Глава 12

Прохладные простыни мягко прилегали к коже Сайхана. Крупный мужчина спал, накрывшись лишь простынёй, несмотря на прохладный ночной воздух. Его тело будто всегда испускало больше тепла, чем ему было нужно.

Взглянув вверх, он не мог не порадоваться тому, что снова был дома, если его комнату во дворце действительно можно было назвать домом. Местожительство было бы более подходящим словом. Пусть так, но два месяца в темнице заставили его по-новому оценить нормальную постель и свежие простыни. Хотя, конечно, он бы никогда не признался в этом в пределах чьей-то слышимости.

— Старею, наверное, — подумал он вслух. По правде говоря, камера, которую он занимал в Ланкастере, была неплохой… для тюремной камеры, во всяком случае. Добрый герцог позаботился о том, чтобы его кормили как полагается, и каждый день давали свежую воду, но удобным это существование не было.

Несмотря на тот факт, что он вернулся на своё привычное место, он всё же не находил покоя. Его беспокоили слова Мордэкая. Сайхан всегда гордился своей службой, обучением следующего поколения Анас'Меридум (когда ещё была вероятность, что те кому-то потребуются), и служением своему королю, когда в этом отпала необходимость. Он также гордился тем, что никогда не сомневался, дав клятву. Его жизнь строилась вокруг принципа верности.

Разум и находчивость должны были служить какой-то цели. Мало толку было снова и снова обсуждать уже сделанный выбор. Однако чем старше он становился, тем труднее ему становилось поддерживать свои жёсткие принципы. Жизнь будто поставила себе целью окрасить его оттенками серого.

Хотя его глаза были закрыты, его комната была мягко освещена лунным светом, проникавшим через выходивший в королевские сады балкон. Свет мигнул, заставив его медленно открыть глаза. Что-то на миг перекрыло свет? Он сохранил расслабленность и неподвижность своего тела, чутко прислушиваясь. Если кто-то сюда вторгся, то его рука уже знала, где был его клинок… пока что он не чувствовал необходимости тянуться к оружию.

Его нос уловил лёгкий запах сандалового дерева, и Сайхан улыбнулся в полутьме. К коже на его шее прижалось острое лезвие клинка, и он увидел нависшую над ним тень.

— Долгая отлучка заставила тебя размякнуть, «зайха́р»? — произнёс мягкий и страстный голос.

— Если бы ты пришла меня убить, то сомневаюсь, что обрызгала бы себя духами, — ответил он, не двигаясь.

— Когда я убью тебя, это будет в период цветения жасмина, когда твой нос уже будет заполнен его запахом, — сказала она, наклоняясь достаточно близко, чтобы увидеть его лицо в тусклом свете.

Её волосы упали вокруг него, когда она наклонилась, и запах сандалового дерева усилился. Двигаясь медленно, Сайхан скользнул ладонью по внешней стороне её бедра, огибая её формы. Нож прижался к его горлу сильнее, предупреждая его своим острым лезвием.

— Осторожно, зайхар, твоя жизнь — в моих руках, — сказал ему, приблизив своё лицо на считанные дюймы к его собственному.

— Я готов рискнуть, — ответил он, под покровом темноты передвигая ладонь в более чувствительные места. Миг спустя женщина ахнула, и давление лезвия ослабло на миг. Извернувшись, он забрал нож у неё из руки, и забросил его на другую сторону комнаты. Ненадолго завязалась борьба, в которой он получил несколько ссадин и царапину. Его противница была обнажена, не считая прозрачной ночнушки.

Женщина была сильнее, чем выглядела, и умела бороться, но с ним она всё равно сравниться не могла. В конце концов, он был почти в два раза тяжелее. Заломив ей руку, он прижал её к матрасу. Его другая рука продолжала шарить по ней, даже пока она рычала на него.

— Неужели моя отлучка заставила тебя размякнуть, Руфь? — спросил он.

Тут она его укусила, но мягко.

— Опусти меня, и я покажу тебе, как я размякла, — поддразнила она его.

Он отпустил, и, несмотря на его рефлексы, она заехала ему по щеке хлёсткой пощёчиной. Он забыл, насколько она была быстрой. Проигнорировав удар, он яростно притянул её к себе для поцелуя. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила:

— Я думала, что ты не вернёшься, — сказала она.

— Так почти и случилось, — признался он. — Что бы ты сделала?

У тому времени она обхватила его ногами, и толкая его обратно вниз, наклонилась ближе, чтобы прошептать ему на ухо:

— Я бы оставила след из крови и мертвецов от одного конца королевства до другого, пока не нашла бы того, кто убил тебя.

— А если бы я не был мёртвым? — спросил он, держа её за талию. Её ночнушка уже была порвана в клочья во время их схватки.

— Тогда мне бы самой пришлось тебя убить, — сказала она, прикусывая его ухо.

На это он улыбнулся, но не ответил. Не было смысла портить момент. Прошло много времени, прежде чем они снова вернулись к разговору. У них были более насущные вопросы, требовавшие разрешения.

Наконец всё успокоилось, и они легли, сцепившись, в разгромленной кровати Сайхана.

— Я уже было подумал, что ты злишься на меня, — сказал он, имея ввиду тот факт, что он уже более чем две недели как вернулся в столицу, прежде чем Руфь решила его «навестить».

Она фыркнула:

— Я и злилась, но ты, похоже, был слишком бестолковым, чтобы понять намёк.

Он хрюкнул, но промолчал.

— К тому же, продолжила она, — я скоро уезжаю. Не хотела оставлять тебя, не попрощавшись.

Он поднялся на локте, чтобы яснее увидеть её:

— Это имеет какое-то отношение к тому, что тебя позавчера нашли в саду, в бессознательном состоянии?

Она поморщилась. Это был один из самых стыдных провалов с тех пор, как она десять лет тому назад стала работать на короля.

— Я подозреваю, что мне всё равно поручили бы эту миссию, но этот случай никак делу не помог.

Сайхан не спросил, в чём состояло её задание — он знал, что она ему не скажет.

Вместо этого заговорила она:

— Мне нужна информация.

Он сделал глубокий вдох — он подозревал, что к этому всё может прийти. Сайхан ощутил, как что-то в его груди неприятно сжалась. Он проигнорировал это ощущение.

— Когда ты уезжаешь? — спросил он, но уже знал ответ. Если она выедет завтра, то достигнет Замка Камерон в день перед публичной церемонией с Мордэкаем в столице. Благодаря такой расстановке времени она будет там в отсутствие нового Лорда Камерона.

— На этот вопрос я ответить не могу, — отозвалась она. — Мне нужно знать, какая она.

— Ты имеешь ввиду мою недавнюю ученицу, конечно же, — прямо заявил он.

Она кивнула:

— С её мужем я уже познакомилась.

— Не суди его по той встрече. В некоторых отношениях он — два разных человека. Твёрдый под давлением, но также наивный, когда может себе это позволить, — сказал он.

— Он показался весьма способным, но мне нужно знать про его жену, — настояла она.

«Поскольку его самого там не будет», — подумал про себя Сайхан.

— Она не робкого десятка. Я хорошо её учил, но она всё ещё молода и неопытна. У неё есть дух, но без уз ей с тобой не сравниться.

— Согласно отчётам, она беременна, — добавила Руфь.

— Вероятно, — ответил он. — Я так и не увидел её после битвы, и они не посчитали нужным сообщать мне новости, пока я сидел взаперти.

— Это может осложнить ситуацию, — заметила она, глядя на него.

— Как это? — спросил Сайхан.

— Женщины дерутся ожесточённее, когда их отпрыски в опасности, — ответила она. — Я удивлена, что ты это забыл. Почему, по-твоему, Элейна разорвала свои узы?

— Ты когда-нибудь задумывалась хоть немного о том, чтобы завести своих собственных детей? — внезапно спросил Сайхан. Даже он сам не был уверен, откуда он взял этот вопрос.

Глаза Руфи расширились в темноте:

— Это ты так делаешь мне предложение?

Он сжал зубы:

— А если бы сделал… каков был бы твой ответ?

Она расслабилась:

— Я не знаю. Возможно, будь мы моложе, было бы проще ответить на этот вопрос, — ответила она, дразня его.

На миг его рука болезненно напряглась на её предплечье, прежде чем он ослабил свою хватку, и отвёл взгляд.

— Тебе нужна новая работа, — наконец сказал он.

Руфь засмеялась, и обняла его плечи своими руками, почти небрежно повиснув на нём. Это был жест в равной пере чувственный и тёплый.

— Ты беспокоишься обо мне, или о графине?

Он заскрипел зубами:

— И то, и другое, — сказал он наконец. — Они — хорошие люди.

— Всё, что им нужно делать — это поддерживать его величество в довольном состоянии, и никому не придётся проливать слёз, — ответила она. — Ты что, сомневаешься в своей клятве?

— Я устал от крови. Может, мне следует уйти в отставку, — ответил он, уходя от вопроса.

Её лицо было вне его поля зрения, поэтому он не увидел, как на её лице мелькнула гримаса боли. Когда она заговорила, её голос звучал игриво:

— Люди вроде нас не уходят в отставку, зайхар, и мы умираем так же, как жили.

— Перестань называть меня так, я больше не твой учитель.

— Ну и ну! Ворчливый ты сегодня, да? Я начинаю думать, что ты волнуешься за меня, — сказала она.

— Если ты по какой-то случайности встретишь во время своей миссии Мордэкая… не дерись с ним, — ответил он, игнорируя её ремарки.

— Ты стал так мало верить в меня? — сказала она.

Сайхан нахмурился:

— Он слишком опасен, особенно если считает, что в опасности его семья, и если кому-то и вгонять ему клинок между рёбер, так это мне. Это самое меньшее, чем я ему обязан.

Руфь поцеловала его между челюстью и ухом:

— Я не думаю, что я когда-нибудь видела тебя таким мрачным, или таким поэтичным. Они действительно добрались до тебя, а?

Он слегка покачал головой:

— Нет, я просто заново обдумывал некоторые вещи в последнее время.

— Не думай так крепко, — ответила она, легко проводя ладонями вниз по его животу. — Беру свои слова обратно… — хрипло сказала она ему на ухо. — Думай так крепко, как пожелаешь.

— Разве тебе не следует отдохнуть перед завтрашним днём? — ответил Сайхан.

Руфь засмеялась:

— На том свете отдохну, — отозвалась она. Обнимая его, она провела рукой по его груди, пока не нашла лежавший на ней железный кулон. Зачарованный кулон, который Мордэкай сделал для него, чтобы защитить его разум.

— Что это? — спросила она.

— Вещь, которая тебе пригодится, — ответил он, протягивая руку вверх, чтобы развязать висевший у него на шее кожаный ремешок. — Он не даёт магии или другим посторонним источникам влиять на твой разум. Если бы ты носила его позавчера, то внезапная сонливость тебе не грозила бы.

Повернувшись, он надел его на неё.

— Откуда ты это взял?

— Его сделал для меня Мордэкай, — сказал он, хохотнув. — Я думаю, тебе он понадобится в грядущие дни гораздо больше, чем мне.

Она не веря уставилась на него:

— Он дал это человеку, который пытался его убить?

Сайхан покачал головой:

— Он сделал такой кулон для каждого в городе, чтобы защитить их от шиггрэс. Он дал его мне до того, как разорвал свои узы — до того, как я попытался его убить.

— И позволил оставить его себе?

— Тебе нужно быть знакомым с ним достаточно долго, чтобы понять, — ответил он, уставившись в даль.

— Должно быть, он глупец, — сказала она.

Внимание Сайхана вернулась из закоулков его сознания, и он снова начал целовать её, мягко опуская её обратно на подушки.

— Возможно, — тихо пробормотал он про себя. — Я в этом уже не столь уверен.

Загрузка...