Архмаг освобождённый

Глава 20

Я сидел во всё той же частной приёмной, где впервые встречался с Королём Эдвардом, ещё когда мы с Джеймсом были слегка поддатыми. На этот раз я был совершенно трезв, и готов к худшему. Харолд с одним из моих людей ждали снаружи, рядом с собственными солдатами короля. Оружие не допускалось в присутствии его королевского величества, за исключением высокопоставленных дворян, хотя я сам не стал вооружаться — частично потому, что это считалось знаком уважения, и частично потому, что мне оружие вообще-то было не нужно.

Посыльного во дворец я отправил в предыдущий день, после своего прибытия, чтобы уведомить его величество о своём присутствии в столице. Он прислал моего человека обратно, с призывом на встречу этим утром, чтобы обсудить планы по моей церемонии признания и награждения. Соответственно, я оказался сидящим напротив него за столиком, наблюдая за тем, как он осторожно пьёт из чашки с горячим чаем.

— Ты не прикоснулся к твоему чаю, — мягко сказал он, глядя на мою собственную кружку.

— Прошу прощения, ваше величество — мой желудок этим утром был очень чувствительным, — ответил я, прежде чем поднести чашку к губам. Роуз заверила меня в крайне малой вероятности того, что Эдвард попытается отравить меня в данный момент, особенно в таких обстоятельствах, но я всё равно не мог заставить себя выпить. Я наклонил чашку, будто отпивая, но рта так и не открыл. На самом деле я даже поддерживал тонкий щит между моими губами и жидкостью, на случай если там присутствовал какой-то контактный яд. Было ли это паранойей? Возможно, но мне уже было плевать.

Король Эдвард наблюдал за мной, нисколько не заботясь, хотя что-то сказало мне, что он прекрасно осознавал мой обман. Он улыбнулся, прежде чем снова заговорить:

— Мы рады, что ты так быстро вернулся.

— Я предпочитаю тратить зря как можно меньше времени, ваше величество, особенно когда время — ваше, — осторожно ответил я.

— Теперь, когда ты здесь, мы хотели бы провести церемонию через два дня. Этого времени должно хватить, чтобы большая часть местного дворянства разобралась с делами, дабы иметь возможность присутствовать. В идеальной ситуации мы хотели бы, чтобы как можно большее их число увидело эту церемонию, — сказал он.

Я бы предпочёл разделаться с этим мгновенно, чтобы пораньше вернуться домой, но этого я ожидал:

— Я не особо люблю публичные почитания и похвалы — так ли необходимо устраивать такую демонстрацию, ваше величество?

— Ты обладаешь острым умом и многими другими талантами, Мордэкай, но подобные вопросы служат мне напоминанием о том, что тебя вырастили не среди дворянства, — ответил он. Я начал было отвечать, но он поднял ладонь, прежде чем продолжить: — Публичные церемонии и демонстрации являются такой же частью правления, как советы и закрытые совещания. В некоторых отношениях они даже важнее, поскольку закрепляют место правителя на переднем плане мыслей его подданных. Они также служат для освежения памяти дворянства о том, какое оно занимает положение по отношению к королю, и к тому, кому оказывают честь. Никогда не сомневайся в значимости таких событий.

Лекцию Эдварда я нашёл снисходительной, и она заново распалила мой гнев, появившийся прошлым днём:

— А казнь Арундэла тоже была напоминанием? — спросил я. Мой голос был ровным, но в моих глазах таился опасный свет.

Его лицо приняло изумлённое выражение:

— Предполагалось, что ты будешь более рад этим новостям. Нам дали понять, что вы с покойным бароном друг друга терпеть не могли.

Я впился в него прямым взглядом, прежде чем произнести:

— Мне не нравится видеть, как людей используют подобно пешкам, которыми ходят или жертвуют для собственного удобства.

Лицо Эдварда покраснело, а брови сошлись вместе, когда он услышал мои слова.

— Когда тебе минует столько же зим, сколько мне, и ты похоронишь столько же друзей и союзников, как я, когда тебя предадут и будут тобой манипулировать столько, сколько мной, только тогда тебе и будет позволено меня судить. Когда станешь старым и измученным после долгих лет удержания власти, тогда можешь обсуждать мою относительную ценность на весах добра и зла, а до тех пор можешь держать своё чёртово мнение при себе!

Я не мог не заметить, что король опустил королевское «мы» во время своей тирады, и это почему-то вызвало во мне ощущение маленькой победы. Мой гнев несколько рассеялся, позволив мне более ясно думать:

— Вы полагаете, что я доживу до такого возраста, ваше Величество. Учитывая моё положение, вероятность достижения мною преклонного возраста невелика, — произнёс я, столкнувшись с ним взглядом, и я был уверен, что он видел мою решимость, а также мою честность.

Его собственный гнев исчез, пока он смотрел на меня, сменившись сардоническим выражением:

— Не рассчитывай на это, Мордэкай — я когда-то говорил то же самое, но я всё ещё здесь, много лет спустя после поры моего расцвета.

Я одарил его мрачной улыбкой:

— Если мне повезёт прожить достаточно долго, чтобы судить вас, то я сомневаюсь, что вы к тому времени будете ещё живы, чтобы услышать мои объяснения ваших изъянов, — сказал я.

— Наглый ублюдок! — воскликнул он. — Если ты действительно проживёшь настолько долго, то станешь таким же тёмным и изнурённым, как я, и будешь жалеть, что не можешь найти мой дух, чтобы попросить прощения за свою дерзость, — выдал король. В течение какого-то напряжённого момента мы зыркали друг на друга, а потом оба тихо засмеялись. Это был тёмный смех, рождённый в гневе и напряжении, но он разрядил лежавшие между нами опасные эмоции… по крайней мере временно.

Вскоре после этого я откланялся. Я не думал, что кто-то из нас обоих на самом деле хотел продолжать разговор ни о чём. Мы друг другу не нравились, но покуда мы были способны поддерживать рабочие отношения, только это и имело значение.

Позже, в тот же день, я воспользовался случаем, чтобы провести исследование в библиотеке. Я надеялся найти ещё одну книги про иллюзии, или, возможно, какое-то объяснение тому, как кто-то мог скрываться от моего магического взора. Воспоминание о незнакомце в Замке Камерон беспокоило меня. Как бы это ни было достигнуто, это должно было являться чем-то, о чём знали волшебники старины.

Я провёл бесплодную череду часов, ища желаемую информацию, прежде чем наткнулся на кое-что неожиданное. Я возвращал на место книги, которые взял во время своего предыдущего рассмотрения, когда заметил нечто странное в стене за книжным шкафом. Узор рун там отличался.

Все камни, из которых состоял дом, были зачарованы, поэтому заметить что-то просто благодаря наличию магической ауры было невозможно. Однако в этом случае я смог разглядеть очень отличавшийся узор рун, вплетённых в эти конкретные камни. В этом узоре вроде бы наличествовало несвязанных точек, но я не был уверен — почему.

Я долго разглядывал его, прежде чем решил совершить кое-что глупое. Я знал, что Пенни не одобрила бы это, но поскольку её здесь не было, чтобы давать мне советы, я решил, что придётся справляться своими силами. А моя лучшая сторона твердила мне, что пять точек надо было соединить, используя пять пальцев моей левой руки. Я совершенно не был уверен, что после этого должно было случиться. Но это же не могло быть что-то плохое… верно?

Я начал смеяться про себя:

— Иногда требуется глупец особенного рода, — сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем я протянул руку, и аккуратно поместил кончики пальцев в надлежащие точки. Узор вокруг пяти точек касания начал светиться видимым светом, а не только в моём магическом взоре, и я почувствовал щекотку у себя на ладони. Секунду больше ничего не происходило, и, обнаружив, что задержал дыхание, я громко выдохнул. Затем я убрал руку, и шагнул назад.

Свечение быстро угасло, и я подумал, что, наверное, сделал что-то не так, когда услышал щелчок, и стена стала бесшумно сдвигаться вбок, забирая вместе с собой книжный шкаф. Несколько секунд спустя я глазел на маленькую, но ярко освещённую комнату, которая оставалась спрятанной в библиотеке вопреки всем моим предыдущим поискам.

— Чёрт меня побери, — сказал я сам себе.

Я шагнул внутрь, и стена бесшумно закрылась за мной. Это немного меня взволновало, но я надеялся, что выйти отсюда будет так же легко, как войти, иначе позднее мне будет довольно весело.

Комната, в которой я находился, не была большой, имея лишь по шесть футов в обоих направлениях. Она была ярко освещена зачарованными лампами, которые не слишком отличались от тех, что я создал для своей мастерской дома, хотя я с первого взгляда мог сказать, что узоры там слегка отличались от моих.

Вдоль дальней стены был построен длинный, низкий верстак, на котором лежали разнообразные маленькие инструменты, в основном молотки и долота — вещи, которые были бы полезны для придания формы маленьким ювелирным изделиям, или, возможно, древесине, если кто занимался резьбой по дереву. В них не было ни капли магии, кроме одного маленького серебряного инструмента. Я приблизился, чтобы рассмотреть его.

Размером он был, наверное, с маленькое перо для письма, если бы с того убрали большую часть перьев. По моей прикидке, он был где-то шести или семи дюймов в длину, и менее четверти дюйма диаметром. С одного конца он был тупым, а с другого плавно сужался до острого кончика. Весь предмет целиком выглядел так, будто был сделан из чистого серебра, хотя и не потускнел ни капли. А ещё он был полностью изрезан крошечными, замысловатыми рунами, от одного конца до другого.

Сперва его назначение меня совершенно сбило меня с толку, пока я не осознал, что узор рун был знаком, хотя они и были гораздо меньше тех, что я видел прежде. Они были почти идентичны рунам, которые формировали основное древко моего посоха. Крошечный серебряный инструмент являлся рунным каналом, созданным для облегчения фокусировки и для тонкого контроля силы. Однако меня озадачили его размеры.

Мой посох был большим, и не зря — я мог использовать его, чтобы направлять энергетический удар на гораздо большее расстояние, или использовать его для фокусировки моей силы в бритвенно-острый луч, чтобы вскрывать щиты врагов. Создание рунного канала такого размера почти не имело смысла. Я поднял его, и осторожно взял в руку, как мог бы держать перо или кисть. Раздумывая над его назначением, я лениво водил им по поверхности верстака, и направил в него маленькую толику силы. Он оставил за собой на поверхности древесины прекрасно изящные линии энергии, гораздо более тонкие и изысканные, чем мне когда-либо удавалось сделать моими пальцами — и вот так просто я понял его назначение.

Это было своего рода стило. По крайней мере, это было единственным названием, которое пришло мне в голову. В прошлом древние люди использовали похожие металлические инструменты для вырезания букв на глиняных или восковых дощечках, до того, как бумага получила широкое распространение. Этот инструмент был похож на них, только он использовался для создания магических рун — быстро, легко, и более точно, чем можно было сделать голыми руками. Увидев его, я едва мог поверить, что мне самому до сих пор не пришло в голову создать для себя что-то подобное. Это был настолько явно полезный предмет, что мне захотелось дать себе пинка за то, что до сих пор не сделал его. «Только подумай, сколько бы это сэкономило тебе времени!» — подумал я про себя.

Я засунул его в свой поясной мешочек. При необходимости я и сам мог такой сделать, но не видел никакой причины не брать этот, который я уже нашёл. Затем я снова обратил своё внимание к окружавшему меня помещению. Помимо стило, единственными оставшимися объектами, которые могли представлять интерес, были маленькая книга в серебряном переплёте и покрытая причудливой резьбой деревянная шкатулка. Шкатулка привлекла моё внимание первой, поскольку от мастерства покрывавшей её резьбы захватывало дух.

Я осторожно открыл её, и оказался озадачен её содержимым. Внутренняя часть была выложена мягкой тканью, ныне сухой и ломкой от старости. В ткани лежало некоторое количество золотых колец. Они все были идентичны, и подписаны тонкими рунами, выстроенными в строго определённом порядке. Это было похоже на чары, но в кольцах было очень мало остаточной магии.

В узор были вплетены лайсианские буквы, складывавшиеся на внешнем ободе в одно слово — «Иллэниэл». Я пристально повертел одно из колец в руках, и заметил на внутреннем ободе ещё надпись, тоже на лайсианском. Слова были крохотными, но, судя по всему, они означали «доверенный гость». «Странная фраза для начертания на золотом кольце», — подумал я.

Я сосчитал кольца, и обнаружил, что в коробке их было двадцать одно, хотя изначально, похоже, их было больше. Я какое-то время раздумывал над ними, прежде чем отложить их на другой раз. У меня было чувство, что их назначение станет мне понятным позже… вероятно, пока я буду спать или мыться. Мне почему-то лучше всего думалось, когда я был расслаблен.

Наконец я обратил своё внимание на книжку. Пока что я удерживал себя, поскольку именно на неё я хотел взглянуть первым делом. Я сохранил её напоследок, поскольку знал, что у меня может уйти много времени, чтобы вынести решение о её ценности.

Она была очень компактной, не более шести дюймов в ширину и лишь немного выше. Хотя она был переплетена серебром, её толщина не превышала половины дюйма, и она легко помещалась бы в карман рубашки, или в мешочек. Металлическая обложка была покрыта рунами, но в отличие от остальных, я понятия не имел, каково было их назначение. Их расположение не походило ни на что из того, что я когда-либо рассматривал, из-за чего было трудно угадать, опасно было её открывать или нет.

— Я могу год пялиться на эти узоры, и, наверное, всё равно не пойму, что они должны делать, — сказал я вслух, будто озвучивание мыслей делало их более разумными. — Рано или поздно мне придётся рискнуть, а чего мне редко хватает, так это времени, — произнёс я, и ощутил, что это было правдой… «Всё равно глупо открывать что-то подобное, не имея по крайней мере свидетелей, на случай если случится что-то плохое», — сказал голосок у меня в подсознании. Я быстро затолкал этот голос в подвал своего разума, и запер его там, чтобы он меня больше не доставал.

— Сейчас — самое время, — сказал я, открыл металлическую защёлку, державшую книгу закрытой, и раскрыл обложку. Когда я это сделал, руны вдоль края металла начали извиваться и двигаться будто живые, чего я прежде за рунами никогда не замечал. Метал залился золотым светом, и ощущение было такое, будто книга сама подпрыгнула у меня в руке — на самом деле, это настолько меня испугало, что я чуть не выронил её. Скрипя для успокоения нервов зубами, я наблюдал за тем, как книга увеличилась чуть более чем в два раза по сравнению со своим начальным размером. Когда она перестала расти, руны замерли, и книга вернулась в своё более обычное, спящее состояние. Я сделал давно удерживаемый долгий выдох, радуясь, что никакой ловушки тут не было.

Я посмотрел на заглавную страницу, и почувствовал, как у меня ёкнуло от радости сердце, когда я прочитал написанные там слова. Книга называлась «Каталог Чародейских Схем». Глазея на неё, я вспомнил слова Мойры: «Иллэниэлы были хорошо известны большим числом появлявшихся в их роду за всю историю магов-кузнецов и искусных чародеев». Эта книга была первым тому свидетельством. Ничто другое, найденное мной в библиотеке, даже не намекало на тайны зачарования, не говоря уже о предоставлении готовых схем. Я уже отчаялся когда-нибудь найти какое-либо руководство по утерянному искусству, которое я каким-то образом заново изобрёл.

Я начал лениво листать страницы, гадая, что я смогу найти. Одна из страниц была озаглавлена «Схемы транс-пространственного устройства хранения». Схемы казались странными, но я нашёл некоторое подобие с телепортационными кругами, хотя сходство не уходило так уж далеко. Ещё на одной странице была диаграмма чего-то под названием «самозапирающаяся дверь», а на ещё одной — схемы для «эффекта стазисного поля», чем бы это ни было.

Беглый осмотр показал мне, что в книге было очень мало инструкций или объяснений. Кто бы ни владел этой книгой прежде, явно сделал её переносимой и устойчивой к износу, и ему или ей не особо были нужны объяснения. Это была книга для кого-то уже хорошо владеющего искусством зачарования, поскольку в ней содержались формулы и полноценные диаграммы чар.

Тем не менее, я предпочитал книгу рабочих схем, а не учебник для начинающих, не применимый в реальной жизни. Основы я и так уже открыл сам по себе, или, как я надеялся, открыл большую их часть. Я чувствовал уверенность, что с помощью этих схем я смогу работать в обратном направлении, чтобы понять, как они работали. Многие найденные мною конструкции были сходны с теми, которые я уже создал. Я мысленно похлопал себя по спине: «Неплохо для начинающего», — подумал я.

Наконец я решил, что мне следует вернуться наружу, пока кто-то не принялся меня искать. Закрыв книгу, я посмотрел, как та быстро сжалась обратно до своего прежнего размера. Эффект был воистину поразительным, хотя я всё ещё не понимал, как он работал. Оглядевшись, я попытался разглядеть механизм для повторного открывания двери.

К счастью, это было сделать так же просто, как и войти. На стене у меня за спиной был узор, похожий на тот, который я активировал на другой стороне. Я протянул руку, чтобы коснуться его, но случайная мысль заставила меня остановиться. Учитывая то, что я был в тайной комнате, казалось очевидным, что мне следовало удостовериться в отсутствии снаружи кого-либо, прежде чем я снова открою дверь. В обычной ситуации я просто использовал бы своё магическое чутьё, чтобы проверить, был ли кто-то поблизости, и я попытался это сделать — но потерпел неудачу.

В большинстве случаев неудача не является чем-то необычным, но этот случай был исключением. Я не мог ощущать ничего вне маленькой комнаты, в которой я стоял. Я будто бы вошёл в пузырёк реальности, окружённый бескрайней пустотой. Теперь, когда я обратил на это внимание, ощущение шокировало.

Оно несколько напоминало о моей первой встрече с шиггрэс, когда я обнаружил, что был совершенно неспособен ощутить их физическое присутствие кроме как по некоему отсутствию. Тут было похоже, только сейчас эффект расширился на весь мир — единственным, что я мог ощущать, было крошечное помещение, внутри которого я был. Моё сердце учащённо забилось, когда невольный миг паники выплеснул адреналин в мои вены. Я быстро взял страх под контроль. Я никогда не был из тех, кто позволяет страху взять верх над разумом.

Сделав медленный, равномерный вдох, я положил ладонь на узор, где кончики моих пальцев должны были активировать управляющие дверью чары. Когда мои пальцы коснулись его, я ощутил ту же щекотку, которую чувствовал прежде, и тогда я стал снова воспринимать мир за пределами комнаты, в которой я находился. Дверь не открылась, потому что я ещё не убрал руку, но соединение между мной и чарами восстановило мою способность ощущать внешний мир.

«Интересно», — подумал я про себя. «Чары, наверное, делают саму комнату невидимой для магического взора, и, соответственно, делают невозможным ощущать мир снаружи, пока находишься внутри». Это было хитрое приспособление, и я обнаружил, что восхищаюсь умом того, кто изначально его спроектировал. Комнату не только невозможно было заметить снаружи, но находящийся внутри неё мог проверить, был ли кто-то снаружи, прежде чем открывать дверь, хотя это, наверное, делало человека видимым для магического взора.

— Полагаю, всего и сразу заполучить невозможно, — сказал я себе, а затем убрал руку прочь от чар. Секунды спустя дверь открылась, и я вышел в основную библиотеку. Дверь закрылась за мной, и после этого я больше не мог ощущать никакую часть комнаты, внутри которой я только что был. «Это действительно хитрая штуковина», — подумал я. Я надеялся, что этот узор будет среди других схем в книге, которая теперь была при мне. Хотя разницы особой не было… при необходимости я мог скопировать его с самих стен. Я чувствовал уверенность, что однажды он мне пригодится.

Я развернулся, и направился к двери. Я ощущал, что Марк поднимался по ступеням, и что-то в его походке сказало мне, что у него есть важная тема для разговора.