Архмаг освобождённый

Глава 31

Следующее утро застало меня ещё в кровати, когда Роуз явилась ко мне на порог. Вообще-то, это утверждение не совсем верно. Более точно было бы сказать, что Роуз застала меня в кровати, когда утро явилось ко мне на порог. Утро было хотя бы достаточно вежливо, чтобы сперва постучать, потому что Роуз этого не сделала.

Я уставился затуманенным взором на облачённую в красное женщину, стоявшую у изножья моей кровати:

— Чёрт возьми, да перестань ты трясти кровать!

— Ладно, сейчас вернусь, — беззаботно ответила она.

Это пробудило меня ещё больше, когда проснулись мои подозрительные инстинкты:

— Ты куда?

Она вредно улыбнулась:

— За водой.

Я сел:

— Ладно, встаю. Выйди, чтобы я мог что-нибудь надеть, чёрт побери! — огрызнулся я. Она сразу же вышла, а я действительно встал, хотя я не собирался сразу же «просыпаться» так рано. Прошлым вечером я засиделся допоздна, пытаясь понять схему чар «стазисного поля». Я мог либо делать это, либо идти поджигать королевский дворец, но записка Пенни совершенно ясно сказала, что мне следует приберечь короля на потом. Я был не против — я знал, где жил его высочество, и он, вроде, пока не собирался переезжать.

Эти чары всё ещё фрустрировали меня, что было значительной частью причины, по которой я не лёг пораньше. Мне трудно было бросить задачу, однажды взявшись за неё. В этом случае я без проблем разобрался, как создавать рунную структуру — та была замысловатой, но узор был достаточно повторяющимся, чтобы я мог без труда его запомнить. Я просто не понимал, что он на самом деле «делал».

В конце концов я построил рабочую модель, используя стило и маленькую деревянную шкатулку. Поле должно было охватывать внутреннюю часть шкатулки, когда активировалось, это мне было ясно. Тем не менее, ничего вроде бы не происходило со всем, что я клал в шкатулку… ни до, ни после, ни во время её активации. Спать я лёг озадаченным и фрустрированным.

Леди Роуз я нашёл внизу, на кухне. Она принесла с собой корзинку, и выкладывала из неё вещи на столик для завтрака.

— Ты выглядишь ужасно домовитой, — пробормотал я.

Она бросила на меня острый взгляд:

— А ты выглядишь худым. Сколько раз ты ел с тех пор, как узнал?

— Не твоё собачье дело, — сказал я, уверенный в собственной правоте, сел, и начал есть булочки, которые она принесла. Я уже и забыл, когда я ел в последний раз.

— Они вкуснее, если намазать их джемом, — предложила она.

Я был не в настроении:

— Предпочитаю есть их просто так, — сказал я сквозь набитый булкой рот. Я сомневался, что хоть одно из моих слов прозвучало разборчиво. Затем я взял чай, и сразу же обжёг себе язык.

— Не спеши, еда никуда не убежит, — сказал Роуз, слегка улыбнувшись.

Я проглотил, снова отпил чаю, и на этот раз не обжёгся:

— Я не ожидал, что ты принесёшь завтрак.

— Пенни бы не понравилось, если бы ты умер с голоду, и… ну, можешь считать это благодарностью, — ответила она.

Я фыркнул:

— Благодарностью? За что?

— За вчера, — просто сказала она.

— Для того и нужна семья.

— Семья? — сказала она, подняв бровь.

Я поднял свою собственную бровь, просто чтобы показать ей, что не только она тут умеет бровями двигать:

— У меня никогда не было большой семьи, так что я добавлял в неё друзей ещё с тех пор, как был маленьким. Поздравляю, тебя приняли в семью. Ты кем хотела бы быть — моей сестрёнкой, кузиной, или тёткой?

— Тёткой? Думаю, сестра подойдёт лучше, — сказала она, сморщив носик.

— Значит, младшая сестра, — окончательным тоном сказал я.

— Однако я немного старше тебя, — напомнила она мне.

— Не волнуйся, я никому не скажу.

Мы немного посмеялись над этим. Было ясно, что в ближайшее время радость души нам не вернуть, но я был твёрдо намерен не впадать в отчаяние.

— Ты знаешь, что ещё делают семьи? — спросил я.

Она как раз наполнила рот чаем, поэтому лишь отрицательно покачала головой.

Я прищурился:

— Семьи сводят счёты.

Она снова подняла эту свою одинокую бровь:

— А почему я, по-твоему, одела сегодня красное?

Полчаса спустя мы шагали по городу, направляясь, если верить Роуз, к храму Дорона Железного Бога.

— Ты можешь мне конкретно объяснить, почему он решил, что ему следует пожить у Железных Братьев? — снова спросил я её.

— Он думал, что их будет проще одурачить, — ответила она.

Это не особо объяснило мне всю комбинацию:

— Но ты сказала, что он планировал осмотреть архивы Карэнта Справедливого. Почему тогда он здесь? — спросил я. Под «здесь» я подразумевал большое, мрачное здание, высившееся по правую сторону улицы. В то время, как большая часть Албамарла была выстроена из местного розового гранита, он показался Железным Братьям недостаточно хорош — они сочли необходимым импортировать кучу тусклого, серого гранита, чтобы облицевать им стены. Наверное, им дорого обошёлся этот депрессивный внешний вид, которого они желали. Я также готов был поспорить, что под внешним слоем большая часть здания была выстроена из розового гранита.

— Он принял на себя личину приезжего священника Дорона, которого интересует посещение карэнтских архивов, — объяснила она.

— Он подумал, что притвориться священником Карэнта будет труднее? Разве пребывание здесь, среди доронитов, не увеличивает вероятность того, что его раскроют? — снова спросил я. У меня было гораздо больше вопросов, но я сдерживался.

Роуз вздохнула:

— Поговоришь с ним об этом сам, когда увидишь его.

Я хмыкнул, и ответил:

— Дай мне сначала посмотреть, смогу ли я его найти, — сказал я. Закрыв глаза, я сосредоточился на своём ином «взоре», и растянул свой разум на гораздо большее расстояние, чтобы обыскать лежавший перед нами храм. Он был больше, чем выглядел — на самом деле здание было построено поверх обширного подземного комплекса. Он даже частично простирался у нас под ногами. Там были кельи и кладовые, и разнообразные жилые помещения. Там также было немало людей. По примерному счёту я бы сказал, что в здании в тот момент было по меньшей мере три сотни человек, при том, что служб никаких не велось.

— Тут гораздо больше дороного духовенства, чем я ожидал, — наконец сказал я.

— Дороного?

— Я знаю, что они предпочитают «Железное Братство» или «дорониты», но мне нравится «дороные». Это звучит гораздо более похоже на «дурные».

Роуз осклабилась:

— Ты нашёл его?

— Пока нет — это сложнее, когда много народу. Мне нужно рассматривать каждого из них, — отозвался я, снова закрыв глаза. Несколько минут спустя я нашёл его, хотя его ситуация сбила меня с толку. Он был в одной из келий для приезжего духовенства, но он был не один. Поначалу я его пропустил, поскольку предполагал, что в жилом помещении он будет сам по себе. «Тут-то я и ошибся».

— Я нашёл его.

— Что он делает? — спросила Роуз.

Я разрывался между желанием оставить личные дела моего друга, ну… личными, и желанием похихикать. Типичный Марк — нашёл жрицу, у которой «чешется». Я посмотрел на Роуз, и почесал затылок:

— Он ведёт обсуждение с кем-то из духовенства.

Она внимательно наблюдала за моим лицом:

— Он тут лишь несколько дней, и уже делит ложе с женщинами?

Я смутился за него:

— Для него это — долгий срок, и как ты узнала, что он делает именно это?

Она подняла палец:

— Во-первых, я видела, что ему нравятся женщины. Во-вторых, твой взгляд метнулся вправо, когда ты заговорил.

Меня охватило любопытство:

— Из чего именно ты заключила, что ему нравятся женщины? — осведомился я. Насколько я знал, у него не было ни одной известной Роуз подружки.

— Надо следить за глазами, — ответила она. — И ещё за позой — это всё, что мне нужно знать.

— Поза?

— Люди подаются в твою сторону, если ты их интересуешь.

Я взял эту информацию на заметку, не рассматривая её слишком пристально. Я не хотел знать, что Роуз могла прочитать в моих глазах за последние несколько лет.

— Ну, ты правильно угадала, — сказал я ей, а затем добавил, — насчёт того, чем Марк тут занимается.

— Так что, подождём, когда он выйдет?

— Я бы не стал. Пойдём внутрь, и отыщем его, — ответил я.

Леди Роуз покачала головой:

— Если бы ты не был волшебником, то я бы сочла тебя безумцем. Как ты собираешься это сделать, не раскрыв его?

— Ты мне доверяешь?

Она посмотрела мне в глаза:

— Больше, чем кому-либо из ещё живущих, — произнесла она, а затем отвела взгляд. Даже с её самоконтролем было просто слишком больно говорить некоторые вещи, и никто из нас сейчас не мог себе позволить расплакаться на улице.

— Тут под улицей есть пустая кладовая, — сказал я, указывая на переулок, шедший вдоль стены храма. — Мы можем войти здесь никем не замеченные, и оттуда недалеко идти до келий, где спят священники.

Минуту спустя мы стояли рядом со зданием, в указанном мной переулке.

— Я не вижу входа, — прокомментировала Роуз.

— Его и нет. Она прямо под нами, — проинформировал я её.

Её глаза расширились, когда она посмотрела на меня:

— Насколько глубоко под нами?

— Где-то пятьдесят футов; хочешь пойти со мной, или тут подождёшь?

— Я с тобой. Что мне делать? — спросила она.

Я удивился её лёгкому согласию:

— Разве тебе не следует предупредить меня, чтобы я не делал никаких глупостей?

Её лицо смягчилось:

— Я — не Пенни, дорогой. Я ожидаю, что ты сам будешь принимать решения насчёт магии, но если ты испортишь это платье, то расплачиваться будешь своей кровью.

От её ремарки мне захотелось рассмеяться и заплакать одновременно, поэтому я её проигнорировал, и продолжил:

— Чтобы это сработало, мне нужно, чтобы ты подошла ко мне поближе.

— Насколько ближе? — сказала она.

— Я не уверен — чтобы как минимум был физический контакт, — сказал я ей.

Она шагнула ко мне, и обняла меня руками за талию:

— Этого хватит?

Я думал, что достаточно будет взяться за руки, но теперь решил не говорить ей этого. Я сам обнял её, и попытался сосредоточиться. Это заняло больше времени, чем я ожидал. Роуз пахла очень приятно.

Выкинув эти мысли из головы, я внимательно прислушался к камню под нами. Это была сложная смесь булыжников, положенных поверх гравия и песка. Под этим был слой глины, а потом ещё камень, на этот раз — естественный. Я боролся, чтобы включить всё это в своё «я», в то же время поддерживая Роуз в качестве отдельной физической сущности. Я не хотел думать о том, что могло случиться, если я по неосторожности сотру разделявшие нас границы.

Вскоре я начал погружаться в себя — или, точнее, в то, что раньше я назвал бы землёй. Однако Роуз не двигалась, и мне пришлось приложить сознательное усилие, чтобы позволить ей продвинуться сквозь меня. Если это звучит запутанно, так это потому, что так и было. Представить это было уже достаточно сложно, а язык на самом деле не предназначен для описания смеси перспектив между живым и неживым.

Наконец мы оба показались из потолка расположенной глубоко внизу кладовой. Потолок там был низким, поэтому мы достигли пола, почти не падая. Я задержался, чтобы отсоединиться от камня и земли над нами, и вернуть своё сознание в норму. Снова вернув себе правильную перспективу, я осознал, что всё ещё держу Роуз.

Прижимать её к себе так близко было приятно, и на секунду мне не захотелось её отпускать. Я мгновенно возненавидел себя за эту мысль. Я убрал руки:

— Теперь можно отпускать.

— Я не была уверена, — сказала она. — Это было самое странное переживание в моей жизни. Ощущение было такое, будто камень и сама земля текли вокруг нас, — с трепетом уставилась она на потолок. — Я не могу представить, каков, наверное, для тебя мир.

— Что ты имеешь ввиду?

— У тебя есть сила, способная менять мир вокруг тебя, по твоей прихоти. Если бы у меня была такая сила, то я не уверена, что использовала бы её мудро.

«Я в себе тоже не уверен», — подумал я про себя.

— У меня никогда не было выбора на этот счёт. Я просто стараюсь по возможности использовать её для всеобщего блага, — выдал я слишком самоуверенный ответ, но я не знал, как сказать это по-другому.

— У тебя получится, Мордэкай. Ты — хороший человек, — сказала она, похлопав меня по щеке.

— Не настолько хороший, насколько был Дориан, — сказал я, думая о своём потерянном друге.

— Верно, — согласилась она с ноткой грусти голосе. — Он был самым верным, самым честным и благородным человеком, какого я когда-либо знала. Не просто на словах и в делах, но до мозга костей. Ты не такой «хороший», каким был он.

Её объяснение было слегка чрезмерным, но точным до мелочей.

— Тем не менее, я считаю, что ты лучше всего подходишь, чтобы нести на себе груз этой силы, — добавила она. — Решения и ответственность, которые тебе навяжет твоя сила, погубили бы такого чистого человека, каким он был. Твоя сила и цели потребуют сострадания, гибкости, и хитрости.

Я вообще-то не хотел вступать в лишние философские споры, стоя в заплесневелой кладовой, хотя её слова затронули что-то в моей душе.

— Идём искать Марка, пока мы весь день не проболтали.

— А что, если нас увидят? Мы тут вообще-то выглядим не совсем к месту, — указала Роуз, обозначив жестом своё красное платье. Оно было практично скроено, но цвет и носившая его женщина привлекли бы внимание, где бы они ни были.

— В коридорах никого нет. Те, что ходят, делают это выше, над нами. Я думаю, что могу провести нас отсюда в его комнату, не встретив никого, — объяснил я. Было очень полезно иметь возможность осматривать расположение комнат издалека, и ещё полезнее — знать, где были все их обитатели.

Я открыл дверь, и вывел её в коридор. После короткого перехода и нескольких поворотов я привёл её в проход, в который выходили кельи, где в данный момент был «занят» Марк. Мы достигли его двери никем не увиденными. Звуки, приглушённо доносившиеся сквозь дверь, ясно дали понять, что мы нашли верную комнату.

— А теперь что? — сказала Роуз.

— Шибал, — строго сказал я в направлении двери. Звуки внутри изменились, когда один из партнёров внезапно перестал подавать голос. Марк, конечно, носил ожерелье, которое я ему дал. На двери не было замка, но она была заперта изнутри на засов — ещё одно сказанное мною слово его убрало. Мы с Роуз быстро шагнули внутрь, и закрыли дверь у себя за спиной.

— Сукин сын! — грубо воскликнул Марк. — Ублюдок, ты напугал меня до полусмерти.

— Я вижу, — самодовольно сказал я, бросив взгляд на женщину, потерявшую сознание рядом с ним.

— Мальчики… ведите себя хорошо, — напомнила нам Роуз. Она наклонилась, чтобы натянуть одеяло на обнажённое тело женщины. Я был странно разочарован этим, но никому другому об этом знать не следовало. Роуз посмотрела на Марка: — А ты… прикрой это штуку, никто не хочет её видеть.

Я показал ему язык, стоя за спиной у Роуз, а он ответил с оскорблённой гордостью:

— Чтобы ты знала, многие леди выражали весьма противоположное мнение, — сказал он, натягивая на себя другой край одеяла, чтобы прикрыться. — Полагаю, что у вас есть хорошая причина для того, чтобы врываться в комнату молодого священника, даже не постучавшись.

Как обычно, я улыбнулся в ответ на его реплику, пока не вспомнил новости, которые я должен был ему сообщить.

— Есть. Я не могу быть в городе слишком долго, и я не знал, сколько ещё пройдёт времени до твоего возвращения в дом.

— Значит, у тебя должны быть важные вести. Тут безопасно говорить? Как долго она будет спать? — спросил он, нежно похлопав лежавшую рядом женщину по заду.

— Ещё час или больше, но мои новости подождут. На их обсуждение уйдёт больше времени, — ответил я.

Марк быстро ответил:

— Если хочешь, я могу встретиться с тобой в доме, скажем, в полдень?

По моей лучшей прикидке, было уже за девять.

— Ты можешь уйти, не нарушив свою маскировку?

— Определённо — я всё время так делаю. Эта келья — лишь знак вежливости для приезжего брата, — сказал он, указав жестом на комнату, будто та была богатыми покоями.

— А почему именно тебе было нужно остановиться здесь? — с подозрением сказал я.

Он осклабился:

— Это помогает поддерживать маскировку. Я узнал бессчётное число вещей, разделяя трапезы и жильё с Железными Братьями.

— И?

Он ухмыльнулся:

— И твой дом весьма недружественно относится к незнакомцам, за которых ты не поручился лично, например — к вот этой милой Мари́ссе.

Роуз подала голос:

— А можно оставить болтовню на потом, джентльмены? — задала она вопрос. У меня сложилось впечатление, что ей было не по себе от обстановки.

— Значит, в полдень, — сказал я, глядя на Марка. Он согласно кивнул, и потянул Мариссу ближе к себе, будто чтобы прижаться к ней, когда мы направились к двери.

Роуз в шоке остановилась:

— Как тебе не стыдно? Девушка же всё ещё без сознания!

Марк не смутился:

— Это отвратительно. Тебе надо промыть голову за то, что в ней такие грязные мысли — я собирался сперва её разбудить, — выдал он, а затем склонил голову, будто думая: — Хотя в твоей идее что-то есть, какой бы извращённой она ни была.

Я вытащил Роуз за дверь, пока она его не убила, пытаясь при этом не смеяться.

— Он просто невероятен! — сказал она, пока мы быстро шли по коридору.

— Ш-ш-ш, — сказал я ей. — Давай подождём с разговорами, пока не придём куда-то ещё.

К её чести следует заметить, что она попридержала язык, пока мы не вернулись в старую кладовую.

— Твой друг — скот, — просто сказала она.

— Как ты недавно мне говорила, я и сам не совсем святой, — ответил я.

Она посмотрела на меня, взволнованно хмурясь:

— Ты думаешь, он правда её разбудил?

Это всё же заставило меня рассмеяться. «Она правда волнуется, что он может изнасиловать бедную девушку во сне», — подумал я про себя.

— Ты хочешь, чтобы я проверил? — ответил я. — Действительно? — поглядел я на неё с удивлением. До этого момента я намеренно не позволял своему разуму смотреть в комнату Марка.

Роуз разрывалась:

— Нет, — сказала она, затем немного пожевала свою губу, прежде чем снова заговорить. — Да, но без подглядывания.

— Ладно, дай мне сосредоточиться на минутку, — сказал я с большей драмой, чем было необходимо. Шагнув назад, я закрыл глаза, хотя на таком близком расстоянии в этом на самом деле не было необходимости. Несколько секунд спустя я создал у себя на лице заинтересованное выражение.

— О, а вот это оригинально, — сказал я вслух.

— Перестань смотреть! — упрекнула меня Роуз. — Он разбудил её или нет?

— Я не думаю, что она пока полностью проснулась, но она проснётся довольно скоро, в этом я уверен, — авторитетно сказал я. — А теперь пошли обратно…

Роуз с подозрением зыркнула на меня:

— Как он её будит?

Я посмотрел вверх, не желая встречаться с ней взглядом:

— Ну, он её целует… в каком-то смысле.

Роуз заалела, пока оттенок её кожи не стал соответствовать её имени:

— Хватит, идём.

Я смеялся так сильно, что прошло несколько минут, прежде чем я смог сосредоточиться. Где-то на полпути Роуз ко мне присоединилась.