Апокалипсис

Глава 19 ЛЮБОВЬ

Раз, два, три, четыре, пять,

Я иду тебя искать.

Как найду тебя — беги:

Вырву сердце из груди!

Радостное безумное лицо и повторяющаяся без конца дурацкая считалочка. Аид перескакивал с ноги на ногу, в полумраке походя на косматого сатира. Не хватало только козлиных ног и рогов. Марс дернул рукой, но наручники лишь издали металлический звон и скрежет. Он потер большим и указательным пальцами уголки глаз у переносицы. Лиза наблюдала за Аидом.

— Я вернулся! Я вернулся, мои дорогие! Ваш благодетель и защитник уже дома! — он прогнулся назад, разводя руки в стороны.

Марс снова дернул рукой. Железо неприятно натирало запястье.

— Ты хочешь освободиться? — Аид выпрямился, взял с дивана свою трость и вальяжной походкой приблизился к Марсу. — Думаешь, сможешь удрать? Да? Думаешь, Аид сумасшедший? Ты сильно ошибаешься. Очень сильно!

Последовал замах и мгновенный удар такой силы, что трость слегка согнулась. Марс успел прикрыться рукой. Дыхание перехватило.

— Не трогай его! — заорала Лиза.

Марс медленно опустил руку. От боли и злости сердце бешено колотилось в груди. Он выпрямил спину, пристально посмотрел на своего мучителя. Ничего, бывало и хуже.

— Ах-ха-ха! Я понял. Понял! — Аид отошел назад, тряся указательным пальцем. То ли грозил, то ли что-то придумывал. — Крепкий орешек. Мне такие нравятся. Я серьезно, — он внезапно отбросил согнутую трость в сторону. — Сука! Сука! Все из-за вас! — обхватил космы руками и завыл почти по-звериному. — Все из-за вас. Совсем забыл о своей семье. Дьявол! — ударил себя по лбу.

На диване под грязными простынями что-то покоилось. Лицо Аида расплылось в улыбке и стало ужасным: все уродливое и убогое моментально проявилось в этом безумце. Он протянул руку и сдернул тряпку.

— Мой сыночек.

Аид наклонился к высохшему замумифицированному трупу парня, нежно провел рукой по волосам, поцеловал в ставший коричневым лоб и двинулся дальше, раскрывая мертвецов. Жену в кресле придвинул ближе к печке, укрыл ее тряпкой, будто пледом, тело дочери перенес на диван к сыну, при этом все время разговаривая с ними и объясняя, почему его так долго не было. Марс осмотрел трубу и попытался освободить запястья от наручников. Безумцев он повидал немало, в отличие от Лизы, которая смотрела на происходящее с выпученными от удивления и ужаса глазами. Аид развел огонь, достал припасы, накрыл стол.

— Они же мертвы, — Лиза тихо обратилась к Марсу, но тот сделал вид, что не услышал ее.

За деревянным столиком в окружении семьи Аид поедал перловую кашу из банки прямо руками. На полу грязные ковры, повсюду разбросан мусор. Рядом с очагом пожелтевшая стопка книг. Когда-то их читали, теперь ими топили печь. Отец мертвого семейства разговаривал с родственниками, что-то рассказывал, кивал головой, смеялся, «слушал» их и даже возражал, ведя только им слышимую беседу.

Марс пошарил руками по трубе, подергал ее, но все было тщетно. От безысходности он уперся в нее лбом. Прохладный металл остудил вспотевшую кожу. Капелька пота сбежала по переносице и застыла на кончике носа. Марс вытер ее плечом и резко дернул рукой. Лицо искривилось от боли, а кожа на запястье собралась в гармошку. Шум привлек Аида. Он отвлекся от беседы и вытянулся. Голова болталась, словно на пружине. Казалось, сознание Аида в этот момент начало распадаться, как пазл, который смахнули рукой со стола. На смену душевному покою, в котором он находился, пришла темнота реальности.

— Дорогая, прости, — Аид склонился к трупу жены и чмокнул в щеку. Точнее, в то место, которое когда-то было щекой. Теперь там торчали пожелтевшие зубы. Высохшие глаза глубоко запали в глазницы. — Мне нужно тебя покинуть. Сама понимаешь, я должен заботиться не только о вас. Они тоже голодают.

Он достал пистолет, тот, что раньше принадлежал Марсу, подошел к телу дочери.

— Не бойся, все хорошо, — похлопал ее по плечу. — Знаете, я должен заботиться о них. Они мне как дети. Поймите, так получилось, — он пожал плечами и погладил череп ребенку.

— Убьешь нас? — Лиза подалась вперед.

— Еды слишком мало, моей семье ее не хватает. А ведь есть еще и другие, кого я приютил. Они живут здесь, — он наклонился и стащил с места подобие ковра, покрывавшего дверцу погреба. Облако пыли поднялось в воздух. — Я бы спас и вас. Но я могу помочь только одному. Я помогу тебе, — Аид указал пальцем на Лизу. — Они тут. Все до единого. Я ухаживаю за ними. Кормлю. Они моя родня, мои дети. — Аид топнул несколько раз по дверце ногой, и под полом началась какая-то возня. — Слышите? Они слышат. Знают, что я вернулся и сейчас покормлю их. Они любят меня. Никто не заботится о них. Только я.

— Ма-а-арс? — протянула Лиза. — О чем он говорит?

— Нет-нет, ты не бойся! — Аид вытянул руки вперед. — Ты будешь нами принята. Ты хорошая, и я оставлю тебя здесь у себя. Буду заботиться, кормить. Я не трону тебя. Познакомлю со своей семьей. Вы подружитесь. Я это знаю. Ты будешь жить с нами.

— Марс? Марс?! Твою мать, что он несет?!

Марс снова дернул рукой. Бесполезно. Только рана стала больше, а боль сильнее. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Марс! Марс! Марс! — затрепыхалась Лиза, словно птичка в клетке.

От нахлынувшего адреналина у Марса застучало в висках. Бух, бух, бух. Женский вопль врезался в уши. Как и тогда, когда он не смог спасти Катю. Все повторялось. Что может быть хуже беспомощности?

— Прошу, не надо. Марс! — завизжала Лиза.

Марс сидел с закрытыми глазами, его трясло от злости.

— Не ори. Я так не могу. Тише. Заткнись, сука! — выпалил Аид. — Заткнись! Ты пугаешь моих детей!

Марс открыл глаза. Словно в замедленной съемке, происходящее отдалилось от него. Испуганные, наполненные слезами глаза Лизы. Открытый в обезобразившей ее милое личико гримасе рот. Неуверенные шаги Аида, приближающегося к ней и тоже что-то кричащего, словно они хотели переорать друг друга. Течение времени восстановилось. Марс резко выдохнул, перевернулся лицом к стене, стиснул зубы и нанес сильнейший удар ногой по запястью, прикованному к трубе. Боль пронзила тело. Руку обожгло кипятком. Еще удар. Большой палец хрустнул. Скрежет зубов и еще удар. Марс потянул руку на себя, сдирая кожу с большого пальца.

Аид обернулся в тот момент, когда его пленник уже несся на него. Удар левой пришелся в висок безумцу. Тот отшатнулся назад. Второй удар отправил его на пол. Пистолет отлетел в сторону. Марс кинулся сверху, но Аид оттолкнул его ногами и быстро поднялся. Марс схватил согнутую алюминиевую трость и что было силы ударил наотмашь, рассекая грязное лицо противника. Выдохнул всей грудью, снова вдохнул. В висках стучало. Боль отступила и затаилась в ожидании более подходящего момента. Потом она даст о себе знать. Аид завыл, прижимая руки к лицу. Сквозь пальцы потекла кровь. Последовавший удар сбил его с ног и разбил голову.

— Убей его! — Лиза вскочила с места. — Убей!

Марс мельком бросил взгляд на нее. Интересно, куда делось ее человеколюбие, которое буквально сутки назад она проявляла к Аиду? Он перешагнул через поверженного, взял свой нож со стола, ногой перевернул Аида навзничь.

— Только семью не трогай, пощади их, — прошипел Аид на последнем издыхании, выдувая красные пузыри.

— Как скажешь.

Марс сел на него сверху и резко вонзил нож в шею, перерезая сонную артерию. Аид вздрогнул в последний раз. Марс привычным движением выдернул нож и вытер со лба испарину.

— Он мертв? — отвернувшись и сдерживая подкатившую к горлу тошноту, тихо поинтересовалась Лиза.

— Более чем.

Марс снял с мертвеца свой окровавленный кулончик в виде черной капли, поднялся, немного пошатнувшись, но устоял на ногах. Притаившаяся боль прострелила руку так, что его лицо искривилось. Он прижал изувеченную конечность к животу и прислонился к стене. Его бросало то в жар, то в холод.

Лиза задергала связанной рукой, давая ему понять, что ждет освобождения.

— Оставить бы тебя тут.

Она виновато опустила глаза. Марс зажал кулончик в зубах, обшарил труп Аида, но не нашел ничего для себя стоящего. Выругавшись, подошел к девушке и перерезал веревку.

— Дай я посмотрю, — она протянула к нему руку, чтобы осмотреть рану. — Нужно зафиксировать палец и кровь остановить. Присядь.

— Хорошо, только сначала подниму пистолет. И помоги надеть это, — он протянул ей кулончик.

— Твой амулет? Гляжу, он тебе очень дорог.

— Просто помоги надеть.

— Ладно, ладно.

Лиза обхватила запястье и попыталась пошевелить большой палец, но Марс дернулся от боли и заскрипел зубами. Кожа содрана до мяса. Кровь продолжала течь, рука опухла.

— Да у тебя палец сломан.

— Правда? Да быть такого не может, — с издевкой ответил Марс. — Надо же, ты хорошо разбираешься в медицине.

— Хватит паясничать.

Лиза вправила и забинтовала ему палец, из подручных материалов сделала что-то вроде лангеток, зафиксировав кисть.

— Ну вот, так намного лучше, — она оторвала лоскут от тряпки, завязала его на шее Марса, легонько просунула в образовавшуюся петлю руку, наклонилась над ним и чмокнула в щеку, отчего Марс даже вздрогнул и потер место поцелуя.

— Ты чего?

— Спасибо.

— Давай собираться.

Он быстро поднялся и осмотрелся по сторонам. Сложив все добро в рюкзак, Марс поднял пистолет-пулемет «Кедр» и, вынув обойму, усмехнулся.

— Ты чего?

— Пустой, — Марс показал магазин Лизе и сунул оружие в рюкзак. — Ладно, пора уходить.

— Подожди, — Лиза потянулась к дверце погреба.

— Ну уж нет. Мне неинтересно, что там.

— Да брось, — она потянула крышку на себя.

— Долбаное женское любопытство.

Марс достал пистолет, взвел курок и подошел ближе. Звук скрипучих петель врезался в мозг и разогнал мурашки по телу. Внизу в кромешной темноте что-то шевелилось и издавало тошнотворный запах.

— Я сейчас, — Лиза поспешила к печке, по пути схватила тряпку подожгла ее и, вернувшись обратно, бросила ее вниз.

— О господи! — ее большие глаза стали, наверное, еще больше.

Глубокая яма была выложена белым кирпичом. Раньше это был погреб. Теперь он стал ямой страданий. Полуразложившиеся трупы, среди которых непохожие на людей существа, покрытые грязью, коростой и язвами, питающиеся, по всей видимости, трупными остатками. Живых — тех, кто еще хоть как-то шевелился, — Марс насчитал четверых. Они ползали среди собственных испражнений и разложившейся плоти на тоненьких исхудалых конечностях. Увидев огонь, они попыталась забиться в углы. Все человеческое в них давно умерло, осталось только безумие и кое-какие рефлексы.

— Что же это, Марс?

— Это маленький мир безумца. Он спасал их. Думал, что заботится о них. В его реальности он делал благо.

Марс толкнул ногой дверцу. Она глухо хлопнула, подняв пыль.

— Ты чего творишь?

— Им уже ничего не поможет. Теперь уходим. И да, еще раз помешаешь мне — пристрелю. Твоя доброта слишком дорого обходится моему организму. Я больше не хочу заниматься членовредительством.

— Откуда мне было знать, что...

Но Марс не дал ей договорить:

— Я предупредил. Надеюсь, ты поняла.

Они вышли во двор. Снова начался снег. Марс достал карту, попытался сориентироваться на местности. Долго смотрел по сторонам.

— Нам туда, — кивнул он головой в сторону юга, убрал карту, и они пошли.

— Послушай, а можно вопрос?

— Ты же все равно задашь, даже если я скажу «нет».

— Интересно, для тебя все люди твари?

— Все, — сухо ответил Марс.

— И что, по-твоему, не осталось ни одного нормального человека?

— Остались.

— И где же они?

— Прячутся.

— От кого?

— От самих себя. Нормальному в этом мире выжить сложно. Я бы сказал, невозможно. Сейчас все сумасшедшие, и поэтому нормальным нужно прятаться.

— Тебе, наверное, трудно найти друга.

Марс остановился, взглянул на Лизу и кашлянул в кулак.

— У тебя длинный язык.

— А у тебя скверный характер.

Он снова кашлянул и ускорил шаг.

— Не отставай.