Апокалипсис

Глава 44 ЗАДАДИМ УБЛЮДКАМ ЖАРУ

Холодно. Казалось, что вся имеющаяся жидкость в организме замерзла и от малейшего движения осколки льда изнутри пронзят кожу. Очень холодно и больно. Невыносимо больно.

— То, что всегда было мертвым, умереть не может. Этот мир не место для людей. Этот мир — ошибка.

Слова донеслись словно из самого ада, в который Марс не верил, но в котором ему приходилось жить. Кулончик, висевший на шее, сдавил грудь, стало трудно дышать.

Перед глазами — пустошь, разбитые грузовики, занесенные снегом, и трупы, трупы, трупы... Под белой пеленой — тело, стеклянный взгляд устремлен в небо. Черная форма, поверх — старые доспехи со множеством повреждений. Вокруг — темная, вмерзшая в белый наст кровь. Из снега вылезает змея, сворачивается на груди убитого в клубок и шипит. Мертвец моргает и поворачивает голову:

— Ты мой, плоть от плоти.

Марс схватился за грудь, тяжело задышал, сполз с лежака. Павел подбежал к нему, но приступ уже прошел. Марс, весь в поту, втянул сквозь зубы воздух, чтобы набрать полные легкие.

— Эй, ты чего? Ты чего? — суетился вокруг него здоровяк, пытаясь поднять и усадить на место.

Марс оттолкнул его. Потянул за горловину свитера так, что одежда затрещала, сорвал с себя кулончик и швырнул в сторону. Тяжело продышался и посмотрел на удивленного Павла. Потом обвел взглядом помещение, наконец поднялся, сел на лежак и с безумным видом уставился на костер, который еще теплился в старом ржавом корыте.

— Марс, ты чего?

— Я бы выпил сейчас. У тебя ничего нет? — не отрываясь от пламени, спросил тот.

Павел расстегнул пару пуговиц, достал из-за пазухи армейскую фляжку, открутил крышку и сам приложился к ней, потом вытер губы, протянул Марсу. Тот жадно прилип к горлышку. Самогон лился в глотку как вода. Наконец остановился и выдохнул, уткнулся носом в рукав куртки.

— Отвратительное пойло.

— Зато мозги на раз прочищает, — забирая фляжку, ответил здоровяк. — С тобой все нормально?

— Я в порядке.

Павел поднял с пола черный камень, разглядывая, как играют на нем отблески тусклого света. Кулончик покачивался, словно гипнотизируя.

— Красивая штука. Дорогая, наверное, была раньше?

— Ни черта она не стоила и сейчас не стоит. Просто память. Все, что осталось от отца, — Марс протянул руку.

— Негоже так поступать с единственной вещью, напоминающей о родном человеке, — Павел отдал кулон и осуждающе покачал головой.

— Знаю, — Марс потер грудь, завязал на узел порванный шнурок и надел кулончик на шею. — Что там у нас сегодня по плану?

— Ждем Демьяна с его ребятами и попытаемся окончательно продавить Борова.

Они вышли на морозный воздух. Люди уже собрались и ждали только их. Сотня с небольшим плюс команда Павла. Еще должен был подойти Казак со своими. В общем набиралось двести с лишним бойцов. У Борова людей было больше, и они будут обороняться, но последняя атака показала, что каннибалы не такие уж хорошие воины. Умирать за идею они не намерены. Марс залез на второй этаж разрушенного дома и припал к биноклю, всматриваясь вдаль, где был враг. Разрушенный поселок. Чуть ближе к ним — бывшие стойла для животных. Раньше Боров со своими людьми укрепился там, теперь их оттуда выбили и они отошли.

Позади послышался шум. Длинной змеей тянулась вереница людей, во главе которой шагал Демьян.

— Вот и надзиратель, будь он проклят. — Марс ловко слез вниз и предстал перед Казаком.

— Мессия, — чуть ли не кланяясь, с сарказмом поприветствовал его Демьян. — Что, зададим этим ублюдкам жару?

— Зададим. Чего не задать-то? — ответил вместо Марса Павел.

Пленник шел впереди, сгорбившись и боясь оглянуться. Шон шагал за ним на расстоянии нескольких метров, девчушка старалась не отставать, шла след в след за Самураем: так было легче, чем по нетронутому снегу. Легкий южный ветерок гнал мелкую поземку по насту. Шон угрюмо переставлял ноги, измотанный и зверски голодный. Он бы предпочел сейчас броситься в яростную атаку, кинуться в самую страшную мясорубку, чем голодному брести по бескрайнему белому полю. Но он принял решение исходя не из своих интересов, а из соображений совести и чести. Спас девчонку, не бросил ее. Он обернулся и мельком посмотрел на Катю. Оружие в ее руках выглядело игрушкой. Он смотрел на нее и понимал, что правильно все сделал. Невозможно думать о себе, когда рядом тот, кто нуждается в твоей помощи больше всех остальных, кто без тебя попросту беззащитен. Хотя у этой девчушки стальные нервы и характер покруче, чем у многих мужиков, которых ему доводилось видеть и убивать.

Вскоре на горизонте появились разваленные домики.

— Долго еще?

— Почти пришли, — ответил пленный, не оборачиваясь.

— Стоять, — скомандовал Шон и по привычке поднял согнутую в локте руку.

— Что-то случилось? — тихо спросила Катя.

— Вон, — он указал на еле заметные следы, которые почти занесло.

— Ты же сам хотел попасть к Борову. Пойдем.

— Пошли туда, — Шон схватил пленника за шею, развернул в нужную сторону и пихнул в спину.

— Куда мы? — поинтересовалась Катя.

— Тебя нужно спрятать. Сейчас найдем место поукромнее.

Они прокрались вдоль обезображенных зданий поселка, обходя стороной людские тропы. Шон остерегался ловушек, которые каннибалы умело ставили повсюду. Остановились у фонарного столба. Самурай окинул его взглядом, словно оценивая, можно ли на него взобраться.

— Пока тут побудешь, — Шон пристегнул пленника наручниками к фонарному столбу. — Катя, ты за мной.

— А он не сбежит?

— Ну, если только у него вырастут крылья. Тебя нужно спрятать, и чтобы он не видел где.

Они скрылись за поворотом. Самурай выбрал место — бывший поселковый магазинчик с разбитыми витринами и кучей человеческих следов возле него. Перевернутые полки, сгнившие холодильники. Худая девчушка с темными кругами под глазами выглядела жутко в этом хаосе. В одной руке кукла, в другой — обрез. Ребенок современного мира. Хотя детей сейчас нет. Так говорил генерал. Сейчас все — общая масса. Люди без признаков пола и возраста.

— Послушай, сзади есть еще один выход. Спрячешься тут. Здесь они все обыскали и сюда больше не сунутся.

— Не уходи, — внезапно пробормотала Катя жалостно, и в глазах задрожали слезы.

— Я вернусь. Я же должен исполнить приказ своего генерала? А значит, я вернусь.

— Ты не вернешься. Так всегда бывает. Максимыч обещал меня не бросать — и что из этого вышло? Обещания — это просто слова.

— Ты права, я могу и не вернуться, но я постараюсь, — он стер со щеки Кати покатившуюся слезинку. — Если к утру меня не будет, не жди, убегай.

Он развернулся и пошел к выходу, а Катя еще долго смотрела ему вслед. Раньше она ненавидела его, ненавидела их всех. Теперь, оставшись одна, боялась, что этот парень больше никогда не появится.

Шон достал пистолет, вытащил обойму, проверил и вставил обратно, передернул затвор. Поднял голову к небу, долго тянул прохладный воздух носом с каким-то небывалым удовольствием. Пленник молча наблюдал за ним, гадая, чего ожидать. Самурай подошел и снял оковы.

— Веди, — резко скомандовал он и пихнул его в спину.

Ноги утопали по колено, и это было плохо: быстро не убежишь, да и сражаться трудно. Он приметил сломанную ветку и следы.

— Уже близко, — буркнул пленник.

Сугроб, который Шон поначалу принял за кочку, поднялся. За ним еще один и еще. Люди в маскировочных халатах, укутанные в несколько курток, были похожи на мифических чудовищ. Шон мгновенно схватил пленника, закрылся им, как щитом, и тихо прошипел:

— Это ваши?

— Наши, — со злобной радостью ответил каннибал.

«Чудовищ» оказалось шестеро. Они держали Шона и его пленника под прицелом.

— Дохлый, ты кого притащил?

— Парни, не стреляйте. Этот хрен говорит, что он из Нового Рима.

— А где Старый и Димон?

— Я убил их, — выкрикнул Шон.

— Чего? — группа зашевелилась.

— Мне нужно поговорить с Боровом.

— Да пошел ты! Мы с тебя сейчас шкуру спустим.

— Эй, эй! Парни, не кипятитесь! — Дохлый поднял руки, успокаивая дружков.

— Я сказал, мне нужен Боров. Дайте с ним поговорить, потом делайте что хотите.

— Да чего его слушать?

— Я — главный разведчик Черного легиона. Мой непосредственный командир — генерал Луций. Меня зовут Самурай. Мне нужно поговорить с Боровом. Это все, о чем я прошу.

— Да врет он все. Весь легион стоит лагерем, а генерала...

— А ну, заткнулись! Заткнулись, я сказал! Захлопнули свои поганые рты! Живо! — скомандовал старший и опустил оружие. — Хорошо, будет тебе Боров. Отпусти нашего.

Шон медлил, но других вариантов он не находил.

— Отпускай, я сказал, а то могу и передумать.

— Хорошо, — Самурай убрал пистолет.

— Ну что, сука, выкусил? — пленник поспешно развернулся и попытался ударить, но Шон мгновенно увернулся и контратаковал.

Дохлый упал в снег. Старший группы заржал, его ребята тоже. Дохлый еле поднялся, сплюнул на снег зубы и кровь. Старший не спеша подошел ближе, с презрением ухватил Дохлого всей пятерней за разбитую рожу и отпихнул в сторону.

— Оружие отдай и пойдем.

Самураю пришлось разоружиться. Пистолет отдал без колебаний, с мечом долго не мог расстаться.

— Давай, — старший протянул руку и получил катану. — Вот и молодец. Теперь пойдем. Хочешь пообщаться с нашим боссом? Пообщаешься.