Барышня-служанка

Глава 41 В которой справедливость торжествует

Георгий, несмотря на юный возраст, вел в танце уверенно, чем-то напоминая мне Владимира. В другой ситуации я бы радовалась такому партнеру, но сейчас мысленно я была слишком далека и от праздника, и от этого места. Чувствовала, что ничего хорошего требование явиться пред ясные очи правителя не сулило. Даже неожиданное родство вряд ли могло помочь избежать гнева князя.

Я едва дождалась окончания танца и, не отпуская руки Георгия, повела его в сторону. Не знаю, как мое поведение выглядело со стороны. Муж только ушел, а я уже спешила куда-то с княжичем. Мнение посторонних людей сейчас мало заботило меня. Шестнадцатилетнего юношу в свои двадцать пять я воспринимала скорее как младшего брата.

– Проводите меня, пожалуйста, – попросила его, как только мы покинули бальную залу. – Я должна увидеть Володю.

– Князь сказал, что желает видеть только его, – ровным твердым голосом ответил мне княжич. – Вам лучше подождать его здесь.

– Хорошо, тогда я сама его найду!

Я никогда прежде не бывала в этом дворце, так что даже на Катину память полагаться не стоило. Рисковала заблудиться в лабиринте коридоров, но не собиралась отступать. Ощущение того, что творится что-то неладное, не отпускало меня, заставляя двигаться вперед. Вряд ли могла помочь мужу, но поддержать его было в моих силах.

Георгий, видимо, понял, что спорить со мной бесполезно. Теперь уже он вел меня. Мы пересекли проходную комнату, повернули налево, уперлись в какой-то тупик. Княжич надавил на рычаг, который я не видела, лишь слышала звук механизма, открывшего дверь в еще один коридор. Оттуда вышли к дверям княжеского кабинета, не парадного, судя по отсутствию стражи, а рабочего, в котором он принимал только доверенных лиц и самые важные решения.

Я многое пропустила, но и услышанного было достаточно. Наш брак оказался фикцией. Не потому ли Владимир снова сделал мне предложение, зная, что по местным законам мы вовсе не были супругами? Это и есть та самая тайна, которая столько времени не давала ему покоя? По местным меркам позор, но не трагедия, особенно для девушки двадцать первого века.

– Обряд был, – сказал Владимир, – и клятвы верности тоже. Брак настоящий.

Во всех смыслах, читалось между строк, хотя муж не сказал это вслух. Он верил в то, что говорил, и все же опасался подвоха, не желал ставить под удар мою репутацию.

– Комедия, да и только! – рассмеялся Павел. Небрежно бросил на стол бокал, несколько раз хлопнул в ладоши. – Теперь позвольте откланяться. Я видел довольно. Обесчещенных барышень пусть утешают другие.

– У нас был уговор, – произнес Александр, – Катерина получает наказание за то, что посмеялась над тобой, ты добиваешься ее расположения. Владимир оказался слишком порядочным, чтобы превратить ее жизнь в череду испытаний, но и ты ничего не сделал для того…

– Отец, я устал, – перебил его Павел. – В праздник надо веселиться. Отложим решение проблем до более подходящего времени.

– Сядь! – крикнул князь, ударил ладонью по столу.

Я и сама чуть не присела. Все присутствующие в комнате замерли.

– Да, молодой человек, задержитесь, – послышался знакомый голос. Если на меня правитель едва ли обращал внимание, то проигнорировать боярина Нефедова не мог. – Вам тоже будет полезно послушать.

Я посторонилась, пропуская отца, который неизвестно когда прибыл во дворец. О приглашении на бал он и словом не обмолвился. Владимир тут же оказался рядом, взял за руку, прошептал, что не знал о подлоге. Я кивнула, подтверждая, что по-прежнему верю ему.

– В том, что Катерина выросла избалованной и безответственной, есть моя вина, – продолжил Семен Андреевич. – После смерти супруги я заботился о детях, как мог, сделал все, чтобы они не чувствовали себя несчастными, но, как бывает, перегнул палку. Оскорбление, которое ты, Катя, нанесла наследнику, пусть и не публично, не мог оставить безнаказанным и принял предложение его светлости. Я тоже хотел проучить тебя, заставить переосмыслить свое поведение, но неужели вы решили, что я позволю своей дочери сожительствовать с мужчиной? Я отпустил присланного наследником актера, дав ему денег за молчание, и пригласил настоящего жреца. Если кто-то сомневается, то может лично переговорить с отцом Григорием, а заодно посмотреть запись в метрической книге. Копию я попросил сделать специально на этот случай.

Отец, после того, что он сделал, иначе именовать этого человека я не могла, достал из кармана пальто свиток, перевязанный лентой с печатью. Положил его на стол перед князем. Последний развернул бумагу, пробежал глазами, ухмыльнулся.

– Да, Семен Андреевич, недаром говорят, что вы тот еще лис.

– Лис не лис, а дочь у меня одна, да и доброе имя, раз запачкав, никаким щелоком не отмоешь.

– Спасибо, папа! – поблагодарила его, улыбнулась. Суровый с виду человек оказался намного лучше, чем я о нем думала. Может быть, он тоже изменился.

– Что прикажете теперь делать? – спросил Александр, обвел нас пристальным взглядом, задержался на Владимире. – Я обещал, что это временная мера.

– Жить, – ответил мой муж. – Я почти сдержал обещание, надеюсь…

– Добро, – ответил князь, даже вздохнул с облегчением. – Свободен. Если стороны не имеют претензий друг к другу…

Муж повернулся ко мне. Левая бровь выразительно выгнулась. Я коснулась ее подушечкой пальца, молча отвечая на незаданный вопрос. Никаких претензий, никакого сведения счетов. Не желала ссориться на потеху врагам.

– И что? – напомнил о себе Павел. – Они посмеялись над тобой, отец, все они! Ты так и отпустишь их жить долго и счастливо? Ты князь или…

Он не договорил, понимая, что перешел черту.

– Отпущу, – ответил князь, еле сдерживая себя, – а тебя попрошу остаться. Каждый из нас вынес урок из этой ситуации, и только ты ничему не научился.

– Я наследник! Я в своем праве!

Понимая, что дальнейший разговор не предназначался для наших ушей, мы поспешили откланяться. От праздничного настроения не осталось и следа, но вечер еще можно было спасти, если провести его рядом с дорогим человеком.

– Поедем домой, – попросила мужа.

– Поедем, – согласился он.

– Куда собрались на ночь глядя? – пробасил отец. – Дом у нас и в столице есть. Негоже встречать Новолетье в дороге. Вы, молодой человек, – спросил он, обращаясь к Георгию, о котором мы успели забыть, – не желаете ли присоединиться к нам? Разносолов не будет, зато и одиноким себя не почувствуете.

– С радостью! – отозвался княжич. – Только родителям оставлю послание. – Юноша прямо в воздухе начертал буквы, дунул на них и улыбнулся. – Все, теперь можно ехать.

Сказано – сделано. Мы сели в экипаж отца и отправились на Нижнюю Луговую.

Дома нас уже ждал Катин младший брат. Именно за ним приезжал Семен Андреевич в столицу. На балу появился лишь ради меня, за что я была ему безмерно благодарна.

Ужин прошел в теплой семейной обстановке. Алеша с Георгием тут же нашли общие темы для разговоров. Отец присоединился к ним, слушал с важным видом, кивал. Оттого юноши преисполнились собственной значимости и вели себя совсем как взрослые.

Мы с Владимиром дождались полуночи. Подняли бокалы за здравие, обменялись пожеланиями благополучия на будущий год. Первыми покинули праздник. Едва оказались в комнате, как муж запер дверь изнутри. Поднял меня и усадил к себе на колени. Начало было многообещающим.

– Отныне и вовеки клянусь быть рядом, любить и защищать тебя до последнего вздоха, – произнес Владимир слова брачной клятвы. Сделал это специально для меня, ведь той девушки, с которой он прошел обряд, больше не существовало.

Я закрыла лицо ладонями, чтобы скрыть слезы. Никогда не придавала таким вещам большого значения, но слова мужа, его поступок растрогали меня до слез.

– Катя?

– Подожди, дай минутку, – попросила, беря его за руку. Глубоко вздохнула и ответила, – клянусь любить, хранить верность и беречь тебя от печалей отныне и вовеки до последнего вздоха.

– Могу теперь поцеловать свою жену? – спросил с улыбкой Владимир.

Вместо ответа я коснулась губами его левой брови, скулы, кончика носа. Муж мне достался понимающий. Он быстро перехватил инициативу. Каждой лаской, каждым поцелуем мы раз за разом скрепляли данные друг другу клятвы.