Без Вариантов

Глава 24

Я не сильно удивился их появлению. Времени подумать у меня было предостаточно. Так что, я бы скорее удивился, если бы чего то подобного не произошло. Мелькнула лишь досада на Борю, у которого, бля, все продумано. В общем, я взял Машу за руку, и задвинул себе за спину, сказав:

— Иди к машине — а потом обратился к одному из ПетяГен, что выглядел постарше — вы считает что я зря вас не отмудохал монтировкой? Если будете настаивать…

— Ты думаешь, ты крутой?- брезгливо ответил как раз младший из гбшников. А потом, к моему удивлению, достал ствол. Штатный, как я понимаю, Макарыч — огорчу я тебя сейчас. Жить будешь, но плохо. Тебя тут конечно подлечат, сразу то, но дырка на память останется. Так что даю тебе последний шанс уйти на своих ногах.

Он поднял ствол, а я двинулся против часовой, уводя линию огня с Машки. Попутно надеясь, что у нее хватит ума убежать, как пойдет стрельба.

Но тут пейзаж украсили еще два персонажа. Откуда-то слева, чуть ли не из кустов госпитального парка, вдруг появились два здоровенных чеченца, которых я мгновенно узнал. Сластолюбец, словивший от Бори пистолетом по репе, и отрубленный чувак, которого за руки- за ноги приволокли Радионов и Малявин. Их расстегнутые кожаные куртки, позволяли без помех разглядеть стволы в оперативных кобурах на поясе. Они грамотно встали на расстоянии друг-от друга, и слева от этих двоих. А потом тот, что словил по голове, сказал:

— Она с вами не поедет. Уходите.

Эх, этот чеченский говор…И я подумал, что Боря таки не соврал.

Ситуация, из расправы надо мной, поменяла знак, и я сказал гбшникам:

— Я вам дырок делать не буду. Отберу ксивы и стволы, и отнесу в приемную на Лубянке. А вот когда вас, ссаными тряпками, выгонят, тогда ребята — я кивнул на чеченцев,- с вами и побеседуют.

Очень забавно то, что оба чеченца, не сказав ни слова, как то так пошевелились, что нам всем стало ясно, что они одновременно продумали- а хорошая ведь мысль, надо бы так и поступить.

Короче, младший из ГеноПеть, убрал ствол, и прошипев что то типа выблять еще поплачете, пошел за старшим, что развернулся и потопал восвояси чуть раньше.

Немного поодаль, они уселись в черную Волгу, и взревев мотором, резко стартанули, чуть не сбив какого-то пешехода. Рядом нарисовалась Маслова, даже кончиком носа выражая мучающее ее любопытство. Но я придержал ее, и посмотрел на Бориного крестника.

Они оба, не торопясь, застегнули свои кожаны и подошли к нам:

— Алексей Анатольевич, просил тебе передать, что здесь Машу будем охранять мы — крепки чеченские головы. Получил железякой по башке, и хоть бы хны — меня зовут Юсуп. А это Аслан. Езжай, брат, и не беспокойся. Алексей Анатольевич просил тебя приехать как можно быстрей.

Он протянул руку и я ее пожал. Штангист штоли? А потом и второму- этот скорее боксер. Потом я чуть подумал и сказал:

— Меня зовут Саша. Сделаем так. Я, с Марией, сейчас, встречусь с врачом. Переговорю, и потом поеду. А вы — проследите, что бы она пообедала, ладно?

Маслова рядом возмущенно фыркнула и пробурчала, что еще и чтоб шапку не снимала, но я не снизошел.

— Все будет нормально, брат — даже слегка поклонился который Аслан — не беспокойся…

Ринат Акчурин — уже доктор наук и светило, но в московских кругах. Да и одет он не в будущюю зеленую стильную спецовку хирургов, делающую дам-врачей весьма сексуальными, а в белую робу, и тканевые бахилы.

По дороге в кабинет, бесконечным коридором, я попросил Машку, если что, исполнять приказы этой неожиданной охраны. Мне мол, надо уехать, но я вернусь. Она, внезапно для меня, покладисто сказала — хорошо, Саш, не волнуйся.

А доктор Акчурин, рассказал что дело плохо. Вероятность успешной операции- процентов двадцать. Но если ее не провести, то максимум — пара недель. Дмитрий Сергеевич, дал согласие на операцию. Вы, Мария Михайловна, можете пятнадцать минут поговорить с дедом. Пока его не повезут в операционную…

Выруливая обратно на набережную, я философски думал, что главное –дать увидеть свой интерес. Чеченцы, с Лехиной подачи, порвут любого, кто помешает им торговать крадеными тачками в надежном месте, и грабить неосторожных коммерсантов, угодивших в их поле зрения.

Доктор Акчурин, отрабатывает новые методики на сложных больных, попутно обеспечивая себя международными публикациями повсюду, включая ' Ланцет'. Что и является Лехиной формой расчета с доктором. Я же говорю, он серьезно занимается продвижением российских ученых за рубежом.

Это же только досужий обыватель, решит, что нобелевский комитет просто перерыл кучу метериалов, разыскивая, какого бы русского ученого наградить. А Ряженов, уже сейчас помогает Жоресу Алферову публиковаться в КалТеховских сборниках, и устраивает ему колаборацию с американцами, вплоть до статей ' Нечурал'.

Ну а про имущество ЗГВ, передаваемого немцам, и говорить нечего. Мало кто обращал внимание, что этой историей занимался первый и единственный вице-президент России, господин Руцкой. Его доверенный человек, в 92-м, где-то надыбав вот эти документы, пытался запустить реализацию. И даже что то продал, за вполне приличные деньги.

И погорели они, как водится в России, из за Чубайса. Упрощая, выглядело это так. Поначалу, разного рода начальники и директора, как правило, приезжали в ГосКомИмущество, что бы сообщить, что так уж и быть, я свой завод согласен приватизировать за рупь двадцать.

На что Чубайс отвечал — нет. Есть правила. Государство, ваш завод продает на открытых торгах, извольте их выиграть и заплатить. А я — отвечаю за то, что бы деньги были получены государством.

Ворье реформаторское, тряслись в падучей халявщики. Подонки, распродают страну! Да- да, конечно, не спорил с мудаками Борисыч. Только деньги государству — заплатите.

Вот и с имуществом ГСВГ та же история. Руцкой впал в ахуй, когда узнал, что за имущество придется заплатить государству. Причем, именно в связи с его статусом, и сложностью вопроса, торги решено было не проводить. Причем, с учетом инфляции, это были не бог весть какие деньги. Но — платить⁈ Тут же поползи слухи о сорока чемоданах компромата. И сближение с Верховным Советом РФ, бессильно наблюдающим, как халява не проходит. И надо же, события осени 93-го. Когда Руцкой с чего то решил стать президентом.

С другой стороны, вот как бы повернулось дело, если бы не было Лукина с Ряженовым? Ха, похоже, в прошлой истории вот так и шло. Так бы и уплыло Руцкому. Наверняка эти Гена и Петя, суетятся с его подачи. Ну а что? Вице-Президент России поручил Гене с Петей добыть документы. Может и в долю взял бы… И уж точно, в российских структурах этим двоим нашлось бы место. А не как сейчас, когда даже непонятно, упразднят КГБ или нет.

Впрочем, если я, сейчас, воспользуюсь знакомством и прорвусь к тому же Чубайсу… Ха. Анатолий Борисович — раб закона и порядка. Так что, со стопроцентной уверенностью, можно утверждать, что эти бумаги, с Чубайсовским матерком, тут же ушли бы обратно в министерство обороны. С требованием определить уже реализатора, и согласовать график выплат. И оказались бы те документы, почти наверняка, у Гены и Пети.

Дорога до офиса недолгая, так что вошел я в него, в без десяти девять. Почти как обычно. И тут Резнюк недовольно преподнесла мене сюрприз:

— Там у тебя, с Бусловым, гости сидят. Парень и девушка. У тебя, одни девки на уме, Лукин.

— Крепись, Оль, но это у тебя, одни мои девки на уме. А я не приделах.

В кабинете я застал Евгения, Захарову и мучительно красного Буслова. Женя, сидя на подоконнике, с иронией наблюдал, Серегины трепыхания. Процесс знакомства был в полном разгаре.

Я и забыл, что Ирка с непривычки оглушает. Я то уже привык, а Буслову — туго.

В принципе, их не так уж и мало, таких девчонок у нас в стране. И любое быстрое описание будет не точным. Лихость и дерзость, гордость и робость, готовность к приключениям, пренебрежение условностями, презрение к самой идее брака, упорное стремление к независимости, социальной или сексуальной…все это имеет отношение к делу, но не передает главного — интонации. А именно она, кажется, делает ее — неподражаемой, и готовой героически сопротивляться несправедливому миру. И способной походя влюблять в себя крутых мужиков. Потому что, это все, как-то становится очевидно почти сразу.

Хотя, судя по Серегиному покраснению, он не поддается, и Захарова лупит уже крупным калибром. Сладко потягиваясь, закинув руки за голову, сидя боком напротив него на моем стуле.

— Прекратить! — пришлось рявкнуть.

— Шурочка! — от захаровского яда, могли бы плавиться стены — ты уже распилил гири Корейко? Или их только ищешь? И где этот ваш Бэндер?

Я, тем временем, хлопнул ладонями с Женей и Серегой, и сказал:

— Так, собрались, и выметаемся. Если хотите- езжайте ко мне на Сиреневый, вот ключ. У нас с Сергей Викторовичем дела. И даже не спрашивайте, не для ваших мозгов.

— Нам Леха сказал подъехать –заговорил Евгений- нужен ты нам больно.

Что собственно и подтвердилось тут же. Открылась дверь и в кабинет вошел Леха, с кучей какой-то походной амуниции. Рюкзак, палатка, котелок с треногой. В кабинете стало не протолкнуться.

— Ага! — Алексей согнал Серегу на подоконник, и полез в рюкзак — как я вижу, вы приехали присмотреть за непутевым Лукиным. Дело почетное, за ним глаз да глаз нужен. Но меня интересует, что вы думаете вот об этом.

Ну, так то, в Питере, мы выпивали вместе, и Леха отлично знаком и с Иркой, и Евгением. А Ирка и вовсе выступала на СНО. Но все ж я поморщился внутренне. Не очень понимая смысл происходящего. Ребята, тем временем, приступили к изучению. Женя быстро пролистал, и хмыкнул:

— Круто конечно. Но там еще половина наших войск до сих пор. Сто раз перерешат.

А вот Захарова продолжала листать бумаги, переодически возвращаясь назад и начиная по новой. Потом она подняла на Леху глаза, и тот заговорил:

— В 89-м, приказом командующего ЗГВ, проведен учет всего недвижимого имущества. Службе тыла дан приказ проработать возмездную передачу германской стороне с реализацией по мере вывода войск. В службе тыла этим занимался генерал Пачезерцев. Обе стороны, на политическом уровне, постоянно меняли сроки, очередность и прочее. В результате, командование ЗГВ поручило генералу Пачезерцеву выбрать контрагента, который и будет вести на эту тему диалог и расчеты с немецкой стороной, взяв на себя обязательство выплатить в бюджет СССР определенную сумму. В конце девяностого, весь штаб тыла войск в германии, вывели в Союз. Это привело к неразберихе в архивах, и путанице с финансированием войск. Трудно судить по имеющимся документам, но я подозреваю, что крайним сделали генерала Пачезерцева. А судя по нынешним событиям, это была спланированная акция. Как бы то ни было, подготовленный к соглашению пакет документов, остался на руках у генерала.

Леха достал сигарету и закурил.

— В сухом остатке мы имеем, подписанный и советской, и немецкой сторонами документ- договор-поручение реализации имущества. С неопределенным исполнителем. Вчера вечером, к Лукину пришла внучка генерала, и отдала ему эти документы. Из расспросов мы узнали, что на генерала в течение полугода оказывалось давление, с требованием передать эти документы хоть и околовластным, но частным лицам. И я хочу услышать, что вы об этом думаете. Это не тебе Лукин, лучше молчи, я матом тоже умею.

— Ха. Документы же между Союзом и ФРГ. –заговорил Васин — это все нужно как минимум сверять с законодательством РФ.

А Захарова уставилась на Леху и заговорила:

— Фирма, лучше офшор.

— Уже — кивнул Леха.

— Счет в Германии.

— Само собой.

— Депозит в «Дойче банке».

— В «Дрезденер» — усмехнулся Леха.

— В ' Дойче' — нахмурилась Ирка — десятка.

— «Дрезденер» и тридцатник.

— Подумай. Хорошо подумай — от Захаровской ласковости противно — Дойч и десятка.

Повисла тишина.

— Пожалуй — кивнул Леха,- но почему десятка? Что за курс⁈

— Детский сад — отмахнулась Ирка — сам сообразишь. Только- парафировать Россией.

— Совмин? — Леха почесал репу.

— Мингос — откинулась на стуле Ирка — а вот подпись- предсовмина.

Парни вертели головами на их реплики, потому что это было забавно. А я воочую увидел Лехину магию, но исполняемую дуэтом.

— И дефиле Лукина! С Чубайсом! — победно ухмыльнулся Леха.

— Нет. Тут лучше бы Силаев. Сможешь? — Ирка снова подняла глаза на Леху.

— Легко! — кивнул головой он — выходи за меня замуж? А?

— Обойдешься — буркнула Ирка — у вас тут повсюду генеральские внучки с миллиардными бумагами слоняются, вокруг Лукина. Найдешь кого нибудь.

Покосилась на меня, и даже почему то покраснела.

— Лукиииин! — развеселился Леха — Впрочем, подождите.

Леха провел ладонью по лицу.

— Женя, Ира. Вы загранпаспорта не сдали?

— У меня даже с собой — проворчал Жека — свой гражданский, я в паспортный стол сдал, выписываться. Пока то- се, этот таскаю.

Хм. Евгений и Ирка зимой ездили со студенческой делегацией в университет Хельсинки. Мне такое удовольствие было не по деньгам, плюс я работал. Да и не взял бы меня никто. А вот Васин с Захаровой — посетили. Вернулись, полные восторженного возбуждения и джинс — мальвин. Я кажется начал понимать, что Леха хочет от моих друзей.

— Я предлагаю вам поехать в Берлин, и заняться там окончательным оформлением этих документов.

— Почему нет? -пожал плечами Васин — деньги хорошие. Только расходы…

— Какие условия?- перебила его Ирка.

— Ехать нужно немедленно — Леха снова полез в свой рюкзак — в десять двадцать идет поезд на Питер. В час тридцать ночи — на Хельсинки. Успеете?

Он шлепнул на ящик запчастей еще одну папку. С этикеткой «MB — Trast».

— Соглашение с бундес- правительством, зарегистрируете на эту вот компанию. И откроете ей счет в Дойче. Справитесь? Через месяц, я и Лукин к вам прилетим.

— Через месяц? — спохватилась Захарова- у меня же дипломный! А я еще даже тему не выбрала…

— У вас же там Михайлушкин, проректором? — ухмыльнулся Алексей Анатольевич — тема твоего диплома — «Подготовка регионального хранилища нефтепродуктов к приватизации, на примере АрхНефтеПродукта». Вот, Лукин и Буслов тебе и напишут. На отлично. Но это потом. Пока — вот.

Он достал из рюкзака две пачки баксов и потянул к себе стоящую в углу захаровскую дорожную сумку. Беспардонно ее открыл, предоставив на обозрение прозрачный пакет с трусиками и лифчиками. Ирка пискнула, мы с Жекой и Серегой хмыкнули. Леха, не обращая внимания, сунул в сумку все документы и двадцатку баксов.

— В корпоративной папке, сверху, лист с контактами в Берлине. Заниматься вами будет человек по имени Юрген, я его предупрежу, из Хельсинки позвоните ему. Он вам расскажет как и что. У тебя же немецкий, Ир? Он и по — русски говорит, но медленно. Эти документы — он кивнул на сумку- хранить в сейфе Дойча, снимите на год. И последнее.

Леха обернулся и крикнул:

— Мурад!

Спустя совсем немного, в двери появился мой недруг.

— Вот, прошу любить и жаловать — Мурад, — похоже Леха, непонятно почему, очень торопился — Ира, Женя. Мурад будет вас охранять.

Лицо Васина нужно было видеть! Он, похоже, не успевал осознавать происходящее. А Захарова- ничего, собрана и деловита.

— Мурад — обратился тем временем к чеченцу Леха — твоя задача охранять этих людей и посадить их на поезд Питер- Хельсинки. Записку в кассы Финлянского я тебе дал.

Тот кивнул. Как я понимаю, Леха с ним отдельно все обговорил.

— Я вас больше не задерживаю, не опоздайте,- закончил Леха.

— Чего нам опасаться? — спросила Ирка.

— Всего — отрезал Леха, — пока не сядете в самолёт Хельсинки- ФРГ, максимальная осмотрительность. Понятно?

Усаживая ребят с чеченцем в ожидающее такси(обо всем то господин Ряженов подумал), я выслушал от Васина всякого. Что прав ты был, Саня, в этой Москве, лишь на перрон ступил — все, у тебя куча дел, с перспективой перестрелок. А Захарова теперь со мной не разговаривает. Холодно чмокнул ее в щеку.

Возвращаясь, я спросил:

— Все так плохо? — а чем еще объяснить эту спешку?

— Мы в цейтноте — хмыкнул Леха — повезло, что к нам еще не приехали. Я уж чеченцев собирался в Берлин отправлять.

Зайдя в рекреацию, Леха сказал Резнюку:

— Оленька, позови ко мне Буслова и сделай нам кофе.

— В госпитале, Машку пытались задержать те двое, от которых я отбил генерала- проинформировал я его.

— Что и требовалось доказать — пожал он плечами.

Усаживаясь за свой стол, он закончил мысль:

— Нам всем страшно повезло, что объявились Женя с Захаровой. И вообще, чего ты, Алекс, с ней разосрался?

— Так не любит- пожал я плечами.

— Да? А кого же она тогда любит?

— Сибирский рок-н-ролл- проворчал я тоже усаживаясь — ты не поймешь.

Тут пришел Серега, а за ним и Резнюк принесла кофе.

— Ты прав, Саня, что из Питер сбежал — сказал Буслов — это же не девка. Это же удав!

— Трудно спорить — засмеялся Ряженов — хотя бы потому, что по сути, вы теперь работаете и на нее, точнее на ее диплом. Но давайте не отвлекаться.

Он отпил кофе и снова закурил. Только сейчас я заметил, что судя по всему, он эту ночь совсем не спал. Стало даже как то неудобно.

— Ты, Серега, с Архангельском теперь главный. Лукин будет занимается генералом, внучкой, и армейским барахлом. Это с тебя, Алекс, не снимает задачи подготовки к приватизации и вообще участия в проекте.

Тут открылась дверь и вошёл Боря Андронов. Леха замолчал, и как то странно на него посмотрел. Тот, впрочем, не обращая внимания ни на что, бодро уселся напротив меня и заявил:

— Жить, товарищи, стало лучше. Жизнь стала — веселей!

— А потом всех посадили — проворчал Серега.

Ни развить мысль, ни возразить никто толком не успел. За окном раздался рев моторов, а потом захлопали двери авто. Послышался какой то шум из рекреации, и, спустя мгновение, в кабинет зашли двое. Серьезный такой дяди за сорок, и Петя, или Гена. Тот, что весь суровый, достал ксиву, и показал нам корочку:

— Подполковник Удальцов, КГБ — представился он — в рамках расследования дела, которое ведется моим подразделением, в помещения МНКЦ сейчас будет проведен обыск.

Боря, глядя на этих двоих исподлобья, пробурчал про ордер и процедуру.

— При подозрении на терракт — с любезной полуухмылкой снизошел до объяснений гбшник- я счел возможным пресечь подготовку к нему, и лишь потом займусь вопросами оформления.

Потом ухмылка исчезла, и он жестко сказал:

— Вы сейчас, все четверо, поедете в Лефортово. И там расскажете и подпишете мне что угодно, обещаю. Но предлагаю решить вопрос по простому.

Сохраняя покерфейс, я внутренне поморщился. Гонит подполкан. Тут толпа памятник Дзержинскому снесла нахер, и чуть здание ГБ не развалила. И этот мудень в миллиметре от крупных пиз@юлей, что я ему оформлю лично. Потому что, пусть они вооружены, пусть их, судя по всему, несколько человек, стрелять они не будут до последнего. На понт берут, не могут отвыкнуть, что при виде их корочек все были вежливые и безвольные.

— И что же вы хотите? — устало спросил Леха.

В офисе, тем временем стоял шум, похожий на тот, что был при первом посещении чеченцев. Ну, народ то, на работу пришел уже… только вот Коли Радионова сейчас нет. Но — херня, этих двоих даже мы с Бусловым тут и зароем, а уж Боря и вовсе в одиночку, пожалуй.

И я решил не тянуть, а перемкнуть уже наконец гбшнику, и выкинуть обоих из кабинета, да и офиса. А начнут за стволы хвататься, им же хуже. И даже собрался уже встать, и молча засадить уроду в табло. Но тут раздались шаги, и в кабинет зашёл Андрюха Ярцев. Встав сбоку от сидящего подполковника, он оперся о лехин стол, и сказал Ряженову:

— Мы хотим, что бы ты отдал нам ключи от банковского сейфа, с номером 68.