Антибол. Сбитый летчик

Глава 21

С «Байкерами» опять сыграли вничью.

Заработали всего одно очко.

Если выиграем у Киллеров, сравняемся с Сынами по очкам, а там, глядишь, и…

Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

— Вечером играем с Киллерами, — объявил я, зайдя в раздевалку.

Ребята занимались, кто чем: Руперт дрых, развалившись на общей лавке и прикрыв лицо полотенцем, Тарара и Мефодий играли в драконий покер, Уриэль чистил форму, Андромеда чистила оружие.

После моего объявления ребята бросили свои занятия и уставились на меня.

Тарара поднял лапку. Я кивнул.

— Но тренер, мы должны сегодня играть с Лютиками, — пролепетал троглодит.

Вдох…

— Расписание изменилось.

— Можно спросить, почему? — подала голос Андромеда. — Вшиххх… — только она, да ещё Руперт, не бросили своего занятия. Хотя на мой взгляд, обоюдоострая секира и так была острой до неприличия.

— Откуда я знаю? Пути арбитров неисповедимы, — пришлось переждать тихий недовольный ропот.

Честно говоря, сам я чувствовал облегчение от того, что игра с Лютиками откладывается.

Ну не готов я играть с бабами.

Как я уже говорил, горгоны — не в счёт. А целая команда девчонок — это что-то противоестественное.

Пугают они меня.

И то, что играть буду не я, а ребята — ничего не меняет.

— Но тренер, — Мефодий по обыкновению изменил цвет. — Киллеры — они ведь…

— Убийцы, — буркнул из-под полотенца Руперт.

Я уже устал кивать…

— Мастер Заточчи заверил: на поле убивать они никого не станут.

— Да чего вы их боитесь? — Руперт наконец-то сел и сладко потянулся. — Убийца — это такая же профессия, как и… Гефест, вот кем ты был до того, как начал играть?

— Кузнецом.

Дракон поощрительно кивнул.

— А теперь скажи: стал бы ты… ну, ковать бесплатно?

— Вообще-то, — горгонид смущенно потупился. — Я больше скульптор по металлу. Одну из работ я даже подарил городу.

Руперт закатил глаз. А потом повернулся к Гортензию.

— Гортензий, кем ты был до…

— Я был страховым агентом, — булькнуло зелёное желе.

— Зачёт! — глаз дракона сверкнул желтым. — Вот ты бы стал… Ну, раздавать страховки за просто так?

— Люцифер упаси! Меня бы сразу выперли из Гильдии. Лишили бы лицензии страховщика и конфисковали всё имущество.

— Вот! — дракон торжествующе ткнул в желе пальцем. Палец погрузился в живот Гортензия наполовину, Руперт вытащил его с громким чафком и непроизвольно облизал.

— Что ты хочешь сказать, Руп? — я потерял терпение.

— Что НИКТО не работает бесплатно. А Киллеры — тем более. Если они начнут мочить народ направо и налево, их выпрут из Гильдии, лишат лицензии и запретят работать в Сан-Инферно.

— Хочешь сказать… — я медленно выдохнул. — Что ребята из Гильдии убийц убивают только за деньги?

— Точняк! — дракон просиял. — Двести золотых — это минимум. У них своя тарифная сетка, в зависимости от статуса жертвы, сопутствующих обстоятельств и количества объектов. Групповой заказ подразумевает скидку.

Мне сделалось как-то неуютно.

— Ты так об этом говоришь… Откуда ты всё это знаешь?

— Синоби вперёд! — Руперт поднял правый кулак. — Факультет ниндзюцу, с отличием и золотой медалью.

Пару мгновений я пребывал в полном ступоре. Интересно: это было слишком заметно, или не очень?

Затем оттаял и тряхнул головой. Мало ли, кто где учился? У меня вот, вообще: два класса, три коридора. И те — заочно.

— Ладно, с этим разобрались, — я ещё раз посмотрел на Руперта. Темна вода во облаках, как говорил дед… — Убийцы просто так никого не убивают, а так как мы — слишком мелкие сошки, чтобы платить за нас по двести золотых, можем спокойно прогуляться до стадиона и сыграть. Ещё вопросы? Да, Тарара.

Спокойствие, только спокойствие.

Вдох, выдох…

— Мы слышали, что вас заказали, тренер. Значит, вы — не мелкая сошка?

— Брехня.

Я бросил предостерегающий взгляд на Руперта. Тот прикрыл глаз и ничего не сказал.

— Тогда ладно, — троглодит вопросительно оглядел остальных ребят. Те выразили согласие. — Можно и поиграть…

— Если на этом всё… Да, Мануэль.

— Зебрина войдёт в основной состав?

— Нет. Она — новичок, пускай притирается… Что-то ещё, Мануэль?

— Советую включить её в основной состав и выпустить сегодня на поле.

— Мотив?

— Она тоже училась в Гильдии убийц.

Я кивнул.

Ну ладно, ну хорошо… Посмотри на это так, Тим: драконы — это своего рода аристократы. А где обычно учится аристократия? Пра-а-ально, во всяких элитных школах и тому подобных Хогвардсах. Здесь — это школа Гильдии убийц. Что-то вроде Гарварда. Да. Именно так ты и будешь считать, окей?

— Спасибо за совет, Мануэль, но всё-таки тренер здесь — я. А я считаю, что новичкам не место в основном составе… Всё? Вопросы кончились? Ваши величества наконец-то соизволят выйти на поле и слегка потренироваться перед ответственным матчем? Спасибо, вы меня очень обяжете.

Стоя у дверей, я проследил, как игроки, один за другим, покидали раздевалку.

— Гортензий!

— Да, тренер.

— Станешь на ворота. И… Сможешь после игры выбрать время и просветить меня насчёт этих самых страховок? Чисто теоретически.

Родилась у меня одна мысль…

Желе кивнуло и умчалось, оставив, как всегда, лёгкий аромат мяты и шалфея.

Чёрт побери. Мне кажется, или он реально каждый раз по-другому пахнет?

Ладно, фигня. Не до того щас.

Стадион у Киллеров был крутой. Как свёрнутый в трубочку железный пятак.

Находился он не на территории Гильдии, а рядом, в районе фешенебельных особняков и парков — спального района убийц.

По этому поводу я испытал одновременно и сожаление — хотелось всё-таки посмотреть на Гильдию убийц изнутри… И облегчение — от того, что этого не случилось.

Не знаю, воспитание тут сыграло роль, менталитет, или просто природная предрасположенность — но к убийцам я не испытывал тёплых чувств.

Лишать кого-то жизни, за деньги или без, кажется мне неправильным. Кто мы такие, в конце концов?..

Ведь даже ангелы и демоны, если разобраться, ничем не отличаются от владельцев ларьков на базаре. Обычные торгаши. Зуб даю, в любом измерении таких пруд-пруди.

Так что, жить или умереть — это личное дело каждого, я так себе понимаю. И вообще: судя по тому, что я уже видел, слава убийц — это не более, чем отлично срежиссированная реклама. Учиться можно на кого угодно. Хоть на парикмахера для троглодитов.

Главное, как это звучит.

Если «Чашка» была один-в-один слизана с Лужников, то архитектор стадиона Заточчи явно вдохновлялся английским «Уэмбли». Хотя размерами «Заточчи» его превосходил — для того, я думаю, чтобы крупным существам типа горгонид, октапоидов и демонов потолок на макушку не давил.

Кресла в вип-ложе походили на диваны, а обычные сиденья — на комфортные мягкие кресла.

Интересно, сколько стоят билеты?..

Хотя судя по той скорости, с которой заполняются трибуны — не слишком много.

А впрочем…

Я пригляделся к публике.

Чёрное с серебром — цвета команды «Киллеры ЭС-И». Значит, на трибунах — сплошь болельщики и фанаты!

Да, простому смертному пути на стадион «Заточчи» заказаны. Возможно, в свободную продажу билеты в принципе не поступают.

У нас тоже так делают. Например, для того, чтобы их не скупили фанаты противников.

Я ещё раз оглядел чёрные трибуны, на которых тут и там вспыхивали искорки серебра. И усмехнулся.

Киллеры хотят выиграть. Они настроились на победу и дёшево её не отдадут.

Но нам тоже нужна победа. Нужна, как воздух, как небо, как трава под ногами.

И мы сделаем всё, чтобы её завоевать.

— Привет, Тим.

— Лилит.

— Изучаешь новый стадион?

— Угадала.

Я посмотрел на неё краем глаза.

Нет. Лучше не смотреть… Во избежание.

— Вежливый, — съязвила ведьма. — Я думала, просто меня пошлёшь.

— Ты что-то хотела?

Она кусала губы, перебегая взглядом с одной трибуны на другую… Крутила локон на палец.

Нервничает, к бабке не ходи.

— Прочёл письмо?

— Ага.

— И?..

— Не твоё собачье дело.

— А может, моё! — взвилась Лилит. — Я, как менеджер клуба, должна знать, что ты не бросишь нас в середине…

Вдох. выдох. Вдох…

— Это письмо от моей дочери. Я думал, ты знаешь.

Я всё-таки на неё посмотрел. И чего эта ведьма так волнуется?.. Лично ей-то я по боку — вон у неё, какой хахаль. Этот, как его… Автандил. Ангел, мать его за ногу. Интересно: а крылья у него есть? Спросить, что-ли?.. наверное, всё-таки неудобно.

— Я чужих писем не читаю, — Лилит оскорблённо вздёрнула подбородок. — Почему ты решил, что я знаю о его содержании?

— Я решил, — повернувшись к ней всем телом, я оскалился и задышал. Чаще, чем мне бы хотелось. — Что как ведьма, ты пронзишь бумагу взглядом и узнаешь, что в нём, с помощью магии.

— Ты же не веришь в магию!

— Вот именно!

— Привет, привет, это всего лишь я…

Мы с Лилит автоматически отшатнулись друг от друга — словно нас застукали за поцелуями, например.

Лука Брази втиснулся в образовавшееся пространство.

— Решаем производственные вопросы, а? — спросил он.

Я продолжал сверлить ведьму взглядом.

— Уже всё порешали, — буркнула Лилит и удалилась, гордо подрагивая кончиками завитых волос.

Пару секунд полюбовавшись её задницей, я повернулся к толстяку.

Тот тоже смотрел вслед Лилит — и я его нисколько не осуждаю…

— Просто хотел сказать, что дон Коломбо тоже будет смотреть игру, — поспешно сказал Лука Брази, когда Лилит скрылась из виду.

Здрасьте жопа, новый год…

— С хрена ли?

— Они с мастером Заточчи старые приятели, — Лука Брази указал концом трости на вип-ложу, в которой одиноко маячили две фигуры. Одна — в чёрном фраке с алой гвоздикой в петлице, вторая — в обширном клетчатом пиджаке, которым не побрезговал бы и Олег Попов.

Почувствовав мой взгляд, фигуры выпрямились и синхронно повернули лысые головы. Я им кивнул.

Ответного кивка не дождался, ну и хрен бы с ними. Может, у них артрит. Старые же оба, как какашки мамонта.

А может, и ещё старше.

— Ну дак, я пошел, — Лука Брази улыбнулся, щербатые щеки пошли складками, нос, по которому можно было изучать карту рек, побагровел. — Удачи, тренер.

Она, блин, нам понадобится… — пробормотал я про себя.

Нет смысла описывать всю игру.

Честно говоря, мне её даже вспоминать не хочется.

Шесть — восемь. Не в нашу пользу.

Два последних — в дополнительное время, мать его за ногу.

Расслабились, бляха медная. Решили, что ничья у нас в кармане и забили. В плохом смысле.

Придём домой — устрою такую головомойку, что им небо с овчинку покажется.

Сразу после матча я всё ждал: вот сейчас придёт Лука Брази и потащит меня на ковёр к боссу. За ухо, как нашкодившего пацана…

Но когда я бросил очередной взгляд на вип-ложу, никого там не увидел.

Коломбо просто ушел. Молча.

Честно говоря, это было ещё хуже, чем выволочка. И если мои ребята будут чувствовать себя хоть вполовину так паршиво, как я сейчас, мне вообще ничего не придётся говорить.

Ещё я ждал, что заглянет Лилит. Даже себе в этом не признавался, но ждал.

И чего она так взъелась на это письмо?.. Обещала же относиться с пониманием.

Стоп. Она обещала понять мою привязанность к дочке. И думала, что написал мне кто-то другой, что ли? Вот дурочка.

Да кто у нас, на Земле, заморочится писать на бумаге? Слепой козе ясно, что это Глазастик: у неё нет своего телефона, нет компа… Есть планшет, но без почты и всякой такой хрени. И тут я со Светкой полностью солидарен: нахрен ребёнку всё это.

Я, например, как только увидел конверт, с характерными печатными буквами: ДА ВАСТРЕБАВАНИЯ, ЛИЧНА В РУКИ — сразу всё понял, блин. Ну кто ещё это мог быть?..

В общем, Лилит тоже не пришла.

По пустым улицам мы с ребятами шагали в полном одиночестве.

Пустым? — я огляделся вокруг.

Да, мы же до сих пор в квартале убийц. Видать, обычные граждане без острой надобности сюда не заходят.

— Вы всё равно хорошо сыграли, тренер.

Я задумчиво кивнул.

— Спасибо, Зебрина. Только надо говорить не «вы», а «мы». В смысле, МЫ хорошо сыграли.

— А всё-таки они нас боялись, тренер, — с другой стороны пристроился Мануэль. — Вы заценили, какая у них была стратегия?

— Четыре-ноль-шесть, — я опять кивнул. И пояснил для Зебрины: — четыре защитника и шесть нападающих. Шесть!

— Я же говорю, тренер: Киллеры шибко испугались, — повторил тигр.

— Это не помешало им выиграть, — отрезал я.

— В дополнительное время! — фыркнула, презрительно оттопырив губу, Зебрина.

— ВСЁ время на поле — игровое! — прорычал я. — Начиная от первого свистка судьи, и заканчивая последним. Каждая секунда. Каждый миг.

— Простите, тренер, — из-за спины раздался робкий голосок Тарары.

— Чего уж… — я сглотнул сухим горлом. — Вы тут ни при чём. Это я виноват. Я должен был отработать с вами эти моменты.

Краем глаза я посмотрел на Руперта.

Тот шел по обочине дороги, чуть в стороне ото всех. Руки в карманах чёрной непромокаемой куртки — и нахрена ему такая, в Сан-Инферно ведь не бывает дождя… Чёрный капюшон надвинут так глубоко, что торчит лишь подбородок.

Переживает.

Впервые дядя пришел посмотреть на игру, а мы продули.

И он не забил ни одного мяча. Ни одного не забил. Ни одного…

Была б моя воля, я бы забил на всё, и напился. И даже рассчитывал это сделать — как-нибудь потом. Со временем.

Но сейчас я нужен ребятам.

Я это чувствовал, просто задницей ощущал: если я их сейчас оставлю, они совсем скиснут.

— Это конец, тренер? — ко мне незаметно подошла Андромеда.

Не представляю, как двухметровая тётка может ходить так бесшумно, но у неё получалось.

— Что ты имеешь в виду?

Я знал, что она имеет в виду.

Но сознательный мазохизм — один из способов поскорее смириться с неизбежным. Так что, пускай говорит.

— Нам теперь не хватит очков для верхней строчки таблицы, и мы не сможем перегнать «Сынов Анархии».

Вдох, выдох…

— Да, Энди. Ты права.

— То есть, мы проиграли спор с Безумным Максом? — спросила Зебрина.

Я посмотрел на неё так внимательно, как только было возможно при тускло-багровом свете Ока Люцифера: фонарей в Сан-Инферно не признавали, считалось, что жители и так прекрасно всё видят.

Девчонка казалась искренне огорчённой. Не знаю, или она такая хорошая актриса, или… В общем, я ей поверил.

Но ответить не успел.

— А тебе-то что?.. — нависла над Зебриной Андромеда. — Радуешься поди, что твой парень опять всем покажет?

— Покажет что? — невинно спросила девчонка. В глазах её мелькнули желтые искры.

— Что он самый крутой, вот что. — не унималась горгона. — Специально к нам втёрлась! Чтобы мы проиграли…

— Но я даже не выходила на поле!

Теперь уже против Зебрины настроилась вся команда. Девчонка бросила на меня жгучий взгляд… А потом задрала нос и отвернулась.

— Ну и пожалуйста! — бросила она через плечо. — Думайте, что хотите.

— Мануэль, — громко сказал я. — Ты был прав. Надо было выдвинуть Зебрину в первый состав. Извини. Впредь я буду внимательнее к советам. Кстати! Всех касается.

Народ заметно расслабился.

А я демонстративно положил руку Зебрине на плечи и предложил:

— Ну что, пошли домой, что ли? Утро вечера мудреней.

Мимо нас, поскрипывая колёсами тележки, прошелестел гнолл. Я уже упоминал, что Гильдия мусорщиков состоит ТОЛЬКО из гноллов? Ну, да это не важно…

Когда он пробирался мимо нас, обдавая таким букетом запахов, что с моих старых бутс отслоились остатки краски, с вершины мусорной кучи сорвался листок и спланировал к лапкам Тарары.

Тот его поднял.

Любой другой на его месте даже пальцем не тронул бы то, что упало с мусорной кучи гнолла. Но троглодит обладал настолько неуёмным любопытством, что читал буквально всё подряд: надписи на этикетках, вывески, любые каракули, что попадались его пытливому взгляду…

Мог ли он устоять перед газетным листком?

— Тренер, — сказал он, пробежав по строчкам. — «Сыны Анархии» проиграли Лютикам со счётом четыре-ноль.

Секунду я простоял не дыша. И вовсе не из-за запаха…

Нет. Так не бывает. Такой удачи просто не существует в природе.

Вырвав из его лапок замызганный, продырявленный и местами обугленный листок, я стал читать вслух.

«…одна крупная и упитанная птичка принесла на чешуйчатом хвостике: „Лютики“ обыграли фаворитов с унизительным счётом 4−0, что явилось таким же сюрпризом для добрых граждан нашего города, как и непревзойдённая прозорливость твоего покорного слуги, о мой преданный и терпеливый читатель…»

Замолкнув, я посмотрел на ребят.

Они ещё не понимали.

Или думали, что это сон.

Я тоже думал, что это сон. И потому продолжил читать дальше…

«…Я ведь говорил, говорил: стриптизёрши себя ещё покажут! После конкурса красоты, проведённого несколько месяцев назад нашим любимым Безумным Максом, Гильдия Стриптизёрш успела прославиться мюзиклом „Много хайпа на фейке“, музыка и тексты Розарио Дельгадо, хореография Ариэль. И вот теперь — новое достижение: победа над Сынами в футбольном матче…»

— Что это значит, тренер? — спросил Гефест, когда я опять замолчал.