Академия Кроувилл. Искушение для ректора

Глава 2

Стоя перед массивной дверью из черного дерева, я едва скреблась в нее замерзшими пальцами.

— Откройте, пожалуйста! Помогите мне! — мне казалось, что я кричу изо всех сил, но изо рта вырывался лишь жалобный хрип.

С той ночи, когда резкий крик мачехи заставил меня бежать прочь от дома, все пошло не по плану.

От страха, что меня поймают и вернут домой, мне пришлось нестись сломя голову через заснеженное поле, петляя по нему, словно взбесившийся заяц. Из-за этого я не успела на прямой поезд до города и пришлось ехать с пересадками.

Ну и, конечно же, я заблудилась. И теперь стою под дверью мрачного дома в густом лесу, околевшая и отчаявшаяся.

Холод пронизывал до костей, за шиворот набился снег, а подол платья заледенел и больно бил по ногам.

Я снова принялась колотить в дверь и кричать, почти умирая от ужаса, что замерзну здесь до смерти или на мой голос выйдут из леса дикие звери.

Мне никто не открывал, хотя в этом огромном доме в окнах горит свет, а значит люди внутри есть.

Последний рывок: я принялась дергать за тяжелую металлическую дверную ручку в форме кольца, надеясь, что грохот привлечет внимание хозяев.

Тщетно. Метель заглушала своим шумом все звуки, лишая меня всякой надежды на спасение.

Я присела на корточки, опершись спиной на дверь и засунув ледяные руки под плащ. Согреться это помогало мало, но все лучше, чем совсем ничего.

Ветер лупил наотмашь ледяным снегом в лицо, но боли я уже не чувствовала. На плечи навалилась усталость, очень хотелось закрыть глаза и провалиться в сон.

Сколько я блуждала по лесу без еды и воды, сбившись с дороги? Часов двенадцать, не меньше.

В глубине души я успела даже пожалеть о своем побеге, может, нашелся бы другой способ избежать этого брака.

Сидела бы сейчас дома, а не жалась к чужому порогу, словно замерзший бездомный щенок.

— Герберт, говорю тебе, я что-то слышала! — внезапно раздался глухой женский голос.

Из последних сил я подскочила и заколотила по черной деревяшке:

— Я здесь, откройте мне! Пожалуйста!

Защелкали замки, дверь открылась, и на пороге показалась стройная пожилая дама в строгом синем платье. Седые волосы на ее голове были уложены в элегантную прическу.

За женщиной стоял высокий тощий мужчина в черном костюме, похожем на военную форму.

— Герберт, олух ты глухой! — всплеснула руками женщина. — Говорила я тебе, что стучат, а ты что? Чуть не заморозили девочку!

Она моментально затащила меня внутрь, захлопнув тяжелую дверь за моей спиной.

Я оказалась в небольшом холле, стены которого были отделаны деревянными панелями темно-коричневого цвета. На полу лежал ковер в бордовых тонах, мебели никакой не было.

Света от тусклой люстры было недостаточно, чтобы как следует разглядеть моих спасителей.

Мужчина, которого назвали Гербертом, хранил молчание, а взгляд его изучающе скользил по мне, будто он разглядывал неведомую зверюшку.

Осмотрев меня целиком, он презрительно поджал губы и обратился ко мне:

— Вы еще кто такая? Как попали сюда?

Голос его был сухой, резкий и неприятный, словно карканье ворона.

А я не могла выдавить из себя ни словечка, боясь поверить, что наконец-то оказалась в тепле. Тело била крупная дрожь, снег на одежде начал таять и стекать на ковер под ногами.

Дорогой, наверное. Будет жаль, если я его испорчу.

Я бросила умоляющий взгляд на свою спасительницу.

— Да подожди ты со своими вопросами, не видишь, в каком она состоянии? — воскликнула женщина. — Скорей сюда, к огню! Бедная девочка!

Она схватила меня за руки и потянула вглубь дома.

Меня привели в небольшую комнату, заставили снять заледеневший плащ и усадили в одно из кресел у горящего камина. Ласковое тепло окутало с ног до головы, и я наконец-то перестала стучать зубами.

Герберт молча встал за моим креслом, словно часовой на посту.

Женщина, продолжая охать и вздыхать, принесла мне теплый пушистый плед и поднос, на котором были кружка с дымящимся напитком и две сахарные булочки. Потом присела напротив меня и участливо спросила:

— Кто вы, деточка? Как оказались в таком месте?

Я укуталась в плед и сделала глоток, невольно застонав от удовольствия. В кружке оказался горячий сладкий чай, самый вкусный в моей жизни. А булочки были просто восхитительны!

— Меня зовут Лили Беннет. Я ехала на поезде в Греймун и вышла не на той станции, ошиблась, — слабым голосом выдавила я из себя. — На вокзале мне сказали, что поезда тут редко ходят, но за лесом есть станция, откуда можно уехать в город на экипаже. Вот я и пошла к ней. И заблудилась.

Женщина посмотрела на Герберта за моей спиной, выразительно вздернув бровь. Потом перевела взгляд на меня, сочувственно покачала головой и сложила руки на коленях.

Я наконец-то смогла рассмотреть ее получше: у нее было доброе лицо с ямочками на щеках, светло-голубые глаза и небольшая родинка у правого глаза.

— Вы хотите сказать, что совершенно случайно вышли к Кроувилл? И никто вам не помогал сюда попасть? Думаете, что мы поверим в эту чушь? — раздался каркающий голос Герберта.

— Кроувилл? Так называется это место? — я обернулась к нему. — Я, правда, попала к вам совершенно случайно! Я шла по тропе через лес, а потом началась метель и рядом завыли волки! Я так напугалась, что бросилась бежать, а потом… Потом я поняла, что заблудилась. Я долго шла и шла, пока не увидела огни в окнах вашего дома. И вот я здесь.

— Я, я, я! Складно врете, вот что, — Герберт снова смерил меня презрительным взглядом, сложил руки на груди и уставился на женщину, как-то странно дергая бровями, словно подавая ей знаки.

Милая добрая дама немного помялась:

— Это не просто дом. Это магическая академия Кроувилл, а мы здесь живем и работаем. Слышали что-то о ней?

— Кларисса, не говори лишнего! — предостерегающе рявкнул Герберт, и женщина сконфуженно замолчала.

Я сделала вид, что не заметила перемены в ее поведении, отпила из кружки и призадумалась.

Как-то очень странно они ведут себя, словно я вторглась на запретную закрытую территорию. Но я не видела ни охраны, ни забора… Это был просто огромный черный трехэтажный дом в глухом непролазном лесу.

Я отрицательно мотнула головой:

— Нет, про такую академию я не слышала.

Женщина отвела глаза:

— Тогда вам и не надо ничего знать. Допивайте чай, отогревайтесь, когда стихнет метель, мы придумаем, как помочь вам добраться до станции.

От этих слов мне стало тоскливо. Снова оказаться в холоде и неизвестности мне очень не хотелось. В Греймуне я хотела снять небольшую комнатку, поискать работу и дождаться Кевина.

Я вспомнила резкие слова мачехи: «Куда это ты собралась, неблагодарная мерзавка?» и поежилась.

А вдруг я могу остаться здесь на короткое время? Это было бы идеально: уединенное тихое место, тут никому не придет в голову меня искать. Думаю, что отсюда можно будет отправить письмо Кевину, наверняка они получают почту.

Пока я была погружена в раздумья, Кларисса уставилась на что-то позади меня, а Герберт неслышно переместился за спинку ее кресла.

Какой же он неприятный, до мурашек.

— Скажите, — обратилась я к женщине, — а нет ли у вас здесь для меня работы? Любой. Я могу чинить одежду или быть полезной на кухне, например.

Она перевела глаза на меня и растерянно ответила:

— Вам? Работать в Кроувилл? Зачем? Здесь не место для молоденькой девушки, что вы!

— Видите ли, — я замялась, не обратив внимания на скрип половицы сзади меня. — Как бы это лучше сказать? Я ушла, точнее, мне пришлось уйти из дома. Отец с мачехой хотели выдать меня замуж, но не за того, кого я люблю. А за того, кто им много заплатил. Поэтому я и ушла. Кевин, мой настоящий жених, заберет меня, как только получит от меня письмо. Денег у меня совсем немного, поэтому работа мне бы очень пригодилась. Мне некуда пойти. Понимаете?

Женщина охнула, снова всплеснув руками, как тогда на пороге. Герберт же вдруг ощерился еще более неприятной улыбкой.

Я же чувствовала себя полной идиоткой: сейчас они подумают, что я все выдумала, чтобы проникнуть в их странную академию и разведать их тайны.

Молчание прервал Герберт:

— Какая интересная история! — насмешливо протянул он. — В духе дешевых бульварных романов. Все-таки я думаю, что она здесь для того, чтобы шпионить.

— Оставьте нас, — низкий мужской голос, раздавшийся за моей спиной, заставил меня подскочить на месте. — Я сам поговорю с нашей гостьей.