Без Вариантов

Глава 18

Провал ГКЧП стал очевиден в среду. Вова Ильин меня поймал на входе в контору, и публично унижал минут десять. Дескать, он не потерпит расхлябанность, и требует привести в порядок, и сдать в бухгалтерию все документы по проведенной сделке.

Я заявил, что сегодня, благодаря мне, публика имеет в Москве уже изданную «Общую Газету». Но попытки сослаться на участие в противостоянии силам зла, не проканали. Он прямо мне сказал, что ГКЧП ему не указ, когда дело касается порядка в документации.

Тут уж любой сообразит, что путчистам амба. Попутно выяснилось, что мне звонили из Химок, нужно сдать в исполком документы. И что я должен заехать в банк за выписками, и еще куча всякой такой же мути.

Так что, подхватился и помчался. Разве что, Серега Буслов, меланхолично мне пожаловался. Я мол, отправил жену до конца лета к ее родителям, под Самару. И что же? То ГКЧП, то Лукин где то пропадает. Нет бы, выпить с товарищем. Ты смотри, Саня. ГКЧПа-ГКЧПой, но так ведь можно стать трезвенником, и люди от тебя отвернуться.

Заодно рассказал конторские новости. Что мне, оказывается, положена зарплата. Сходи к Лариске — получи. Что Леха, куда-то пропал, лишь иногда звонит, что жив. Что Андрюха Ярцев, утром в понедельник, как многие москвичи, ломанулся в Шереметьево-два. В надежде улететь хоть куда-нибудь за рубежи СССР. Сутки там околачивался с разной высокопоставленной публикой. Но вчера вернулся домой. И теперь пьет дома с горя в одиночку. Я пообещал быть к вечеру, и помчался.

Третий день путча отличался от первого лишь тем, что народ на улицах и в метро очевидно успокоился. А наруливая по дорогам, я и вовсе не видел проблем. Лишь на выезде из города, у Химок, торчали вояки.

То есть, торчали они много где. Но там, они слегка ограничили движение на въезд. В остальных местах — стояли в сторонке и не особо отсвечивали.

Но вообще то, эти, кем-то воспетые, а кем-то проклятые три дня, глядя со стороны, производили унылое впечатление.

Ну да, в город ввели войска. Но — поезда ходят по расписанию. Почта и телеграф работают. Самолёты отправляются и прибывают. Возле метро, уже привычно — мини толкучки. Кафе и рестораны — работают. Очередь в Макдональдс — все такая же длинная.

Возле Электрозаводской, объявился БМП с отделением вояк на броне. Бойцы с удовольствием вертели головами, задерживая взгляды на девушках. Поодаль стоял бородатый суровый мужик с плакатом на палке — «Нет ГКЧП!». Чуть дальше стояла бочка с квасом, и небольшая очередь к ней. А возле самого метро, в киоске, торговали Пепси-Колой. Погода в Москве наконец наладилось, и светило солнце.

В принципе, если не соваться в центр города, езда не вызывала никаких затруднений. Если бы мне в конторе не рассказали, что Новинский Бульвар перегорожен троллейбусами, и что ночью кто-то погиб под гусеницами БМП, в тоннеле под Арбатом, можно было бы предположить в Москве какой-то праздник. Люди, с какими-то флагами, плакатами, а то и просто возбужденными группами, попадались повсюду.

От этого, наверное, я ездил какими-то кривыми маршрутами, и в банк, что недалеко от Чистых Прудов, я попал лишь после обеда.

Пачка различных выписок, и прочей важнейшей для бухгалтерии бумаги, вышла солидная.

Прикинув что к чему, я решил выбираться на Сретенский Бульвар, что бы спокойно, бульварами, вырулить на Покровку, и гнать в контору, где наверняка уже наливают.

Но, свернув в Бобров переулок, почти сразу был вынужден остановиться.

На дороге стояла брошенная с открытыми дверями черная Волга ГАЗ −24, с работающим мотором. А справа от нее, на тротуаре, два каких-то ухаря, в черных же костюмах, пытались вывернуть руки какого-то мужика, тоже в черном костюме. Мужик не давался, и пытался вырваться.

К тому моменту, как я почти уперся бампером в Волгу, мужика еще не скрутили. Но тут я увидел, что это и не мужик, а старик. На тротуаре валялась трость…Я потянул ручник, вытащил из под сидения монтировку, и, помахивая ею, вышел на тротуар. И рявкнул:

— Прекратить!

Не сказать, что это прям сработало. Но захватчики отвлеклись, и дед вырвался. И отошел ко мне. Тот из чернокостюмников, что постарше, полез в карман, и махнул ксивой:

— КГБ. Не вмешивайтесь, проводится задержание.

— Да хоть ЦРУ — закрутил я вокруг ладони монтировку — освободите проезд, и оставьте человека в покое. Иначе я приму меры, и они вам не понравятся.

— Что, самый борзый?- младший КГБешник, нехорошо прищурился — хочешь неприятностей?

Дед, между тем, несколько мгновений подержавшись за грудь, наклонился, подобрал свою весьма пижонскую палку, и, тоже помахав ей, встал рядом со мной. А потом сказал:

— Я с вами не поеду. Уезжайте.

За моей машиной бибикнула, требуя проезда, упершаяся в меня Жигули-трешка. С другой стороны переулка появились какие-то женщины, идущие в нашу сторону…ГБшники переглянулись, и, ни слова не сказав, быстро сели в свою тачку и уехали.

Дед, проводив их взглядом, как-то весь сдулся, и опять схватился за сердце. Потом замер, опираясь на палку обеими руками, и тяжело задышав.

— Вы как, идти можете? Или вас подвезти? — выглядел дед неважно — давайте, садитесь, я вас подкину.

В АВИА дед уселся сам. Я лишь открыл ему дверь. Отмахнувшись на бибиканье сзади, там еще кто-то подъехал, прыгнул за руль, и поехал.

— Куда вас подбросить? — я вырулил на Сретенский бульвар, и глянул на попутчика. Кроме того, что это хорошо одетый и ухоженный дед, сильно за шестьдесят возрастом, навскидку сказать что-то о нем было трудно. Совершенно точно — не творческий, не криминальный, и не партиец. Но — начальник. По привычке, мысленно совместил образ деда с торговой базой… нет. Стройка, цех на много пролетов…нет. Кабинет академического института… да даже рядом не стоял! Я хмыкнул — да он военный! Как бы не генерал. Впрочем, генералы без формы не ходят. Так что, скорее всего, какой- то ГБшник же. Это у них началась чистка рядов, что ли?

Тем временем мы подъехали к метро Кировская, она же Чистые Пруды, и я прижался к тротуару:

— Дойдете? Или, все же, вас подбросить?

Дед огляделся и замялся. Да он же не знает, как ему отсюда выбраться, и куда нужно ехать! Я мысленно засмеялся. Старикан последний раз был в метро лет десять назад. А то и больше.

Я угадал. Он несколько нерешительно помялся, и сказал:

— А вы не могли бы отвезти меня загород? Правда, много я не заплачу, но постараюсь не обидеть…

Я засмеялся уже вслух, и тронулся. Потом полез в бардачок, и достал армейскую флягу с коньяком, купленным еще на Московском Вокзале Питера. Буслов вручил мне флягу в тот же день, как я приехал в контору на своем авто. Дескать машина должна быть полностью укомплектована…

— Знаете, человек с инфарктом в моем авто, не входит в мои планы. Хлебните, мне кажется, вам не помешает, а то на вас лица нет. Куда едем?

— Калужское шоссе. Не доезжая Троицка. Вас это не сильно затруднит? — генерал, а я уже не сомневался, что он генерал, с сомнением посмотрел на фляжку. Привычно открутил крышку и понюхал. Поднял брови и отпил.

— Можете курить,- я бросил флягу обратно — меня не затруднит. Разве что ребята, что вас пытались захватить, объявят мою машину в розыск, или как там делается…

— Ничего они не объявят — досадливо поморщился попутчик — вам не о чем волноваться. Извините, я забыл вас поблагодарить. Я было решил что не выкручусь.

— Да не за что. Единственное, вы уверены, что на выезде из города нас не тормознут?

— Если за вами, или вашей машиной нет грехов, то можете не беспокоиться. И о погоне не переживайте.

— Да я и не волновался особо — пожал я плечами- это у вас там, с коллегами, трения.

По почти пустым бульварам мы ехали быстро, и к этому моменту встали на светофоре перед Солянкой.

Попутчик повернулся ко мне всем туловищем, и я увидел, что он возмущен, если не взбешен:

— С чего ты решил, что я из КГБ?

Мы тронулись и я пригазовал, рассчитывая выскочить на устьинский мост до смены светофора. Поэтому, уворачиваясь от какого-то борзого чайника, что хотел того же, я не выбирал слова:

— Да у вас на лбу генеральство написано. А раз вы без формы — то скорее всего из комитета.

— Я генерал Советской Армии, и мне противно, что кто-то может решить что я из…охранки,…! — холодно отчитал меня мой попутчик, проглотив некий эпитет.

Мы, тем временем, съехали с моста и поехали по набережной. Я покрутил головой. Еще немного, и можно будет решить, что это я еду в его машине, за Христа ради. И что это меня вырвали из лап каких-то мудаков. Впрочем, дед тоже почувствовал диссонанс и сказал, сбавив тон:

— Простите. Заносит. Да и коньяк у вас хорош. Вы даже не представляете, насколько я вам признателен. Не обижайтесь. Позвольте представится: Дмитрий Сергеевич Пачезерцев. Генерал- лейтенант. В отставке.

К этому моменту, не вызвав никакого интереса ни у гаишников, ни у военных, мы уже ехали по Ленинскому проспекту.

— Александр Лукин, предприниматель. Зовите меня Саша. И не стоит извиняться Дмитрий Сергеевич. Просто я не мог представить, что генерал ходит по Москве пешком. Без машины с водителем, без красавца-адъютанта…Да еще и в гражданском… А человек вы явно при чинах. И что прикажете думать?

— Я хотел приватно обсудить пару деликатных вопросов…кто же мог подумать, что вместо ответственного лица, я встречу Гену и Петю⁈

— Вы их знаете?

— Мелькали в штабе… особисты…- мне снова показалось, что генерал проглотил энергичный эфемизм.

— Ну, если нас ловить не будут, быстро доедем — мы вырулили с Площади Гагарина на Профсоюзную.

— Что думаешь, про этот балаган? — тем временем кивнул генерал на очередной пикет с БТРом, возле которого бойцы, совершенно не напрягаясь, ржали с какими-то малолетними девицами.

— Я думаю, что вам виднее. — ушел от ответа я — вы к штабам всяко ближе.

— Нет, уж — с каким-то даже удовольствием сказал дед — я к этому позору ни коим боком. И вообще, я служил по интендантской части.

— Вы⁈ — я был просто в ахуе. Высокий, ростом с меня, аристократичный, подтянутый старик в дорогом костюме, набалдашник, на черной трости — голова льва… И — тыловик⁈ — честно говоря, глядя на вас я думал про артиллерию.

— Да нет — досадливо поморщился попутчик –я уже было принял дивизию, но вызвали и направили в Академию. А там и в службу тыла.

Я пожал плечами, дескать, бывает.

— Показуха. — тем временем прокомментировал попутчик военную колонну за окном — одна видимость. Все сгнило, и никто не знает что делать. Это все — бессмысленна глупость. А ты что думаешь, предприниматель Саша?

— В девяностом году, на Украине, приняли декларацию о государственном суверенитете. Я думаю, со дня на день, они этот суверенитет и объявят. И Советский Союз, в прежнем виде, прекратит существование. Вот так я приблизительно думаю.

Мы, тем временем, ехали Теплым Станом, приближаясь к МКАДу, и я начинал нервничать. Кто его, этого генерал-лейтенанта, знает? Может он маньячелло, и нас сейчас менты начнут винтить. Тут уж мне прилетит — мама не горюй.… хотя- не похож. Растерянный, усталый, пожилой человек…

— А люди?

— Что люди? Люди как раз никуда не денутся. Да и вообще, все останется как было.

— Да нет! Вернется Горбачев, восстановит управление…

— Да нечего уже восстанавливать, Дмитрий Сергеевич! Все. У союзных структур не осталось ничего. Ни ресурсов, ни рычагов влияния, ни политической воли. Политик- это ведь такое животное, что если он чувствует малейшую выгоду, он от нее ни за что не откажется. Так вот, никакой выгоды оставаться в Союзе, ни у кого не осталось. А про защитников СССР, типа КГБ, вы, похоже, лучше меня понимаете. Да и в союзных республиках, стать, к примеру, министром обороны — полно желающих. И вообще, вы только представьте, новый МИД, МВД, Центробанк…столько вакансий и теплых мест…

— Ты поэтому их не испугался?

— Прежде всего потому, что нехер бить…ээээ… пожилых людей. Да и было их всего двое. Если бы это была спланированная акция — в машине остался бы водитель. И их было бы трое. Двое — фиксировать вас на заднем сидении. И вообще, еще одна машины была бы. И мент в форме. Но, я думаю, вы лучше меня знаете что произошло…

— Ну да — задумчиво сказалмой пожилой попутчик — личная, и мерзкая инициатива… Но я, про этих деятелей никогда не заблуждался… И что, по твоему, будет дальше? Раз Горбачев уже без рычагов…

Мы, тем временем,совершенно без проблем миновали пост ГАИ, при выезде на МКАД, и похромали по Калужскому шоссе. На внутренней стороне МКАДа стояла колонна БТР.

— Дальше будет создание и оформление государственности. Реформы экономики, сокращение армии, попытка повернуть государство лицом к людям.

— Это как?

— Хм. В учебниках пишут, что это сокращение госрасходов, то есть оборонки, и стимулирование производства товаров народного потребления и услуг населению.

— Ты, получается, вовремя подсуетился, Саша, с коммерцией.

— Вопрос филосфский, Дмитрий Сергеевич. Я, получается, живу в предложенных обстоятельствах.

— И какая же цель, у твоего предпринимательства?

— Заработать денег.

— А потом?

— Заработать еще денег.

— А что же в итоге?

— Зарабатывать деньги же!

— Несколько жалко это выглядит, Саша. Ты, без всяких сомнений, мог бы заняться хорошим делом. А будешь глупо тратить жизнь.

— Вы, генерал, похоже не поняли, что за время на дворе. Да и насчет «тратить жизнь»… поправьте меня, если я ошибусь. Лет в пятьдесят вы стали комдивом.

— В сорок три.

— О! Вы еще серьезней, чем я думал. Впрочем, продолжу. Вы тогда решили, что счастье есть. Потому что ваша дивизия — была бы лучшей в стране. Реально, а не на бумаге, или из-за близости Москвы. А там, и армию приняли бы. Получили бы уважение в войсках. Делали бы полезное дело. И чувствовали бы себя совершенно на своем месте. Но, совсем скоро, вас вызвали в штабы, и попросили. Именно попросили. В общем, вам предложили интендантство. Вам ли боятся вызовов судьбы, взыграло у вас ретивое! И вы согласились. Как я понимаю, вы были отличным интендантом. И служили Родине боле чем достойно. До тех пор, пока мать-история, не перевернула страницу. И люди, по — должности обязанные защищать государственную безопасность, бьют вас в переулке. И если бы не проезжий водитель…

— Ты о чем сейчас говоришь?- а старик-то разозлился. Отлично он понял, о чем я говорю. Но, можно и раздеталить.

— Я о том, что часть жизни вы занимались вовсе не тем, что вам хочется, и принесет больше пользы. А считали кальсоны с портянками. Именно в этом вы видели свой долг. Вот и я. У меня тетка на руках. И две сеструхи, одна дурней другой. Плюс друзья — хорошие люди, которым нужно помочь. Кому это нужно, что бы я сейчас занялся, к примеру, творчеством? Так что, встав на путь- не сворачивай, а пройди его весь. И вы, это знаете лучше меня.

— Ты совершенно не похож на обычного московского водителя, Александр Лукин.

— Верну вам комплимент, генерал Пачезерцев — засмеялся я — я бы никогда и ни за что не подумал, что вы интендант. Так что мы квиты.

— Тормози, сейчас будем съезжать направо.

Мы, в процессе беседы, отъехали вполне прилично от Москвы. Но Троицк еще не показался. Я притормозил, и съехал на узенькую асфальтовую дорожку, прорезающую сосновый перелесок перпендикулярно шоссе. Проехав с пол-километра, я встал, упершись в шлагбаум с самым настоящим КПП. В обе стороны тянулся забор. А КПП охранялось по- взрослому, и без дураков. Из будки вышел прапор, со стволом в кобуре. Еще двое солдат, вышли вслед за ним, и встали так, что бы полностью контролировать мое авто. Первый подошел к моей двери, в которой я опустил стекло, и довольно вежливо поздоровался. Но продолжить он не успел. Мой попутчик, даже слегка навалившись на руль, явил ему свое лицо, и сказал лишь:

— Пропустить.

И прапор, отдав честь, без звука кивнул головой тому, что стоял у шлагбаума, и тот его поднял.

Мы ехали минут пять после КПП, после чего повернули налево, в открытые ворота.

— Ну вот мы и дома — сказал мне генерал — приглашаю тебя на чай, Саша. Ты меня очень выручил.

— Раз вы чувствуете себя мне обязанным, то у меня просьба, Дмитрий Сергеевич. Я вас высажу и поеду. Договорились?

Не люблю я этого. Старик- классный. Ситуация- плевая. Но, гадом буду, сейчас начнутся ахи и охи дедовой родни, со скромным мной-героем по центру. Фу.

Мы, тем временем, ПРОДОЛЖАЛИ ЕХАТЬ по асфальтовой дорожке. Спустились в небольшой распадочек, поднялись из него, и сквозь лес вековых сосен, подъехали к двухэтажному, большому, бревенчатому дому с клумбой перед ним.*

— Солидно — присвистнул я.

— Это еще Дмитрий Федорович мне выделил, — пояснил мне дед.

У крыльца, вполне тянущего на звание парадного подъезда, видимо на звук мотора, уже толпилась публика. Как раз красавец-адъютант- майор, лет тридцати. Приятная тетка лет сорока. Пара каких то гражданских- по виду — работяги, и длинноногая девица, в белых кедах, модных лосинах, какой то размахайке и прическе ' растрепите мне волосы за большие деньги'.

Она-то и бросилась к открывающему двери генералу, с возмущенным:

— Дедушка! Ну нельзя же вот так исчезать!

Тот не обращая на нее внимания, вылез из авто и обернулся ко мне:

— Может, все же чайку?

— До свидания, Дмитрий Сергеевич. — ответил — Не бойтесь сильно хлопнуть дверью.

И уехал. Выезжая обратно на Калужское, я ухмылялся. Ох, не зря народ про привилегии орал. Своя усадьба с дворней. Советская, блять, власть.

К офису на Электрозаводской я подъехал после шести. Вроде как обещал Буслову, неудобно. С одной стороны, конечно, слово, данное лоху обязательством не является. Но, с другой стороны, не след хороших друзей в лохи прописывать. Да и банковские бумажки, лучше скинуть от греха, а то запачкаю или вообще, выкину не глядя.

Несмотря на леденящие душу рассказы о зверской преступности, что доила всех до одного коммерсантов, ни в прошлой жизни, ни сейчас, я той самой преступности не наблюдаю. Да, в прошлой жизни я нарвался на солнцевских. Но тут уж скорее моя личная молодая глупость.

Это я к тому, что офис у нас — без охраны. Последний уходящий, закрывает дверь на ключ, и все. Правда, Кузьмин вроде собрался решетки на окна вешать. Впрочем, Андронов вроде бы из ментов. Думаю, как то порешал вопрос.

Об этом я думал, открывая дверь рекреации. Офис был уже пуст. Кинув пачку бумаг на стол Олечке, и пройдя в наш с Серегой кабинет, я наткнулся на Серегу, распивающего водку с Борей Андроновым. Судя по еще не остывшему цыпленку в собственном соку на блюде, они только приступили.

— Алекс! — воскликнул Боря — мы думали, что ты уже не приедешь. А я, по твою душу, вообще-то, зашел.

— Случилось что? — я повесил куртку на гвоздь, вбитый у двери. Мы с Серегой стараемся создать уют, а не бросать одежду где попало.

Серега тем временем поставил на ящик с моими запчастями еще один стакан, и налил его на четверть.Ящик оказался страшно удобен в роли журнального столика.

— Да считай что и нет.Просто МУР закрыл всю банду, с тридцать третьего комбината. Включая этого парторга.

— Да ты что!

— Как есть. Гена, пока тут власть делят, подсуетился, и взял всех пятерых. Доказуха железная, есть живые свидетели. Они — то еще зверье были. Повезло тебе.

— Да ладно, пока они денег не увидели бы, я бы пожил еще. А там- и вы бы объявились. На их появление в банке то.

— Может и выжил бы — Боря чокнулся по очереди с обоими нами- но они, совсем уже с головой раздружились. Грабили в июне дачу, по Ярославке — на глазах у матери изнасиловали и убили ее двенадцатилетнюю дочь. А потом и мать, изнасиловали и убили. Вывезли почти все имущество, а дачу подожгли.

— Откуда тогда знают, что это они?- спросил Серега.

— Там муж и отец выжил. Ему перо в сердце загнали сразу. Думали, что он помер. А он все видел. И даже выполз из горящего дома, когда они уехали. Ну, мужики, за удачу.**

*- описан совершенно реально существующий и поныне, участок и дом в ближнем Подмосковии. Владелец — внук генерал –лейтенанта управления тыла Советской Армии. Я там бывал. Соседние участки — еще больше, некоторые сменили владельцев. 2,5 гектара. 550 м2. Баня, конюшня, и различные беседки с проточным прудом.

**- реально существующая в 90-м году банда, на одном из московских автокомбинатов. Под руководством парторга.