Б.В.Г

Глава седьмая. Размерность Вселенной

Парад продлился еще два дня. И, вроде, пока не собирался кончаться.

Дар стал молчаливым. Очень непохоже на него. С Михом молчал все больше.

Друг — это тот, с кем можно помолчать…

— …Зачем тебе в Храм?! — Рон смотрела сыну в глаза. Она должна была говорить что-то, должна была протестовать, хотя понимала, что решение-то уже принято, и ничего с Даром не поделаешь.

— Мама, я должен, — он и сам толком не понимал, зачем ему туда. — Там мой папка погиб…

— Ладно, Дар, — Рон не стала больше мучить мальчишку. — С кем ты поедешь?

— С Михом и дядей Линксом.

— Тогда вперед, — даже не пытайтесь представить, чего ей стоило это сказать. — Я желаю тебе удачи… — она обняла его за плечи, — Дарий Владиславич…

Как в Древней Руси… имя и отчество, но пока без фамилий… как будто история начинается заново.

Линкс, вечно веселый и вечно небритый, копался где-то в глубине гаража. Он был одним из немногих счастливых торговцев, у которых были грузовые снегоходы. В общем, неплохо устроился человек. Только вот холостяком как был, так и остался. А кем ему приходится девятилетний пацан, которого он зовет сыном, — это истории неизвестно.

Миха, сына своего лучшего друга, он любил невероятно. Помнил его с рождения.

Когда-то давно, во время темного пепельного неба и вечной ночи, Линкс, рискуя собственной шкурой, вез захворавшего Миха(мальчугану был тогда годик) и его мать — Марку — в Храм. И довез ведь. И спасли!

А теперь мальчишка вырос, да и не мальчишка это уже, а крепнущий подросток, с ломающимся голосом и собственным мнением на что угодно.

Люди стали жить дольше. И стареть позже. Но еще не разучились быть счастливыми от того, что могут видеть своих детей взрослеющими. Что могут успеть и понянчить внуков. Мимолетно все это. Скоро привыкнут и перестанут ценить. Обычное дело.

…Какое знакомое чувство — видеть в младшем человеке ребенка и потакать инстинкту, который велит его оберегать!

Что?! Взять двух пацанов с собой на край света?! Да даже с разрешения родителей…

Но Мих говорил убедительно. А когда к нему присоединился Дар, «дядя Линкс» сдался. Потом, конечно, об этом пожалел, потому что пришлось часа два слушать и запоминать слово в слово наставления Рон и Марки. Нет, матери иногда бывают невыносимы!..

Ив был краток: «Береги парней, Линкс!»

Дан был в походе. Его не спрашивали…

…Поселение скрылось из виду полчаса назад. Теперь, куда ни посмотри, — всюду была бесконечная степь с дырявым снегом, где из дырок торчали пучки желтой травы. И она цвела! Маленькие такие невзрачные цветочки. Но девчонки собирали эту «цветущую солому» и плели венки. Сестренка Миха перед самым отъездом шустренько вскарабкалась на снегоход и завязала такой венок вокруг пышной шевелюры брата. Волосы цвета соломы плюс цветущая солома… Мих тогда только улыбнулся. Видимо, венок никоим образом не задевал его мальчишескую гордость. Он был далек от этого. И любил сестренку. Поэтому ехал сейчас, похожий на мечтающего хиппи. Щурился на солнце и радостно молчал.

Дару тоже было радостно. Но болтать не хотелось. Пока еще не стало скучно, чтобы начать развлекать себя такой чепухой, как разговор. Дар смотрел по сторонам, впитывая тишину и дыхание степи. Думал о чем-то своем.

Дома он нашел старую кожаную куртку, оставшуюся еще со времен юности Дана. Прихватил с собой да побежал к снегоходу. Сейчас попробовал надеть и обнаружил, что безнадежно из нее вырос. Не страшно. У него полно теплых вещей в рюкзаке. А эту… да продать ее, что ли?

Начиналась новая жизнь. Она не подразумевала слезных прощаний и расставаний навсегда. Скорее всего, двое путешественников вернутся домой, причем очень скоро. Ничего не ломалось и не терялось. Наоборот — что-то готово было появиться. Это был захватывающий шаг на ступеньку вверх.

Дети выросли.

…Только небо, солнце, степь и летающие острова…

Вселенная ничтожно, ничтожно мала…