Азимут между пламенем и порчей

Глава 15

15–16

Поплохело мне ещё на отработке атакующих арканов. Впрочем, сами по себе боевые чары тут были ни при чём — пока шибал ударными приказами по зачарованной стальной плите с остатками активной защиты, я не только не заработал спазм силовых узлов, но особо и не перенапрягся даже, просто совмещал тренировки с проработкой входящих меридианов, вот и дотянул последние до ядра. На рывке.

А-ах! Будто молния шибанула! Приток небесной силы резко подскочил, ядро дрогнуло и самую малость распухло, при этом создалось впечатление, будто оно растрескалось и вот-вот лопнет.

Охнув, я едва не лишился сознания и выплеснул излишек небесной силы двумя кровавыми искрами. Разом стало легче, но до лавочки у входной двери едва доковылял. Просидел на ней какое-то время, вытирая полотенцем ручьём тёкший с лица пот, а как слегка очухался и обратился к внутреннему зрению, то обнаружил, что входящие меридианы вновь отодвинулись от ядра. Зазор между ними показался тоньше волоса, и всё же он был, что могло стать серьёзной проблемой. Или даже — проблемой стало?

Я напрягся и вобрал в себя новую порцию небесной силы, попутно надавил своей волей на входящие меридианы и подтянул их к ядру. Снова всего так и перетряхнуло, но на сей раз я целиком и полностью контролировал ситуацию, поэтому легко подавил скрутившую дух судорогу и заодно умерил напор энергии. И — нормально.

Вот только не приросли входящие меридианы к ядру и на сей раз. Устал как собака, через себя небесную силу прокачивая, а эффекта — ноль.

Что за ерунда⁈

Вышел из тренировочной комнаты и, кое-как ворочая ногами, по стеночке поковылял в раздевалку

— Чего-то ты рановато сегодня! — удивился повстречавшийся в коридоре дежурный.

— Устал, — хрипло выдохнул я и поплёлся дальше, а уже непосредственно перед раздевалкой усилием воли ослабил производимые ядром возмущения — точнее, начал размазывать их и лишать чёткости.

В отличие от полноценного гашения искажений ничего особо сложного в подобном трюке не было, разве что выматывало это упражнение просто несказанно, и всякий раз возникало ощущение, будто начинаю запекаться изнутри, но четверть часа я вполне мог и потерпеть, а дольше надрываться обычно не возникало нужды.

— Гляньте только на него! — рассмеялся при моём появлении один из студентов. — Вон как упахивается! Не то что вы, лентяи!

— Так он жилы рвёт, чтобы поскорее аспирантом стать, а мы-то уже! — отшутился его товарищ.

— Ага, в асессоры на одной силе воли и упорстве не прорвёшься, — вторил ему рывшийся в шкафчике молодой человек. — Тут спешить ни к чему.

— Спешка только при ловле блох хороша!

— От блох дегтярное мыло помогает. Возьми на заметку.

— Тебе видней!

Я проигнорировал остряков, подошёл к рукомойнику и сунул под него голову. После отфыркался и вытерся полотенцем.

— Ты в порядке? — озадаченно глянул на меня аспирант с радужками цвета индиго.

— Устал чего-то, — выдохнул я, через голову стягивая майку.

— Так умотаться, ударные приказы отрабатывая, это постараться надо! — рассмеялся аспирант, заговоривший о ловле блох.

Водных дел мастер тут же развернулся к нему и протянул руку.

— Забьёмся, что сам и десяти минут не продержишься!

— Именно ударными приказами бить? Без гашения отдачи? — уточнил молодой человек и покачал головой. — Не, я пас!

— Жаль.

— Дюже ты азартен, Хорив! — укорил водных дел мастера один из тайнознатцев.

— Что наша жизнь? — рассмеялся тот и сам же ответил на свой вопрос: — Игра!

— Смотри — доиграешься!

В большинстве своём аспиранты, обучавшиеся на факультете тайных искусств, оказались людьми незлыми, бесталанных звездочётов и слабосильных аколитов они первыми не задирали, хотя и ровней их себе тоже не признавали. Моих новых приятелей это бесило, я же принял правила игры, поскольку изначально ни с кем близко сходиться не собирался.

Опять же, не было единства и среди аспирантов. Имелись среди них отпрыски преуспевающих купцов и зазнайки-дворянчики, но хватало и тех, кто вроде Горана Осьмого зарабатывал на обучение самостоятельно. Да и умениями аспиранты тоже разнились, и в тренировочных поединках скоренько проскочившие школьное обучение таланты и гении редко когда брали верх над ветеранами заморских войн или междоусобиц внутренних земель.

— Молодой, а чем тебя приказ гашения отдачи не устраивает? — спросили меня, когда уже переоделся и натягивал пиджак.

— Всем устраивает, — признал я. — Но узлов кот наплакал, вот и приходится изгаляться.

О том, что отладкой приказа гашения отдачи тоже не пренебрегаю, я говорить не стал. Попрощался со всеми разом и покинул раздевалку. Поднялся из подвала и остановился переждать ни с того ни с сего навалившееся головокружение. Подумал-подумал и отправился на кафедру теории возвышения.

Обучение в университете самым решительным образом отличалось от того, как была построена муштра абитуриентов в школе Огненного репья — здесь никто не пытался втюхать тебе нужные и ненужные знания, здесь самому приходилось бегать за преподавателями, дабы те разъяснили непонятные или просто выходящие за рамки курса моменты. Вот и сейчас я перво-наперво справился у секретаря, кто может проконсультировать вольного слушателя по шестнадцатой ступени возвышения, после чего оказался направлен в один из кабинетов, где обнаружился мужчина средних лет в чёрной преподавательской мантии.

— Шестнадцатая — это соединение входящих меридианов с ядром? — уточнил он, не прекращая что-то писать. — А то случаются разночтения.

— Именно соединение, — подтвердил я. — Входящие меридианы к ядру протянул, а они не приросли. Это нормально вообще?

— А точно протянул? Скачок притока небесной силы был?

— Был и приличный.

— Хм… — Преподаватель оторвался от бумаг и впервые за весь разговор посмотрел на меня, затем покачал головой. — Нет, это не нормально. Ещё вопросы?

— И что теперь делать?

— Простая консультация обойдётся в пять целковых, полноценный приём с осмотром в двадцать.

В средствах я стеснения покуда не испытывал, но отнюдь не желал, чтобы кто-нибудь слишком уж пристально вглядывался в мой дух, поэтому достал из кошелька и выложил на стол единственную золотую пятёрку.

Преподаватель вновь макнул ручку в чернильницу и продолжил писать, попутно сказал:

— Бывает, люди вообще не способны преодолеть тот или иной этап возвышения. И далеко не всегда это формирование ядра, преломление или обретение аватара. Непреодолимой может оказаться буквально любая ступень. Преимущественно такого рода патологии преодолеваются при помощи поддерживающих ритуалов, но чем дальше, тем выше шансы застрять окончательно и бесповоротно.

— А если дело не в этом?

— Вторая по распространённости причина — недостаточный самоконтроль, но с учётом зафиксированного увеличения притока энергии… Нет, думаю, это не твой случай. — Мужчина почесал кончиком ручки переносицу и вновь макнул железное перо в чернильницу. — Склонности к какому-либо аспекту у тебя нет, значит, дело не в огрехах преломления втягиваемой небесной силы и проистекающей из-за этого неоднородности энергий. Да и корчи в этом случае бить начинают, просто невозможно при столь сильных помехах работать. А ты ведь работал, так?

— Работал, — кивнул я, ведь и в самом деле с судорогами успешно совладал.

— Тогда скорее всего таким образом проявляется нарушение процедуры формирования ядра. Было такое?

— Было, — признал я.

— Что и требовалось доказать! — с удовлетворением отметил преподаватель, начиная заполнять аккуратными буковками следующую строку. — И какого рода отклонение имело место?

— Слишком долго, слишком много.

— Кла-си-ка! — по слогам произнёс мужчина, выводя очередной каллиграфический завиток. — Рискну предположить, что после ты не выдержал паузу, а сразу взялся наращивать объём удерживаемой энергии. Так? Ну вот! Это привело к чрезмерному уплотнению ядра и вызвало его хронический спазм. Таким образом, наблюдаемое отторжение входящих меридианов — это всего лишь проявление защитной реакции организма, снижающее риск разрыва ядра.

У меня прямо-таки сердце упало.

— И что теперь делать?

Преподаватель, не глядя, выудил из стоявших на столе лотков лист писчей бумаги, заполненный десятком пронумерованных пунктов, и сказал:

— Соблюдай рекомендации и не перенапрягайся. Если через месяц ничего не изменится, приходи на полноценный осмотр.

Вручённый мне листок содержал перечень медитативных упражнений, о большинстве которых я прежде даже не слышал — пришлось идти в читальный зал, благо литература по саморазвитию к закрытому фонду не относилась. Рыться в картотеке не стал, вместо этого заплатил хорошенькой курносой барышне из числа служителей пятиалтынный и почти сразу получил на руки потрёпанный томик, содержавший полное описание рекомендованных мне занятий по работе с ядром.

Изучил, переписал ключевые моменты, поплёлся к себе. На чердаке становилось жарче день ото дня, воздух там самую малость свежел лишь после захода солнца, и обычно я тянул с возвращением до сумерек, но сегодня настроение было ни к чёрту, при одной только мысли о еде начинало мутить, да и пива тоже нисколько не хотелось.

Черти драные, мне б с возвышением разобраться!

Первым и самым важным упражнением оказалось погружение в медитационную расслабленность. Пребывать в ней следовало до тех самых пор, пока из ядра не уйдут все удерживаемые подсознательным усилием воли излишки. И пусть далеко не сразу, но они действительно рассеялись, в результате чего мой резерв сократился едва ли не на четверть.

Дальше я начал чередовать наполнение ядра и его опустошение до полученного объёма, но сколько ни нарабатывал какую-то там «эластичность», входящие меридианы закрепить так и не сумел, не помогли и все прочие упражнения. Взбесило меня это просто несказанно, даже учебник по логике штудировать не стал. От одного только взгляда на его страницы разболелась голова.

Завалился на узенькую скрипучую кровать и сразу провалился в забытьё, а приснилось мне… счастье. Оно было столь осязаемым, что хоть отрезай и на хлеб намазывай, поэтому после пробуждения таким одиноким и потерянным себя ощутил — словами не передать. Захотелось вновь уснуть и ухватить то невероятное чувство, но сколько ни ворочался с боку на бок, задремать больше так и не смог.

Тогда поглядел на заглядывавшую в оконце полную луну, огромную и яркую, плюнул и погрузился в медитацию. Серебристое призрачное сияние напомнило оттенок глаз Беляны, из-за этого стало ещё хуже.

Драное полнолуние! Если меня всякий раз так корёжить станет, то рано или поздно рехнусь. Счастье-то реальней некуда было, а ощущение его утраты — даже противней тех алхимических микстур, коими потчевал меня в приюте Грай.

Утром поглядел на отражение своей помятой и хмурой физиономии, приметил растёкшиеся по радужкам разводы пурпура и закапал в глаза алхимическое зелье. На завтрак спустился разбитым и злым, но мог бы за стол и не садиться, а сразу идти на занятия, поскольку кусок в горло не лез. Травяным отваром под завязку залился, но ощущение горечи напиток смыть так и не смог. Оно и немудрено — проявлялось так чувство безмерной потери.

Чёртова луна!

Перед факультетом тайных искусств наткнулся на компанию звездочётов, каждый из которых был при двухколёсном драндулете. Кто-то проверял шины, кто-то заряжал карманный револьвер, без которого не оставалось никакой надежды удрать от собак, пусть даже в отличие от смехотворных конструкций балаганных акробатов и скоморохов на этих агрегатах можно было катить со скоростью бегущего человека, а то и быстрее.

Тайнознатцы глядели на эту суету со снисходительностью взрослых, взирающих за игрищами детворы, но от прямых оскорблений воздерживались, поскольку звездочёты отличались удивительной сплочённостью и чувством локтя. К тому же с ними училось прокладывать курс через астрал некоторое количество аспирантов из числа флотских офицеров — и те за своих однокашников неизменно вставали горой.

Я спустился в подвал и весь свой законный час бил арканами по зачарованной плите, отрабатывая новые и давно заученные схемы, а попутно приноравливался к отдаче, после отправился в анатомический театр.

— Привет, Серый! — окликнул меня повстречавшийся на входе в основное здание медицинского факультета Борич. — Сегодня демона вскрывать будем!

Если Звонимир помимо тайных искусств изучал бухгалтерское дело и судебное крючкотворство, а Гродан хватался за всё подряд, то черноволосый крепыш выбрал стезю врача, и мы регулярно встречались с ним на занятиях по анатомии низших демонов.

— Да ну! — отмахнулся я. — Поди, очередного чёрта потрошить придётся!

Три седмицы кряду мы только этим и занимались, а сии обитатели небесных омутов отличались от людей преимущественно свиным рылом, да ещё наличием рогов, когтей, копыт и хвоста. А потроха как потроха — знаешь уязвимые места человека, не ошибёшься и тут.

— Не! — мотнул брюнет головой. — Сегодня костяного воина-жнеца разбирать будем!

— Да ладно?

— Университет расщедрился под конец курса, — усмехнулся Борич и спросил: — Магистр Любор летом экспедицию в небесный омут собирает — не хочешь присоединиться?

Я вздохнул.

— Не. Затык же с возвышением. В школу поеду.

Уговаривать меня Борич не стал. И да — сегодня в анатомический театр и в самом деле привезли чудище, с ног до головы покрытое прочнейшими костяными наростами. Его внутреннее строение самым серьёзным образом отличалось от человеческого, и я даже о плате за курс жалеть перестал, ибо к особо мощным мои боевые арканы было никак не отнести, а мало ли когда с подобной страхолюдиной столкнуться придётся? Знание уязвимых мест — бесценно.

Выбрались из плохо проветриваемого подвала все в итоге с покрасневшими глазами и заложенными носами. Смоченные алхимическим раствором платки защищали от едкой вони демонических потрохов далеко не лучшим образом, а кожаной маской с круглыми стеклянными окулярами мог похвастаться лишь проводивший занятие магистр Любор. К рукомойнику выстроилась целая очередь, ну а я скинул халат и поспешил в парк, там умылся в фонтане.

Гродан уже сидел на нашей обычной скамейке, я поздоровался с рыжим студентом, достал учебник и тетрадь, а после, будто между делом, заметил:

— Понять не могу, на кого Борич учится. Какой-то у него набор дисциплин для врача странный.

— Так он в цех алхимиков пролезть рассчитывает.

— Это так сложно разве? — удивился я. — Фургонщики же друг друга держатся — поди, насобирают ему на вступительный взнос.

— Так он полукровка! С той стороны его за своего не признают.

— Даже так?

— Угу, — кивком подтвердил Гродан и раскрыл заложенный листком учебник. — Ну что — приступим?

Ну и приступили. Через час, когда от математических премудростей натуральным образом начала пухнуть голова, я вручил студенту серебряную монету в полсотни грошей и убрал в саквояж записи, туда же сунул и учебник.

— Слушай, Серый! — протянул мой рыжий знакомец. — На завтра у тебя какие планы?

— Завтра седмень? — задумался я. — С утра поупражняюсь часок, а дальше свободен как ветер. А что?

— Да мы гульнуть собираемся вечером, — пояснил Гродан. — Борич будет и Звонимир. Может, ещё Первослав подтянется. Ему заказ какой-то денежный подвернулся, третью седмицу над амулетами корпит, но мужик он мировой, с ним не соскучишься.

Я пожал плечами.

— Да можно, наверное, гульнуть. Где и когда?

Мы договорились встретиться завтра в шесть у облюбованного моими новыми знакомцами кабака, а после Гродан, подкидывая и ловя серебряную монету, двинулся к главному корпусу. Я же покидать университетский парк не стал, вместо этого уселся на газон неподалёку от фонтана и погрузился в медитацию. Солнечные лучи едва-едва пробивались через густые кроны деревьев, а ветер нет-нет да и сносил в эту сторону мелкие освежающие брызги, так что жарко не было, получилось целиком и полностью сосредоточиться на работе с ядром. Пытался расслабить его и сделать более податливым, а попутно закрепить входящие меридианы, и хоть беспрестанно казалось, будто вот-вот и всё получится, но — нет, не получилось.

В итоге просидел в парке до позднего вечера, а когда начало смеркаться и пошёл на убыль зной, то с трудом поднялся и начал разминать затёкшее тело. Глотка пересохла, и хотелось есть, так что подумал-подумал и двинулся в семейную закусочную. Там прямо у входа наткнулся на Вею.

— Серый! — обрадовалась рыжеволосая девица. — А я уж думала, ты и сегодня не появишься!

— Ну вот же появился! — улыбнулся я и шагнул было к стойке, но Вея меня придержала.

— Постой! — попросила она и убежала на кухню, а вернулась обратно уже без фартука. — Я закончила на сегодня… Проводи домой, а?

Я бы отказался. Точно бы отказался, но девчонка замялась то ли мило, то ли жалко, вот и ёкнуло что-то внутри, не захотел обижать, лишь кинул тоскливый взгляд на разливавшего пиво буфетчика и развернулся к входной двери.

Успею, поди, вернуться и свою традиционную вечернюю кружку засадить. Может, даже поужинать получится. А нет — тоже не беда. В Чернильной округе кабаки куда как позже закрываются.

На улице Вея тут же повисла на моей руке и спросила:

— И как у тебя дела?

— Как сажа бела! — усмехнулся я.

— А вчера почему не пришёл?

— Возвышением занимался.

— И как?

— Как видишь, пока не аспирант.

Вея рассмеялась.

— Какие твои годы!

— И то верно, — согласился я. — Ты чего так рано домой сегодня?

— Голова разболелась, вот и отпросилась, — пояснила девица. — А как у тебя дар пробудился?

Я отшутился, и тоска, так до сих пор и стискивавшая сердце после приснившегося ночью счастья, начала понемногу отступать. Увлёкся разговором, прошёл несколько кварталов, особо не глядя по сторонам, точнее — уделяя внимание лишь случайным прохожим, неладное заподозрил, только когда те вдруг перестали попадаться на глаза.

Огляделся и решил, что владельцы преуспевающей закусочной едва ли станут жить в подобной округе — пусть тут ещё и не откровенные трущобы, но до Ямы точно рукой подать.

И вот на кой чёрт Вея меня сюда привела?

Я замедлил шаг и поймал состояние гармонии, но кругом — тишина и спокойствие. Светящихся окон раз-два и обчёлся, на улице никого не видать, и не чувствуется ни малейшего намёка на магические искажения.

— Ты чего? — удивилась Вея, направляя меня к одному из чуток скособочившихся крылечек. — Почти пришли!

— Пришли куда? — спросил я, окончательно останавливаясь. — Вы ведь не здесь живёте!

— Ну что ты как маленький? — как-то слишком уж взросло рассмеялась Вея. — Идём!

Тут я растерялся окончательно.

Вот это номер! Девчонка вознамерилась меня соблазнить!