Антибол. Сбитый летчик

Глава 17

— Салют, командир! — Серёга вёл себя, как ни в чём ни бывало.

Я пожал протянутую руку.

Не то, чтобы мне очень хотелось, но пускай всё идёт своим чередом.

— Ты подумал над моим предложением. тренер? — спросил Серёга. И подмигнул.

— Подумал, тренер.

— И что?

— Иди в жопу.

Долгую секунду Серёга злобно смотрел на меня. А затем улыбнулся.

— Ну как знаешь, тренер. Потом жалеть будешь, — улыбка сделалась ядовитой.

Кто ещё пожалеет, — подумал я.

Была такая мысль: предупредить Серёгу, что на поле будет присутствовать маг, который чует ложь, как свинья — трюфели.

Но я промолчал.

Может, это и не комильфо — утаивать информацию, но какого хрена?

— Давай начинать, — сказал я.

— Успеется, — махнул рукой Серёга. Глаза его опять излучали добродушие и искренность. — У них тут прикол на приколе. Мяч пропал.

— Пропал?

— Утверждают, что украли. Прикинь?

— Смешно.

Я обвёл взглядом жалкий замусоренный стадион.

— Обещали доставить другой… — Серёга нервно оглянулся. А потом добавил, понизив голос и подступив на шаг ближе. — Мне тут донесли, ты заключил сделку с самим Максом? Чо, крутым заделался, а Тима? Решил взлететь выше радуги?

Донесли ему… Да тут газеты даже ленивые читают.

— Это не сделка, — я едва разжимал зубы. Как он меня бесил — аж пятки чесались. — Мы просто поспорили.

— И на что?

— На верх турнирной таблицы.

— Это и козе понятно, — кивнул Серёга. — Я говорю: на что спорили-то? — и не дожидаясь ответа, ухмыльнулся. — А я всё думаю: с какого перепуга Тима от моего предложения отказался?.. А оно вон оно что: у него уже другое есть. Видать, получше моего. Покучерявей. Сколько он тебе обещал, если сольёшь матч? — быстро спросил он, схватив меня одной рукой за олимпийку. — Ну?.. Говори!

— Нисколько, — я аккуратно отцепил от себя его клешню и поправил куртку. — Спорили на интерес.

Серёга заржал.

— Брехня! Макс НИКОГДА не спорит на интерес. Я тут поразнюхал, — он воровато оглянулся. — Он никогда не проигрывает, Тима. Смекаешь?..

— Нет.

— А я — да, — он вновь подступил ближе и задышал мне в лицо. — Этот Безумный Макс не проиграл ни одного спора. Потому что не останавливается НИ ПЕРЕД ЧЕМ. Он отмороженный, Тим. Говорят, одного из соперников — какого-то мага — он просто убил. При большом скоплении свидетелей, между прочим. И знаешь что?.. Ему это сошло с рук!

Я тряхнул головой.

Мне Макс не показался таким уж отморозком.

Убийца?.. Я вас умоляю. Да у него через всю морду печать «филфак с отличием».

Чтобы убивать — жила нужна.

— Давай играть, — сказал я. — Ребята остынут.

— Смотри, Тимур, — уже отворачиваясь, прошипел Серёга. — Не срастётся — он и тебя уберёт.

На миг, всего на краткий миг, мелькнула такая мысль: а вдруг меня этот самый Макс и заказал? А потом взял, и отозвал заказ — типа, доброе дело и всё такое.

А может, и не отозвал вовсе: специально брякнул, чтобы я булки расслабил.

Интересно: это можно как-нибудь узнать?.. Ну да. Руперт же говорил: списки вывешивают каждый день.

Серёга к этому времени уже выбежал на поле, а мне сделалось так хреново, что хоть вой.

Нет, ну что за перец такой, а? Пришел, и всё настроение испоганил. Прямо перед игрой…

И тут я невольно рассмеялся.

Вот как раз ОН это специально!

Серёга знал, что я не соглашусь сливать матчи — я и в прошлый раз высказался вполне однозначно.

И затеял весь разговор, чтобы выбить меня из колеи.

Психологическая атака — понял, да?

А я и распустил нюни, как девственница перед изнасилованием…

Уважуха, блин.

Знал, как меня поддеть. Видать, опять против «Задниц» поставил.

Свисток возвестил начало игры.

Не было никаких фанфар, никакой церемонии знакомства с командами… Я б сказал: дёшево и сердито.

Если бы не то, что «Воры в Законе» выперлись на поле в золочёных бутсах, в такой же форме и увешанные рыжевьём так, словно собирались открыть вскладчину ювелирный ларёк на базаре.

В общем помоечном декоре их выпендрёж выглядел особенно круто — если вы понимаете, о чём я.

Принесли мяч. Нашли всё-таки…

И вот мяч требует отдельного описания.

Начать с того, что я его узнал.

Давно уже понял, что мячи отличаются как повадками, так и характером. Это лишь на первый взгляд они все — на одно лицо… Не знаю, правильно ли так говорить о растениях, но морды у некоторых из них были чисто уголовные.

Этот конкретный мяч отличался особенной лохматостью, длинными желтыми зубищами и таким характером, что позавидует невыспавшийся каракурт.

Пока его несли к центру поля, он рычал и метался в садке, грыз сетку, и даже плевался, изрыгая потоки явной нецензурщины, хотя разобрать отдельные слова я и не мог.

И после этого говорят, что мячи не обладают разумом?..

Я много за ними наблюдал. И в загонах, и на поле… И пришел к такому выводу: мяч — тоже игрок. Но он играет не «за» кого-то, а против всех. Для него футбол — это скорее, догонялки, где главным действующим лицом является именно он, мяч. Его задача — не позволить загнать себя в угол, то есть, в ворота. И покусать как можно больше противников.

Единственный, к кому мяч относился благожелательно — это Уриэль, падший ангел. Уж не знаю, пахнет он как-то по другому, или ещё что… Но в игре это минус: оба так увлекаются общением, что забывают об основной задаче.

— Следи за Уриэлем, — напутствовал я перед игрой Андромеду. — Если опять увлечется — дай ему хорошего пинка.

Девица посмотрела на меня так, словно я предложил ей щенка утопить.

— Он же архангел, тренер. Нельзя пинать архангела.

Бред собачий. Бред собачий и срань.

— Прежде всего, он член твоей команды, — строго сказал я. — А ты — его капитан. И если сочтёшь нужным, можешь не просто дать ему пинка, а засунуть ногу по колено в его ангельскую задницу.

Я не могу посадить его на скамейку.

При всех недостатках, Уриэль обладает уникальной способностью возникать в нужный момент в нужном месте и делать то, что должно…

Несколько секунд Андромеда переваривала мои слова. Потом ровно кивнула, и вернулась к своим делам — красила лицо в боевую раскраску.

А я слегка пожалел о сказанном: горгониды — ребята простые. На поле она запросто может принять мои слова как прямое руководство к действию…

Итак, свисток прозвучал.

Мячом сразу завладели «Воры», переместив игру на нашу половину поля.

У них даже была какая-то система, черт подери. Четыре защитника — здоровые циклопы с руками-ложками. Бегали они медленно, но и пройти мимо себя никому не давали.

На нарушения они плевать хотели — и если учитывать, кто судил, нам пришлось далеко не прянично.

Серёга, всякий раз, как на траву валили кого-то из моих, дисциплинированно отворачивался.

Я скрипел зубами.

Но ребята всё-таки молодцы: Мефодий виртуозно поймал два мяча, третий, ухмыляясь и корча глумливые рожи, самовольно угодил в штангу, а отскочив, засветил по макушке их центр-форварду, юркому, шустрому троглодиту заковыристой пятнистой масти.

Форвард попытался поймать мяч хвостом, но вредное растение лишь показало язык и укатилось.

Забыл сказать: узнал я мяч, потому что мы уже были знакомы. Играли вместе в гостях у «Байкеров».

Это был дикий мяч.

Наверняка происки моего доброго земляка…

Но сегодня это не поможет, — я ехидно дёрнул одной половиной рта.

Поймал себя на том, что копирую ужимки мастера Скопика и огорчился. Потом подумал, что Скопик, бляха медная, ещё не самый плохой образец для подражания, и успокоился.

У меня хотя бы бородавок нет.

Тем временем мячом вновь завладели Воры — продемонстрировав подобие тики-таки, у меня чуть глаза не выскочили, когда я сообразил… Где они могли этому научиться?

Хрен знает. Может, природный талант — бывает же такое.

Отличные игроки, — я нервничал всё больше и больше, чуть не подпрыгивая в такт с мячом, стоя у кромки поля. — Вот этот вот чувак с рогами и копытами — родственник минотаврихи Амалии, как пить дать, — просто прелесть, что за футболист.

В смысле — ужас.

Вот он начал атаку на наши ворота…

Минотавр гнал мяч легко и непринуждённо. Копыта, взрезая газон, вырывали комья земли, из ноздрей шел пар, позолоченные рога сверкали на солнце…

Я так им залюбовался, что чуть не заорал, вместе со всем стадионом «Го-о-ол!»

Хотя мяч влетел именно в наши ворота.

Один — ноль.

Воры открыли счёт на тридцать первой минуте матча.

Народу на трибунах было — как сельдей в бочке. Видать, воры не упустили ни одной возможности заработать: были проданы стоячие, лежачие и другие прочие места, считая те, что располагались у зрителей на головах.

Окруженный скамейками по периметру, стадион колыхался, как гигантская сороконожка. А ещё скрипел и пошатывался — от ветра или от ветхости, хрен знает.

Главное, чтобы до конца игры не обвалился.

— Что поделать, всем хотелось посмотреть на психа, поспорившего с самим Безумным Максом, — рядом, покачиваясь на высоченных шпильках, возникла Лилит.

Я в ответ только хмыкнул.

Она что, мысли мои читает?

А ведьмы это умеют?..

Нет, в колдовство я всё ещё не верю — хрен вам, выкусите. Но разузнать кое-что о магии было бы не лишним. Интересно: у кого бы спросить?

— Руперт! — заорал я, взглянув на поле.

Воры всё ещё праздновали гол, но ведь свистка к остановке игры никто не давал…

Я это сообразил, поймав взгляд Серёги: тот пялился на меня с победной ухмылкой, забыв обо всём — в том числе, и об обязанностях судьи…

Дракон, благослови его Господь, понял меня совершенно буквально.

Обежав празднующих, он подхватил мяч, лениво прокатил его к воротам соперников и… Остановился.

Придерживая лохматый шар ногой, он повернулся к «Ворам», широко улыбнулся а потом пронзительно свистнул.

Уши заложило у всего стадиона.

Куча-мала, окружавшая минотавра, рассыпалась, в глазах у них появилось понимание.

Защитники начали разбег…

Да, они были хороши — на своих местах. Но сейчас, когда забыв обо всём, циклопы предавались ликованию с остальной командой…

Они не успеют, — понял я. И широко улыбнулся.

В воротах оставался голкипер — странное многорукое-многоногое существо, я таких раньше не видел.

Голов у него тоже было несколько — и они непрерывно галдели друг с другом, что не мешало одной из них всё время наблюдать за полем. Увидев Руперта, эта голова принялась кусать за уши остальные — чем привлекла их внимание.

Голкипер собрался в кучку — как бы нелепо это не звучало… И вот, когда один из защитников уже протянул к Руперту свои загребущие лапы, дракон размахнулся и…

Мяч влетел в сетку с бешеной скоростью, одна из штанг просто погнулась.

Трибуны всколыхнуло так, что стадион явственно накренился: я услышал отчётливый скрип.

Сейчас он походил на тонущий корабль: пассажиры только что сообразили, что идут ко дну, и вот-вот ударятся в панику.

В тот момент, когда грохот достиг своего апогея, прозвучал свисток судьи.

Он длился и длился, пока все не успокоились, пока те, кто имел сидячие места, не уселись обратно, а остальные не устроились, кто где мог, в силу отпущенных Богом конечностей.

Потом Серёга бросил короткий взгляд на меня, и что-то сказал на ухо подбежавшему помощнику.

— ГОЛ НЕ ЗАСЧИТАН! — объявил вытянутым, как морда морского конька ртом, помощник.

Вопреки субтильным размерам, голос его гремел над стадионом, как иерихонская труба.

Я сглотнул сухим горлом.

Бросил взгляд на Лилит — та стояла, сложив руки на груди и задумчиво постукивая носком туфельки о покрытие.

Бесполезно спорить с судьёй. Бесполезно выяснять, за что нам не засчитали гол — Серёга, как опытный игрок, сможет отыскать вагон и тележку причин.

Например скажет, что игра всё-таки была остановлена — простом мы этого не заметили…

Лилит бормотала себе под нос что-то неприятное.

И я её понимаю: ясен перец, бабу тоже можно достать.

Но потом меня осенило…

— Эй! — я несильно толкнул девушку в бок. — Ты чего это?

Смотрела она только на Серёгу.

— Да так, — ведьма пожала белыми плечиками. Завитки чёрных волос скользнули по коже, у меня зачесалось между лопатками. — Не нравится мне этот тренер.

— Да?- я с облегчением выдохнул. — Мне тоже.

— Супер! — она как-то нехорошо обрадовалась. — А давай на него порчу нашлём.

— Чего?

Я думал, она ему глазки строит. Ну в смысле: пытается отвлечь женским очарованием…

— Фурункул на интимное место — тоже милое дело, — Лилит кровожадно улыбнулась во все тридцать два зуба. — Сразу забудет, как незасчитывать честно заработанный гол.

— А ты что, — осторожно спросил я. — И правда можешь?

— Смотри, — и она уставилась на Серёгу.

Прям чувствовалось напряжение.

— Стой! — я заступил ей дорогу. — Так нельзя.

— Ты что, с глузду двинулся? — Лилит была в ярости. — Какого чёрта ты под удар встал?

— Да я…

— Так и покалечиться недолго! На таком близком расстоянии… — бушевала она.

— Да ладно тебе, — я улыбнулся, и попытался взять её за руку. — Херня это всё. Ничего бы не было.

— Херня?.. — да. Тут я перегнул. — А чего ты тогда вылез, а? Мог бы стоять преспокойненько, и смотреть, как у него мозги из ушей полезут!

Вдох — выдох. Вдох…

— Ладно, извянки, — Лилит мотнула головой, волосы закрыли лицо. — Ну не верю я в эту х… чепуху. И даже если б и поверил… Так нельзя. Ребята сами должны победить, понимаешь? Они должны поверить, что могут. Иначе — здец.

Посверлив меня взглядом ещё пару мгновений, Лилит кивнула. А потом развернулась на каблуках, и молча ушла.

Объявили перерыв.

Никакого дополнительного времени, ничего — Серёге оно до лампочки.

Чем быстрее «Воры» нас раскатают, тем скорее он получит свой выигрыш.

Ребята шли к скамейке, словно пыльным мешком трахнутые.

Я уже говорил: раздевалки нам не досталось, и в то время, как золочёные «Воры» бодрой рысцой удалились под трибуны, освежаться и радоваться скорой победе, мои рядком уселись на самой жаре…

Я, вместе с Рупертом, Тарарой и Гортензием, устроился под панцирем у Ролло — там был тенёк.

— Меняем тактику, — сказал я, как только установилось подобие тишины.

Трибуны продолжали реветь, никто никуда не расходился — видать, болельщики просто побоялись оставить с таким трудом завоёванные места.

Но я старался держать лицо — помнил, что есть ещё и журналисты, которые что угодно могут написать.

Например: «тренер Тамерлан распекает подопечных за пропущенный гол…»

— Меняем тактику на что, тренер? — запальчиво спросил Руперт. — Ты же понимаешь: нам просто не дадут выиграть! От этого нового судьи воняет на километр.

— Смирно, боец, — гаркнул я. — У меня есть план.

Плана у меня не было.

Но была одна мысль: надо выиграть. Причём так, чтобы даже Серёга не мог пристебаться.

Я ему покажу договорной матч…

У нас такое уже бывало. Арбитры — тоже люди, всем надо кушать. А стыд глаза не выест.

Так вот у нас, футболистов, была своя система тихого сопротивления. Игра при этом превращается в театр — но какого хрена?..

— Гортензий, — позвал я. Зелёное желе плавно приблизилось. Запахло мятой и ещё чем-то таким, травяным. — Во втором тайме ты встанешь на ворота.

— Ура! — желе с громким чавком подпрыгнуло и улыбнулось.

Мефодий почернел от обиды. Я похлопал его по пушистому плечу.

— Без дела не останешься: попробуешь себя в защите.

— Но я всегда стоял на воротах, тренер.

— Я знаю, Мефодий. И ты — превосходный голкипер, лучший из всех, кого я видел, — осьминог пошел желтыми пятнами. Надеюсь, это добрый знак. — Но сегодня я хочу, чтобы ты встал в защиту.

— Но я не знаю, как это делается, тренер!

— Ты умеешь ловить мяч?

— Спрашиваете!

— Вот и делай то же самое… Только с игроками Воров, усёк?

Мысленно вытерев трудовой пот, я пошел к дракону.

— Когда тебя в следующий раз блокируют, — обратился я к Руперту. — Падай. И делай вид, что тебе страшно больно.

— Чего?.. — запахло углём — совсем, как давеча от Макса, но я эту мысль отринул. — Да чтобы Я!..

— Руперт, послушай меня, — я дёрнул его за плечо. — Ты же тайный агент, крутой чувак. Ты же знаешь, как забивать баки… Устрой им цирк.

Единственный глаз дракона сверкнул золотом, и вновь почернел. А потом внутри зрачка вспыхнул зловещий уголёк…

— Спасибо, братан, — похлопав его по груди, я повернулся к ребятам. — Так, слушаем все! — народ навострил уши. У кого они были… — Играем жестко. Но — без нарушений, понятно?

— Это как, тренер? — угрюмо спросил Гефест.

— А так: если ты решил сделать подсечку противнику — никто не должен видеть.

— Но…

— Просто упади сам, и сделай вид, что ударили тебя, — закатила глаза Андромеда. — Что сложного-то?..

Я всё больше уважал себя за то, что сделал её капитаном.

— Энди права, — я похлопал девушку по локтю — выше не дотянулся. — Уясните одну простую вещь: можно делать всё. Но так, чтобы этого никто не видел.

Мануэль прищурился и обнажил клыки. Хвост его выписывал восьмёрки, хлеща по ногам. Осьминог Мефодий опять поменял цвет.

— Тайные приёмы недостойны настоящего воина! — Гефест встал в позу.

— Да ну?.. — Андромеда сложила руки на груди. Арбузные шары упруго подпрыгнули, по рядам игроков — и ближайших зрителей — прошелестел слаженный восхищенный стон. — А как же «Троянский конь?»

Гефест сдулся.

Ахиллес участливо похлопал его по плечу.

— Она права, брат, — сказал молодой горгонид. — Бывает время, когда нужно гордо смотреть противнику в глаза. А бывает, что лучше зайти с тыла и хорошенько врезать ему по заднице.

Ребята зааплодировали.

В это время раздался свисток — начало второго тайма.

Андромеда пригнулась, принимая боевую стойку.

— Ну что, пацаны? Надерём этому ворью задницы!..