался сделать ее своей наложницей, дать ей все, а она… они… смели отказать мне, Волкову! Публично! Это был вызов! И я на него ответил. Я стер с лица земли эту жалкую семейку, как и должен был поступить!

— Ты убил двух ни в чем не повинных людей и покалечил девушку с двойным даром, которая могла бы принести клану огромную пользу! — холодно парировал отец. — И все из-за своего раздутого эго! Из-за того, что впервые в жизни тебе сказали «нет»! Ты ведешь себя не как наследник великого клана, а как избалованный щенок, который крушит игрушки, когда ему скучно!

— Она была никем! — закричал Антон, вскочив. Его глаза полыхали. — Простолюдинка! Я предложил ей великую честь!

— Иногда, — Геннадий Волков откинулся в кресле, и его голос внезапно стал тихим, усталым и бесконечно горьким, — иногда я сожалею, что отменили старую традицию отправлять наследников на год вглубь Расщелины. Один. Без охраны. Без денег. Только с тем, что сможешь добыть и завоевать сам. Может быть, тогда бы вы, нынешнее поколение, не разучились думать головой. Не превратились бы в изнеженных щенков, которые думают, что сила дается просто по праву рождения и решает все.

Он посмотрел прямо на сына, и в его взгляде не было уже гнева. Только ледяное, беспощадное разочарование.

— Иногда я ловлю себя на мысли, что очень сожалею, что именно ты будешь наследником, а не твоя…он осекся и не закончил фразу.

Антон стоял несколько секунд, багровея от унижения и бессильной ярости. Затем он резко развернулся и, не сказав ни слова, вышел из зала, громко хлопнув дверью.

Геннадий Волков тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Продолжайте, — кивнул он начальнику разведки, голос снова стал деловым и холодным. — Найдите, что ищут Новгородовы. Очень тихо. И… присмотрите за Антоном. На всякий случай. Вдруг его глупость окажется больше, чем я думаю.

Совещание продолжилось, но тяжелый осадок от слов главы клана висел в воздухе, как неслышная, но ощутимая угроза. Буря была еще далеко, но первые, предгрозовые облака уже начали сходиться над городом.