Барышня-служанка

Глава 27 В которой мысли мешают спать

Я закрыл и снова открыл глаза, посмотрел в окно. Судя по положению созвездия Витязя, время давно перевалило за полночь. Сна ни в одном глазу, зато мыслей целый табун лошадей, и каждая тянет в свою сторону. Как мало ответов, а загадок с каждым днем все больше. Самая главная из них – Катерина, само воплощение тайны.

Я нарочно испытывал ее вначале знакомства, говорил с ней, наблюдал за ней, но так и не смог понять. Конечно, женщины сами по себе весьма загадочны, но мне досталась самая непредсказуемая. Аристократка боги знают в каком поколении, которая, засучив рукава, мыла полы и посуду, готовила так, будто с детства проводила немало времени на кухне. И восхитительно целовалась.

Даже самому себе я не мог бы точно ответить, злило меня последнее или восхищало. Казалось бы, откуда у невинной девицы такой опыт, кто учил ее? С другой стороны, не все ли равно, что было до меня, кто был до меня, если я видел в ее глазах неприкрытую страсть. Если она льнула ко мне, словно нежный вьюнок в поисках опоры, но и сама была готова поддержать. Чего только стоила ее идея с горшками. Мне и голову не приходило, что мои разрушительные способности можно было использовать во благо.

Катя разглядела во мне что-то, более того, поверила и вдохновила меня. Не потому ли я до сих пор закрывал глаза на все те знаки, оплошности и оговорки, которые допускала супруга, на собственное чутье?

Я прошелся по комнате. Восемь шагов туда и столько же обратно. Мысли метались в голове, но ни за одну из них не удавалось ухватиться. Я упускал нечто важное и не мог понять, что именно. Разгадка, казалось, лежала на поверхности и все оставалась не найденной.

Все в этой истории было неправильным изначально: поведение Павла, решившего отомстить гордой барышне, попустительство Александра, согласие Семена Андреевича на эту авантюру. Стоило мне только заговорить о браке, как Нефедов, не мешкая, ответил “забирайте”. То ли устал от капризов дочери, то ли был в сговоре с князем, то ли преследовал какие-то свои цели. Но самой большой загадкой оставалась Катерина.

Да, вернулся к тому, с чего начал, но так и не продвинулся в своем расследовании. Вспомнив о донесении, с которым ознакомился лишь мельком, дорогой, когда прибыл в Соболянск из столицы, я спустился на первый этаж. Из внутреннего кармана пальто вынул свернутый вчетверо лист, зажег несколько свечей и устроился в кресле.

“Катерина Семеновна Нефедова, девица восемнадцати лет от роду. Наполовину сирота. Мать умерла от продолжительной болезни. Отец занимается пушным промыслом и торговлей. Младший брат, Алексей, учится в кадетском училище.

Получила домашнее образование, приличное для ее статуса и положения. Музицирует на фортепиано, недурно исполняет романсы. Разбирается в веяниях моды, особо касательно женского платья. Какими-либо другими талантами не обладает.

Дома строптива и высокомерна донельзя. За три года успела сменить пять горничных, которых не удержало даже достойное жалованье. Нетерпима к чужим ошибкам. Насмешлива и порой бестактна.

С момента потери матери ни в чем не знает отказа. Отвергла одиннадцать брачных предложений, на что отец закрывает глаза и попустительствует ей в целом.

На людях старается показать себя с лучшей стороны.

За нее обещано достойное придание. Девица станет неплохим украшением для состоятельного супруга, ежели тот сумеет подчинить ее себя и удержать в руках.”

Тайный приказ князя работал исправно. Быть может, и обо мне имелась подобная бумага, пылилась в архиве до поры до времени.

Сама характеристика звучала отвратительно, хотя с ней сложно было не согласиться. Неудивительно, что прочитав ее, я с трудом заставил себя перешагнуть порог дома Нефедовых и попросить у хозяина руки его дочери. Договорные браки в нашем обществе не были редкостью, и все же я никогда не думал, что стану одним из тех мужчин, что видят невесту впервые на свадьбе. Дикость какая-то!

Помню, как найдя лекаря, трусливо сбежал. После, испытав раскаяние, чувство вины, вернулся к Нефедовым и не узнал в представшей передо мной девице ту разбойницу, что накануне метала в меня горшки, надеялась овдоветь, не став женой.

Катя, Катя, какую же тайну ты скрываешь? О чем думаешь, когда остаешься наедине со своими мыслями? Что тревожит тебя?

Движимый каким-то неясным желанием, я поднялся наверх и направился в комнату жены. Приоткрыл дверь, словно вор, заглянул внутрь, хотя, как законный супруг, имел право находиться здесь.

Катя лежала на боку, подложив правую руку под подушку. Темные волосы разметались волнами. Сорочка сползла с плеча, обнажив его.

Я наклонился, чтобы поправить ткань. Не удержался, кончиками пальцев коснулся светлой кожи, провел по руке вниз до сгиба локтя.

Катя вздрогнула, но не проснулась. Губы изогнулись в улыбке, сладкие, манящие, словно созданные для поцелуев. Чем дольше я смотрел на них, тем сильнее было искушение прижаться к ним, ласкать, пока коралловые уста не раскроются, углубить поцелуй…

Нет, так я точно не усну. Нужно уходить, пока я еще в состоянии управлять своими чувствами и желаниями. Не хватало еще наброситься на жену, невинную девушку, и напугать ее своим напором.

Я укрыл Катерину одеялом. Позволил себе лишь целомудренный поцелуй в щеку.

– Володя? – Катя открыла глаза. – Что-то случилось?

– Нет. Все хорошо. Спи.

– Доброй ночи!

– Доброй!

Я выждал несколько мгновений, прислушиваясь к размеренному дыханию жены. Убедился, что она по-прежнему спит, и покинул комнату. Сбежал по ступеням вниз, накинул пальто на голое тело. Благо хоть штаны были на мне. Сменил домашние туфли на сапоги, взял лопату из кладовой и вышел на улицу. Снега насыпало достаточно. Будет чем заняться ближайшие несколько часов.

Перехватив поудобнее лопату, я погрузил ее в сугроб до самого черенка и принялся расчищать площадку перед крыльцом до самой дороги. Тяжелая монотонная работа успокаивала меня.

Приближение ворона почувствовал еще до того, как тот, взмахнув крыльями, устроился в ветвях сосны, единственной, оставшейся рядом с домом.

– Дня тебе мало, что ли? – каркнул он. – Еще и ночью вздумал поработать? Силушку некуда девать?

Федя только с виду казался простой птицей. Как и всякое волшебное создание, он обладал недюжинным умом, потому ипозволял себе слишком многое. Вот и сейчас я слышал в его голосе насмешку.

– Следишь за мной? Снова докладываешь брату?

Я догадывался, что после стольких лет, когда мы с Федей разругались в пух и прах, он не случайно появился. Либо сам вызвался, либо получил приказ присматривать за мной.

– Лучше я, чем кто-то другой, – произнес ворон. Не только не смутился, но и попытался пристыдить меня:

– Ведь пропадешь! Не Александр, так Павел сподличает. Не хочешь о себе, о жене подумай. Приручишь ее, привяжешь к себе, а после? Вспомни, что ты обещал князю!

– Помню, – ответил и вогнал лопату во всей силы глубоко в снег. – Но что делать, если я люблю ее?