Азимут между пламенем и порчей

Глава 3

15−4

Гостиницу мы покинули через чёрный ход. В заднем проезде нас дожидалась карета — погрузились в неё и покатили прочь. Ехали молча. Разговор не клеился, да и говорить мне с Шалым было особо не о чем. К тому же я был зол и зол просто безмерно. И на него, и на себя самого. Если раньше из-за долгов под чужую дудку плясал, то сейчас попросту через колено сломали. Ясно и понятно, что плетью обуха не перешибёшь, но даже обещанное вознаграждение настроения нисколько не улучшило.

Бесит! Как же меня всё это бесит!

А ещё — пугает. И не самую малость, а нормально так, до дрожи в поджилках. Шутка ли — полноценного асессора завалить подрядили! Ну или не совсем полноценного, но так у него аспирант с аколитом на подхвате и невесть сколько адептов, не говоря уже об охранниках-простецах. И пусть боевым опытом тайнознатцы похвастаться не могут, им одной разницы в рангах хватит, чтобы недоучек вроде нас в тонкий блин раскатать.

Захотелось пойти на попятную, но — нет, взял себя в руки, стиснул зубы, сцепил пальцы, размеренно задышал, прогоняя панику и дополнительно распаляя злость. В первом особо не преуспел, зато второе удалось на славу. Заносчивых дворян, которые чернь и за людей-то не считают, я ненавидел всем сердцем.

— А что за история с Диким полем? — спросил вдруг Шалый. — Ты ведь туда не за головами явился, как понимаю?

Какое-то наитие подсказало, что вопрос задан отнюдь неспроста, и дабы совсем уж не завраться, я решил придерживаться истории, поведанной на днях Плаксе. Пусть обо мне в протоколе её опроса и не упоминалось, но собеседник расспросить девчонку на сей счёт точно не преминул.

— Знакомому по приюту должок возвращал, — сказал я, глядя в окошко кареты, и усмехнулся: — Пообещал на свою голову…

Привезли меня в тихую округу на западной окраине. Непосредственно к нужному дому карету подгонять не стали — кучер придержал лошадей на ближайшем перекрёстке, а Шалый указал из приоткрытой дверцы на окружённый добротной оградой и яблонями в цвету двухэтажный особняк.

— Иди! Я позже подъеду.

Ничего не оставалось, кроме как спрыгнуть в дорожную грязь, закинуть на плечо вещмешок и зашагать в указанном направлении.

Настроение было ни к чёрту. Пусть резонов отправлять нас на верную смерть у Шалого и не имелось, но чего только люди не делают, когда припекать начинает. А ну как это именно тот случай и есть?

Я чертыхнулся в сердцах и постучал кованым кольцом о железную пластину калитки. С минуту ничего не происходило, затем скрипнул засов и ко мне высунулся Кочан.

— Боярин? — удивился он. — Ты чего тут?

— Говорил же: дела у меня с Шалым! — буркнул я, оттёр плечом парня и двинулся через двор, где стоял одуряющий запах цветущих яблонь. — Чего тут у вас?

— Ждём, — коротко ответил Кочан.

А вот его приятель оказался более словоохотливым:

— Парни отсыпаются, — пояснил Кабан, почесал пузо и полюбопытствовал: — Знаешь, что за работёнку нам Шалый сосватал?

— Знаю, — сказал я, подошёл к вкопанному под старой яблоней столу и кинул под лавку вещмешок, заодно прислонил к дереву трость и туда же поставил саквояж.

Кочан запер калитку и уточнил:

— Скажешь?

— Нет, — качнул я головой.

Парней такой ответ возмутил до глубины души.

— Ты чего это? — нахмурился Кабан. — Совсем, что ли? Зазнался, да?

— Если скажу, вы разбежитесь, и Шалый меня с потрохами сожрёт.

Здоровяк расхохотался.

— Хорошая шутка!

А вот Кочан прищурился и спросил:

— Совсем тухлое дельце?

— За деньги бы не взялся, — подтвердил я.

— Тьфу на тебя! — ругнулся Кабан. — Всё настроение испортил, дурак!

Увалень подошёл к столу и налил себе кваса, надолго приложился к оловянной кружке. Кочан тоже приставать с расспросами не стал, сел на лавку и взялся тасовать колоду засаленных карт.

— Сыграем? — предложил он мне.

Я покачал головой, огляделся и уточнил:

— На задах где-то можно поупражняться?

— На задах — нет. В подвал иди.

Первый этаж дома был каменным, подвал с высоченным сводчатым потолком оказался ему под стать, а то и вовсе остался от несказанно более основательного сооружения. Керосиновая лампа сгустившуюся внизу темень особо не разгоняла и разве что заставляла жаться по углам совсем уж непроглядный мрак, но сейчас помехой мне это стать не могло. Я вышел в центр помещения, расставил руки в стороны и усилием воли вытолкнул из ядра энергию, прогнал её сразу по двум меридианам, крутанул по оправе до соседних узлов и вытолкнул вовне, сотворив по шару сбалансированного пламени над обеими ладонями разом.

Получилось это едва ли не само собой, узлы не свело спазмом, потроха не опалило огнём. Я знал, что и как нужно делать, и всё прошло без сучка и без задоринки.

Справился! Утвердился на новой ступени возвышения!

«Может, и вправду талант?» — мысленно рассмеялся я, подкинул огненные шары и надавил на них своей волей, заставив не взорваться, но просто расплескаться вспышками пурпурного пламени, не рискнув проверять свод и стены на прочность.

На спине выступила испарина, я перевёл дух и взялся наполнять ядро. Постоял немного, а затем повторил трюк с четырьмя кровавыми искрами, шибанул ими по стене всеми разом — да так, что брызнула каменная крошка!

Накатил лёгкий приступ головокружения, я с шумом выдохнул и помассировал виски. Подумалось, что если бить арканами не одновременно, а проделать это с минимальной задержкой, то наверняка получится прошить почти любой магический щит. И ещё подумалось, что едва ли сумею достать подобным образом полноценного асессора.

Ругнулся вполголоса, зашагал от стены к стене, начал наполнять ядро. Вспомнил об оставленных в вещмешке набросках новых схем атакующих арканов, но подниматься за ними не стал, благо наиболее интересные придумки забыться ещё не успели.

Для начала решил сотворить взрывной шар не только с помощью одной лишь правой руки, но и полностью внутри себя. Очень уж в своё время впечатлили слова приютского наставника-огневика о чрезмерной опасности внешней обработки энергии при создании такого рода арканов. Ну в самом деле — толкнёт кто под руку и рванёт заготовка, разлетятся клочки по закоулочкам.

Требуемую очередность служебных приказов я давно вызубрил наизусть, сейчас же просто распределил их по отдельным потокам. Задействовав сущие крохи небесной силы, выплеснул энергию из ядра и закрутил по оправе, собирая к одному узлу, уподобился балаганному жонглёру, но соединил все потоки едва ли не с ювелирной точностью. И ровно незримым кулаком под дух шибанули!

Заклинание развалилось, энергия пришла в совершеннейший беспорядок — зачерпнул бы её из ядра побольше и непременно бы порвал исходящий меридиан, а так сумел сжать своей волей и вытолкнуть наружу огненным выбросом.

Прочь!

Струя пурпурного пламени дотянулась до противоположной стены, на миг разогнав подвальную темень, а дальше меня скрутило так, что не устоял на ногах. Повалился на колени, скорчился, заскрипел зубами от боли.

— Лучезар! — послышался с лестницы голос Дарьяна, когда я только-только начал приходить в себя. — Ты здесь?

— Тут! — отозвался я, поднимаясь с пола.

Прислушался к своим ощущениям и с облегчением понял, что обошлось без спазма силового узла — столкновение двух энергетических потоков обернулось лишь болью как от ушиба и нестерпимым жжением перетруженного исходящего меридиана в правой руке.

— Ты чего это? — удивился спустившийся ко мне книжник. — Что случилось?

Я плюхнулся на лавку и запираться не стал, рассказал о случившемся.

— Ну ты дал! — только и присвистнул Дарьян. — Внутреннее плетение силовых потоков — это двадцатая ступень возвышения! Так только аспиранты умеют!

— Думал, получится, — соврал я, поскольку ни о чём таком и знать не знал.

— Думал он! — возмутился книжник. — Индюк тоже думал, да в суп попал! Не могло у тебя ничего получиться! Повезло ещё, что узел не вырвало! А зачерпни ты силы чуть больше и вырвало бы!

Я вытер пот с лица и спросил:

— В чём сложность-то потоки совместить?

— В неоднородности энергии! Это у аспирантов полноценный аспект, у нас пока только лишь склонность. Отклонение туда, отклонение сюда — разделить без проблем, а обратно на ходу слепить далеко не так просто.

— Понял, — вздохнул я и осторожно-осторожно втянул в себя небесную силу, на миг задержал её в ядре и направил в правый исходящий меридиан. Руку начало чуток припекать, но обошлось без болезненных ощущений.

Но всё равно не вовремя. Сегодня надо быть в форме, не сказать — на высоте.

Дарьян закурил и прислонился к дверному косяку:

— Парни говорят, ты знаешь, что за работа для нас у Шалого…

Фраза повисла в воздухе невысказанным напрямую вопросом, но я изображать непонимание не стал и сказал:

— Да работа как работа. На тот свет кое-кого спровадить.

Дарьян аж дымом подавился, закашлялся, постучал себя ладонью по груди.

— Нельзя же так! — возмутился он.

— В этом конкретном случае можно и даже нужно, — заявил я, поднимаясь на ноги. — Проблема в том, что и нас самих на тот свет спровадить могут. Урона же чести и совести не предвидится. Честное боярское!

Книжник зло прищурился.

— Смеёшься, да?

— И мысли не было. Упокоить нужно будет аколита, аспиранта и асессора…

Дарьян не поверил и разобиделся.

— Да ну тебя, Лучезар! — отмахнулся он и поднялся из подвала.

Ну а я торопиться с этим не стал. Не все ещё домашние заготовки опробовал. А ну как получится козырного туза в рукав припрятать? Ну или хотя бы шестёрку…

Полностью наполнять ядро я не стал — как замедлился приток энергии, так и сотворил кровавую искру, присовокупив к стандартной схеме воспламенение, но для этого пришлось крутануть энергию по оправе на пол-оборота, и вместо тугого плевка с ладони сорвался огненный серп. Сорвался, распался в пурпурный диск и тотчас разлетелся безвредной вспышкой пламени.

Я в сердцах ругнулся и уже только после сообразил, что отчасти этот аркан схож с заклинаниями, коими едва не угробил меня Пламен. Присовокупил к схеме дополнительный приказ сжатия, но оборот в три четверти оправы придал аркану ещё даже более стремительное вращение — расплескался огнём серп ровно так же, как и предыдущий. А убрал воспламенение, и ничего особо не изменилось, разве что аркан развеялся пурпурной вспышкой, пролетев на аршин больше.

Досадно!

Добавил к схеме малую печать воздаяния, и получился кровавый гарпун, а сколько ни тасовал приказы, ни сгустка, ни серпа создать так и не удалось — не иначе по причине того, что этот мой аргумент был рассчитан исключительно на непосредственный контакт с целью. Как и магическая рука…

Или нет?

Я раскрутил по оправе небесную силу, включил в схему одним из приказов кровавую руку и… выстрелил тёмно-пурпурным кулаком! Миг спустя проявилась и натянулась струной магическая конечность — я и моргнуть не успел, как она лопнула, а меня крепенько приложило отдачей. Аркан развеялся, я взвыл и принялся тереть запястье в тщетной попытке совладать со скрутившим силовой узел спазмом. И пусть обошлось без осложнений, но было больно и даже очень. Стоило бы подняться и обсудить случившееся с Дарьяном, а вместо этого я двинулся к противоположной стене и шибанул по ней магическим кулаком уже саженей с двух. Грохнуло! Аркан расплескался тёмным пурпуром, из каменной кладки вышибло мелкое крошево, с потолка посыпалась пыль. И — отдача!

Не сказать, будто рукой по стене стукнул, но всё же ощущения оказались от приятных далеки. Поскрёб затылок, включил в схему приказ гашения отдачи и при следующем ударе ничего не почувствовал вовсе. Когда чуток не угадал с дистанцией, и магическая конечность порвалась — тоже.

Опытным путём я определил, что аркан гарантированно бьёт на две с половиной сажени, а руку вовсе не обязательно сжимать в кулак, но, увы и ах, чёрных демонических когтей на кровавых пальцах не было, и такой удар оказывался куда менее действенным. При работе по камню — так уж точно.

Вконец утомившись, я поднялся из подвала и присоединился к парням за столом под старой яблоней.

— Колись давай, Боярин! — сразу потребовал Огнич, в глазах которого наметилась чуть голубоватая искристость. — Что за дельце намечается?

— Ты, говорят, аколитом стал? — поинтересовался я, усаживаясь на лавку.

Фургонщик расплылся в счастливой улыбке.

— Ага! Я теперь такое могу…

— Умолкни! — оборвал его Кочан. — Мы тут о деле говорить собрались!

— А чего это ты меня затыкаешь? — взвился Огнич. — Командиром себя возомнил⁈

— Утихни, Конокрад! — поддержал приятеля Кабан. — И не отсвечивай!

Ёрш и Вьюн в перебранку ввязываться не захотели, пусть и было видно, что происходящее босякам отнюдь не по душе. А вот Дарьян отмалчиваться не стал.

— Угомонитесь! — потребовал он, и как ни странно, его послушались. — Лучезар, что ты об асессоре говорил? Шутил ведь?

Я налил в пустую кружку кваса, обронил:

— Нет! — И начал пить.

На миг наступила тишина, потом кто-то зло ругнулся, а кто-то шибанул кулаком по столу.

— Да как так-то? — округлил глаза Огнич. — Асессор от нас и мокрого места не оставит!

— Он старенький и, как говорят, чуток ущербный, — пояснил я, допив квас.

Кабан с облегчением перевёл дух.

— Так бы сразу и сказал! Напугал, блин! Другое ж дело!

Босяки переглянулись, и Вьюн покачал головой.

— Так себе расклад.

Ёрш высказался и того хлеще:

— Задница!

— Прорвёмся! — отрезал Кочан, как мне показалось, исключительно в пику босякам.

— Старенький же! — кивнул Кабан. — На одну руку поставим, другой прихлопнем!

Вьюн выжидающе посмотрел на меня, и я пожал плечами, не став упоминать ни пикового аколита, ни его старшего братца — аспиранта.

— Больше ничего не знаю, — сказал я вместо этого. — Шалый приедет, сам в курс дела введёт. Но боевого опыта, как понял, там ни у кого быть не должно.

— И то хлеб, — вздохнул Дарьян и спросил: — Обедать будешь?

— Не отказался бы.

— Пошли тогда в дом.

Мы двинулись к входной двери, а парни заспорили — кто-то даже вновь саданул кулаком по столу. Печь на кухне была растоплена, на плите доходило в чугунке овощное рагу с говядиной.

— Сам готовил, — вроде как даже похвастался книжник и поинтересовался: — Что за люди?

— Там-то? — уточнил я. — Дворяне.

— Не оторвут нам за них головы?

— Главное, чтобы они нам головы не оторвали, — отшутился я.

Дарьян хмыкнул.

— Ну нет! Мы Шалому ещё нужны, не станет он нас в расход списывать. Уже и билеты в Черноводск куплены!

«Блажен, кто верует» — мысленно буркнул я, принял у товарища глубокую миску и краюху вчерашнего хлеба, уселся за кухонный стол и сказал:

— Меня тут воздушным серпом приложить пытались — дюже интересный аркан. А сам делаю огненный, и он разваливается. Крутится как надо, а всего-то аршин или два пролетает.

— Так у тебя аспект неподходящий! — хмыкнул книжник. — Огонь для этого недостаточно плотен.

— Ага-ага! — рассмеялся я. — А воздух сама плотность!

— Воздух — он и есть воздух! У такого аспекта полное единение с окружающей средой. У огня ничего подобного нет. И с водой тоже ничего не выйдет. Вот со льдом или камнем — запросто.

— Думаешь? — озадачился я, покачал головой и заработал ложкой.

Расправился с рагу и отодвинул от себя пустую миску, подошёл к распахнутому окну, выглянул на улицу. На одной из яблонь обнаружился засохший сук, вот в него-то я со страшной скоростью раскрученный аркан и швырнул. В качестве одного из приказов задействовал первое колено атрибута, и фиолетовый серп с чёрной режущей кромкой начисто снёс ветку — срез остался гладкий и ровный, куда там пиле!

Правда, сразу после этого заклинание утратило баланс, угодило в вишнёвый куст, отскочило и унеслось куда-то вверх. Сорванная листва во все стороны так и полетела.

— Неплохо! — одобрительно кивнул Дарьян. — А я, смотри, чего научился!

Он тряхнул рукой, из-под рукава выпросталась колючая кровавая плеть.

— Ого! — поразился я. — Это как так?

Книжник развеял заклинание и самодовольно улыбнулся.

— Да просто соединил аргументы. Костяные тернии и кровотечение отлично сочетаются, как оказалось!

Я в изумлении уставился на товарища.

— Соединил аргументы? А так можно разве?

— Почему нет? Их и в аркан запихнуть можно или просто соединить. В этом случае один основным становится, а другой к нему присоединяется, — пояснил Дарьян и понимающе протянул: — А-а! У тебя они на разных коленах! Тогда никак, сначала надо приноровиться энергию из ядра сразу по нескольким меридианам пускать.

— Занятно, — пробормотал я и о том, что поднялся на очередную ступень возвышения, говорить не стал. И хвастаться не хотелось, и решил насчёт своих способностей лишний раз не распространяться.

Книжник же подошёл к окну, высунулся в него чуть ли не по пояс и во всю глотку гаркнул:

— Обедать идите! — А выпрямившись, пояснил: — Сегодня моя очередь кашеварить.

— Отлично получилось, — похвалил я стряпню товарища, а когда в дом заявились бывшие соученики, вышел во двор и уселся за стол.

Проверил брошенный под лавку вещмешок, затем сотворил магическую руку. Немного повертел перед собой тёмно-пурпурную конечность, и втолкнул в неё малую печать воздаяния. Думал, та проявится пылающим ореолом или потечёт по жилам жидким огнём, только ничего подобного — кровавая ладонь просто лопнула и ощерилась пастью с бессчётным множеством острейших зубов.

Да чтоб тебя! Так и заикой остаться недолго!

Я развеял магическую руку и с шумом перевёл дух.

Но неплохо, неплохо. Цапнуть бы кого-нибудь на пробу, да только и некого, и некогда. Не ровен час, отец Шалый заявится, а у меня в ядре небесной силы на донышке.

Непорядок.