Без Вариантов

Глава 31

Приемная у Чубайса солидная. Два секретаря, личный помощник, посетители, в количестве трех штук, включая меня… И это мило, потому что формально, Чубайс еще даже не глава ГосКомИмущества. Вряд ли кто-то помнит, что первым главой ГКИ был Михаил Малей. Он в августе подал в отставку. А Борисыч сейчас- лишь ИО. В принципе, на цель моего появления это не влияет.

Еще в году восемьдесят восьмом, на одном из заседаний СНО, мы обсуждали методы и способы управления государством и экономикой. Все очень серьезно, с докладами и обсуждениями, но было весело. Потому что мы, по сути, конкретизировали извечное русское «где надо». Ну, вот это — где надо разберутся, где надо знают, когда надо решат.

И мы разбирались, что же это такое. Тесть кто, как и когда, принимает и осуществляет решения. С вопросом «кто» все ясно. С вопросом «когда» — тоже, в общем то. А вот «КАК» принимаются решения, мы обсуждали долго и со смаком. Вспоминая разные случаи.

От знаменитой охоты Хрущева и Фиделя, до поездки Брежнева за рулем Линкольна, в сопровождении лишь президента Никсона. А уж о более мелких персонажах и говорить нечего.

И мы пришли к выводу, что неформальные контакты руководителей или иных лиц — вполне себе экономический фактор управления. Причем, суть беседы — зачастую не главное. Главное- публичный тет-а тет. И не удивляться тому, что за этим последует.

Ну, наиболее простой, но яркий пример из прошлой моей жизни — внезапное посещение российским президентом юбилея Евгения Примакова. Оно освещалось в прессе. Но лишь пара журналистов описала реакцию присутствующих сановников. Очень смешно рассказали, как чиновники устроили давку, за право приветствовать президента. А по сути, устроили короткую, но жестокую битву, чуть ли не с выбиванием ребер локтями. При этом, сохраняя самое веселое и светское выражение на лице. Победил Никита Сергеевич Михалков, напоследок саданувший господина Иванова как раз по ребрам.

Он тепло поздоровался с президентом, провожая его к имениннику, и о чем-то весело разговаривая с высоким гостем. Который ему кивал, улыбался, и так же весело отвечал. Причем, самого разговора никто не слышал, из за шума.

А спустя неделю, российское население поставили в известность о том, что отныне, каждый проданный аудио-видео носитель обкладывается налогом. И налог тот, поступает в Фонд Поддержки Кино. Возглавляемый, надо же, господином Михалковым.

Надо полагать, что давно готовые документы, попали в профильные организации после этой короткой беседы. С уверением, что президент такую инициативу полностью поддерживает. Вы же в курсе, я с ним это обсуждал, на юбилее Евгения Максимовича.

Обсуждал Михалков это или нет- неважно. Потому что дураков, пойти к президенту и спросить, а что, и вправду? — нет.

И это не только у нас. Достаточно вспомнить Маска и его встречу с Обамой. В результате чего весь мир заговорил о прорывных новых технологиях. Хотя, чем принципиально отличается автомобиль Тесла, от банального электропогрузчика, и в чем там инновации, я так и не понял. Четыре колеса, аккумулятор, электромотор(ы). Или, это мощная новая технология — пулять автомобилями в космос?

Причем, в случае с Маском, лично у меня подозрение, что его тупо использовали. После включения американского денежного печатного станка — швырять этими деньгами в космос, не худший способ сдержать инфляцию.

Так что, у меня сейчас запланирован тет-а-тет с Чубайсом. Смысл — все сотрудники ГКИ должны осознать, что руководитель ведомства, меня, и мой проект, всячески поддерживает лично. А не по формальным причинам. Поэтапный характер проекта, предполагает регулярное мое общение с чиновничьей сворой рангом сильно ниже. И до них должно дойти, что это «не просто нога, а кого надо нога».

Само соглашение между компанией «МВ», в лице г-жи Захаровой, Федеральным министерством обороны ФРГ, в лице гауптмана Линца, Федеральным министерством финансов ФРГ, в лице советника Мюллера, и ГосКомИмуществом РФ, в лице Чубайса — подписано. Больше того, к нему приложена выписка из Указа Президента, о передаче ряда Союзных проектов под юрисдикцию Российской Федерации. Там, одним из пунктов, на ГКИ РФ, возложена реализация имущества советских войск, выводимых из Европы.

Но это даже не начало истории. Это- так, легкий пинок к началу…

Как и положено, я пришел к министру за десять минут до назначенного времени. И от нечего делать думал о разном, тоесть о Масловой. Что непрерывно меня троллила, даря взамен нежные ночи.

Прежний я, в прошлом своем девяносто первом, никогда и ни за что не стал бы жить в квартире ее деда. И вообще не стал бы хоть как то использовать ее благосостояние.

А сейчас, я совершенно не парюсь. Так ей и заявил, что не переживай Мария, кто без недостатков? Подумаешь, квартира в Москве! Такой очевидный изъян девушки, не может всерьез испортить мое к ней отношение.

Она закатывала глаза, и бормотала про далекий Тихвин, что рождает чудовищ. А я поправлял, что Гатчина — и так славное место, но став моим местом рождения, в скором будущем станет центром мирового туризма. Ибо всем будет интересно, где же родился парень, что общается с Масловой, и все таки жив. И вообще, Мань, ну чего ты бесишься? Была бы ты красивой… да и тогда, ну кто в наше время влюбляется в красоту? Влюбляются в конопушки на носу, в длинные ноги, в квартиру на Новослободской…

В общем, появление телевизора — монстра, кинескопного, с диагональю один метр, совершенно пижонского костюма, а потом и Мерседеса, вызвали поток ядовитых шуток. Про закомплексованных парней, боящихся славы охотников за богатыми наследницами.

Маша, при близком общении оказалась веселой, страшно ехидной, и тщательно скрывающей этим застенчивость и растерянность, от всего случившегося. При этом -славной и умной. И я, как мог, ее развлекал и веселил. Типо, ну да, Маш, ты связалась со мной из плотских соображений, но, будем честными, какая устоит? Но я то, на тебя запал исключительно из меркантильности! А что лучше телевизора подходит для маскировки моей алчности?

— Так и есть — говорила она, и разговор происходил в постели — Мужчины используют секс, что бы получить чего хотят. Но как маскируются!

— Ну какая чушь, Маша! Секс- это и есть, то чего хотят мужчины. А вот женщины… возьмем к примеру тебя! Ну Маша!!! Кусаться это не аргумент!

Тут я поймал себя на том, что с совершенно дурацкой улыбкой смотрю на одну из секретарш Чубайса. На что она, косится на меня с некоторым даже испугом.

На столе помощника зазвонил телефон, он коротко переговорил, встал и сообщил ожидающим приема мне, и двум каким то мужикам, со смутно знакомыми лицами, что сегодня нас принять не смогут. Подходите по одному, он с каждым согласует, когда нам будет удобно прийти в другой раз.

Тут в приемной поднялась суета. Открылась дверь кабинета, и из него вывалилось несколько человек, надо полагать ГКИшные руководители. А за ними, явил себя и сам Анатолий Брисович.

Энергично и целеустремленно пошел на выход, но тут, взгляд его, как бэ случайно наткнулся на меняя:

— Лукин! — воскликнул он — ты здесь откуда?

— Здравствуйте, Анатолий Борисович — я встал — да я, собственно…

— Пойдем, проводишь до машины, расскажешь — перебил меня он не останавливаясь. И я, пристроившись рядом с ним, вышел в длинный коридор, по которому мы и пошли, сбавив темп. За нами повалили остальные, и я физически ощутил на себе взгляды этих людей.

Чубайс, между тем, взглянув на часы, заговорил:

— Ваше соглашение, Саша, я подписал — потом подойди в канцелярию, забери свои экземпляры — он кивнул в другой конец коридора — но скажи мне прямо сейчас, какой и когда аванс ты мне заплатишь?

Он снова глянул на часы и мы остановились посреди коридора. Вовсе не пустого. Обогнув нас, и косясь с любопытством на меня прошли какие-то клерки. В дальний конец коридора шли вышедшие из чубайсовской приемной…

— Шестьсот миллионов — ответил я — по срокам… ну не знаю. Сегодня к вечеру должны платеж провести… но завтра утром точно.

— Десять процентов? — удивился Чубайс — сразу? Ты молодец, Лукин.

И хотел добавить еще что то, но не успел. С лифтовой площадки, из пришедшего лифта, в коридор ступил Александр Владимирович Руцкой, с сопровождающими. Одним из которых, был подполковник Удальцов.

— О! Анатолий Борисович! — заговорил Руцкой — а я как раз к тебе, мы же вроде бы договаривались…

Ну ты и сука, Чубайс, подумал я,

— Прошу извинить, Александр Владимирович, срочно вызвали к президенту — не смутился Чубайс — ваш вопрос, я поручил Козакову, он вас ждет. Мы уже приступили к решению. Вот, знакомься — Александр Лукин. Полностью отработал, и структурировал немецкий сегмент, и уже начал выплаты. Так что, вашим людям будет полегче. Останется лишь Чехия и Венгрия. Но, все указания, о всемерной поддержке твоим людям, я отдал. Всех благ, спешу…

И я, обменявшись с Руцким лишь кивком, пошел за Борисычем на лифтовую площадку, Услышав как Руцкой, с сопровождением, пошли в другую сторону. Ну, не сука, конечно. Но козел, предупредить-то мог? Подумал я.

У Чубайса, видимо, осталось несколько свободных секунд, потому что он сказал мне:

— Ты, я смотрю, Иру Захарову к делу привлек? Передай ей — как закончит с тобой, что бы со мной связалась.

— Не, Анатолий Борисович — мстительно сказал я, как не крути, увидев Руцкого с Удальцовым, я словил психа — у себя оставлю. У вас здесь суета одна.

Нет, что не говори, Чубайс из другого поколения. Пускай он старше меня не так уж и сильно. Но он, типа — поздний шестидесятник. Потому что именно так они смеются. Громко, подняв лицо вверх –ха-ха-ха, Потом он, совсем по человечески, хлопнул меня по плечу, передал привет Лехе, и повернулся к открывшейся двери лифта. Мгновенно забыв обо мне.

Потому что в лифте стоял Петр Олегович Авен. Совершенно случайно, ясно дело. Чубайс, кивнул мне, и шагнул в лифт. Двери лифта закрылись. Я достал сигареты и задумался. Не, как не посмотри — Борисыч крут.

Элегантно и демонстративно, он ткнул Руцкого в брошенное по всей Европе имущество Советской Армии. Дескать хотел заниматься- вперед. А то, что было не брошено и учтено, без тебя прекрасно реализуют.

И теперь люди, затравившие генерала Пачезерцева, результатами его работы не воспользуются ни при каких обстоятельствах.

Размышляя о коварстве Чубайса, и внезапном появлении Руцкого, да и Авена, что вроде бы будет заниматься внешним долгом, я уселся в машину.

Никольский переулок сейчас не перекрыт забором наглухо. Поэтому я, при выезде на Варварку, просто отдал охраннику пропуск. Еще старый, с надписью: ЦК КПСС, Временный Пропуск. Поднялся шлагбаум, и я свернул сразу налево. Варварка сейчас, еще двустороняя.

Мерседес в сто двадцать шестом кузове — хорошая машина. Недостатков всего два. Первый — сейчас он привлекает внимание. Да, уже выпускается знаменитый «кабан», то есть, тот самый легендарный шестисотый. Но это скорее экзотика. А вот моя тачка, вызывала в трафике интерес и раздражение, короче внимание. Так что, вторым недостатком, стала необходимость одеваться так, что-бы не выглядеть собственным водителем. Тонировка не глухая.

Сегодня, впрочем, для поездки на Старую Площадь, я в Версаче. Организованная преступность Италии куда -то запропала, Рязанцев психовал. Но я все равно сказал ему, что у меня работа, и я не могу сидеть вечно у телефона. Нужно будет итальянцам связаться — дозвонятся.

В конторе, я узнал, что Леха отсутствует. Потом, выдержав сардоническую ухмылку Резнюка на мой роскошный прикид, я прошел в наш с Серегой кабинет. Где тут же угодил на серьезное, судя по паре пустых бутылок, совещание. Буслов, Радионов, и примкнувший к ним, с Лехиной подачи, Артурчик Малявин, громко ржали, накурив хоть топор вешай.

— Вот как так выходит, Саня? — заговорил Буслов –вот ходил ты в джинсах и свитере, и все видели москвича, что прикидывается деревенским. Но стоило тебе надеть костюм…и мне немедленно захотелось крикнуть тебе в лицо — понаехали тут, Москва не резиновая! Выпьешь с нами?

Я не успел отказаться, у меня на столе зазвонил телефон.

— Лукин, слушаю — бросил я в трубку, сделав парням рукой знак, чтоб заткнулись, потому что пить я не буду.

— Александр Лукин? — уточнил мягкий баритон.

— Да это я, говорите.

— Я звоню по рекомендации нашего общего знакомого Норика, Александр. Меня зовут Григорий Сергеевич. Хотелось бы встретится, переговорить.

— Без проблем. Куда подъехать?

— Подъезжайте в «Метрополь». Сейчас сможете?

— Выезжаю. Какой номер?

— Я буду в ресторане, представьтесь, и мэтр вас ко мне проводит.

— До встречи — положил трубку. Телефон тут же зазвонил снова.

— Что-то еще? — снова снял я трубку.

— Лукин, они вышли на связь! Отлично. — это оказался майор Рязанцев — Давай, выдвигайся. И попробуй их все же утащить в нужную гостиницу.

— Он не один?

— Трое. Ну, сам увидишь.

— Ладно, поехал я.

Я встал и с сожалением оглядел парней. Сказать что то, не успел, заговорил Родионов:

— Крестьянин- не крестьянин, но костюм означает, что человек весь в работе. Даже с людьми посидеть некогда. Ну, парни, — он разлил на троих — давайте, за Лукина. Кто-то же должен работать?

— Вы, мужики, разговаривая по телефону старайтесь фильтровать, и не говорить того, что не стоит знать вашим женам. А то, есть мнение что нас слушают.

Я снова взял портфель, пошел на выход, сообщив, что не знаю когда вернусь.

Что менты нас слушают, я не удивился. Еще три дня назад, в начале улицы запарковался армейский, по виду, ГАЗ 66, с кунгом. Из которого, куда-то в подвал протянули какие то кабеля. На мои сомнения Андронов согласился, что да, прослушка. Но это в рамках и на время операции. Потом уедут.

Простой обыватель, представляя прослушку, думает о каких-то высоких технологиях, сложных устройствах, таинственно мерцающих повсюду… накрайняк- представляет микроавтобус, в котором не смыкая глаз сидят агенты, фиксируя каждый чих.

Прослушка по-русски — это армейский грузовик с кунгом, и радиостанцией, на что недвусмысленно намекает монтируемая антенна…

У ' Метрополя' парковка была забита. Но новые времена уже настали, и парковщик гостиницы отгородил место для гостей. Куда и пустил меня за десятку.

Заморский гость Григорий Сергевич, обедал за столиком у окна, был брезглив, скрывая это холодной любезностью. Обедая сам, он предложил мне лишь кофе.

Присмотрелись друг к другу. Не знаю, что увидел он, а я увидел уверенного в себе, ухоженного итальянца. Хотя по-русски он говорил очень чисто, как питерский. Можно смело предполагать что он питерский еврей-иммигрант.

Мне на него было плевать, чего я не скрывал. Так что, разговор поначалу шел натянуто. В рамках разработанной у ментов легенды, пришлось коротко рассказать о себе. Мол не был, не привлекался, оптовая торговля импортными товарами, с поддержкой уважаемых людей. Все готово.

Григорий Сергеевич, на это сообщение — намек, барственно кивнул, и сказал подъезжать вечером, с вещами. На что я, просто в открытую, засмеялся. И сказал, что место вечерней встречи лучше бы подобрать тщательнее. По любому — не центр Москвы, напротив главного здания Лубянки. Он сделал вид что не понял.

Тогда я попросил его проводить меня до машины. Даром что он обед еще не закончил. И, не ожидая его реакции встал и пошел на выход. Он, как любой нормальный русский, матерясь чуть слышно, вынужден был идти за мной.

На улице совсем не холодно. Я, отойдя в сторону ото входа, закурил, и сказал:

— Ты совсем @бнулся, Григорий Сергеевич? В «Метрополе» пишут все и всё. Мы пачки пересчитать не успеем, как нас возьмут. Давай, выбирай другую гостиницу, подальше от центра и Тверской, и перебирайся туда. Потом позвонишь, я подъеду.

— Ты слишком борзый, щенок, что бы мне указывать! — барственность слетала, и стал виден мелкий уголовник — твой номер шесть, и делай что говорят.

— Ты, подстилка итальянская! Слушай внимательно. Я под Нориком хожу, и всех вас от говна не отличаю. Так что или делай как я сказал, или можешь затолкать свою резаную бумагу себе в задницу, я поехал.

— Стой! — я и вправду открыл дверь Мерседеса — я тебе позвоню. Но все нужно сделать сегодня. Мы сюда слишком долго добирались.

— Меня твои сложности не гребут. Найди приличную гостиницу, где не пишет и не снимает каждый фикус, и звони. И учти, я человек занятой, в офисе буду до шести. Не успеешь, звони завтра. А то и вовсе не звони. Влетим мы с таким как ты.