Без Вариантов

Глава 3

Межрайонная ФНС располагается на Канале Грибоедова, недалеко от Никольского Собора. Без пяти одиннадцать я вошел под своды, и, следуя инструкции к письму, позвонил Зуевой Т. И. на ее рабочий номер. Молодой, если не сказать задорный, девичий голос, пообещал что за мной сейчас придут и отключился.

До Питера я долетел через Баку и Москву. Так быстрее, чем ждать рейс Баку-СПБ. Достаточно скучный анабазис. Разве что, в транзитной зоне аэропорта Баку, я влип в толпу паломников, летящих из Душанбе в Мекку. Да еще, в самолете Москва-СПБ, из Шереметьево, случился скандал.

Какой-то здоровенный мужик, оказался недоволен местом в хвосте, у туалета. Одетый в дорогой костюм, весьма стильный и модный, он считал себя богвесть кем, орал на стюардесс и толкался. Как я понял, требовал его пересадить за деньги. Тут встал какой то дед, и попросил мужика заткнутся. За что тот дед от мужика получил в бубен.

Мое место у окна, но я всеж попросил соседей меня выпустить, потому что не дело, когда мудаки бьют девчонок и стариков. Но там вскочили несколько ребят, скрутили хулигана, и оттащили его на место. Потом пришел командир лайнера, и предупредил дебошира, что сейчас прервёт руление, и сдаст того в ментовку, со всеми вытекающими.

Мудила злобно затих у сортира, а командир извинился перед пассажирами, и перед дедом, что в этот момент говорил по телефону. Когда потерпевший отвлекся от телефона, и стало видно его лицо, я присвистнул.

Это оказался не кто иной, как Илья Ильич Трабер. Предприниматель, антиквар, совладелец Петербургского, Лужского, Выборгского портов, и порта Бронка. Личный друг почти всех кремлевских небожителей и Собчаков с братьями Ковальчуками в частности. Миллиардер из Форбса, понятно.

Меня накрыло ностальгией. Я с ним общался, в те годы, что учился в институте. Он тогда работал барменом в «Жигулях». А я частенько там бывал, тусуясь с разного рода публикой, ну и вот с ним тоже. Возможно, он бы меня даже узнал.

Я про себя засмеялся. И кто будет говорить, что богачи далеки от народа⁈ Вона, летают эконом- классом, и даже получают в торец от бухих попутчиков. Еще подумал, что пьяный мужик попал.

И оказался прав. Как только открылась дверь самолета в посадочный рукав, хулиган, грубо расталкивая встающих, и стоящих в проходе, вылетел из самолета первым.

Видимо для того, что бы идущие из самолета пассажиры, могли полюбоваться, как прямо на выходе из рукава в коридор Пулкова, этого мужика поставили раком несколько упакованных бойцов в балаклавах, для обыска. На полу валялись бумажник, телефон, какие то ключи, и мужику было явно больно, но даже орать он не мог, заткнутый кляпом.

Я было подивился, что его не утащили сразу. Но тут, последним, из самолета вышел Трабер.

— Этот? — показал ему, видимо для окончательной ясности, на бывшего хулигана один из спецназовцев.

Трабер кивнул, и чувака мгновенно уволокли. Быстро и бесшумно. Меня это все почему то страшно развеселило.*

Номер в Астории я забронировал загодя, вещей у меня почти не было. Так что девчонке-портье осталось лишь проводить меня в номер, рассказывая, что только что закончился Петербургский Форум, и появились свободные места, так то фиг бы меня заселили. Заодно рассказала, кто и когда останавливался в моем номере, а под конец строго предупредила, что за курение в номере — штраф пять тысяч. Я вздохнул, дал ей пять тысяч и попросил принести пепельницу. И пошел в душ…

Татьяна Ивановна Зуева, начальник отдела в налоговой — очень и очень симпатичная девушка, просто неприлично молодая для такой должности. Курносая, с ямочками на щеках, страшно обаятельная брюнетка. По летней жаре, в легкомысленном летнем сарафане. Лишь строгий конский хвост прически намекал на официоз. Делая ее, впрочем, еще краше. Поздаровавшись, она помолчала, дав осмотреть себя, а потом сказал:

— Александр Сергеевич.У нас возник ряд вопросов по поставкам вашего предприятия для ЛАЭС. В частности, нас интересует поставка приборов ГД-201.

— И что же вас интересует? — ни на подходе, ни в коридорах, я странных людей не заметил и несколько успокоился.

— Господин Лукин — строго сказала Зуева — на момент поставки, прибор ГД-201 уже десять лет как был снят с производства. Но, по документам, новые приборы были поставлены на станцию, установлены и сданы в эксплуатацию. Не расскажете, как так получилось?

Утром я отзвонился в свою контору. Я в ней сейчас лишь пятипроцентный совладелец, уступив с отъездом основной пакет акций мендежменту. Мой бывший зам, ныне директор, сказал:

— Шеф, был запрос пару месяцев назад. Мы им дали все документы. На всякий случай, готов адвокат. Но, я считаю, это просто в Агентстве возня, ищут как друг с другом бодаться. Вы им не нужны.

Посмотрев на начальника отдела Зуеву, я с ним мысленно согласился. Что угодно, но не наезд.

— Уточните, что я должен рассказать, Татьяна Ивановна.

— Все! — категорически заявила она — с самого начала!

— Ну что ж. Двадцать шестого июня, тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, правительством СССР было принято постановление о создании Министерства Среднего Машиностроения…

— Я вас сюда не шутки шутить позвала –ледяным тоном сказала госпожа Зуева. Как то сразу стало понятно, что не зря она начальник. — будьте любезны, не отклонятся от темы беседы.

— Хорошо — вздохнул я, пожалев, что тут нельзя курить. Рассказывать уже сто раз рассказанное было скучно — в две тысячи первом году, тогда еще Минатомом РФ, была принята программа модернизации атомных станций, для продления срока их эксплуатации.

— Я же попросила вас говорить строго по существу! — эка! Она может говорить еще более свирепо.

— После вашего уточнения, Татьяна Ивановна — тоже весьма холодно ответил я — каждое сказанное мной слово, имеет непосредственное отношение к сути заданного вами вопроса. Я, с вашего разрешения, продолжу.

Дальше я, стараясь не углубляться, рассказал:

Была принята программа. В правительстве согласовали очередность и сроки простоя блоков под модернизацией. Были проведены обследования, с привлечением МАГАТЭ. Сверстан общий бюджет. Проведены проектные работы, с детализацией по объектам. И, в конце концов, утверждена дата вывода первого блока ЛАЭС из эксплуатации.

— По существующим нормативам, Татьяна Ивановна, вывод из эксплуатации осуществляется, лишь тогда, когда полностью закуплено оборудование для замены.

Я помолчал. Надоела мне эта история. А ведь она у меня не одна. И что, меня теперь за любой успех так таскать будут?

— В общем, надеюсь вы поняли, госпожа Зуева. В тот момент когда, уже выделены бюджеты, что должны быть освоены в текущем году, когда утверждены все графики, и проведены почти все конкурсы, выясняется, что в заказной спецификации стоит прибор ГД201. Который уже снят с производства.

— Как так получилось?

— Проектанты не стали утруждаться. Скопировали в проект ту же систему что и стояла. Но посмотреть номенклатуры забыли. А в госреестре уже давно прописан ГД 201Е.

— Одна буква? Что, трудно что ли переписать документы?

— Если бы все было просто, мы бы с вами не разговаривали. «Е» — это уже другой прибор. Под который нужно заново делать обследования… там даже кабельные трассы пришлось бы менять. В общем, вставить букву «Е» — значит отложить пуск реактора минимум на год, с соответствующими финансовыми потерями и оргвыводами.

— И что решили? — она откинулась на стуле, сложив руки на груди.

— Мне позвонил главный инженер станции. Сергеич, говорит, ты хотел заказ, он есть у меня. Берешься? А я, как и проектанты, не сообразил. И времени, посоветоваться со специалистами, не было. Берусь, отвечаю.

— Вы не поняли, за что беретесь?

— Ну да.

Она чуть слышно хмыкнула.Я внимательно посмотрел на нее. А девица то- ой не дура! Сразу поняла, что чиновник нашел крайнего. Кары и гром это не отменит, но смягчит. Потому что — чего ждать от частной конторы?

— И что дальше?

— В результате мозгового штурма, мы додумались скупить на складах станций списанные приборы. И отправить их изготовителю на переаттестацию. Имеется ввиду, что прибор полностью восстанавливается, из комплектующих, что я ему подтаскиваю.

— Мне говорили, и не буду скрывать, выглядит это правдоподобно, что вы просто не стали ничего менять. Оставили старую систему на месте, слегка наведя поверхностный марафет. А средства разделили с заказчиками.

— Эх- вздохнул я — если бы так, я бы сейчас владел казино на Карибах. А не сидел здесь. К сожалению, такой трюк в отрасли не прокатывает. Замена прибора фиксируется и оценивается несколькими независимыми организациями, помимо заказчика. Вам эту байку рассказали для азарта.

— То есть, вы хотите сказать, что за полтора года вы организовали выпуск и поставку снятых с производства приборов⁈

— Именно это я и хочу сказать.

— Так просто?

— Какая уж тут простота! Ни одно из предприятий отрасли, оказалось не в состоянии отлить бездефектные свинцовые защиты. Каверны, будь они…

— Их вы тоже купили на свалке?

— Почти- кивнул я- мы поехали на Дмитровское шоссе. Там, в промзоне, есть заводик по утилизации аккумуляторов. Показали им чертежи. Пожилой литейщик, посмотрел, выпил стакан, и сказал- говно вопрос. Везите свинец. У вас, Татьяна Ивановна, там должен быть договор моей контры с этим заводом. В документах, что вам прислали.

— Отлили?

— А то! А могучий оборонный завод, прилепил на продукцию дяди Егора свой шильдик, и внес ее в свою референтность.

Надо сказать, что разговор шел в кабинете о трех столах. За которыми сидели тоже молодые девки, и что то печатали на компах. Но к этому моменту, они уже с интересом меня слушали.

— А что за договор с каким то ООО о поставке меди?

— Выяснилось, что с простыми проводами, затянется тестирование. В целях соблюдения графика, купили медь. Успели в последний момент.

— Я вижу, вам к тому времени уже рассказали, что вас ждет в случае срыва сроков?

— Подробно. Черный список, геометрические штрафы, уголовное преследование, поскольку штрафы я вряд ли выплачу.

— То есть не переживали.

— Ну как же! В последний момент выяснилось, что датчики коммутируются спецкабелем, что тоже уже не выпускается.

— Нашли новый?

— Новый кабель-это изменение индекса прибора. А это недопустимо. Я вам уже говорил. Мы нашли старый кабель, возрастом тридцать лет. Что валялся на складе в Билибино. Никто конечно, в систему АСУТП древний кабель не поставит. И мы его отдали в Мытищи, на испытания. Срок тестирования — пол-года.

— А если бы испытания провалились?

— Так я вам уже говорил. Черный список, штрафы, уголовка.

— И вы просто ждали?

— Нет.- чет надоела она мне, с этими намеками!

— А что вы сделали?

— Я закупил для персонала своей конторы новые иномарки. Да и то, тот же технолог, как последний лох, на древней Судзуке ездил. А себе взял Мерседес.

— Какой Мерседес⁈- опешила она.

— Новый GLS-350D — пояснил я- знакомый менеджер из Мерседеса позвонил. Сергеич, говорит, у нас такие скидки, бери пока есть. Ну я и взял.

— Но зачем⁈

— Если кабель в рабочем, то вся кантора на новых тачках. А если нет — хоть покататься напоследок.

Девицы в кабинете на это, кто фыркнула, кто хихикнула. Госпожа начальник отдела свирепо оглянулась, и все снова уткнулись в мониторы.

— Я не ошибусь, если предположу, что через год вы этот Мерседес списали, и выкупили себе лично по остаточной стоимости? Долларов за тысячу?

— Ну да — кивнул я- такая амортизация, такая амортизация! Вы обнаружили в этом какие то нарушения? С покупкой авто, все расходы полученных средств стали совершенно прозрачны.

Похоже, она ошиблась в каких то своих расчетах, и теперь вредничает из принципа. Хотя, чего я с ней деликатничаю?

— Я восхищен, Татьяна Ивановна, тем, что вы смотрели документы. Пусть и мельком. В прошлые вызовы налоговики и этим не утруждались. Но все же, у вас должны быть в базах результаты трех проверок, что проводились тогда по горячим следам. И аудиторское заключение Standard Poor’s по этой сделке.

— Вас проверял SP⁈ — она прокрутила мышью документы у себя на экране — но у меня лишь отчет налоговой от двенадцатого года!

— Если бы вы точно указали суть вашего интереса, Татьяна Ивановна, — я достал телефон и нашел нужную папку — эти документы у вас уже были бы. А я, не отнимал ваше время. Вот, я вам отправил. Заключение SP, отчет внутреннего контроля министерства, отказ ОБЭП в возбуждении дела за отсутствием. То есть не ОБЭП, а как там они сейчас называются…

— ОБЭП? –удивилась Зуева — кто то пожаловался?

— Standard Poor’s, тщательно изучив эту цепочку сделок, сочла завышенной стоимость доставки кабеля из Билибино в Москву частным авиарейсом. И допустила коррупционную составляющую в этом платеже. Что бы вам было приятно, госпожа начальник отдела, я был объявлен токсичным, а моя компания — не рекомендованной к АйПиО. Но ребята в полиции, когда вникли, сильно ругались, что их от работы отвлекают.

В кабинете повисла тишина. Госпожа Зуева изучала полученные материалы. А я думал, что Игорь, мой приемник в директорах компании — зануда. Ему прислали список, он, по пунктам его отработал. Нет бы, весь пакет документов скинуть!

— Нам поступил запрос, вот — оторвалась от монитора Зуева, взяла со стола два листочка, и протянула мне — от завода- смежника по той сделке. Просят подтвердить их субподрядный статус.

Я взял листки, и лишь глянув на шапку, про себя ругнулся. Паша! Молодой говнюк, недавно ставший директором крупнейшего завода. Тогда- главный технолог. Долго был против сотрудничества со мной. Пока у него не забрали кураторство по этим работам.

Теперь решил стряхнуть прах, и стать святее папы римского. Потому что коммерсанты — это всегда подозрительно.

Запрос я читать не стал, а вот визы на документе, изучил внимательно. Ого! Первые лица пинали ту бумажку, пока она не попала на стол к начальнику Татьяны Ивановны, а потом и к ней. Но прочитать резолюции я не успел, она забрала у меня документ.

— Я изучу все материалы, Александр Сергеевич, и напишу заключение. Если считаете возможным, поставьте вот здесь подпись, что бы я сделала акт. И можете идти. От себя добавлю, что у налоговой к вам вопросов больше нет.

— Да что с меня возьмешь, Татьяна Ивановна?- что я отделаюсь так легко, не ожидал. Наверное, от этого снова стал беззаботным пенсионером.- В делах скрупулезен, к адюльтеру на склоняю…

— И очень жаль! — ошеломила меня брюнетка-красавица, даже слегка покраснев — ступайте, вас проводят.

Судя по тому, как задвигались сотрудницы вокруг, они вполне разделяли возмущение отсутствием с моей стороны галантных попыток. Я замешкался, подыскивая ответ. Но тут вошел вахтер, я исполнил общий поклон. Да и пошел на выход.

Попутно размышлял, что заключение SP в который раз пригодилось. Мы тогда реально собирались акционироваться. Но заклятый приятель стуканул, и понеслась.

Еще я думал о том, что отдел госпожи Зуевой, как не крути, к беседе подготовился. Так или иначе, были затронуты все непонятки, откуда попахивало откатами или обналом. Сообразив, что мы изначально понимали возможность строгих проверок, эта Зуева успокоилась.

Спустившись на первый этаж, я уже выкинул это все из головы. Прикидывая дальнейшие планы, я решил что в Ромбов**, поеду завтра с утра. А сейчас займусь арендой джипа, и попробую вызвонить старого приятеля. Он на пенсии решил стать художником. Интересно, что из этого вышло.

Размышляя таким образом, я кивнул охраннику, что проводил меня к выходу со второго этажа, и вышел на улицу. Повертел головой, прикидывая вызвать такси или прогуляться. Достал сигареты.

И почувствовал сильнейший удар в лоб. Настолько сильный, что мое тело бросило вперед, на встречу удару. А потом, туловище перестало меня слушаться, и я упал лицом в асфальт.

Непонятно как, я увидел со стороны свое тело, лежавшее поперек тротуара. Рифленая подошва дорогих мокасин, стрелки пижонских брюк, поло от Армани, и лужица крови растущая под головой.

Тут подбежал охранник, и рывком перевернул меня лицом вверх. Совсем угасающим сознанием я скорее различил, чем услышал:

— В лоб! На пороге Налоговой!

Сознание вернулось рывком, и я понял что блюю. Больше ни одной мысли не было. Меня выворачивало столь мучительно, что хоть что то понимать я начал лишь рухнув обессиленным на койку. Голова была пустая и звонкая.

Но, видимо, слово «голова» что-то задело в сознании, потому что я рывком сел на койке, и огляделся.

Крохотная комнатушка — пенал, метров восемь площадью. С двумя панцирными кроватями вдоль одной из стен. Та, что ближе к входной двери — с голой сеткой. Та, что ближе к грязному, пыльному, сочащемуся каким-то обморочным светом окну — моя. Справа от меня — дверной проем в другую комнату.

Я сижу по пояс укрытый армейским коричневатым одеялом. Рядом с койкой, стоит воняющее ведро, куда я и тошнился только что. А рядом с ведром — тронутый ржавчиной эмалированный чайник.

Совершенно автоматически взял чайник, и отпил из носика. Воды было на пару глотков.

Меня только что исполнил снайпер. На выходе из налоговой инспекции. Отставив чайник, я потрогал лоб и лицо. Нормальный лоб. Взгляд упал на дешевенькие пластиковые часы на левой руке.Сейко. В голове шевельнулось воспоминание.

Боясь поверить, я протянул сильно трясущуюся руку к часам. И щелкнул кнопкой. Это часы — зажигалка. Газовый огонек из верхней части циферблата, и не думал гаснуть. Я отпустил кнопку. Восемь тридцать утра. Нажал другую кнопку. 30 June1991. Поздравляю Александр Сергеевич. Вы- попаданец. Тут меня снова скрутило.

*- реальный случай с господином Трабером, случившийся в эконом-классе самолета Москва-СПБ. Мужику светила десятка строгача, но, говорят, Трабер успокоился и чувак присел лишь на пятерку общака.

**- Рамбов — местное сленговое название Ораниенбаума.