Академия Кроувилл. Искушение для ректора

Глава 7

Это было настолько оскорбительно и нелепо, что я не могла подобрать слова в ответ. Пока я хлопала глазами, Герберт распалялся дальше:

— Думаете, вы первая такая, кто хочет решить свои проблемы подобным образом? Да я вас всех насквозь вижу, э-э-э… профурсеток!

Я наконец-то справилась с шоком и возмущенно парировала:

— Что вы себе позволяете? Я не давала повода думать о себе в подобном роде! Это оскорбительно! Тем более, подозревать меня в связи с господином ректором… Фу!

Последние слова вылетели у меня помимо моей воли, но обвинения Герберта так меня разозлили, что я не успела вовремя прикусить язык.

Хлопнула входная дверь и знакомый низкий голос произнес:

— Что именно с господином ректором — фу?

Герберт побледнел, оторвал от меня свой жалящий взгляд, изящно повернулся к ректору и напыщенно произнес:

— Я показал нашей помощнице архив с документами, а она нашла его немного запыленным, вот и удивилась, как мы с вами там могли работать. А для краткости сказала «фу».

А Герберт, оказывается, тот еще врунишка! Интересно, зачем ему меня выгораживать? Или он прикрывает себя?

Я стояла молча, прикусив губу и теребя пуговицу на манжете.

— Что ж… Сделаю вид, что поверил. Доброе утро, коллеги! — холодно произнес ректор.

Я повернулась к нему и постаралась принять самый невинный вид, но от увиденного мой рот непроизвольно приоткрылся.

Ректор выглядел так, будто тоже бегал с учащимися на стадионе, которых я видела ранним утром.

На нем были узкие черные штаны, ремень с серебристой пряжкой, высокие ботинки со шнуровкой — и все! Рубашки не было!

С его волос, чуть промокших от растаявшего снега, на плечи капала вода, сбегая ручейками по могучему торсу вниз, куда я уже старалась не смотреть.

Мышцы бугрились на его широкой груди, живот был рельефным от кубиков пресса, а бицепсы, кажется, больше моей головы.

Осознав, что уже неприлично долго на него смотрю, я закрыла рот и стала разглядывать светильники на стенах.

— Доброе утро, господин ректор! — чопорно поприветствовал его Герберт как ни в чем не бывало.

— Лили, ко мне в кабинет! Герберт, зайдешь попозже, — все тем же ледяным тоном ответил ректор и прошел дальше по коридору.

Мне ничего не оставалась, кроме как последовать за ним.

— Мы не закончили, — прошипел мне в спину Герберт.

Я сделала вид, что не услышала. Если он еще раз позволит себе грязные намеки в мой адрес, то…

А что я сделаю? Мне и пожаловаться-то некому. Клариссу я не хотела в это впутывать.

Кабинет ректора был просторней моей комнаты. Вся мебель темно-бордового цвета, светлые обои без рисунка, лишь пара чьих-то портретов над письменным столом, который был завален бумагами. В углу стояла напольная вешалка для одежды.

Ректор сел за стол, указав мне на стул с кожаной обивкой, который стоял напротив:

— Сядь.

Я присела на краешек, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.

Почему он не одевается? В конце концов, это неприлично, расхаживать вот так, полуголым!

— Поздоровайся хотя бы, что молчишь? — в его голосе послышались знакомые насмешливые нотки.

— Доброе утро, господин ректор! — отчеканила я, рассматривая шторы на окне.

— Мне надо обсудить с тобой кое-что… Да что ты уставилась на эти занавески? — неожиданно взорвался он.

— Вы не могли бы одеться? — смущенно пробормотала я, переведя взгляд на свои колени.

— Ах вот оно что! — рассмеялся ректор. — Я тебя смущаю или пугаю, или мой вид слишком противен для тебя? Между прочим, утренняя пробежка без лишней одежды бодрит и закаляет тело.

— Это неприлично! — отрезала я, снова вцепившись в многострадальную пуговицу на манжете.

— Ясно, понял. У нас тут появился блюститель нравственности и порядка! Пыль ей — фу, начальник ей неприличный. Твой Гевин, наверное, только за руку тебя и смог подержать при Луне. Остальное после свадьбы, да?

— Его зовут Кевин, — на автомате поправила я и тут же, осознав смысл его слов, возмутилась, — и моя личная жизнь вас не касается! Я не стану это обсуждать!

Хлопнула дверка шкафа, и ректор раздраженно ответил:

— Это не тебе решать, что меня касается, а что — нет. Поворачивайся уже, нам есть что обсудить.

Я перевела на него взгляд. Он успел натянуть на себя черную водолазку с высоким горлом и выглядел уже пристойно. Но зловещим.

Тишина повисла в воздухе. Ректор сидел, откинувшись на спинку стула, лицо было абсолютно бесстрастным, и я не могла понять, что ожидать от него дальше.

— Этой ночью я кое-что обнаружил, — начал он.

Кровь резко прилила к моему лицу. Неужели он имеет ввиду свой разговор с мачехой? Я боялась, что румянец выдаст мое волнение, поэтому старалась дышать ровно, чтобы успокоиться.

— А обнаружил я то, — продолжил ректор, — что у моих стен отросли уши. Маленькие такие, очаровательные уши, которые очень хочется надрать!

— Что вы имеете ввиду? — промямлила я.

— Я говорю о том, что ты имеешь дурную привычку подслушивать. Навык полезный, не поспоришь! — он картинно развел руками и продолжил. — Уверен, в королевском разведывательном управлении ты смогла бы построить головокружительную карьеру, если бы не одно большое и жирное НО…

С этими словами ректор медленно поднялся из-за стола и двинулся в мою сторону.

Он встал за моим стулом и оперся руками на подлокотники, нависая надо мной подобием крыши.

Я постаралась не показать своего волнения от его опасной близости и ровным голосом сказала:

— Я не понимаю вас.

А сердце при этом колотилось, как у испуганного кролика на мушке охотника.

— Конечно, не понимаешь, охотно верю, — произнес он над моей головой. — Но в следующий раз, когда снова будешь подслушивать, постарайся хотя бы не сопеть при этом, как паровоз!

От неожиданности я ахнула:

— Я не сопела! — и прокляла свою несдержанность.

Ректор расхохотался во весь голос и отошел от меня к окну. Я закрыла лицо руками и не знала, куда деваться от стыда.

— Приношу свои извинения, — тихо сказала я. — Это вышло случайно и больше не повторится. Я обещаю.

— Отомри, я не кусаюсь, — ректор выглядел уже серьезным. — Думаю, что ты могла услышать нечто такое, что вызвало у тебя вопросы. Давай договоримся. Я отвечу тебе на парочку из них, а ты больше не будешь пытаться меня обдурить или подслушивать. Если ты помнишь, то я руковожу академией и мне некогда с тобой тут нянчиться.

— Правда? Любой вопрос можно задать? — я посмотрела на него сквозь пальцы и медленно положила руки обратно на колени.

— Задавай, не тяни уже.

— И про мачеху можно спросить? — не унималась я.

Он посмотрел на меня уже с легким раздражением во взгляде:

— Да.

— А про Ворона ответите?