Архмаг освобождённый

Глава 29

Несмотря на свои намерения, вернулся я гораздо позже. После короткого полдника я задремал на несколько часов. Я и не осознавал, насколько сильно я устал, но стресс и события прошлого дня не позволили мне хорошенько выспаться прошлой ночью. Когда я показался тем вечером, небо уже темнело.

Я обнаружил, что Харолд всё ещё сторожил в комнате. Он, похоже, был рад меня видеть.

— Он заговорил, — проинформировал он меня.

— Тогда почему ты не послал за мной?

— Послал, но мне сказали, что вы спите, и я решил, что это подождёт, — ответил он.

Сон улучшил моё настроение, поэтому я не стал спорить:

— Что он сказал?

— Я только назвал ему своё имя, — сказал лежавший на кровати человек.

Я проигнорировал его, не отрывая взгляда от Харолда. Чуть погодя он осознал, что я ждал его ответа.

— Именно так, он назвал своё имя, и я сказал ему заткнуться, пока у вас не появится время с ним поговорить.

Я кивнул:

— Молодец. Подожди пока в коридоре. Я хочу какое-то время поговорить с ним наедине.

Когда дюжий рыцарь ушёл, я перевёл свой внимание на тихо наблюдавшего за мной с кровати мужчину:

— Как тебя зовут?

— Уолтэр, — просто сказал он. Я видел по его лицу, что его подмывало упомянуть, что он уже сказал это Харолду, но здравый смысл восторжествовал.

— А фамилия?

— Та́тчер, — ответил он. Я увидел, как аура вокруг него замерцала, когда он солгал.

Я подумал было позволить ему продолжить, чтобы посмотреть, какие ещё байки он будет травить, но решил, что это будет не очень конструктивно:

— Не лги мне, Уолтэр. Это — плохое начало для нашего разговора.

Он одарил меня нервной улыбкой:

— Прости, я обязан был попытаться.

— Моя жена мертва, Уолтэр. То, что ты сейчас ещё жив — чудо, и моё чувство юмора сейчас сошло на нет, — прямо заявил я.

— Почему ты вылечил меня? — спросил он.

Потребовался весь ещё остававшийся у меня самоконтроль, чтобы не убить его тут же:

— Если ты не скажешь мне своё имя, то ситуация обернётся худо, и я ещё больше пожалею о том, что вылечил тебя.

— Уолтэр Прэйсиан, — ответил он.

— Вот это — совсем другое дело, — сказал я ему. — Уверен, ты уже успел заметить несколько подробностей своего положения.

Уолтэр кивнул:

— Я ничего не ощущаю. Из-за этого? — он поднял кулон, который я прошлым днём застегнул вокруг его шеи.

— Да, это — причина, по которой ты почти ничего не можешь ощущать. Он также ограничит твои магические способности.

Он нахмурился:

— Где ты взял такую штуку?

— Сам сделал, прошлым вечером, — ответил я. «Используя ожерелье своей мёртвой жены», — добавил я мысленно. Я изменил чары, чтобы полностью закрывать от мира разум, который они защищали, блокируя его магические чувства, а также его силу. Это было побочным эффектом, который я заметил, когда впервые сделал это ожерелье для защиты Пенни, и это было основной причиной, почему я никогда не носил созданные мною кулоны. Теперь я использовал и усилил этот эффект, чтобы фактически сковать силу Уолтэра. Я также сменил защёлку на один из своих взрывающихся железных шариков. Чтобы не дать ему взорваться, пока я с ним возился, я поговорил с металлом в ожерелье и с металлом железного шарика, чтобы убедить их слиться вместе, без шва. Результатом моих усилий стало ожерелье, содержавшее двое переплетённых чар — сломай одно из них, или разорви круг, и оно взорвётся. Лишь архимаг был способен снять ожерелье, не сломав его.

— Я думал, что искусство создания таких вещей было утеряно, — сменил он тему.

Я тут же оборвал ход его мыслей:

— Я сейчас не склонен объяснять тебе своё прошлое или способности. Сегодня объяснять будешь ты. Ожерелье ограничит твою способность ощущать энергию или манипулировать ею. Со временем ты, возможно, сумеешь пробить барьер, которым оно окружает твой разум, но если ты это сделаешь, то это станет последним твоим действием.

Уолтэр уставился на меня молчаливым взглядом. На миг у меня появилось странное ощущение — «ему уже не в первый раз выдвигают смертельный ультиматум». Я проигнорировал эту мысль, и продолжил:

— Если ты разобьёшь чары силой, магический или физической, то ожерелье убьёт тебя. Если сбежишь, я разобью чары, и ожерелье убьёт тебя. Если ты попытаешься разомкнуть застёжку ожерелья, оно убьёт тебя. Если ты случайно зацепишься цепочкой за что-то, и та порвётся, оно убьёт тебя.

Уолтэр обречённо закрыл глаза:

— Мне, наверное, не следует спрашивать, но есть ли какой-то способ снять ожерелье, не спровоцировав взрыв?

Я улыбнулся:

— Да, вообще-то есть два известных мне метода. Самый лучший — это чтобы я снял его, не нарушив чары. Второй — это если кто-то отрубит тебе голову, позволяя ожерелью быть снятым, не повреждая его.

Он поднял руку, схватившись за серебряную цепочку.

— Тебе следовало убить меня, — серьёзно сказал он. В его взгляде читалась несказанная печаль: — Я испытываю искушение покончить с собой прямо сейчас.

Мне пришлось постараться, чтобы удержать бесстрастное выражение лица:

— Это твой выбор, — сказал я, скрывая своё беспокойство. — А пока ты на это не решился… кто заплатил тебе за похищение моей жены и матери?

— Никто, — ответил он. — Мне не платили. Это был приказ Короля Эдварда… или, по крайней мере, так мне сказали его агенты.

Этого я ожидал, хотя и думал, что он не сразу даст мне ответ.

— Даже Король платит своим слугам. Ты же не таился неделями в моём замке, наблюдая за мной и готовясь, исключительно ради почёта служить своему монарху, — сказал я с ноткой горечи.

— У него мои жена и дети.

Я замер, и на миг наши взгляды встретились. Я не чувствовал обмана в его словах, но его ответ всё же вызвал во мне подозрения. Единственным доступным ему объяснением, которое отвело бы от него часть вины, было то, что он действовал под принуждением, и я не мог быть уверен, что он не знал какого-то способа скрыть свою ложь. Он уже показал, что знал определённые типы магии, совершенно не известные мне. Наконец я заговорил:

— Тебе легко дать мне такой ответ.

Он не отступил:

— Другого у меня нет.

Я решил отложить этот вопрос на потом:

— Как долго ты наблюдал за нами?

— Почти два месяца, — сразу же ответил он.

— Каковы конкретно были твои приказы? — спросил я.

Уолтэр помедлил:

— Если Король узнает, что меня взяли в плен, и что я заговорил… он убьёт одного из моих детей, или сделает что-то похуже.

Я подался вперёд, уставившись в его глаза:

— Благодаря твоим усилиям моя жена и нерождённый ребёнок присоединились к рядам живых мертвецов. Рано или поздно мне придётся найти её, и испепелить её труп, чтобы её упокоить. Мне несколько трудно испытывать по отношению к тебе какое-то сочувствие.

Его глаза расширились:

— Шиггрэс?

Мне не приходило в голову, что он не мог знать, что случилось с его отрядом после его поимки:

— Шиггрэс устроили на них засаду в лесу, лишь в нескольких милях от Ланкастера. Живым не спасся никто.

На лице Уолтэра отразился подлинный шок:

— Я и понятия не имел.

Почему-то его досада напомнила мне о той ночи, когда я убил ночного сторожа, охранявшего королевские склады. Конечно, я никого не похищал, но несколько человек погибли той ночью, начиная с Джонатана Такера, и в конце концов заканчивая моим отцом.

— Вот, что случается, когда кидаешь кости и рискуешь чужими жизнями, Уолтэр — некоторые из них могут пострадать, — горько сказал я.

— Ты не упомянул свою мать, — внезапно сказал он. — Что случилось с Мириам?

Услышать, как совершенный незнакомец так произносит её имя, было для меня несколько удивительным, пока я не вспомнил, что он тщательно наблюдал за нами почти два месяца. «Спроси его, кто исцелил Мириам — его ответ поможет тебе понять», — пробежали в моей голове слова Пенни.

— Ты исцелил её, так ведь?

На миг он опустил взгляд:

— Да, это так. Руфь… та наёмница, которая руководила нашей группой, Руфь ткнула в неё кинжалом.

— С чего ты стал утруждать себя этим?

— Я никогда не хотел всего этого делать. Мириам была нежной душой, я не хотел, чтобы ей нанесли вред, да и кому-то ещё из твоей семьи, если уж на то пошло, — тихо сказал он.

Тут я ощутил первый порыв сочувствия этому человеку.

— Как зовут твоих детей? — пришёл мне в голову внезапный вопрос.

— Элэ́йн, моя дочь, она старшая. В этом году ей будет шестнадцать. Мой мальчик, Джордж, ему только исполнилось одиннадцать в прошлом месяце.

Имя Джордж отозвалось у меня в голове, и я вспомнил письма своего отца.

— Джордж… он назван в честь твоего отца?

Уолтэр поднял взгляд:

— Нет, Джордж был моим старшим братом.

Это меня удивило — я предполагал, что Джордж Прэйсиан, которого знал мой отец, был отцом этого человека. Я мысленно взял этот факт на заметку, прежде чем продолжить:

— Давно ты в последний раз видел своих детей, Уолтэр?

— Четыре года назад.

Я встал:

— Я всё ещё не знаю, верю ли я тебе, Уолтэр. Но если ты говоришь правду, то я, чёрт возьми, сделаю всё, что в моих силах, чтобы они снова оказались в безопасности.

Волшебник вперился в меня пристальным взглядом, и я видел надежду и страх, написанные одновременно у него на лице. Я отвернулся, и открыл дверь.

— Я снова зайду к тебе в течение нескольких дней. Отдохни и подлечись, позже поговорим ещё. Если попытаешься сбежать, или если тебя здесь не будет, когда я вернусь… я посчитаю, что ты солгал, и убью тебя, — щёлкнул я, пальцами, чтобы проиллюстрировать свой довод. Захлопывая дверь, я продолжал ощущать на себе его взгляд.