Без Вариантов

Глава 38

Приемная командующего ЗГВ впечатляет. По непроверенным легендам, в кабинете командующего до войны заседал фон Браухич, командующий ОКХ, а может ОКВ, черт знает. Потом Жуков. А теперь вот, генерал- полковник Матвей Прокопьевич Бурлаков.

Сидя в огромной приемной, я развлекаю себя мыслью о карьерных перспективах двух подполковников. Что в адъютантах у командующего. Это не считая капитана- порученца, что чуть в стороне печатал с фантастической скоростью. Понедельник, вечер. Мне назначено на двадцать тридцать. Сижу, жду.

Воскресный день закончился приятно и славно. Мы отработали именно туристическую программу. Александрплатц, Унтер Ден Линден, Рейхстаг, и прочие Бранденбургские ворота.

Сам шоппинг завершился моим заявлением что вот этот вот Хьюго Босс — это зашквар и унижение русского бизнеса. Хотя парням костюмы понравились. И мы осматривали достопримечательности, продолжая переругиваться. Герр Штолле оказался весьма язвителен, при чисто- немецкой флегме:

— Тут, Алекс, тебе ничем не помочь. Как тебя не одень, виден простой сельский парень. Но когда ты в Боссе, хотя бы понятно что ты образован, знаешь о скромности, приличиях, и уважении к окружающим.

— А в Версаче чем я плох?

— Первая мысль — опять деревенские до бутиков добрались.

— Гм. Ты что, Юрген, уже знаком с моей девушкой?

— Русские женщины- умные, мне будет приятно с ней познакомиться.

— Не нужно, Юрген. Не знакомься. Ты еще от Захаровой не очухался — заступился за меня Серега — понять тебя можно. После ваших этих немок…

— А я и не спорю. Русские женщины -не только самые красивые в мире — похоже, Ирка и вправду нарушила безмятежность господина Штолле. Он даже слегка порозовел.

— Да ладно вам, парни — заговорил Мурад — нормальные здесь девки. Я проверил. Не слушай их, Юрген.

— Я и хотел бы с тобой согласится, Мурад — вздохнул Юрген — но здесь, я работаю с лучшими кадрами. А у вас… по улицам… такие ходят!

Мурад — единственный, кого реально прет от заграницы. Впервые попав зарубеж, многие поначалу окуевают. А уж осенью девяносто первого… А так, Серега служил в Чехии. Мне Германия всегда не очень нравилась. А уж Берлин и вовсе.

Тем временем Юргену, очевидно нравилось показывать нам свой город. Уютные улочки Мютте, Кудам с его кафухами, и все время лезущий в глаза шпиль телевышки.

— Ты просто привык, и не видишь — возбужденный чеченец это всегда забавно — вот Биргит, ну какая же женщина!

— Я бы попросил тебя не трогать мой технический персонал. Вы бы знали, как сейчас трудно найти надежных людей.

И здесь я с немцем согласен. Еще только осознав, какую кучу работы мне нужно будет сделать, я затосковал. Бесконечные созвоны- согласования- осмотры с выездом на место. Причем реально, взять работников негде.

Я, было подумал про однокурсников-однокашников. Но с удивлением понял, что всех, кто хоть что-то из себя представлял, давно подгребли под себя разные люди и организации. Те что остались -хорошие ребята, но брать их на работу мне не охота.

Долго прожив в общаге бок о бок с ними, я не заблуждаюсь. Расчитывать, что они смогут одолеть эту прорву задач и ответственности ну… недальновидно.

Это не говоря о завлекательных вариантах левака, что обязательно возникает в осуществлении такого рода проектов. Я, вообще то, спокойно отношусь и относился в легким гешефтам персонала. Как ни странно, это неким образом, признак качественно выполняемой работы. Плохой работник и нахимичить ничего толком не может.

Но в случае с моими однокашниками по институту, мне очевидно: глупый левак будет, а вот результат- вряд ли.

Так что, прикидывающийся дремучим горцем чеченец из Ведено — не худший вариант. Этот- скорее пристрелит меня, чем будет тупо приворовывать. Обязательно будет скандалить, по результатам. Но тут уж, главное — получить нужный результат. А скандал- можно и пережить. Тем более, что его будет уравновешивать Юрген.

В общем, вечером мы напились. В переулках западного Берлина куча уютных кафе-ресторанов. В одном из них парни и заливали культурный шок.

Да и то, после мрачной и неопрятной Москвы, попасть в нарядную толпу на Курфюрстендамм… залитую рекламными огнями, и шумящую музыкой из открытых дверей заведений… с полными магазинами, предлагающими все, что пожелаешь…

Утром мы заехали в банк. Наличные, кредитки, то — се. Серега с Мурадом направляются отбирать автомобили. Где то на северо-западе Берлина грандиозный рынок б/у техники.

Предприятие Юргена называется «DI Inc.LTD», и занимает три этажа в переулке у Постмаркт. На мой вопрос о специализации конторы, герр Штолле меланхолично, но честно пояснил, что это — обслуживание финансовых потоков господина Ряженова. Понятно.

Серьезный бизнес времен перестройки, и сразу после нее, поначалу был занят установлением контроля над экспортно-импортными денежными потоками. В принципе, было не важно, что эти потоки формирует.

Ну, Березовский, подтащил под себя автоэкспорт, Аэрофлот, что-то вроде бы оружейное. Ходорковский — расчеты за экспорт юганской нефти. Потанин — оборот таможни (затвердив это потом постановление правительства). А Гусинский, в конце-концов, сел на финансовые потоки мэрии Москвы, с ее метрополитеном, и энергетикой.

А господин Ряженов, как я понимаю, присел на расчеты и схемы международного отдела ЦК КПСС и ЦК профсоюзов СССР.

Начавшие всплывать в конце нулевых подробности, зачастую веселили.

У БАБа основной поток расчетов шел через Вену. Там он привлек для этого несколько балканских деятелей.

Ходор вел расчеты через Париж, используя в качестве директоров длинноногих блондинок –фотомоделей.

А ребята — потанинцы, работали с Нью-Йорком, припахав кучу советских эмигрантов, что заняли несколько этажей в здании Всемирного Торгового Центра.

Лишь Альфа-Групп, занятая обслуживанием внешнего долга СССР, сразу начала работать с Лондоном, припахав серьезных финансистов из Сохо.

Ясно дело, что это крайне утрированное изложение сложных процессов. Тем не менее, парижская блондинка, что обслуживая бизнес Ходора, нагребла задолженностей перед французской налоговой на пятнадцать миллионов евро, не могла не веселить.

Об этом всем я думал устраиваяь в кабинете, что выделил мне Юрген. Точнее, выдел он его Захаровой. О чем недвусмысленно намекал постер сибирской рок группы на стене.

Чему удивляться? Ирка всю жизнь влегкую нагибала кого угодно, от генералов до крупных чиновников. А уж найти в Германии постер группы, которая, кажется, и в России то не имеет постеров…

Я поймал себя не мысли что пытаюсь увильнуть от работы. И я подвинул себе бумаги, что мне нужно изучить перед встречей с чиновниками немецкого минфина.

Из Москвы, уже с утра, пришла куча документов. Добавив вопросов к уже существующей горе, лежащей на столе. Вздохнул, включил кофеварку в углу, и принялся вникать.

Объем проделанной Ириной Аркадьевной и Евгением Викторовичем работы — внушал. Причем, как водится у Захаровой, были учтены все мелочи и нюансы. К примеру, кабинет, в котором я сидел, и еще несколько в этом крыле здания, был официально арендован у Юргена моей компанией. Это не говоря о скрупулезно подшитой переписке с кучей немецких ведомств и организаций. Отдельная папка с армейской перепиской, и еще о масса документов и справок.

Тоесть, все говорило о максимально прозрачной, легальной и абсолютно корректной сделке между моей фирмой и немецким правительством.

Судя по документам, все было готово к началу поэтапных расчетов. Но вмешалось неучтенное оружие. Хотя, Евгений заказал вагоны у вояк. Надо полагать, собирался таскать автоматы с места на место, по мере передачи объектов. Или пока не найдется решение.

Мне это все не нравилось, от слова вообще. Работа по сути только началась, а уже трупы, заложники, и неучтенные автоматы. И что дальше, один Бог знает. Эдак ведь можно остаться совсем без денег.

Тут пришел Юрген, с каким то мужиком. И мои предчувствия подтвердись.

Мужик мне был представлен как Герман Шульц, продюсер немецкого телевидения. Они мне поведали, что немецкая журналистика пристально следит за выводом советских войск из объединенной Германии. Всесторонне освещают этот сложный процесс. И вот, недавно, журналисты нарыли любопытную информацию.

Дальше немцы, не особо выбирая слова, рассказали, что в местечке Хемниц, готовится продажа советской бронетехники. На Балканы. Два эшелона, якобы направляющиеся в Союз, в пути следования будут переадресованы. Один эшелон загружен, другой в этот момент грузится. Танки, БМП, БТР. С боекомплектами.

Герр Шульц, пояснил, что пресса и телевидение постоянно получают такого рода информацию, как правило- совершенную пустышку. Поэтому и эта информация рассматривается как не самая значительная. Однако, по своим каналам, телевизионщик выяснил, что здесь все реально.

Больше того, мне были представлены фото, список с номерами вагонов и платформ, копия жд ордера переадресации.

Я мрачно прикуел, закурив, и задумавшись, как же теперь поступить. Юрген, тем временем, сердечно поблагодарил, и проводил своего, я так понимаю, агента на выход. Предварительно стребовал с того обещание ничего не предпринимать, не обсудив с ним.

— Ты понимаешь, чем грозит этот скандал, стань он известен? — спросил я Юргена, затушив сигарету.

— Боюсь, я понимаю даже больше тебя, Алекс — спокойно ответил мне немец — пошли, нам не стоит опаздывать. Тебе не стоит портить первое впечатление о себе опозданием.

— Уже полдень- удивился я глянув на часы. Эка я заработался! — слушай, отдолжи портфель какой, бумаги сунуть.

— Сейчас — ответил немец, и вышел, вернувшись с портфелем и какой то кожаной коробкой. — если бы ты на эту свою дешевку не глянул, я бы и не вспомнил.

И на руке у меня появились вместо пластиковой зажигалки- часов, часы Panerai на ремешке крокодиловой кожи.

— Подарок, — пояснил Юрген — твой образ респектабельного буржуа, не допускает детских игрушек на руке.

И я сунул когда-то дорогие мне часы Сейко в нижний ящик стола. Туда, где остались лежать косметичка, пудреница, и щетка –расческа Захаровой…

Федеральные немецкие ведомства еще не перебрались в Берлин. Для работы с бывшими социалистическим территориями, и решения неотложных вопросов с ними, ведомства открыли временные отделения неподалеку, на соседней улочке от офиса Юргена. Так что мы пошли пешком. По пути немец мне рассказал о участниках переговоров. Кто, что, какие служебные цели у каждого. И что язык переговоров — английский. Но глава немецкой стороны знает русский, осторожно, Алекс…

Прежде чем приступать, проинформировал партнеров о срочных семейных обстоятельствах госпожи Захаровой, вынужденной срочно отбыть в Москву. В связи с чем прибыл я.

В приветственном слове, господин Грубер, возглавляющий немецкую сторону, выразил радость. Познакомиться наконец лично, герр Лукин, очень приятно. Высокий уровень ваших сотрудников вызывает уважение. А ваше присутствие позволяет надеяться на скорейшее окончание технической части переговоров. Так что- приступим. Мы остановились на обсуждении очередности инвентаризации на Северо-Востоке…

Я помолчал немного, прежде чем выступить с ответным словом. А потом сделал предложение.

Социально –экономическое положение в моей стране, сообщил я, крайне напряженное. Чрезвычайно необходим приток средств в экономику. Поэтому, по просьбе правительства РФ, я предлагаю немецкой стороне скидку в десять процентов, от утвержденной суммы выплат. В обмен на это, расчеты разбиваются на три этапа. Первый, в размере трети от общей суммы, провести через неделю. С одновременной передачей всего уже оставленного хозяйства немецкой стороне.

Следующий единый транш — в начале девяносто третьего года. И финальный- в девяносто четвертом, по завершении вывода войск.

Средства я предполагаю разместить-депонировать в Дойче — Банке, для кредитования правительства РФ. Вы должны быть вкурсе господа, что в этом проекте я с ним сотрудничаю. Да и есть несколько вариантов совместных немецко-российских проектов, что будут финансироваться из этих средств.

Они конечно же согласились.Тут ведь не только скидка. Но и два с половиной ярда, что не уйду из экономики. Да и господин Хельмут Грубер, выходец из Дойче-Банка, после такой победы, выйдя в отставку, после смены правительства… да Вице-Президентом Дойче-Банка он станет, не меньше.

Забавно то, что все четверо страшно засуетились, и быстренько состряпали протокол, это все подтверждающий, и тут же подписанный.

Нет, потом мы до самого вечера составляли договора, и приложения к тем договорам. И прочие акты и сметы… и я размышлял параллельно, что так, немного потеряв, мы не позволим немцам соскочить, даже если выясниться что уходящая армия вооружает Баварских Сепаратистов…

Выйдя на улицу по окончании, мы закурили. И Юрген, пусть риторически, спросил меня:

— Ты думаешь, Алекс, что мы успеем к следующей неделе вывезти оружие?

— Я думаю, что его там в следующий понедельник не будет. И ты, Юрген, сейчас все бросишь, и поедешь решать этот вопрос.

Вот так и получилось, что к командующему Западной Группой Войск на прием, я поехал один. Герр Штолле помчался на авторынок, ускорять покупки и вообще…

Советская Армия построила от Берлина до штаба ЗГВ в Вюнсдорфе, отдельную, закрытую от посторонних дорогу. Недалеко от аэропорта Тиргартен, сворачиваешь к КПП. Предъявляешь пропуск, что добыл Женя Васин, и мчишь.

Ну что сказать? Здание штаба в Вюнсдорфе — это весьма солидно и стильно, под высоченной черепичной крышей и с белыми колоннами.

Лишь встречающий машину подполковник очень удивился одинокому мне, которому Биргит открыла дверь автомобиля.

Мы остановились у парадного подъезда и его высоких белых колонн. И я представился, и объяснил замену простых менеджеров на меня — директора, неотложностью ряда вопросов для обсуждения.

Теперь вот, сижу в приемной дожидаясь назначенного времени. И, не торопясь, вспоминаю что мне известно о командующем.

Он из тех правильных больших генералов, что получив приказ его выполняют. В частности, вывел Южную Группу Войск из Венгрии в Союз, в течении двух месяцев. Не позволив себе каких то там рассуждений, высказываний, и рассказов об объективных обстоятельствах.

В отличие от командования ЗГВ. Предпоследний командующий выводить войска отказался, и подал в отставку. Генерал Армии Снетков, его сменивший, занял позицию тянуть время. Что крайне дурно сказалось на руководимых им войсках. Нужно сказать честно — началось разложение.

За время пребывания в Германии, войска обросли неформальными связями с местными на самых разных уровнях. Что закономерно привело к каким то левым гешефтам.

Но, с падением Берлинской стены, это все приобрело просто неприличные масштабы. И когда командир гвардейского полка, с командиром одной из своих рот, запутавшись в своих махинациях, сбежали на запад, грянули оргвыводы.

Это когда гвардейский подполковник, чуть ли не в открытую, скупал битые тачки. В гаражах полка их восстанавливал силами солдатиков, и отправлял на продажу в Союз. На все замечания командования, слал всех лесом и открыто предупреждал, что будут мешать — уйдет к немцам.

В конце концов, не особо скрываясь, загрузил в грузовик Урал образцы новейших вооружений, и просто уехал к американцам.

Да и то, ставшие вдруг, пусть ненадолго, конвертируемыми, ГДРовские марки, навели в войсках много шороху.

Я так понимаю, именно с приходом Снеткова, на деда моей девушки и начались наезды.

Как бы то ни было, принявший командование генерал-полковник Бурлаков, для начала взялся за дисциплину. Жесточайшим образом высылая в Союз любого, невзирая на лица и звания. И снова запустив постепенный вывод войск. Эшелоны с имуществом уходят на восток регулярно.

Что касается наведения дисциплины и порядка, выглядело это неприятно. Лишь заподозренный в чем то, немедленно получал предписание, и в 24 часа высыпался в Россию. Приезжал комендантский взвод, и всю семью подозреваемого, и его самого, с вещами, вывозили прямо из квартиры на вокзал или армейский аэродром. То, что не могли взять с собой — просто бросали.

Тем временем большая и красивая двустворчатая дверь распахнулась. Из логова командующего вывалилась группа генералов и офицеров. Один из подполковников обратился ко мне;

— Александр Сергеевич! Командующий вас ожидает.

Потянув дверь на себя, я глянул на часы. Двадцать тридцать. Армия, не хухры-мухры.

— Разрешите представится — сказал я стоящему спиной ко мне у окна генералу — Лукин, Александр. Мои сотрудники с вами работали до прошлой субботы.

Генерал обернулся, и, глянув на меня, уселся за стол:

— Что у вас?

— Три вопроса, товарищ генерал- полковник. — позволил себе усмехнуться я — важный, неприятный, и неотложный.

— Служил?

— Лейтенант запаса.

— Ясно. Обращайся ко мне — Матвей Прокопьевич.

— Так точно, я — Александр или Саша. Как вам удобно.

— Садись, Александр. Рассказывай.

Кабинет у генерала — огромный. Одних окон — восемь. Кроме официального стола для совещаний, несколько в стороне стоит рабочий стол командующего. С тремя телефонами на приставном столике. Прибор с ручками, папки с бумагами, здесь явно работают. Вот к этому столу я и присел.

Командующий не производил впечатления держиморды. Скорее человек, облеченный нехилой властью, и применяющий ее регулярно. Но не было в нем часто видного во многих крупных военных самоупоения. Скорее прагматичное понимание безграничной опасности своих возможностей. Ну, я уже решил, что скажу ему. Поэтому не стал менять суть разговора.

И рассказал ему историю про автоматы. Достал из портфеля и продемонстрировал документы:

— Не нужно, Матвей Прокопьевич — заметил я дернувшуюся к телефону руку командующего — нет их уже там. Я вам это рассказал, что бы вы с вниманием отнеслись к вот этой вот истории.

И дальше я ему рассказал, и показал документы про два эшелона с боевой техникой, что вот -вот отправятся из Германии куда то на юго-запад.

— Что еще — шумно выдохнул генерал — ты мне это не просто так рассказываешь?

— Да. Я прошу вас подписать мне вот эту передачу имуществ и сооружений.

Я снова встал и положил перед ним согласованный с немцами днем акт. Тот посмотрел на него, и потянул к себе нарядную кожаную папку с надписью на обложке «Приказ по ЗГВ». Достал из нее несколько отпечатанных листков, с шапкой «Проект Приказа по ЗГВ». Поднял на меня взгляд:

— Сядь. Не стой над душой.

И принялся собственноручно что то чиркать и писать в бумагах. Установилась тишина. Продолжившиаяся недолго. Командующий закончил и протянул бумагу мне:

— Читай, то что от руки.

Так, пункт 73: передать согласованное имущество на баланс утвержденного контрагента с завтрашнего числа.

Расширение пункта 38: немедленно отправить всю боевую технику со станции Хемниц, в распоряжение УВО, ответственный — полковник Проничев.

Пункт 74: трех генералов, пять полковников, и «командира службы тыла 14 ГМСД», срочно направить в распоряжение Управления Кадров МО.

Пока я читал написаные каллиграфическим почерком командующего строчки о том, что техника срочно уходит на Урал не проданная, что куча высокопоставленных начальников в 24 часа уезжают в Союз, командующий позвонил по телефону и что то коротко приказал. Повернулся ко мне и указал в угол своего кабинета. Там была устроена зона отдыха — три кресла, диван, журнальный столик, бар:

— Посиди там.

Прошел и уселся на диван. В кабинет вошли генерал, два полковника и подполковник- адъютант.

— Вот — коротко сказал генерал Бурлаков, протянув генерал — майору папку, куда вложил только что исправленный приказ — исполнять. Перебитый приказ мне на стол через двадцать минут. Вы, полковники Колесов и Радимов, отвечаете за технику и жд отправки. Поставить в известность начальника штаба по кадровым вопросам.

Это он уже адъютанту. Все вошедшие ответили «есть» и исчезли. Командующий, еще чиркнул пару раз ручкой у себя за столом. Потом пришел ко мне со всеми моими бумажками. В том числе и с подписанным актом об окончательной передаче мне трех тысяч зданий и сооружений.

— Значит, Саша — генерал- полковник лично, сам, достал из бара коньяк «Арарат» и налил две рюмки, протянув одну мне — думаешь, что немцы после начал передачи, решения по выплатам не отменят?

Я убрал бумаги в портфель и взял рюмку. Чего теперь? Только что, командующий ЗГВ творил неслыханное. В присутствии гражданского, рубил генеральские головы, менял приказы и бесчинствовал. Так что можно и выпить. Вся Советская Армия теперь знает, кто тот человек, что портит жизнь. А генерал между тем продолжал, чокнувшись со мной:

— Ирина, твоя, Захарова, меня на матюгах оттянула. За дело, конечно. Но ты теперь на меня не обижайся. Договорились? И, по таким вопросам- немедленно звони мне в любое время. Я распоряжусь, нас свяжут. Нельзя немцев упускать.