Азимут между пламенем и порчей

Глава 16

15–17

Захотелось поддаться искушению, и я даже не понял, какие именно соображения заставили остановиться самому и остановить тянувшую меня за руку девицу.

Не иначе вспомнился тот случай в купальне школы Огненного репья. Тогда я был слишком зол, напуган и возбуждён, чтобы контролировать себя, да и Беляна сыграла наверняка, раздевшись догола, ну а тут меня хоть и проняло, но всё же посетила мысль, будто через тягу к женскому телу могу влипнуть в серьёзные неприятности.

Вея — домашняя девочка, не получится проделать с ней все те замечательные штуки, которые мы проворачивали с Беляной, и после этого просто взять и разбежаться. Тут неминуемо возникнут серьёзные обязательства, а я, пребывая в здравом уме и твёрдой памяти, принять их на себя был не готов. И вообще в закусочную из-за пива приходил, а вовсе не для того, чтобы с Веей пофлиртовать…

Стоп! Не то!

Домашняя девочка! Вот оно!

Мы самое большее могли по парку прогуляться, за руки друг друга держа, да поцеловаться напоследок! И на этом всё!

Я не тешил себя иллюзией, будто вижу людей насквозь, но за три седмицы успел приглядеться к Вее, и та отнюдь не показалась распутной девкой, готовой лечь под первого встречного. А если даже и втюрилась в меня до потери сознания, визита в эту не самую благополучную округу сие обстоятельство никак объяснить не могло.

Вот куда она меня привела? Откуда бы у неё тут знакомцам взяться?

Что-то не так!

У меня аж волосы на затылке в предчувствии скорых неприятностей зашевелились.

Магические искажения? И вновь — чисто.

— Серый, ну ты чего⁈

Вея пуще прежнего потянула меня к ступеням крыльца, я упёрся — и рука без малого потеряла чувствительность, когда тоненькие девичьи пальчики стиснули плечо с удивительной для хрупкой барышни силой.

Попытаюсь вывернуться — сломаются!

И я дёргаться не стал, вместо этого приложил спутницу приказом «замри!». Перестарался даже, поскольку дух Веи смялся с непостижимой лёгкостью, и она враз перестала дышать, а её сердце — биться.

Нет, черти драные! Нет!

Дыши!

Потратил я на возвращение девчонки к жизни лишь краткий миг, но и этого неуловимого мгновения хватило двум тёмным фигурам, чтобы вынырнуть из провала дверного проёма и соскочить с крыльца. Двигались они стремительно и совершенно бесшумно, в узком коридорчике наверняка бы сумели сграбастать, да и так повисшая на руке спутница не позволила ни отскочить, ни закрыться обжигающей аурой!

Отторжение!

Я отгородился от нападавших магическим барьером, и хоть тот остался прозрачным, незнакомцы его словно почуяли, но не остановились, а слаженно прыгнули вперёд. Проломились один и другой!

Незнакомцы? Чёрта с два!

Силовой барьер в клочья изодрал ткань балахонов и сорвал с голов глубокие капюшоны, открыл обожжённые хари с изъеденной порчей кожей и торчавшими из месива мёртвой плоти костями. Узнал я их в один миг: Овод и Огнедар! Два приконченных мной дружочка, коим следовало сгореть в пожаре или же сгнить на приютском кладбище!

Столкновение с пологом не только сорвало с мертвецов капюшоны, но и повредило их маскировку, поскольку для прорыва через силовой барьер завладевшие телами сущности оказались вынуждены задействовать магические способности и проявить свою истинную природу.

Приблудные духи! Точнее — духи перерождённые!

Потусторонние твари не просто крепко-накрепко срослись с плотью, но уже даже начали перекраивать её под себя, и в первую очередь изменения затронули грудные клетки — те сделались какими-то очень уж выпуклыми, словно рёбра срастались, становясь естественными латами.

Скрюченные пальцы одержимых окутались белым пламенем, и я встретил стремительный рывок старых-мёртвых знакомцев парой ударных приказов. Безыскусные чары врезались в плоть с силой двухфунтовых ядер, кости треснули и промялись, а в следующий миг я одним только волевым усилием вырвал из тел обосновавшихся там духов.

Не зря же столько Дарьяну с ущербными ходячими мертвецами разбираться помогал!

Вот и пригодилось! Только — не спалить! Огонь — не серебристый!

На руке всё так же висела Вея, но я умудрился извернуться и оказался чуть ли не лицом к лицу с неслышно подобравшимся со спины человеком. Точнее — почти подобравшимся. Я выплеснул небесную силу по двум исходящим меридианам и простенькими ударными приказами отправил в третьего нападавшего обоих приблудных духов разом.

Лови!

Но — нет. Сгустки потустороннего свечками ушли вверх и рассыпались ворохом призрачных огней, а Первый беспечно рассмеялся.

— Белый однажды — белый навсегда! — заявил он и выставил перед собой раскрытую ладонь. — Тише, Серый! Не горячись!

— Какого чёрта⁈ — охнул я. — Какого…

Чужая воля навалилась тяжким грузом, попыталась оплести сознание и проникнуть в память, но не зря посещал углублённый курс мыслеречи — закрылся, отгородился, спрятался. Не позволил соседу по казематам невозбранно копаться у себя в голове.

— Ну ты вообще в край… — прохрипел я, готовясь врезать огненным шаром и сразу добавить убийственным серпом.

Но Первый шустро сдал назад.

— Тише, Серый! — вновь хохотнул он, попятившись. — Не забывай: за тобой должок!

Вспомнилось, как таскали Первого на поединки с аспирантами, а то и асессорами, и я заколебался, покосился на Вею, которая замерла обок с пустыми глазами куклы.

— Ни черта подобного! — рыкнул я. — Ни черта я тебе не должен! Не о том был уговор!

Рыкнул и лишь после этого задумался, каким образом сосед по казематам вообще умудрился меня отыскать и опознать. Лицо ведь другое, да и дух самые серьёзные изменения претерпел!

И как вообще Первый выбрался из приютского подвала? Неужто сумел прошмыгнуть в астрал и утянуть за собой парочку дохлых воспитанников?

— Вздор! — отмахнулся Первый. — Ты поклялся помочь мне сбежать! Поклялся и не помог!

Вновь навалилась чужая воля, но совладать с этим натиском получилось даже проще прежнего.

— Чушь! Я освободился от клятвы сразу, как только стал воспитанником!

— А ты им стал? — гаденько рассмеялся Первый. — Или натянул на себя личину Лучезара из семьи Серебряного всполоха рода Огненной длани, скажи? Как так получилось, что пришли убивать Лучезара, а застали в его кровати тебя? Как ты обзавёлся его лицом?

Новое потрясение заставило скрипнуть зубами от злости и обратиться к схеме огненного шара. Первый слишком много знал, отпускать его было нельзя.

— Молчишь? — заулыбался мой бывший сосед по казематам. — И правильно делаешь! Только ничего это не изменит. У меня было вдоволь времени, чтобы в памяти тех гавриков покопаться! Сначала в толк взять не мог, как от них слабак-боярин отбился и почему он не серебристым, а белым огнём жёг, но тебя увидел, и всё сразу на свои места стало.

Белым⁈

Я едва не ляпнул лишнего, но вовремя прикусил язык. Поначалу до конопатого Огнедара и вправду докатилось белое пламя — как оно вывернулось фиолетом и чернотой, он уже не видел, а значит, и поведать о том Первому не мог.

— От склонности к белому аспекту ты избавился и даже метку на дух о прохождении ритуала очищения заполучил, но это никакого значения не имеет! Ты так и остался самозванцем, чернокнижником и поджигателем. Да-да! Стабильность силовой якорь потерял именно из-за тебя!

— Ну раз так, то о каком долге речь? — нахмурился я, примериваясь для удара. — Ты ж из-за этого пожара и сбежал!

Первый совершенно неприлично хихикнул, но тут же совладал с эмоциями и вновь стал серьёзным.

— Хитёр! — признал он и ещё самую малость отступил. — И чисто формально прав, иначе я уже вырвал бы из тебя душу! Но уговор ты всё же нарушил, так что я вправе требовать неустойку!

— Обойдёшься! — резко бросил я.

— Родичи настоящего Лучезара, церковь, школа Огненного репья! — веско перечислил Первый. — Взбрыкнёшь, и у тебя земля под ногами загорится!

— А у тебя?

— А я — перекати-поле! Сегодня здесь, завтра там. Не сыщут! — беспечно отмахнулся чернокнижник. — И не думай, будто удрать получится! Неисполненный уговор нас с тобой связал крепко-накрепко. Где угодно найду, куда угодно преследователей наведу! За морем, скрывать не буду, тебя потерял, но в Поднебесье от меня не спрятаться, не скрыться!

Я кивнул и шагнул к собеседнику, но на руке висела девчонка, а сам Первый отнюдь не собирался меня дожидаться.

— Поможешь найти того аспирантика Горана Осьмого — будем в расчёте. До тебя мне дела нет, мне «Трактат о путях неведомых» нужен, только и всего. Да ещё тысячу целковых сверху накинь — раз в университет поступать собрался, точно не бедствуешь!

Если в первый миг появился соблазн натравить этого выродка на Сурьму, чтоб после добить победителя, то намерение запустить руку в чужой карман ясно дало понять, что Первый постарается загрести жар чужими руками, а сам усядется мне на шею и ножки свесит. В кабалу попаду, белугой взвою!

Не хочу!

— А на себя плевать — об этой милашке подумай. Тебе ведь рыженькие нравятся, так? Вот и не доводи до греха. Не так уж много я и прошу. Ну, не прощаюсь…

Рыженькие⁈

На меня вдруг снизошло озарение, и я упустил момент, промешкал одно драное мгновение, а потом затряслась мелкой дрожью Вея, чернокнижник же сделал очередной шажок назад и попросту растворился в темноте. Раз — и никого! Удрал!

Ещё — голоса!

Взгляд Веи начал проясняться, и я приложил её усыпляющим приказом, подхватил и закинул на плечо враз обмякшее тело, рысцой припустил прочь. Успел добежать до угла дома и повернуть в переулок, когда нагнал истошный женский визг. Не иначе какие-то припозднившиеся клуши наткнулись на изуродованные тела, но — плевать!

Бежать!

Непосредственно к закусочной барышню я не потащил — слишком уж высок был риск привлечь внимание стражей порядка, да и случайные прохожие наверняка заинтересовались бы несущим девицу хмырём. Всем глаза не отведёшь, а прицепятся — греха не оберёшься.

Пришлось снимать с Веи паралич, а заодно ослаблять воздействие на разум. Прежде ничем подобным не занимался, но всё же после недолгой возни сумел погрузить девчонку в состояние близкое к лунатизму. Так и повёл по улице, придерживая за талию и не позволяя шататься и вилять.

До закусочной мы добрались без приключений, а вот там я в сердцах чертыхнулся: у входа горланила шумная толпа, и у меня при всём желании не получилось бы остаться ими незамеченным. Да и странное состояние Веи наверняка вызовет у родителей вопросы, и адресуют они их не кому-нибудь, а мне: студенту, тайнознатцу, Серому.

Завтра же сыщут!

Черти драные, ну вот кто за язык тянул? Распушил хвост перед смазливой мордашкой, павлин несчастный!

Пришлось отводить Вею в сторонку и нашёптывать ей на ушко о том, что пора возвращаться домой и ложиться спать.

Домой! Спать! Домой, домой, домой…

Сказалось состояние близкое к лунатизму, девчонка немного постояла, затем уверенно двинулась вдаль по улице, чтобы на первом же перекрёстке повернуть и распахнуть калитку. Во двор вслед за ней я проходить не стал и правильно сделал: Вея небрежно кивнула выглянувшему из пристроя дворнику и скрылась в доме.

Всё! Ушла!

Даст Царь небесный, она и не всполошится теперь, а спутанность воспоминаний спишет на усталость. Ну а возникнут претензии — отбрешусь.

Я с облегчением перевёл дух, вытер выступившую на лице испарину и поспешил прочь. Стычка с Первым откровенно выбила из колеи, и хотелось незамедлительно разобраться с новой угрозой, но совладал с эмоциями и пороть горячку не стал.

Ничего! Разберусь ещё! Не стану дожидаться, когда этот упырь вновь заявится мне руки выкручивать. О нет! Куда как раньше свидимся! И на сей раз на моих условиях разговор случится!

В чём в чём, а в этом я был уверен целиком и полностью. Логическая цепочка выстроилась безупречная, и отправной её точкой выступал «Трактат о путях неведомых». Первый им ещё в казематах интересовался, даже бесценным назвал. Немудрено, что после побега отправился на розыски Горана Осьмого, а тот — исчез. Не дурак, один с целой сектой воевать не стал и сорвался в бега, следы на совесть запутал. Первый ничего этого не знал, поэтому тёрся на факультете тайных искусств в ожидании если и не возвращения самого Осьмого, то хоть какой-нибудь весточки от него. Там меня и срисовал.

Сомнений в этом не было ни малейших. Осенило, когда Первый на цвете волос Веи акцент сделал. В казематах я ему о Рыжуле и словом не обмолвился, вот и сложилась картинка.

Тебе ведь рыженькие нравятся? Аспирантики. Первый.

Рыженькие — моя слабость. Аспирантики. Первослав.

О симпатиях к рыжим барышням я обмолвился в свой первый день на факультете тайных искусств. Гродан не раз и не два называл наших старших коллег на манер Первого «аспирантиками». И ещё имелся у моих соучеников таинственный знакомец Первослав, вечный студент. Вечный студент — значит, старше их. А Первый — старше.

Я сцепил пальцы и хрустнул костяшками, зло оскалился.

Отыскал меня, да? Ну так в эту игру можно играть вдвоём!

Ночью глаз не сомкнул. Не из страха, хотя и оказаться застигнутым врасплох тоже нисколько не хотелось — просто нервы шалили. Хуже некуда ждать и гадать, на ту ли карту поставил. Умом понимал, что таких совпадений не бывает, а всё равно потряхивало.

К тому же найти этого поганца — лишь половина дела, чужими-то руками со свету его сжить не получится! Если донесу о беглом чернокнижнике, то и самому впоследствии лихо придётся. Нет, я должен разобраться с Первым самостоятельно!

Разобраться — значит, убить.

И пусть замарать рук я нисколько не опасался, да и Первый напросился, решив нацепить на меня рабское ярмо, но так и самому нарваться недолго!

Вспомнился навещавший Первого в приюте Ледослав, и по спине побежали мурашки. Ассистент профессора Жилена легко мог скрутить меня в бараний рог, а соседушка с ним если и не на равных бодался, то и угробить себя не дал.

Ну и как к такому подступиться?

Вариантов я для себя видел ровно два: мог съездить в школу Огненного репья и за большие деньги привлечь себе в помощь бывших соучеников, или же мог исхитриться и ударить Первому в спину.

В одном случае траты превосходили все разумные пределы, в другом имелся немалый риск свернуть себе шею, вот только Первый искал «Трактат о путях неведомых» и нуждался в деньгах — если он и постарается меня прикончить, то лишь после того, как получит сведения и золото, а вот я такими ограничениями связан не был.

Я тряхнул рукой, и выстреливший из неё пурпурный жгут обернулся кровавой пятернёй — та вцепилась в балку и вырвала из неё немалый кусок дерева.

Вот так и этому выродку горло вырву! Никакой внешний абрис не поможет!

К слову, о внешнем абрисе — татуировок я во время разговора не заметил. И кисти, и шея Первого оставались чистыми — затейливые узоры из-под рукавов и воротника не выползали и кожу не пятнали. С чего бы это?

Мой бывший соседушка не в форме или просто маскируется?

Я постарался припомнить и оценить производимые Первым магические искажения, и в итоге счёл их весьма и весьма незначительными. Собственно, только поэтому тот и сумел подобраться ко мне едва ли не вплотную. И сомневаюсь, что он гасил их намеренно — возмущения были хоть и слабыми, но достаточно чёткими.

Впрочем, что мне вообще известно о техниках маскировки сектантов?

Раздражённо рубанув рукой воздух, я от задуманного отказываться не пожелал, натянул пиджак, нахлобучил на голову котелок и спустился с чердака. Завтракать не стал, сразу отправился в резиденцию епископа. Пришёл слишком рано и добрых полчаса бродил по соседним кварталам, гадая, пропустят меня или завернут на входе. К счастью, проблем с караульными не возникло: как видно, отец Бедный озаботился моим включением в список посетителей, дабы по истечении месяца я смог беспрепятственно попасть к нему на приём.

Но сейчас я назвал целью визита посещение канцелярии, туда с квитком на руках и заявился. К моей несказанной радости, дежурил там монах, ставивший меня на учёт — столковаться с ним не составило никакого труда. То ли припомнил и счёл доверенным человеком отца Бедного, то ли выписки из реестра учащихся факультета тайных искусств у него запрашивали через день да каждый день — как бы то ни было, стребованные полсотни грошей на взятку не тянули и скорее уж являлись официальной платой за предоставление информации.

Первослав на факультете тайных искусств обнаружился один-единственный, и прозывался он Первослав с’Тумановки.

— Кто-то из его предков в асессоры выбился, но ни семьи, ни тем паче дома основать не сумел, — пояснил монах. — Только и есть, что родовая усадьба да наследуемое дворянство.

— Наследуемое дворянство вообще всем асессорам дают? — поинтересовался я, переписывая адрес Первослава.

— Ну да, — подтвердил монах. — Сильная кровь! Это в аспиранты почти кто угодно при известном усердии пробиться может, а здесь одного упорства уже мало.

С Холма я отправился прямиком в Чернильную округу. Пока шагал по Каштановому бульвару, мысли нет-нет да и возвращались к Вее. Так и подмывало наведаться в закусочную, дабы убедиться, что она ничегошеньки не помнит. Увы, внезапный провал в памяти мог вызвать ничуть не меньший переполох — как бы ещё обозлённые родичи не вознамерились дать делу официальный ход.

Нехорошо.

В Чернильной округе по случаю выходного дня было даже многолюдней обычного, и если одни юнцы с самого утра накачивались пивом, то другие шагали к университету. Пусть занятия сегодня и не проводились, но на носу был конец учебного года, и отстающие торопились закрыть долги.

На этом, собственно, и строился мой расчёт. Хоть преподаватели за студентами и не бегали, но клерки время от времени всё же вызывали самых злостных должников на душеспасительные беседы. Знал об этом не понаслышке: как-то раз Гродану вручили требование незамедлительно явиться на факультет тайных искусств прямо во время наших с ним занятий математикой.

Записку я написал сам, благо в книжных магазинах за невеликую плату предоставляли всё необходимое, да и с её доставкой никаких сложностей тоже не возникло. Разносили по округе такого рода послания крутившиеся у главного корпуса мальчишки — я просто подрядил на это дело одного из них.

— Доходный дом купца Зелёного на Моховой, — озвучил адрес, протягивая парнишке записку и гнутый гривенник. — Передать лично в руки Первославу с факультета тайных искусств. Не застанешь дома — найди. Оставишь кому-нибудь другому — уши оборву. — Я немного поколебался и добавил зеленоватый алтын. — Усёк?

Парнишка кивнул.

— Ясен пень!

— Топай тогда! — скомандовал я, постоял чуток и двинулся следом.

Оказаться замеченным нисколько не опасался — уж одному-единственному мальцу отвести глаза мог безо всякого труда. А ещё пригасил создаваемые ядром искажения. Теперь Первый меня не учует, если только лицом к лицу с ним не столкнёмся. По крайне мере — не должен.

Собственно, именно из опасения быть замеченным я и решил не караулить Первого у доходного дома. Я ж не шпик, который слежкой себе на жизнь зарабатывает! Либо засвечусь, либо весь день там впустую проторчу. С Сурьмой это уже проходил, и если магистра алхимии пока что выманить из особняка никакой возможности не видел, то моего бывшего соседушку обвести вокруг пальца было куда проще. Неладного он точно не заподозрит.

Приближаться к доходному дому я не рискнул и встал на углу, нисколько не сомневаясь в том, что много времени у посыльного на вручение записки не уйдёт. Так оно и вышло: мальчишка не пробыл внутри и минуты, вот только дальше он двинулся не обратно к главному корпусу университета, а поспешил дальше по улице.

С чего бы это? Неужто дома адресата не застал?

Я двинулся следом, а малец повернул раз и другой, спросил о чём-то у попавшегося навстречу прохожего и по его указке направился к распахнутым воротам обветшалого склада, откуда расходились явственные магические искажения.

На улице там курила компания молодых людей с накинутыми поверх повседневной одежды кожаными фартуками, вот одному из них посыльный мою записку и вручил.

Лицо — незнакомое. Точно не Первый!

Какого чёрта⁈