Б.В.Г

Глава пятьдесят седьмая. Видит Небо, я не хочу этой войны…

Никто не хотел воевать…

Всем виделись звезды и море.

Но плакали сестры и мать,

Предчувствуя скорое горе.

И с гор опускались снега,

Весна начиналась неспешно…

Зачем же нашли мы врага…

И поиск прошел так успешно…

Никто не хотел воевать,

Губить свои юные годы…

Но вот все идут собирать

То, что пригодится в походе…

Одни уже точат мечи…

Глаза их пусты, словно в трансе;

Других же слова горячи

В проверке ножей на балансе.

А третьи всегда холодны —

Так снайперов учит их Кодекс.

И чистя неспешно стволы,

Готовятся тоже к походу…

Никто не хотел воевать,

И с той стороны, верно, тоже…

Но вот все идут убивать…

Сошли все с ума мы, похоже…

Вот этого черного ангела Дар охотно погнал бы взашей с его пророчеством… Но, как бы там ни было, к тому все шло… Варвары, предприняв ту успешную вылазку, явно собрались с духом, и сейчас разведка (Тёрн, шоб его…) докладывала, что сейчас они собирают армию… Тигры готовились тоже… а Приморцы… Дар никогда не простит себе, что привел их на войну… потому что остаться в стороне сейчас невозможно…

— Жаль, что я не понимаю твоих стихов, — сказала Тьяра, и Дар опомнился… — Но мне очень понравилось, как они звучат…

— Я вообще-то не люблю читать свои стихи, — отрешенно произнес Дар. — И плохо их запоминаю…

— Я хочу выучить твой язык… — Тьяра оборвала фразу на середине, услышав приближающиеся шаги…

Это была Рая. Почему-то она пришла одна, без Миха.

— Дар, прости, что врываюсь к вам, — сказала она. — Брат сказал мне, что у тебя есть стих, который он считает… что пришел для меня… он должен быть связанным с доверием, я думаю… Пожалуйста, Дар…

— Да, конечно! — Дар улыбнулся и протянул ей блокнот. — Бери и читай.

Я хочу научиться тебе доверять

Даже больше, чем верю себе.

Каждый раз я пытаюсь простить и понять

Волшебство, недоступное мне.

Я мечтаю к тебе повернуться спиной

Без сомнений и дрожи в груди,

Я мечтаю услышать: «Останься со мной!»

И «Прости меня, чудо, прости!»

Но не только меня можно этим пытать —

И в тебе есть такой же изъян.

Но не мне же учить тебя мне доверять!

Каждый должен учить себя сам.

Так давай же начнем себя сами учить.

Я учу твой язык, а ты мой…

Будет время, мы сможем с тобой говорить,

Вместо слов зазвенев тишиной.

Я почувствую, чудо, что ты — это я,

Ты почувствуешь: я — это ты.

Лишь тогда ты не будешь бояться меня,

А мои слова будут чисты.

Это день, когда ты замахнешься мечом,

А я только слегка улыбнусь,

Потому что я знаю желанье твое:

«Я играю; тебя не коснусь».

Это день, когда я вновь признаюсь в любви,

Не боясь встретить боль, как тогда.

Как с мечом: ты успеешь остановить —

Ведь иначе случится беда…

Но к мечте пролегает извилистый путь,

Где сойтись нам со страхом в борьбе.

Я не буду тебя подгонять и тянуть…

Потому что я верю тебе.

— Ну как? — спросил Дар. — Это то, что искало твое сердце?

— Он задел меня, Дар, — Рая вернула ему блокнот, — но дал понять, что совсем не мне предназначен…

Она говорила о стихотворении, как о живом существе, — вот что поразило Дара…

<<<

— Завтра — твое испытание, — сказал Клот, сделав два шага и загородив любопытный лунный лик. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне спокойно, — ответил Дар.

— Это хорошо. Так сказал бы настоящий мастер, — похвалил Клот.

Сегодня он был невероятно серьезен, что на него, взрослого парня с повадками трехлетки, совсем не похоже.

— Что же такое ты взял у меня, Клот? — спросил Дар. — Ты сам не свой теперь.

— Уже заметно, да? — грустно покачал головой Клот. — Знаешь, я хотел тебе сказать… я понял, как все это работает… Почему обретенное умение не проявляется сразу… и не исчезает у того, от кого взято…

— Почему? — живо поинтересовался Дар.

— Это подобно тому, как от большого растения берут маленькое семечко… Его еще надо вырастить. И не факт, что оно будет похоже один в один на своего родителя… Я только сейчас начал чувствовать, что талант раскрывается… постепенно… и медленно растет… Так ведь было и с тобой, когда ты перенял знание тигриного языка…

Дар не хотел повторять свой вопрос. В конце концов, тогда он сам позволил Клоту не говорить, не просить, а просто взять то, что он хочет. И сейчас понимал, что не в праве заставлять его рассказывать об этом…

— Я взял твоих черных ангелов, Дар, — неожиданно ответил Клот, точно прочел его мысли.

— Зачем?..

— Я еще не знаю. Просто что-то подсказало мне, что это — именно то, чего мне не хватает… это недостающий кусочек мозаики… Но сейчас я чувствую, что в моей душе семечко твоей прорастет совсем не так… Правда, пока еще рано о чем-либо говорить… Я хочу, чтобы ты победил завтра, Дар, — сказал Клот горячо. — Но послушай свое сердце и не понимай победу неправильно.

— Я все понял, — кивнул Дар. — Я и сам думал об этом.

— Хорошо, что мы понимаем друг друга…

<<<

— …Помоги мне его изгнать, Яна, — взмолился Редьяри, и по щекам потекли слезы… — Я не хочу… не хочу этой силы… не хочу этой войны… Я бы уехал отсюда на край света…

— А я бы поехала с тобой, — Яна обняла маленького вождя и погладила его по голове.

— Он… он никогда не приходит, пока ты рядом… — сказал Редьяри. — Останься со мной…

<<<

Что после? Я подумал: что после разгрома Эмеральда?.. Не победить я не мог… С превосходящими силами да на уровне Easy — не мог… Но что потом?..

Наверное, сегодня был мой момент истины… я выбрал неверный путь. Я должен был сразу идти к оракулу, тем более что знал, где найти ее. Я не должен был ступать на трап Черного Аполлона — с этого начался тот путь, на котором я сейчас… или еще раньше…

Но сходить с этого пути уже, наверное, поздно…

<<<

— Я должен увидеть его, — сказал Давид.

Он весь подобрался, точно перед прыжком, он сжал кулаки, и на руках от напряжения вздулись вены…

— Старый Армани переиграл меня на этот раз… — бормотал Давид, чувствуя, как к жуткому моменту истины приближает его каждый шаг по этому коридору…

…Ульяна на этот раз зашла просто так. Сидевший за ноутбуком Владислав встрепенулся, точно от удара, услышав скрип двери, и обратил к ней свой взгляд… который сегодня казался сумасшедшим…

— Я хотел спросить, — затараторил он, — я давно-давно тебя хотел спросить, милая Ульяна… Нет, не надо объяснять, почему меня никуда не выпускают. Никуда, даже к этому чудесному бассейну за окном… Почему не бьются стекла… почему… почему… Не надо! — он хлопнул ладонью по кровати и резко выпрямился. — Я знаю, что я здесь пленник, — голос Влада стал зловещим; медленно-медленно, точно крадучись, он приближался к испуганной девушке. — Объясни мне одно: почему здесь нет зеркал?!.

Ульяна оцепенела от ужаса, от той зловещей силы, что исходила от Влада… Она ничего не могла ответить — ужас сковал ее по рукам и ногам…

В этот момент хлопнула о стену распахнутая пинком дверь, и Влад встретился взглядом с Давидом. Пришедшая в себя Ульяна метнулась прочь из комнаты…

— Вот мы и встретились, молодой человек! — сказал Давид, разглядывая бесстыдно молодое лицо сына Армани, кому, насколько он знал, на самом деле шел сорок первый год… — Твой отец нашел этот путь… но зачем он прислал тебя?! Посмеяться надо мной?!!

За сумасшедшей уверенностью Влада — кто бы мог подумать — крылась сейчас единственно нерешительность. Он понимал из всего этого только одно: показать эту нерешительность сейчас смерти подобно…

— Что в этом ноутбуке? — спросил Давид.

— Виверейн! — нагло ответил Влад.

— Заберите его, — скомандовал Давид — и двое здоровенных ребят, из тех, что поджидали на пристани Влада, подскочили к кровати и забрали ноутбук. Давид обратил взор на Влада: — Ты не выйдешь отсюда, Армани младший!

— Выйду, — спокойно пообещал Влад.

— Нет… ты еще не знаешь моей силы…

…что случилось… я точно знал, что что-то случилось… Было темно…

Я вдруг почувствовал, что сейчас вечер, а помещение с длинными коридорами — не что иное как то, где я устроил свою первую и единственную выставку… Странно… казалось, это было тринадцать лет назад, а выходит, что сейчас…

С этим пониманием пришел звук — лакированных ботинок по полу; ощущение — прикосновения тесного модного пиджака; запах — одеколона «Спецназ» (вопреки названию, у него нежный цветочный запах); и — свет… свет маленьких лампочек над картинами…

Это мои картины. Это моя выставка. Это — Галерея Миров…

Но сейчас каждый мир казался мне дверью, за которой идет жизнь. Казалось бы, все ходы для меня, демиурга, открыты, но нет — я чувствовал, что мне есть ход лишь в один… тот, где я посеял веру в себя как в Фенрира-волка…

Я нашел эту картину… казалось бы, перед ней даже промелькнула легкая тень девочки-оракула… да, ТОЙ, о ком я до сих пор не мог думать иначе как о девочке…

Встретившись взглядом со своей старой картиной, я увидел, как поплыло на ней изображение — там рушился купол…

Может быть, я выбрал неверный путь… но сейчас это единственный путь, который мне открыт… Видит Небо, я не хочу этой войны!..