Б.В.Г

Глава шестьдесят восьмая. Оракул

Громада университета дышала грозным и недобрым величием. Думалось, что когда-то этот каменный исполин был боевой крепостью, и только недавно ему прорубили на месте бойниц широкие окна — точно насильно открыли глаза… ножом…

Каждый шаг давался Владу все труднее. Он ждал этой встречи, и он боялся ее. И еще — он уже ощущал ПРИСУТСТВИЕ. Всевидящее и слегка насмешливое… и чувствовал себя точно так же, как тринадцать лет назад, когда разговаривал с той удивительной девочкой… и ему все казалось тогда, что это совершенно иное существо, чем он, что к человечку этому обычными человечьими мерками и не подойти…

Что конкретно он чувствовал каждый раз, общаясь с ней… смятение… и полную негодность всего своего накопленного жизненного опыта, всех готовых решений, всех шаблонных фраз, к каким привык… каждым словом маленькая Марша заставляла Влада изобретать все заново…

Воспоминания нахлынули, ага… Возможно, от этого в его душе, запертой за стеклянным барьером, творилась такая сумятица, и разбесившееся воображение месило все миры в одну кучу, так что безобидный универ казался боевой крепостью… как же смешно это, бывший Фенрир-волк!..

Дольф, уже вовсе не казавшийся Владу похожим на Дара, вел его коридорами и лестницами, коим тот уже потерял счет… Влада поразило, как к маленькому Дольфу относились студенты: они чуть ли не раскланивались с ним при встрече!.. таки здоровые лоси — с мальчишкой-то!..

— Нас с мамой хорошо знают здесь, — пояснил Дольф. — Но боятся, честно скажу. Стоит отвернуться, как слышу за спиной что-нибудь вроде «Those crazy Russians…», причем таким запуганным голосом, как будто они при этом еще и крестятся! — он весело хмыкнул и заулыбался. — Не удивлюсь, если это так… ну какой еще народ тому, кто чихает, говорит «God bless you?»

Дабы проиллюстрировать свои слова, Дольф с душой чихнул, и это самое «God bless you!» посыпалось со всех сторон.

— Дети малые! — пожал плечами Дольф.

Как ни странно, Влад вдруг почувствовал, как буря, разбушевавшеяся у него в груди, вдруг успокоилась, точно по мановению… э, да это уже где-то было!.. Воистину, Дольф сейчас просто светится ДОВЕРИЕМ, совсем как Дар!..

…Эта неприметная дверь приютилась в самом дальнем конце коридора. Влад увидел табличку, где русскими буквами было выведено «БВГ» и улыбнулся: такая воцарилась весна в душе, точно возвратился туда, где был когда-то счастлив…

Дольф толкнул дверь.

— Мама, мы здесь! — крикнул он, и, казалось, слова заблудились и потерялись в гигантской лаборатории под десятиметровым потолком…

Никто не ответил Дольфу, но мальчишку это нимало не смутило. Он зашел внутрь, прикрыл дверь за Владом и снял с крючков два халата: себе и гостю. Надевая эту белую мантию, Влад чувствовал себя юнцом, которого посвящают в маги, и ничего не мог с этим поделать.

Мягко ступая в кроссовках по полу, к ним между рядов дорогущих аппаратов, каждый выше человеческого роста, шагала Марша. Тихие, пружинистые шаги неспешно приближались… Влад приложил руку к груди: сердце билось гулко и горячо…

Мелькнул белый халат, и перед Владом и Дольфом возникла сама хозяйка…

— Здравствуй, — сказала она…

О, Влад ожидал увидеть кого угодно: прекрасную зрелую женщину или даже разжиревшую бабищу, теряющую человеческий облик… но только не ТУ ЖЕ САМУЮ ДЕВОЧКУ!!! Будто и не было времени, не было этих тринадцати лет!!!

Улыбаясь, на него смотрел тот же удивительный ребенок с глазами, в которых глянуть страшнее и желаннее, чем в открытый космос… та же мальчишечья стрижка…

…Марша тихо смотрела на Влада и не торопила его, давая время полностью пережить и осмыслить это впечатление…

В конце концов, рациональное объяснение он нашел. Боже! Как можно так задуриться было! Это дитя… в кроссовках, да еще потертые джинсы и спортивная футболка видны из-под расстегнутого халата… сейчас Дольф посмеется и скажет: «Это моя сестра»… тем более что они действительно очень похожи, глазами особенно…

— Это моя мама, — сказал Дольф, безжалостно придушив последнюю мысль Влада.

— Пойдемте чаю попьем, — как ни в чем не бывало предложила Марша и направилась к маленькой комнатке, куда вела дверь сбоку лаборатории.

— Как такое может быть? — спросил по дороге Влад. — Почему ты не изменилась за столько лет?!!

Вместо ответа Марша, проходя мимо раковины, указала на зеркало, висящее над ней. Влад взглянул на самого себя…

— Зато ты изменился, — сказала Марша. — Помолодел…

Отражению Влада в зеркале на вид было лет двадцать пять — никак не больше!

— Я знаю, что случилось с тобой, как только ты прибыл в Штаты… Ты попал в переплет, старый друг, — девочка положила руку ему не плечо. — Поэтому нам с тобой надо объясниться прямо сейчас.

Влад кивнул и последовал за матерью и сыном в комнату… Это оказалась небольшая каморка с письменным столом, шкафом а также диванчиком и раскладным столиком для чая… То, что потолок здесь низкий, показалось невероятно правильным и уютным…

— Дольф, сынок, сделай чаю, пожалуйста, — попросила Марша.

Мальчик, похожий на Дара, кивнул, снял с полки электрочайник и пошел набирать воду. Марша тем временем сняла халат и села на диван, поджав ноги. Не долго думая, Влад сел точно так же, только привалившись спиной к другому его краю.

Вернувшись и поставив греться чайник, Дольф пододвинул кресло и сел напротив мамы и дяди, готовый к беседе…

Серьезный разговор начался не ранее, чем чай согрелся, заварился и был разлит по чашкам. До этого беседа шла о всякой ерунде… Впрочем, Влад не мог отделаться от ощущения, что каждое его слово оценивается и взвешивается…

— Что ж… — сказала Марша наконец, — попробуем прояснить ситуацию… Тебе сейчас, должно быть, пятьдесят четыре года, Влад?

— Да… — он вспомнил свой молодой облик, и при мысли о реальном возрасте по коже пробежал жуткий холодок.

— А выглядишь на двадцать пять… Когда появились первые изменения?

— Месяц назад… или два… Сначала я почувствовал, будто у меня душа ожила… а потом заметил, что меняюсь…

— Какое событие дало толчок к первому изменению? Я имею в виду то, что ты назвал пробуждением души…

…Марша расспрашивала деловито и спокойно, как доктор на приеме… Некоторое время Влад решался — сказать или нет… но ведь, в конце концов, разве не за этим он прибыл сюда?..

— Я начал видеть другой мир, — сказал он.

— Какой мир? — деловитость доктора стала уступать место любопытству.

— Тот, о котором твоя Галерея Миров, — ответил Владислав. — Эта твоя книга что-то сделала со мной тринадцать лет назад. Во мне будто что-то сломалось, я сам себя не узнал, как только прочитал ее… Мне все казалось, что она написана про меня, что главный герой в ней — это я сам… И его звали так же, как меня, а его брата звали так же, как моего…

За тринадцать лет все подзабылось… пока однажды я не начал ВИДЕТЬ этот мир во сне каждую ночь. Только Купола там больше не было, и люди жили совсем по-другому…

— Мама… — вмешался Дольф. — Наверное, именно в это время я начал писать продолжение твоей книги… а он видел все это…

— Влад, — сказала Марша, — я с тобой буду сейчас говорить совсем по-другому. Объясню все, как смогу. Ты ведь не знаешь, почему к тебе вернулась молодость?

— Нет…

— Вообще организм человечий приспособлен самообновляться, теоретически, каждый из нас бессмертен. Но люди стареют. Ни один генетик не объяснит тебе, почему с возрастом гасится процесс обновления; я объясню… — взволнованно говорила Марша. — Это оттого, что в каждом из нас глубоко запрятано убеждение, что мы состаримся и умрем. Я не знаю, кто и когда повесил этот замок, и почему, как и все другие замки… Поверь мне, человек многое умеет, от природы ему дано такое могущество, какое не снилось всем сказочным магам, — Марша улыбнулась, и взгляд ее стал искренним и светлым: — Знаешь, у человека есть естественная система управления гравитонами: он может летать, просто раскинув руки и пожелав этого, как во сне! Каждый умеет читать мысли другого и чувствовать то же, что и он… Сколько баек об аномальных явлениях ты знаешь, Влад?!. ясновиденье, телекинез, вечная молодость… Так вот: это не байки… Каждому от природы дано ВСЕ это. Это заложено в наших генах так же запросто, как цвет кожи и глаз. Но на большинстве таких генов стоит запрет. Они выключены. Они не работают. И при синтезе белка вырезаются!..

Лишь у одного человека из миллиона могут отсутствовать один или несколько запретов, и «запрещенные» гены работают!..

Ты прибыл под именем сына Александр Армани. Знаешь, кто такой Александр Армани? — Влад покачал головой. Ответ отрицательный. — Он генетик. Всю жизнь пытался вскрыть запреты искусственно. И… кое-чего добился… хотя покалечил кучу народу… — при этих словах, точно натолкнувшись на неприятное воспоминание, Марша сникла и замолчала…

— Старикан нажил себе злобных врагов, — кивнул Влад, соглашаясь, — меня выщепили, не успел я с трапа сойти…

— Тебе не повезло, что, по иронии судьбы, ты ровесник и тезка настоящего сына Армани, да еще и выдал себя за него; и повезло только в одном — что остался жив… расскажи мне о том, что произошло…

Влад вкратце поведал обо всем произошедшем, не трогая, впрочем, Виверейн и свои вылазки в другой мир, то ли полагая, что они и так знают, то ли… впрочем, неважно…

— …Это Давид… — сказал Марша, едва он упомянул высокого мужчину — альбиноса с длинными белыми волосами и красными радужками глаз… — Он из тех, у кого некоторые запретные гены включены с рождения. Таких, как он, несколько тысяч в мире. Сотни лет они ведут селекцию на снятие запретов, но далеко они не ушли. Тем не менее, люто ненавидят Армани и всех, кто на его стороне…

— Я заметил, — ехидно усмехнулся Влад, — он хотел стереть меня в порошок…

— Он может сходу снести барьер человеческой души, и тогда внешний мир хлынет тебе внутрь. Страшнее этой смерти сложно представить что нибудь… Как ты уцелел, Влад?

— Я ушел в твой мир и был там некоторое время. Мой сын заставил меня вернуться обратно… он умер… убил себя, чтобы заставить меня опомниться…

— Он живой! — упрямо влез в разговор Дольф, и Влад с удовольствием ему поверил.

— Продолжай… — попросила Марша.

— Так я вернулся. Я был в ужасе. Бросился к выходу, охранников раскидал… — Влад осекся. — Давид и Армани… На чьей ты стороне, Марша?

— Я была ученицей Армани, — сказала она. — Пока не поняла, что он выбрал неверный путь… Он сорвался на зверство: от его нелегальных экспериментов десятки людей умерли или сошли с ума… Он и собственных учеников готов был положить ради своей сумасшедшей идеи. Как ни странно, когда я ушла от Армани, меня прямо на выходе из университета встретил Давид… Несмотря на то, что я такой же генетик, как все, кого он ненавидит, он относился ко мне тепло и по-доброму, как к дочери… говорил, что я одна из них — таких, как он… Я, помню, удивлялась: у меня никаких способностей нет… ни телепатических, да вообще никаких… Только с ним не поспоришь… В общем, получается, я сейчас в нейтралитете. Потому что искренне считаю, что оба — и Давид, и Армани — давно зашли в тупик… — Марша улыбнулась: — Я нашла решение проблемы, Влад. Причем, оно у меня было давным давно. Я всю жизнь куда-то шла, пыталась чего-то достичь, совершенствовалась в генетике… чтобы, в конце концов, вернуться к тому, что всегда у меня было… быть может, это и есть мой открытый с рождения запрет…

— Книга… — вслух подумал Влад…

— Книги меняют людей, — сказала Марша. — Из хорошей книги каждый человек выносит что-то для себя, и уже никогда не будет таким, каким был до того, как ее прочитал. Это дверь в иной мир, где ты проживаешь жизнь… Но как бы все было просто, если бы моя книга (или чья-то ещ) на всех действовала так, как на тебя… Это возможно, только если в мире, о котором идет речь, живешь такой же Ты, но выросший в иной среде. У вас будет разный опыт, и вы сумеете обменяться им. Обменяться, оставшись при своих…

Ты знаешь, как удваивается ДНК, Влад?.. Эта молекула состоит из двух спиралей, параллельных друг другу и закрученных вокруг одной оси. Спирали одинаковы. И, когда они раскручиваются, каждая из них становится матрицей, вдоль которой строится новая спираль, идентичная старой…

— Мама, позволь мне… — мягко перебил Дольф. — Я расскажу так, как понял это Дар.

— Хорошо…

— Дядь Влад… бывает смотришь на человека и завидуешь тому, что он умеет, потому что тебе именно этого не хватает для совершенства. А он точно так же смотрит на тебя. Тогда, когда каждый страстно желает получить знание или способность другого, и возможен этот самый «обмен при своих». Дар менялся так, просто положив руку на кому-нибудь плечо. Читая книгу… или наоборот — создавая, совершаешь точно такой же обмен. Иными словами, способ открыть какой-то запрет можно получить, обменяв его на свой открытый запрет. Знание можно обменять на знание. Хороший способ… ты скажешь, наверно, что опасный — потому что люди перестанут учиться? Нет. Чтобы получить знание должно быть что-то, на что его можно поменять. Что-то равноценное тому, что ты хочешь приобрести. Для этого придется учиться обычным способом. Твой сын понял это, и ты пойми. Вот почему другие миры влияют на нас…

— Таак… А теперь объясните, почему возвращается молодость… — потребовал Влад.

— Потому, что ты этого захотел, — сказала Марша. — Человеческая воля порой может вскрывать любые запреты. Это и есть УЧЕБА… Но вот этого механизма тебе никто не объяснит… Влад, еще я хочу сказать тебе, что ты теперь один из нас… один из новых людей…

— Что это значит?..

— Весь техногенный монстр, выстроенный человечеством, покоится на хлипком фундаменте знания… вернее, незнания о самих себе. Большинство людей бессильны что-либо сделать с собой. Не то что вернуть свое естественное состояние — молодость, а банально курить бросить… Человечество безвольно и равнодушно. И потому его может ждать только крах…

— Третья Мировая?.. — грустно и устало усмехнулся Влад.

— Мир твоего сына пошел по этому пути, — ответил за мать Дольф. — Нам же повезло, что мы поняли это раньше, чем случилась катастрофа. Быть может, нам удастся подлатать этот хлипкий фундамент, пока не поздно…

— Сколько вас таких, новых? — спросил Влад…

— Больше, чем ты можешь представить… — ответило эхо… голос, похожий на его в точности, но искажающий русские слова английским акцентом.

— Денис!!!

Влад вскочил с дивана… В дверях стоял парень лет двадцати, выглядящий чуть ли не «ровесником» Марши… Денис… братишка!.. ну конечно ты коверкаешь слова, раз вырос в Штатах!..

Преодолев расстояние единым прыжком, Влад крепко обнял брата…

— Ты назвал меня… совсем по-русски… — бессвязно, но радостно шептал Денис. — С буквой е… и ударением на последний слог… Меня тут все Дэнисом звали всю жизнь… — и странно засмеялся: не поймешь, то ли смех, то ли плач… Но вскоре Денис взял себя в руки и подмигнул сыну: — Дольф, сынок, покажи-ка дяде систему управления гравитонами!

…Волосы и халат при каждом движении колыхались, как в невесомости… раскинув в стороны руки, Дольф плавно поднялся над полом…