Архмаг освобождённый

Глава 15

Мои сны были наполнены боем барабанов. Люди шли маршем, огонь падал с неба, и всё это время барабанщики держали свой адский ритм — а потом я проснулся. Гулкие удары барабанов сменились звуком кого-то, колотящего в дверь, что встревожило меня само по себе. Потом я вспомнил об охране, и мои дополнительные чувства подтвердили, что те никуда не делись.

Пенни нигде не было видно, и в окнах всё ещё было темно — рассвет ещё не наступил. «Как она может подниматься так рано?» — задумался я, топая к двери. «Наверное, дело в её нездоровом режиме сна». Я распахнул дверь, зыркнув на стоявшего снаружи Дориана.

— Надеюсь, у тебя есть для этого чертовски хорошая причина, — прорычал я.

У него было его характерное, радостное утреннее выражение лица:

— С добрым утром, солнышко! — объявил он.

С меня было довольно — я захлопнул дверь, и побрёл обратно к кровати.

— Солнышко ещё не взошло, ты, ублюдок-садист! — проорал я оставшейся у меня за спиной двери.

— Ты Харолду это скажи, — ответил он через толстую древесину.

Я остановился на полпути к кровати, пока мой мутный мозг обрабатывал это заявление. Я сказал Харолду Симмонсу приготовить ночное бдение — это значило, что он всю ночь не спал, медитируя перед своим утренним посвящением. Я злобно улыбнулся себе. «Ну, как минимум одному человеку удалось выспаться ещё меньше меня», — подумал я. Затем я вспомнил, что церемонию нужно было проводить на рассвете, с восходом солнца. На миг моя эгоистичная сторона сцепилась с моей порядочной стороной, советуя мне отложить его посвящение как минимум до полудня, но я знал, что это было бы неуважительно.

Несмотря на представление о дворянстве, сложившееся у многих людей, на самом деле оно включает в себя не только сплошные парады и розы. Быть может, некоторых лордов это бы не потревожило, но я не намеревался выказывать настолько малую заботу о служащих мне людях. «В отличие от Барона Арундэла», — подумал я. Я вернулся к двери, и открыл её:

— Иногда я тебя ненавижу, — сказал я своему дорогому другу. А он продолжал улыбаться… ублюдок этакий.

— Просто радуйся, что это был я, — сказал он.

— Ты о чём?

— Пенни хотела, чтобы тебя облили ведром воды за то, что ты так поздно лёг, — сказал он, посмеиваясь.

— И ты решил, что скорее присвоишь себе удовольствие меня поднять? — спросил я.

— Нет — я беспокоился, что ты можешь навредить слуге, если тебя так резко разбудить, — ответил он.

— Ах, Дориан, ты всегда желаешь мне только лучшего, не так ли. Я всё равно медленно тебя убью после завтрака, но это может подождать то того, как закончится посвящение Харолда. Не хотелось бы портить такой момент, — с деланной серьёзностью сказал я.

— Сначала акколада, потом — завтрак, — поправил Дориан. — Харолд не может есть, пока она не закончится.

Чертовски варварский обычай, если хотите знать моё мнение — но его знать никто не хотел.

— Помоги мне одеться — чем раньше я спущусь, тем быстрее мы все сможем поесть, — грубо сказал я. Дориан оказал мне эту честь, поскольку у меня всё ещё не было полагающегося мне слуги, а Пенни устроила забастовку. Я проснулся до конца, готовясь, и к тому моменту, как я принял презентабельный вид, я ощутил лёгкую вину за своё сварливое поведение. Хотя Дориану я об этом, конечно, не сказал. Он заслуживал того, чтобы научиться осмотрительности, но я всё же хотел поступить с Харолдом как положено.

Мы спустились вниз, и направились в маленькую часовню, которую починили во время перестройки замка. Хотя я больше не поклонялся богине, церемонию традиционно проводили здесь. У меня чесались руки полностью запретить поклонение ей, но я удовлетворился тем, что угрожал каждому священнику, который подавал заявку на служение в часовне. В результате чего в Замке Камерон больше не было местного священника, да и в самом Уошбруке тоже. Я пока не сделал свою позицию достоянием общественности, но я был весьма уверен, что слухи уже пошли.

— Как ты собираешься обойтись с клятвами? — спросил Дориан. Он, конечно, имел ввиду упоминания богини, которые традиционно являлись их частью.

— Да пусть эта Миллисэнт катится к чёрту! — с чувством сказал я.

Дориан ясно видимым образом вздрогнул. На миг его взгляд метнулся вверх, и я был уверен, что он гадал, когда же на меня обрушатся молнии.

— Нельзя такое говорить, Морт!

— Будь я проклят, если нельзя! — ответил я. — Она — не та богиня, о которой нас учили, когда мы росли. Она практически погубила Маркуса, и Пенни была бы мертва, если бы всё случилось по её воле. Если она, или кто-то из других богов, хочет моего уважения, то они могут начать с того, чтобы вести себя как боги, а не как избалованные дети.

Лицо Дориана стало белым как пепел, поэтому я избавил его от необходимости отвечать, и вошёл в часовню. Внутри, в свете одной лишь свечи, на коленях стоял Харолд. Плечи молодого человека расправились, когда он услышал, как мы вошли. Я был весьма уверен, что он с трудом сдерживал желание поспать.

Увидев его там, я обнаружил, что задумался о своей цели. Харолд был молод, даже моложе нас с Дорианом. Он был полон энтузиазма и иррациональной веры в то, что всё разрешится к лучшему. Или, возможно, я лишь проецировал на него мою собственную былую наивность, тут я не мог быть уверен. Но я всё равно гадал, какой эффект принятые нами в этот день решения окажут на его будущее.

Я вышел в переднюю часть часовни, остановившись перед ним. Он остался стоять на коленях, и не поднял головы.

— Подними голову, Харолд Симмонс, — сказал я ему. Когда он поднял взгляд, я напряг волю, и произнёс слово, «Лэет», чем зажёг свечи по всему помещению. Нас окружил мягкий золотой свет, акцентировавший бронзовые подсвечники и скамьи из золотого дуба.

— Сегодня мы собрались, чтобы создать новый рыцарский орден. Орден, поклявшийся оберегать невинных и защищать беспомощных. Этот орден будет черпать силу из земли, и его рыцари будут известны как «стражи земли». В качестве члена ордена, твоим первоочерёдным долгом будет защита человечества от всего, что ищет ему навредить. Этот долг будет важнее любой лояльности к смертным людям, даже ко мне. Если ты примешь эту честь, Харолд, то будешь первым созданным этим орденом рыцарем, и вторым, кто в него войдёт. Ты всё ещё желаешь присоединиться?

— Да, милорд, — ответил он. Искренность на его лице почти заставила меня потерять ход мысли. Я потратил некоторое время, адаптируя церемонию для включения в неё того, чему меня прошлым вечером научила Мойра. Также я переписал слова, которые мне нужно будет сказать. Я надеялся, что смогу их вспомнить.

— Сэр Дориан, пожалуйста, встань рядом со мной, — сказал я, жестом указывая своему другу, стоявшему у Харолда за спиной. Он подошёл ближе, встав рядом со мной на возвышении.

— Дориан, отныне ты будешь служить гроссмейстером Ордена Камня. Ты принимаешь этот долг? — спросил я.

— Принимаю, милорд, — ответил он.

— Я узнал, что этот молодой человек, стоящий передо мной, достоин присоединиться к нашему новому ордену. Ты считаешь, что он пригоден, телом и разумом?

— Пригоден, милорд, — ответил Дориан.

— Дай мне меч, Сэр Дориан, — приказал я. Эта часть акколады была довольно стандартной, поэтому он уже держал длинный меч в ножнах. Он протянул его мне, держась за ножны, и я плавно обнажил его, взявшись за рукоять. Я поднял обнажённую сталь вертикально вверх, держа рукоятку на уровне глаз.

— На протяжении всей истории меч рыцаря был символом его веры и долга, по отношению к его синьору и богам. Рыцари Камня получают свою мощь от самой земли, а не от любых сил небесных. Ты присягнёшь на верность мне, и поклянёшься защищать само человечество, если необходимо — даже от богов. Ты клянёшься в этом, Сэр Дориан?

У Дориана на лице смешались противоборствующие эмоции. На миг мне показалось, что он может упасть в обморок от моего выбора слов, но затем я увидел, как сжались его челюсти, и бледность сошла с его щёк. Наконец он ответил:

— Клянусь, я сдержу эти клятвы — и пусть сами боги проклянут меня, я не откажусь от своего долга.

Я опустил взгляд на Харолда, его светлые волосы казались почти сияющими в свете свечей.

— Ты клянёшься в этом, Харолд?

Он колебаться не стал:

— Клянусь.

— Тогда властью, дарованной мне как Лорду Камерона, и властью, данной мне самой землёй, нарекаю я тебя рыцарем, — нараспев произнёс я, опустив меч вниз, и легко коснувшись каждого из его плеч. — Встань, Сэр Харолд, и возьми свой меч, — закончил я. Стоявший передо мной на коленях молодой воин поднялся, и передавая ему обнажённый меч, я увидел слёзы в его глазах.

Дориан шагнул ему за спину, и опустился на колени. На миг я был не уверен, что он там делал, пока я не увидел, как он пристёгивает к сапогам Харолда шпоры. «Всегда забываю об этой части», — упрекнул я себя. Затем Дориан встал, и нацепил на Харолда пояс с ножнами, чтобы наш новый рыцарь мог вложить в них свой меч. Закончив, он крепко хлопнул Харолда между лопаток, чуть не заставив его упасть на колени. Даже удар был традицией, приветственный «шлепок», который старший рыцарь даёт своему новому собрату.

— Добро пожаловать, брат рыцарь, — сказал он, и обнял его.

— Осталась не сделанной ещё одна вещь, — сказал я им. Оба вопросительно посмотрели на меня — традиционная церемония уже закончилась. — Орден Камня — не просто имя. Теперь, когда вы поклялись, я могу наделить вас малой частью силы земли. Однако это сопряжено с некоторым риском, и однажды вы вынуждены будете отказаться от этой силы, иначе сами станете частью земли. Вы согласны?

После короткой паузы оба кивнули, бросив короткие «да».

— Я должен поговорить с землёй. Когда буду готов, я молча протяну вам руки, каждый из вас возьмётся за одну из них, и произнесёт вот такие слова: «Я принимаю этот дар по своей воле, и по своей же воле верну его, когда истечёт мой срок». Поняли? — спросил я.

Они снова кивнули.

Я сел, как мне показала Мойра, чтобы удержать равновесие и не упасть, когда мой разум уйдёт слишком далеко, а затем раскрыл свой разум. «Храни меня, Мойра», — мысленно позвал я. На этот раз она будет моей майллти. Она плавно поднялась из каменного пола рядом с нами, на этот раз она полностью состояла из совершенно серого гранита. Я скорее почувствовал, чем увидел, как двое стоявших передо мной мужчин дёрнулись от неожиданности, но с места не сдвинулись.

— Можете действовать, — сказала она вслух.

Глубокий гул земли стал громче, когда я сосредоточился на нём, пока не стало казаться, будто он глушит все остальные звуки. Когда я прислушался, мне показалось, что я почти могу понимать его, хотя он был не похож ни на какой человеческий голос. Мой разум расширился, и я силился сохранить равновесие, чтобы сделать то, чему она меня научила. «Поддерживай равновесие», — сказала она мне прошлым вечером. «Вбери в себя столько земли, сколько сможешь, но не позволяй себе самому быть вобранным ею».

Я так и сделал, пока мне не стало казаться, будто я не состоял больше ни из чего кроме гигантского каменного сердца, бьющегося под какой-то древний космический ритм. Когда мои мысли начали рассеиваться, исчезать в этой широте, я остановился… каким-то образом… и удержался. «А теперь нужно приготовить дар», — подумал я. Я мысленно разделил свою земную ширь на три части — две очень маленьких, и один огромный остаток. «Их части должны быть маленькими, иначе долго они не протянут». Приготовившись, я вытянул эти две маленькие части вверх и наружу, в мир, который я видел, но едва понимал. Подняв свои «руки», я протянул их к двум существам, которые станут моими спутниками… на время, по крайней мере.

Они вытянулись, и схватили меня мягкими конечностями, издавая звуки, которые я не мог понять, но я почувствовал их согласие. Я ощутил, как со звучным внутренним «щёлк» появились узы, когда малая часть меня была отдана им на содержание. Дело было сделано. Используя казавшиеся чужими глаза, я изучил окружавшее меня пространство, гадая, зачем оно. Теперь, когда моя цель была достигнута, я силился вспомнить, что мне делать дальше. Затем меня коснулся какой-то другой разум.

— «Мордэкай, всё закончилось, ты должен вернуться к себе. Оставь землю позади, и вернись в мир людей».

Звучание моего имени срезонировало с чем-то внутри меня, и всё снова начало обретать смысл. Мир с головокружительным ощущением будто «встал» обратно на своё место. На миг я посмотрел на свои руки, потому что всё казалось меньше, чем было. Наконец я слегка подёргал ими, чтобы напомнить Дориану и Харолду, что они могут меня опустить. Они оба казались ошеломлёнными, и отпустили не сразу.

Я бросил взгляд на Мойру.

— «Я в порядке, спасибо», — мысленно сказал я ей. Кивнув, она утонула в каменном полу. Я снова посмотрел на двух своих товарищей. Теперь, когда я отпустил своё соединение с землёй, я больше не был с ними связан, но я видел, что они оба всё ещё были соединены с чем-то. Я чувствовал исходившую от них почти подсознательную силу.

— Морт… — сказал Дориан, уставившись на меня. Он, похоже, не мог найти нужных слов. А Харолд даже и не пытался.

— Не волнуйтесь. Ваши тела будут ощущаться по-другому, и потребуется какое-то время, чтобы вы к этому привыкли, — сказал я им. Я предположил это, исходя из того, через что прошла Пенни, когда связала себя со мной узами.

— Я чувствую себя иначе, — сказал Харолд.

— Ты изменился. Ты сильнее, чем раньше, а также, возможно, ещё и быстрее. У тебя также есть дополнительные резервы энергии, так что ты не будешь быстро уставать. При необходимости ты сможешь черпать мощь в самой земле, чтобы стать ещё сильнее, но делать это неблагоразумно. Чем больше используешь, сверх того, что у тебя есть сейчас, тем быстрее будешь обращаться, — ответил я.

— Обращаться? — спросил я.

— В камень, — ответил я. — Силу, которая у тебя есть сейчас, ты можешь использовать без опаски по крайней мере сколько-то десятилетий. В конце концов ты станешь замечать перемены — когда это случится, тебе придёт время уйти в на покой, и расстаться со своей дополнительной силой. Тогда я помогу тебе разомкнуть узы.

Дориан широко улыбнулся:

— Так мы теперь такие, какой была Пенни? — произнёс он, медленно сжимая и разжимая кулак. Я почти мог видеть, как он пытается решить, на чём в первую очередь опробовать свою новую силу.

— Не совсем, — сказал я. — Во-первых, вы не связаны напрямую со мной — это означает, что если кто-то из нас умрёт, то это не станет смертным приговором для остальных. Вы связаны с землёй. Сила, которую вы получаете от неё, будет, наверное, похожа на ту, что Пенни получала от меня, но я думаю, что будут и различия. Одно из главных заключается в том, что черпая дополнительные силы слишком часто, вы рискуете сами начать превращаться в камень.

— А это звучит не так плохо, — ответил Дориан. — Каменный воин будет почти неуязвим.

— Каменного человека не волнует то, что ты любишь. И он не может заводить детей, — прямо заявил я.

Лицо Дориана застыло, пока он обдумывал это. Я почти мог видеть тот самый момент, когда в его мысли вошла Роуз, потому что его щёки покрылись румянцем.

Харолд тоже это заметил:

— Возможно, будет лучше позаботиться про «заведение детей» пораньше, а не попозже, Сэр Дориан, просто для верности.

Это был первый встреченный мною признак наличия у Харолда чувства юмора. Я определённо это одобрил.

— Следи за манерами… «брат», — зло огрызнулся на молодого человека Дориан.

Втроём мы пошли прочь из часовни.

— Роуз действительно сказала что-то про встречу с её отцом. Интересно, к чему это, — задумался я вслух. Дориан бросил в меня взгляд, предупреждавший дальше не развивать эту мысль, потому на этом я и остановился. Я решил, что на один день ему стресса достаточно. Выйдя из дверей, мы встретили Пенни и Джо МакДэниела, ждавших нас снаружи.

— Ваша «тайная» церемония закончилась? — спросила она.

Дориан уже искал, чем бы отвлечься, поэтому он сердечно хлопнул Харолда по спине:

— Познакомься с нашим новоиспечённым рыцарем! — воскликнул он. К сожалению, он не рассчитал силы, и Харолда швырнуло лицом в противоположную стену коридора. Если бы Пенни была в футе или в двух правее, то её бы сбило на землю.

— Я думаю, вам двоим следует какое-то время быть осторожнее, пока не привыкнете, — сказала Пенни. Я увидел, как взгляд её печальных глаз на секунду метнулся ко мне. Она никогда не жаловалась, но я знал, что ей всё ещё не хватало уз, которые были между нами в бытность её моей Анас'Меридум. — Идёмте завтракать, — продолжила она весёлым тоном.

Когда мы вошли в обеденный зал, послышались радостные крики, отражавшиеся эхом от стен. Пенни шагнула назад, и подняла руки вместе с толпой — и тогда я понял, что она, наверное, это и организовала.

— Тройное «ура» для Сэра Харолда! — закричала она, и люди отозвались. Они трижды прокричали «ура», и каждый раз лицо бедного Харолда всё больше краснело от смущения.

Дориан улыбался за двоих. Мой друг был совсем не робким… покуда внимание было приковано к кому-то другому. Скоро он повёл нашего нового рыцаря через толпу, чтобы все могли хлопнуть его по спине, пока он пробирался к высокому столу. Пока они шли, я новым взглядом следил за Пенни. Она никогда не уставала меня удивлять. Я вообще не подозревал, что она организовывала такое празднование.

Теперь, когда она это сделала, мне стало очевидно, что кто-то должен был этим заниматься, но до того мне это и в голову не приходило. Я снова оказался признательным ей за то, что она согласилась выйти за меня. Вид того, как люди откликаются на её энтузиазм, радовал меня ещё больше. Если что-то когда-нибудь случится со мной, то я не волновался о том, что они будут следовать за ней вместо меня — она уже пленила их сердца.

Она оглянулась на ходу, с улыбкой поймав мой взгляд. Её тело раздувалось в пояснице, и в более интересных местах, однако выражение её лица по-прежнему содержало в себе искру той девушки, которую я всегда любил. Тут что-то в моём лице, наверное, поведало ей о моих мыслях, потому что она отклонилась назад, и сладко меня поцеловала.

— Ты выглядишь счастливым, — сказала она, шепча мне прямо на ухо — по-другому было нельзя, поскольку в помещении было слишком шумно.

И тут я наконец осознал это. Несмотря на недавнюю войну, несмотря на смерть моего отца и все случившиеся с нами ужасные вещи — я был счастлив. Мои люди радовались, не за меня, а за кого-то другого — и я был счастлив. У меня было место, друзья, любовь, и начало новой семьи. Конечно, ещё оставались проблемы, которые нужно было преодолеть, но в тот момент они казались маленькими. Договориться о мире с королём — и тогда мне только и останется, что защищать людей от нескольких неестественных врагов. Это казалось почти простым.

— Это потому, что я действительно счастлив! — крикнул я в ответ, пересиливая гам. Она засмеялась, и мы сели есть завтрак, лучше которого я не помнил за последние годы.

Иногда утро совсем не такое плохое, каким кажется на первый взгляд.