Барышня-служанка

Глава 40 В которой честь превыше всего

Я рисковал, когда во всеуслышание заявил, что Катерина моя жена. Если бы мы оставались чужими людьми, если бы я придерживался первоначального плана, никогда не посмел бы так поступить. Не поставил под угрозу репутацию девушки. Волею судьбы все сложилось иначе.

Я мог лишиться расположения князя, превратиться в изгоя, хотя к последнему мне не привыкать, вызвать осуждение в обществе, но нарочно пошел на этот шаг. Назвав Катерину своей женой прилюдно, я не только отрезал все пути к отступлению, я заявил о ее новом положении перед высшим обществом. И брату, и племяннику придется считаться с этим. Вряд ли теперь Александр будет настаивать на расторжении нашего брака. Павел и вовсе отступится. Наследник престола слишком многое не может себе позволить, особенно взять в жены разведенную женщину.

Я рисковал, но пошел на этот шаг осознанно, а Катя поддержала меня.

Я видел восторг в ее глазах, когда мы только прибыли в столицу, когда подъехали к озаренному огнями княжескому дворцу. Ей все было в новинку. Она так искренне восхищалась лепниной, росписью, даже коваными магическими светильниками, что мне передалось ее настроение. Я вновь увидел красоту в привычных вещах, поверил в чудо.

Но самым чудесным созданием была Катерина. Я мог часами любоваться ею: тонкими чертами лица, хрупкими ключицами, ладной фигурой, тем, как она расписывает посуду, творя настоящее волшебство. Она всю себя отдавала творчеству, погружаясь в него с головой. Превращалась в богиню, что одним своим прикосновением создает новые миры.

Я любил ее, должен был защитить и уже сделал первый шаг.

– Володя, они смотрят на нас как на экспонат в Кунсткамере.

– Что это?

Я порой забывал, что мне досталась жена из другого мира. Мне еще многое предстояло узнать о ней.

– Музей, в котором наряду с нормальными предметами есть всякие уродливые, противоестественные диковины.

– Это все из-за меня, – попытался успокоить ее. – У меня дурная репутация. Говорят, что я забираю души, превращая людей в пустые оболочки. Еще у меня глаза черные, значит, могу сглазить и даже проклясть.

– У тебя прекрасные глаза, – ответила Катя, – самые любимые.

На душе потеплело от ее слов. Теперь я понимал отца, который был готов все сделать для моей матери. К ногами любимой женщины хотелось положить весь мир, а свое сердце я и так уже отдал ей.

Мы прошли через весь зал, чтобы приветствовать княжескую чету. Я слышал шепот за нашими спинами. Одни жалели Катерину. Еще бы, такая молодая, а вынуждена жить с этаким злом во плоти в моем лице. Другие откровенно недоумевали, что заставило дочь одного из самых богатых людей княжества связать свою судьбу с безродным чародеем. Немногие удивлялись ее стойкости. Никто не задумался о том, что мы могли быть счастливы.

Лизавета, которую Катя считала подругой, и вовсе делилась с кем-то:

– Они не женаты, уж поверьте мне. Я узнала бы первой. Сожительствует. Ах, бедный Семен Андреевич. В его-то годы, с его положением, и пережить такой позор.

Девица нарочно привлекала к себе внимание, используя для этого любые, даже самые низкие и отвратительные средства. Она стала бы достойной парой моему племяннику.

Мы с Павлом никогда не были дружны, хотя по возрасту он был мне ближе, чем Александр. Последний поступок княжича окончательно разрушил наши с ним отношения. Восстанавливать их я не собирался.

Мы с Катей остановились в нескольких шагах от места, где расположился князь с семьей.

– Ваша светлость, – приветствовал первым брата, поклонился.

– Добро пожаловать, – ответил Александр.

За годы правления он мастерски научился управлять эмоциями. По его лицу никогда нельзя было прочесть мысли. Княгиня Ольга протянула мне руку для поцелуя. Павел не удостоил даже кивком. Наклонился к отцу и, нарушая все правила приличия, принялся что-то нашептывать ему.

– Позже, – отрезал князь.

Последним нас приветствовал княжич Георгий. Он был едва ли не единственным человеком здесь, которой был мне искренне рад, по которому я скучал.

Мгновение, и мы с женой отошли в сторону, чтобы уступить место другим гостям-подданным князя.

– По первому впечатлению, конечно, судить нельзя, хотя в отношении тебя я не обманулась, – произнесла Катя с улыбкой, – но младший княжич показался мне намного симпатичнее наследника.

– Он умный и порядочный юноша, – ответил жене. – Пожалуй, единственный человек в семье, родством с которым можно гордиться.

– Володя? Так твой отец Александр?

Любимая повернулась ко мне, всем своим видом выражая возмущение, смешанное с удивлением.

– У нас с Александром общий отец, но это секрет, – шепнул ей на ухо. – Не знаю, почему магия не сработала, что позволило мне признаться. Видимо, высшие силы признали тебя частью княжеской фамилии.

– Значит, ты теперь можешь мне все-все рассказать?

– Давай попробуем, но сначала окажи мне честь.

Прижав к себе жену чуть ближе, чем позволяли приличия, я повел ее в танце. Катя, немного робея, положила руку мне на плечо, сделала первый шаг. Она доверилась мне снова, как доверяла прежде. Я окунулся в аромат яблока с корицей, исходивший от ее кожи, уютный и пленительный. Сердце переполняла нежность к этой хрупкой и смелой женщине, моей женщине.

Мы не были единственной парой на паркете, но, пожалуй, ни одна другая не привлекала к себе столь пристального внимания. Казалось, весь мир вращался вокруг нас.

Наконец, музыка стихла. Музыканты тут же начали исполнять другую мелодию. Я, было, хотел пригласить жену на второй танец, как вдруг заметил Георгия. Племянник подошел ближе и произнес негромко:

– Отец ждет тебя в кабинете. Одного, – и добавил громче, обращаясь к Кате:

– Позвольте пригласить вас на танец.

Я кивнул, сжал руку жены и отпустил.

– Присмотри за ней.

– Все будет хорошо, – напутствовал меня Георгий.

Я был благодарен ему за то, что он лично позвал меня, используя эту возможность, чтобы поддержать Катю. Не хотелось оставлять ее одну.

Итак, Александр не стал ждать окончания бала. Что ж, это даже к лучшему. Я тоже желал как можно скорее расставить все точки над “i”. Мне еще предстоял разговор с женой, намного более важный, чем тот, что должен был состояться сейчас.

Князь был не один. По левую руку от него стоял Павел с пустым бокалом. В отличие от отца, наследник не пытался скрыть недовольство. Лишь Федя подмигнул мне и снова принял независимый вид.

– Что скажешь, Владимир? – начал без предисловий князь. – Чем оправдаешь свое поведение?

Княжич ухмыльнулся. Ничего, посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Не думаю, что такой аргумент, как любовь, ты примешь во внимание, – ответил, обращаясь к Александру.

– Не смеши! – вступил в разговор Павел.

– Замолчи, – осадил его и добавил чуть тише:

– Будь благодарен за то, что я не вызвал тебя на дуэль. Княжеству нужен наследник, даже такой.

– Владимир, ты забываешься!

– Забылись мы, Александр, когда возомнили себя равными богами, решили, что можем играть чужими судьбами. Для меня это давно не игра…

– Для тебя, может быть, и нет, но ваш брак ненастоящий. Надеюсь, ты не успел наделать глупостей и обесчестить девицу?

– Настоящий или нет, неважно, – снова вмешался Павел. – Мне Катерина не нужна. Не люблю, знаете ли, подбирать…

Я ударил раньше, чем он закончил. Не кулаком, не хотелось марать руки, ударил магией и потянул его силу. Каким-никаким даром племянник обладал, значит, оказалось опасаться не стоило.

Княжич захрипел, упал на колени, схватился за шею. Я ослабил хватку. Отступил.

– Ты покусился на жизнь наследника престола! – крикнул князь, потеряв самообладание. – Моего сына!

– Он оскорбил мою жену.

– Оскорбил, – неожиданно согласился князь, – но не жену. Обряд проводил актер, а не жрец. Ваш брак не признают ни боги, ни люди. Можешь считать себя свободным во всех смыслах, Владимир, и вы, Катерина, тоже.

Я обернулся, надеясь, что все это злая шутка, что Катя танцует с Георгием, но слишком хорошо ощущал аромат яблока с корицей.