Я сидел под кустом на холме и размышлял. Больше мне, к сожалению, ничего не оставалось — в бой меня не пустили, аргументируя тем, что это их работа, да и если умру я, то потяну следом их всех. Так что мне отвели почетную роль резерва на случай непредвиденных обстоятельств.
Я мысленно позвал свою членистоногую шизофрению.
«Тут» — пришел ответ с легким ворчливым оттенком. Видимо я отвлек ее от наблюдения за бойцами, готовящимися к операции.
— Слушай, что со мной происходит? — спросил я ее.
«Вопрос?»
— Ну вот смотри… Не так давно мне была противна сама мысль отнять жизнь у разумного. А потом, когда мы спасали Яву, я собственноручно разорвал несколько человек, а пару вообще сожрал. И ничего. Никаких эмоций, кроме легкой брезгливости и сожаления это у меня не вызывает. Сейчас так же: я, по сути, приговорил полтора десятка разумных к смерти, и не чувствую по этому поводу ровным счетом ничего.
«Только заметил?» — мыслеобраз жупи был переполнен сарказмом.
— Ну, как-то до этого времени на рефлексию не было, — даже несколько смутился я. — Так что скажешь?
«Проклятье», — после некоторого раздумья, решила Прима. — «Но не только. Шен говорил. В Рыцари Бастиона изначально отбирались схожие по моральным принципам разумные. Психокоррекция сглаживала некоторые места. Теперь вспомни. Твое отношение к гоблинам. В самом начале».
— Равнодушное, — честно признался я, припоминая тот далекий эпизод моей биографии. — Перебил и забыл.
«Именно! Но они были разумны. Относительно. Но разумны. Это слишком жестоко для «Светлого Рыцаря». Образ, который рисовал Шен».
— Хочешь сказать, что изначально я был совсем не белым и пушистым? — усмехнулся я.
«Да. Но психокоррекция сгладила большую часть твоих темных черт. В прошлой жизни ты не был монстром. Скорее всего. Но определенная жестокость точно присутствовала. Тут начало действовать проклятье. Сорвало большую часть блокировок».
— Ладно, оставим эту тему, — вздохнул я. — Ну-ка, что у них там происходит?
Потянувшись к ментальной связи с рабскими ошейниками, я немного не рассчитал и буквально провалился в сознания разумных на другой стороне, чувствуя, как растворяюсь в их ощущениях и мыслях…
Дол поудобней устроилась на ветке и задумчиво посмотрела на притаившегося внизу Грана. Роль у нее была простой — следить за пушистиком и вовремя подлечить или прикрыть магией, когда отряд пойдет в атаку. Впрочем, происходящее ее мало заботило. Больше ее занимали мысли о парнях: в этот раз у нее выбор был аж из двух интересных экземпляров! Сидящий внизу мохнатый люкан так и излучал тщательно контролируемую звериную силу. В других обстоятельствах, она бы не преминула захомутать этого красавца, но… Рядом был Рус. Этот странный человек вызывал в старой дриаде противоречивые чувства. С одной стороны жгучее желание отведать столь экзотическое блюдо, а с другой — почти панический страх перед его проклятой сутью. Только железный самоконтроль, наработанный десятилетиями, помогал ей держать свой страх в узде, даже получая удовольствие от хождения по краю. Впрочем, человеком он был добрым, так что сам по себе вряд ли на нее нападет.
Немного раздражала дриаду другая вещь — на нее почти не обращали внимания! Ее манера соблазнения строилась на полученном в детстве довольно специфическом воспитании и, чего уж таить, некоторых ее вкусах: она предпочитала не делать прямых намеков или действий, однако подталкивая мужчину к тому, чтобы тот сам на нее бросился. Обманчиво-беззащитная внешность и невинный вид лесной девы в этом только помогали. Однако в этот раз вышла осечка.
Нет, Рус не отталкивал ее или еще что. Просто не обращал внимания. Она сидела у него на коленях, спала рядом, прижималась грудью… но в ответ получала лишь отечески-снисходительное поглаживание по голове. Если так пойдет и дальше, то вскоре ей придется либо переключиться на пушистика, либо начать откровенно домогаться непробиваемого командира…
Сверху послышался тяжелый вздох. Гран не обратил на это внимания. Он знал, что над ним сидит дриада. Легкомысленная женщина, скорее всего, опять строит очередной план по совращению капитана. Люкану никакого дела до этого не было. Главное, он уверен, когда дойдет до боя, его прикроют и вылечат. Остальное не важно.
Мысли люкана, замершего в ожидании сигнала, скользнули в сторону его невольных товарищей. Руса он про себя старался называть капитаном, чтобы лишний раз не вспоминать о том положении, в которое угодил по собственной глупости. Капитан был человеком вполне вменяемым, хотя и не без странностей. Однако люкану попадались и куда более паршивые командиры за его бытность солдатом и наемником, так что Рус его вполне устраивал. Плюс, капитан дал ему отличное снаряжение, еду, транспорт, надежный тыл в виде двух лекарей, четкую цель и вполне реальную перспективу избавиться от ненавистного ошейника. А что еще нужно простому солдату для спокойной жизни?
Что касается остальных, то тут у люкана было все просто. Они не предадут, так как тоже повязаны теми же ошейниками. Чудовищную силу ламии он уже не раз ощущал на собственной шкуре, так что спокойно мог стоять с ней плечом к плечу. За спину он тоже был спокоен — эльфийка и арахна в качестве прикрытия его вполне устраивали, а Дол и Микаэлу залечат любые раны. Опять же капитан, способный заменить любого из них, что только прибавляло ему очков в глазах Грана.
Урсарра еще раз проверила снаряжение. Как и перед любым боем она изрядно нервничала, ведь ей предстояло первой пойти в атаку, принимая на себя большую часть ударов врага. Нет, как только начнется сражение, все эмоции отойдут на второй план, оставив лишь холодный расчет и рефлексы, но сейчас она в который раз прокручивала в уме план боя и расположение товарищей.
Бок о бок с ней пойдет Гран. Относительно люкана в ее разуме царил небольшой диссонанс — с одной стороны он был теплым пушистиком, а с другой грозным бойцом передней линии. Она до сих пор до конца не определилась как к нему относиться, но одно знала твердо — спину ему доверить можно. Кстати о спине — их тыл тоже вызывал у молодой ламии ощущение уверенности: два опытных целителя в полном оснащении и двое убийц. Ну и вождь… или хозяин. Она знала его буквально несколько дней, но этот человек вызывал у молодой воительницы чувство какой-то надежности и защищенности, хотя и был временами жутковатым — она точно знала, что вождь не отдаст ей самоубийственный приказ, а в случае чего первым бросится на выручку.
Ламия вздохнула про себя, сетуя, что такой воин был не ее вида. Хотя…
Разорвав ментальный контакт, я резко выдохнул.
— Ведь говорил же себе уже, что надо быть поаккуратней с ментальной магией.
Тем временем караван нашел место для ночлега и возничие выстроили телеги с клетками кружком на небольшой полянке меж поросшим кустарником холмом и рекой. Люди запалили костры, стали что-то шумно обсуждать и готовить ужин. Кто-то пошел к реке набрать воды, кто-то разведать местность… В-общем, ничего необычного или неожиданного. Мы затаились в рощице неподалеку и ждали, когда лагерь успокоиться и погрузиться в сон. Конечно, мы могли напасть и прямо так, но зачем подвергать ненужному риску себя и пленников.
Ближе к полуночи лагерь успокоился и все легли спать, оставив трех часовых по периметру лагеря и одного у костра. А я тем временем по ментальной связи отдал приказ моим бойцам начинать.
Бой прошел… быстро. Слишком быстро.
Все мы, кто благодаря магии, а кто — расовым особенностям, прекрасно видели в темноте и, кроме целителей и тяжеловооруженной ламии, могли передвигаться практически бесшумно, что и стало залогом победы.
Дозорного с одной стороны лагеря метким броском кинжала убила Вон-Ра. Одновременно с этим второго одним движением тяжелой алебарды буквально располовинила Лассах, а третьему отрубил голову Гран. Последний дремавший у костра в центре лагеря часовой получил метательный кинжал в затылок. А дальше эти трое с присоединившейся к ним Урсаррой тихо, быстро и безжалостно вырезали спящих работорговцев. Проснуться от хрипов умирающих успел только один и, вскочив, тут же потерял полголовы от косого взмаха алебарды.
— Ну, вот и все, «господин», — с чрезвычайно самодовольной улыбкой встретила меня на краю лагеря Вон-Ра. — Как мы тебе в деле?
— Грр… Лучше, чем я ожидал, — я невольно взрыкнул, втягивая ноздрями пьянящий аромат крови.
«Фиксирую изменения восприятия», — тут же всполошилась Прима. — «Рекомендую немедленно покинуть данную территорию».
— Я в норме… вроде, — прошипел я сквозь клыки, стараясь перестать воспринимать стоящую передо мной эльфийку как сочный кусок мяса.
— Ты это о чем сейчас? — тут же напряглась та, видимо что-то почуяв своей аппетитной пятой точкой.
— Не обращай внимания, вкусняшка, — ласково улыбнулся я настороженно отступившей назад темной эльфийке. — Соберите все ценности и найдите ключи от клеток с рабами.
— Уже! — раздался сбоку преувеличенно жизнерадостный голос арахны. — Ключи вот, а Гран и Урсарра занимаются мародеркой. Кстати, я тебе, милый наш зубастик, тут еще кое-что принесла. Как знала, что понадобится…
Легкое движение воздуха и рука, как будто двигаясь сама по себе, перехватила брошенный мне предмет.
«Критическое изменение!» — взвыл кто-то у меня над ухом.
Чувства подсказывали, что там никого нет, так что и внимания я обращать не стал.
Когтями срываю с морды мешающую тряпку. Впиваюсь зубами в мясо. Рывок головы и судорожно проглатываю приличный кусок. С урчанием отрываю еще один…
— А теперь оооочень медленно отступаем…
Поднимаю взгляд на источник голоса. Женщина-паук. Напряженно застыла. Капля пота скатывается по ее лицу, аппетитной шейке и через расстегнутый на груди ворот ныряет в ложбинку двух больших мягких полушарий. Облизываюсь. Пригибаюсь к земле.
— Бл*дь! — раздается откуда-то сбоку.
Мощный толчок задних лап. Стелящийся по земле рывок к паучихе. Ударом лапы по земле меняю направление импульса. Ноги приземляются на жесткую спину паука, а когти нежно обхватывают аппетитное горло девушки. Она пахнет умопомрачительным коктейлем из крови, пота, страха и возбуждения. Мои клыки почти касаются ее уха. Ее грудь судорожно подымается, втягивая в себя воздух, а сердце пропускает несколько ударов.
— Я тебе уже говорил, как прекрасно ты пахнешь? — прохрипел я.
— Тебе во мне нравится только запах? — нервно выдавила из себя Лассах, после секундного замешательства. — Пришел в себя?
— Еще не уверен, — честно ответил я, тем не менее, отпуская ее горло и спрыгивая со спины. — С твоими навыками и скоростью, ты вполне могла бы отбросить меня алебардой. Почему не стала?
— Хе-хе, — криво улыбнулась арахна, обессилено опускаясь брюхом на землю. — По-моему ты меня переоцениваешь.
— Это что только что было? — раздался сбоку напряженный голос Вон-Ра.
— Ну, я же предупреждал о моем проклятье? — я повернул голову и увидел замершую с клинками наизготовку эльфийку. — Расслабься, я был немного голоден, и поэтому от запаха крови мне снесло крышу, но Лассах вовремя сообразила меня чем-нибудь «подкормить». Кстати, чем?
Я поискал взглядом отброшенное мясо, и на глаза попалась порядком надкусанная человеческая рука…
Рабов оказалось три десятка. В основном это были молодые красивые парни и девушки человеческой расы, но попалось и несколько эльфов и гномов. Выпустив всех из клеток, мы построили их посреди лагеря перед костром. Бывшие пленники зябко жались друг к другу и с опаской поглядывали на нашу пеструю компанию.
— Кхм… Значит так, — привлек я всеобщее внимание, забравшись на какой-то ящик. — Мы вас освободили. Этому было две причины. Мы не любим работорговцев и нам нужна была вот эта девушка, — я указал когтем на заранее отобранную от других освобожденных несчастную, зажатую меж могучих фигур Грана и Урсарры. — Сейчас мы заберем ее и деньги работорговцев, после чего спокойно пойдем по своим делам. Вам останется оружие, одежда и еда. Этого вполне хватит, чтобы добраться до ближайшего поселения. Это все.
Вот такая вот короткая речь.
— А если кто-то захочет последовать за вами? — раздался откуда-то из середины группы неуверенный женский голос.
— Грр… — от моего негромкого рыка все разом как-то побледнели и отступили на шаг назад. — Тогда его будет ждать не самая простая судьба.
Моего обтекаемого ответа им, видимо, хватило, потому как больше никто ничего уточнять не собирался и мы, подхватив добычу в виде девушки и небольшого мешка ценностей, быстро покинули пропахший кровью лагерь и растворились в ночи.
Возвращение в наш лагерь прошло буднично. Не было вопросов про нашу пленницу, не было хвалебных речей про блестяще проведенную операцию или еще чего-то подобного. Все слишком устали. Суматошное утро, долгие сборы, длинная дорога с однообразным пейзажем, потом ночной бой… Большинству членов моего отряда хватило сил только на то, чтобы стянуть амуницию, ополоснуться водой из бурдюка и, в полусне проглотив несколько ложек поданной заботливой Яванной каши, тут же вырубиться, завернувшись в плащи.
В итоге у костра остался только я, Лассах, которой выпало дежурить первой, и наша пленница, которая слишком нервничала, чтобы уснуть. Яванна тоже порывалась остаться, но я магией усыпил и так клюющее носом дитя и уложил ее спать в повозку.
— Ну, красавица ты моя аппетитная, как ты до жизни такой докатилась? — спросил я девушку.
Та непонимающе захлопала большими серо-голубыми глазами.
— Все такая же немая? — я внимательно следил за ее реакцией и, удостоверившись, с печальным вздохом ворчливо продолжил, — Ну вот что ты за принцесса такая, а? Вечно тебя от всего спасать надо. Сбежала из дома, угодила к гоблинам. Вытащил тебя оттуда, подлечил, обогрел, сдал с рук на руки неплохим наемникам, чтобы домой отвезли, а через недельку смотрю — уже снова в плену, в клетке у работорговцев! Хоть, блин, тебя к себе привязывай…
По мере моего ворчания на лице Силь-Ли Фан Рашэль отразилось сначала растерянность, потом узнавание, шок и, в итоге, я был заключен в слабосильные объятия хлипкой эльфийки, чувствуя как шарф и рубашка промокают от беззвучных рыданий.
«Прим, что с ней случилось, не в курсе?» — позвал я свою разведку, поглаживая когтистой лапой по ее неровной полуседой шевелюре.
«Отрицательно. Прикрепленный разведчик умер. День назад. На тот момент все было в порядке».
Тем временем эльфийка успокоилась и, прежде чем я успел осознать, уже тихо сопела у меня на руках. Видимо, за последние сутки ей действительно досталось — ее зеленый костюм был весь в грязи и дырах, на теле многочисленные синяки, а ворот рубашки разорван почти до самой груди.
Тяжело вздохнув, я наложил на бедняжку чары сна и исцеления и, подхватив обмякшее тельце, уложил ее в повозку рядом с Яванной. После чего вернулся к костру и сел напротив Лассах, все это время неожиданно тактично молчавшей.
— Ну и? — спросила паучиха, бросив взгляд на повозку. — Колись, зубастик, кто она тебе?
— Объект охраны, — криво ухмыльнулся я, стягивая шарф и отчаянно зевая. — Я рассчитывал встретиться с ней после того, как сниму проклятье, но, видимо, судьба сложилась иначе. Блин, за последнее время, я ее уже второй раз спасаю из плена. Такое чувство, что стоит мне выпустить ее из поля зрения, как она тут же во что-нибудь влипнет.
— Ну и что с ней будешь делать? Оставишь в нашей веселой компании?
— Угу, с большим риском быть съеденной? — я подбросил несколько веточек в костер и, выловив из кармана какой-то сушеный фрукт, принялся его разжевывать, стараясь избавиться от настойчивого вкуса человечины. Вообще клиновидные клыки у меня были только с передней части челюсти — идеальное орудие для хватания и отрывания куска от чего бы то ни было. Зато боковые зубы, хоть и имели заостренные вершины, но были немного приплюснутой формы и ими вполне можно было, при определенной сноровке, жевать. — Кстати, ты сама додумалась до трюка с мясом, или подсказал кто?
— Мы с Урсаррой долго думали, как можно вывести тебя из припадка, — ответила арахна, наблюдая за пламенем. — Остальные тебя в таком состоянии еще не видели, а вот нам одного раза хватило. Посоветовались с Микаэлем и он предложил при обострении тебя немного «подкормить». Как видишь, сработало.
— А если бы нет?
— Ну, тогда Урсарра должна была тебя держать, пока я буду связывать, — ухмыльнулась паучиха, ткнув пальчиком в моток толстой паутины, висящий на поясе. — Кстати, не хочешь немного потренироваться? — ее глаза как-то странно заблестели, смотря на меня. — Сначала я тебя, а потом ты…
— Что-то я устал уже, да и дорога завтра долгая, а у меня еще дежурство перед рассветом… — поспешно прервал я ее, вскакивая на ноги. — В-общем, спокойно ночи!
И спешно убрался под бок Обжорки, слыша в спину сдавленное хихиканье.
Паршивка восьмилапая!
Ночь прошла без происшествий.
Наш небольшой отряд поднялся немного позже рассвета и завтрак состоял из подогретой каши с мясом и травяного отвара, приготовленных Яванной. Должен признать, польза от нее в походе была, потому как большинство членов моего маленького воинства стыдливо признались, что готовить либо не умели, либо умели на уровне «есть можно, но древесная кора и то вкуснее».
За завтраком я коротко представил всех Силь-Ли и рассказал ее собственную историю. Услышав, что за эту миниатюрную эльфийку родственники готовы выложить двадцать тысяч золотом, все пребывали в легком шоке. Особенно Яванна — у мелкой тряслись руки, горели глаза и она, по-моему, уже сейчас готова была сопроводить ее хоть на край света.
После того, как все немного успокоились, я так же рассказал Силь о том, что со мной случилось и почему я так выгляжу и куда мы, собственно, направляемся. На мое предложение нанять ей в ближайшем городке охрану до резиденции ее семьи, она ответила яростным отказом, вцепившись в меня крепче оголодавшего клеща. Под сдавленный смех мужской части отряда и подозрительно-ревнивое пыхтение женской, я кое-как, силой и увещеваниями, отцепил от себя эльфийку, пообещав никуда ее от себя не отсылать и с рук на руки передать ее семье.
После этого мы начали сворачивать лагерь и седлать животных.
— Дол, ты поедешь в повозке, — я решительно остановил попытавшуюся залезть на моего ящера дриаду.
— Э? Почему это? — казалось, ее возмущению и изумлению не было предела.
— Возьми с собой Силь и попробуй привести в порядок ее организм, — пояснил я ей. — Я ее, конечно, подлатал, но там нужна рука нормального целителя.
— А, вот оно в чем дело, — тут же успокоилась дриада и окинула суетящуюся неподалеку эльфийку профессиональным взглядом. — Ладно, сделаю.