Агент пси-класса

Эпилог

Виктория Палладиум

Стоило мне только подумать о том, как выбираться из полного разгневанных пиксиянок помещения, как Редж внезапно напрягся и сказал:

– А вот этого я не планировал. Не смотри. – И крепко прижал к мощной груди.

Уже позднее я узнала, что пока добиралась ползком до Реджа в дальней части зала, Миталла в запале бросила оскорбительное проклятие Лиарелле, та попыталась воздействовать на неё пси-способностями, вот только у пиксиянки было куда более действенное оружие в руках – дентайр с Ларка.

Императрице Пикса отрубили голову. Одна из сильнейших по Энигма-генам женщина была заключена под стражу до разбирательств, а ещё несколько десятков свидетельниц, таких же сильных пси-кинетиков, растерялись, когда прибежала многочисленная стража. Никто не накладывал на них обвинений, но их задержали за то, что не воспрепятствовали ужаснейшему преступлению.

Не знаю, к какому хаосу всё привело бы, если бы не Редж. Он подсуетился, утащил меня в относительно тихий закуток и попросил браслет с доступом к динамикам. Не прошло и десяти секунд, как он объявил на чистейшем местном наречии без акцента:

– Уважаемые граждане Пикса. Сегодня одновременно скорбный и великий день. Императрица Лиарелла скончалась. Да здравствует новая Императрица Фиора!

– Да здравствует! – грянул одновременный хор с разных сторон, а я в ужасе приложила ладонь ко рту.

– Что ты наделал, Редж? – шёпотом спросила я. – Фиора – ребёнок. Ей же от силы шесть лет!

– Избежал гражданской войны, – не моргнув и глазом ответил Брайт, выключив связь с динамиками. – Преемственность власти, помнишь? Так была бы грызня среди оставшихся за Императорский трон, а так… в течение нескольких минут моё обращение повторят во всех уголках планеты. Ну а регентом ближайшие десять лет, разумеется, будет Первый Лорд.

Я лишь покачала головой, по-новому смотря на Брайта. Как он умудряется обо всём подумать заранее? Словно прочитав мои мысли, Редж вдруг собрался и сказал:

– Нам повезло, что сейчас на Пиксе смена власти. Ближайшие дни никто не вспомнит о лаборатории на Падэме-3, а значит, небольшой пожар, который уничтожит все записи, скорее всего, никто даже не будет расследовать. Не будет информации о нейрофертилине – не возобновятся эксперименты над вольтами.

Пока я осознавала слова Реджа о готовящейся диверсии на Падэме-3, полуларк вновь вернулся в порядком опустевший рабочий кабинет Императрицы (после того как сюда пришла стража и увела большинство пиксиянок), подхватил Матвея под мышки и оттащил на диван.

– Вот уж не думал, что буду делать это для кудрявого барана, – бормотал он, укладывая моего друга детства на подушки. – Давай-давай, спящая красавица, просыпайся. Вредно столько дрыхнуть. – За словами последовали лёгкие шлепки по щекам.

– Как… – изумлённо выдохнула я, в душе попрощавшись с Матвеем. – Он жив?!

– Ну разумеется. – На этот раз Редж обернулся на меня удивлённо. – Чтобы убить человека, пси-кинетику требуется больше времени. Там же мозг надо переубедить… а, неважно. Лиар просто послала сигнал, чтобы он потерял сознание и не мешался. Другое дело, что это состояние крайне вредно для организма…

Я лишь изумлённо выдохнула, наблюдая за тем, как Редж то считывает пульс на запястье Матвея, то приоткрывает ему веки, то дотрагивается до висков и шеи. Наконец пострадавший сам шумно выдохнул и приоткрыл ресницы.

– Матвей! – Я обрадовалась так сильно, что Брайт кинул хмурый ревнивый взгляд.

– Мне ты так не радовалась, – буркнул он недовольно. – Только разревелась.

– Я от счастья расплакалась!

– Ты назвала меня лжецом.

– Простите… а вы кто? – встрял в нашу перепалку Матвей, переводя недоумевающий взгляд с меня на Реджа и обратно. – И где я?

Оказалось, что Лиарелла так спешила отделаться от пикси, что, неаккуратно воздействовав, стёрла Матвею память. Уже по пути на Танорг Редж несколько раз пытался помочь моему другу детства, но ничего так и не получилось.

– Мозг – тонкая штука. Что-то безвозвратно повредилось, – пожал плечами Брайт.

Несколько дней на корабле мы с Брайтом спорили, рассказывать Матвею правду или нет, а если да – то какую версию этой самой правды. В итоге сошлись на чём-то промежуточном: упомянули, что он по происхождению пикси и имеет собственную жилплощадь на этой планете, но большую часть жизни провёл на Танорге, работая на разведку. О том, что он и я – результаты эксперимента, разумеется, я говорить не стала, но аккуратно намекнула, что Матвей может дальше жить где пожелает – и на Пиксе, и на Танорге. Ему будут рады везде.

Всю обратную дорогу друг детства вёл себя тихо и растерянно, улыбался, когда я к нему обращалась, но сознался, что совсем-совсем ничего обо мне не помнит. И об «аварии», где мы оба потеряли руки, – тоже. И о детском доме, где мы выросли. Последнему факту он вообще очень сильно удивился.

– Но мы же – пикси. Почему выросли на Танорге?

– Так получилось. Мы оба об этом узнали совсем недавно, думали, что люди. – Я развела руками.

– А-а-а… понятно. – Он робко улыбнулся.

В космопорту Танорга Редж пробурчал, что ему очень срочно надо по делам, и попросил меня быть аккуратнее, пока он не вернётся с Падэма-3. Я с готовностью подтвердила, что буду дожидаться его возвращения в его же квартире. Честно говоря, так и собиралась сделать, если бы не Матвей… Очень сильно смущаясь, он попросил показать ему, где живёт. Что ж, пришлось поехать показывать его же жильё.

– Эх, меня теперь, наверное, в разведку не возьмут, я же всё забыл, – сокрушался друг детства, пока мы ехали на левитационном поезде к нему.

– Ничего страшного, я уверена, что у них полно сотрудников, которыми они смогут тебя временно заменить, пока ты будешь заново получать образование. Если захочешь, разумеется.

Про себя я подумала, что вряд ли РУТ возьмёт Матвея обратно. Не после всего того, что случилось.

– Что значит «если захочу»? – удивлённо переспросил мужчина, взлохматив светлые кудри.

Я пожала плечами.

– Большинство людей на Танорге не работает и живёт на социальные льготы, почти все сферы автоматизированы. Если не хочешь – можешь вообще не работать.

К этому моменту мы уже вошли в квартиру Матвея, и он затих, удивлённо озираясь по сторонам, словно впервые оказался в этом помещении. Прошёл в кабинет, потом вернулся в гостиную, потрогал кресло, затем столешницу, зачем-то понюхал клетчатую штору и отошёл, словно прикидывая, вписывается она в пространство или нет. Пятясь, он врезался в стеллаж, из которого упала стопка фотографий. Тот самый стеллаж, где он хранил распечатки по Реджу Брайту. Я бросилась собирать их, лихорадочно обдумывая, что скажу Матвею о снимках, но так и замерла, обнаружив в разлетевшихся по полу бумагах всевозможных блондинок.

– Ух ты, как они похожи на тебя! – искренне изумился друг. – Гляди, даже форма носа такая же. А вот у этой родинка, как у тебя, на ушке… Эй, Вик, всё в порядке? У тебя руки трясутся.

– Замёрзла, – соврала я. – А снимки… это я тебя просила девушек, похожих на меня, найти на Танорге. Думала, что, может, родственницу так найдём. Но ты среди захухрей искал, а мы-то оказались с Пикса, так что выкидывай всё это. Больше не понадобится.

– А, ну ладно, – легко согласился Матвей, сгреб всё из шкафа и сунул в утилизатор. – Если ты так замёрзла, то, может, чайку?

– Да, давай. – Я согласно кивнула, всё ещё не веря, что помешательство Матвея, которого я знала раньше, дошло до такой степени, что он искал девушек, похожих на меня… А на некоторых фото он даже был рядом. Выходит… это его бывшие? Озноб прошёлся по телу, но в этот момент мне вручили знакомую пузатую кружку с невероятно ароматным чаем.

– Я вот ничего из психологии не помню… – задумчиво произнёс Матвей, отпивая из своей чашки, – но вот руки сами заварили этот чай, представляешь? И вроде бы ничего получилось, очень тонкий вкус, ежевика отлично сочетается с ананасом и яблоком, и имбирь в тему. Подскажи, а профессия чайного сомелье на Танорге тоже автоматизирована?

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, роботы не обладают хорошими вкусовыми рецепторами. Создать новый вкус может только гуманоид.

К тому моменту, когда я собралась уходить, на пороге появились агенты из Разведывательного Управления Танорга. Всё-таки мы с Матвеем сильно засветились в общественном транспорте, да и глупо было бы предполагать, что меня не ищут после того, как я пропала с горизонта на столь длительный срок. Крайне вежливо меня попросили сесть во флаер без номеров и доставили в головной офис. Удивительно, но впервые за всё время я не чувствовала страха, который все эти годы сковывал что-то внутри. Иосиф Игнатьевич больше не казался крайне могущественным человеком… Обычным, крайне уставшим и тоже время от времени наступающим на грабли.

– Виктория, мой техотдел проглядел все видеозаписи космопорта вручную и выяснил, что вы покидали Танорг на частном корабле пикси, – с места в кратер начал шеф РУТ.

Я не стала отнекиваться, лишь кивнула.

– Ещё приблизительно в это же время наши технари осматривали компьютер Линды и обнаружили, что она пересылала на Пикс секретную информацию на протяжении многих лет. Если она вернётся на Танорг, то здесь её ожидает пожизненный тюремный срок.

Я снова невозмутимо кивнула. Меня-то ни в чём не обвиняли. Иосиф Игнатьевич набрал в лёгкие воздух и… сдулся как воздушный шарик.

Несколько минут он молчал, а затем заговорил о том, что не догадывался о моём и Матвея происхождении, что всё это время мы работали великолепно и теперь он понятия не имеет, как быть дальше. С Матвеем шеф говорил по коммуникатору, пока мы летели на Танорг, и очевидно, что пси-агента нужно заново всему учить. Да и сотрудник, который столько лет намеренно вводил в заблуждение о своей расе, – сомнительный винтик в сложном механизме разведки. Таноржское гражданство у него не отбирают и никак не наказывают, всё-таки Матвей не сливал секретную информацию, но доверие утеряно. Нанимать его обратно в РУТ, даже несмотря на нехватку кадров, лучше не стоит.

Я же и вовсе оказалась пиксиянкой, которая устроила планетарный переворот на собственной планете.

– Вы ошибаетесь, – возразила, впервые за разговор перебивая Иосифа Игнатьевича. – Я ничего такого не устраивала. Просто вызволила Реджа… Он попал в беду, и, только сотрудничая с Императрицей, можно было его спасти.

Про вольтеранцев я не стала рассказывать. Всё-таки не мой это секрет. Если Редж захочет, сам проинформирует шефа таноржских спецслужб.

– И поэтому пронесли костяной клинок через систему безопасности дворца и ловко вручили приближенной Императрицы? Думаете, я поверю в то, что это было случайностью? – криво усмехнулся Иосиф Игнатьевич. – Почему вы тогда не взяли любую другую вещь Реджа? Спицы для волос, например? Они же ведь тоже уникальные, Императрица их видела в ГАЛА-Ночь, а потому точно узнает, да и украшение для волос куда как более удобный предмет, чтобы пройти ту же проверку в космопорту.

– Я…

Во рту внезапно стало сухо, озноб прошёлся по коже.

Мужчина, которого я ещё несколько минут назад совсем не боялась, на миг снова стал прежним жёстким шефом разведки, который со спокойным лицом мог подписать смертный приговор любому агенту. С губ сползла неуклюжая улыбка, а глубоко посаженные карие глаза блеснули стальным холодом.

– Бросьте, Виктория. Возможно, я не обладаю всей информацией по данному делу, возможно, меня одурачила собственная секретарша, но в чём я всегда был хорош – так это в манипуляциях. В наше время можно отрезать руку или ногу и сделать искусственные, неотличимые от настоящих. Можно прожечь в человеке дыру и заменить синтетическими органами, можно заменить органы зрения или слуха при острой на то необходимости, но нельзя отрезать голову и вырастить на её месте новую. Виктория, вы всё это спланировали. Вы хотели смерти Императрицы.

Я молчала, не зная, как реагировать, а Иосиф Игнатьевич моргнул и вновь приобрёл вполне безобидный «плюшевый» вид среднестатистического таноржца.

– А ещё у вас очень здорово получилось провернуть то, чего в истории я не встречал: на планете, где официальная форма правления – матриархат, вы фактически поставили у трона мужчину – Первого Лорда.

– Вот это как раз сделал Редж, – хрипло произнесла я.

Шеф кивнул.

– Охотно верю. В его духе. Я не знаю некоторых нюансов в этой истории, и, боюсь, мне уже никто не расскажет доподлинно, что же именно произошло на Пиксе и как Брайт оказался в плену Императрицы… Но я всегда придерживался правила, что нельзя руководить силой большей, чем собственная, и не уметь с ней управляться.

– Простите? – Я потеряла нить повествования, но шеф не смутился.

– Редж Брайт в самом начале предложил выкупить вас у РУТ за любые деньги, но я тогда сомневался. С одной стороны, вы ценный сотрудник, с другой – уже тогда вас сложно было уговорить подчиняться и выполнять круг обязанностей шире, чем у внештатного консультанта. Сейчас я понимаю, что последнее вообще не имело смысла. В любом случае я принял решение, что отпускаю вас из разведки. Разумеется, если в дальнейшем вы захотите заключить контракт и проконсультировать по отдельным проектам, РУТ всегда будет рад вашим услугам.

Однако добродушный вид Иосифа Игнатьевича меня не обманул. Слишком внимательным был его взгляд.

– Что вы хотите за молчание?

Шеф, будь он неладен, нашёл мою уязвимую точку. Он понял, что Редж для меня значит слишком много… и его мнение обо мне в том числе. До сих пор Брайт думал, что голову Императрице отрезали случайно. Пускай так остаётся и дальше.

Если бы меня спросили ещё пару месяцев назад, могу ли я на холодную голову спланировать убийство, я бы искренне возмутилась. Сейчас же я понимала, насколько сильно Редж меня изменил. Открыл как шкатулку, заставил познакомиться со мной-настоящей. Я действительно больше не серая мышка, я именно та валькирия, которой он меня увидел.

Конечно же, я не делала ставку на смерть Лиареллы, но подсознание выбрало костяной клинок не случайно. За жизнь любимого мужчины я готова была порвать кого угодно. Обговаривая план с Кимом, я всё ещё не планировала убийство Лиареллы, но допускала вероятность такого исхода. Как допускают вероятность люди, которые берут с собой зонтик, выходя на улицу. Если небо пасмурное или в тучах, это никого не удивит. А если сияет солнце? Где та грань, когда из осторожного человека становишься «вот же ведьма, как только додумалась взять зонт?»

Я была ведьмой. Или нет. Но я допускала вероятность, что Императрица скажет нечто компрометирующее, что разозлит подчинённых. Я надеялась, что мне удастся пронести оружие из природного материала во дворец. Я показала его Миталле.

Да, пожалуй, я всё-таки спланировала это убийство.

И я не жалею.

Как там Редж однажды говорил про страуса? В этот раз я не стала прятать голову в песок.

Иосиф Игнатьевич не стал делать вид, что не понимает, о чём я спрашиваю. Вместо этого с медлительностью, которая в этот момент очень сильно раздражала, он достал из шкафа бутылку коньяка и невозмутимо налил себе бокал тёмно-янтарной жидкости. Напряжение буквально зазвенело в воздухе.

– Если вы думаете, что у меня есть пси-способности, которые могут послужить на благо Танорга, то вас неправильные данные. Я обычная среднестатистическая пиксиянка. Матвей и многие другие считали, что у меня есть скрытые способности, но все они ошиблись, Энигма-ген так и не активировался. Пси-кинетики действительно не переживают операций по отрезанию рук, превращаясь в обычных пиксиянок, – не выдержала и сказала правду. – Назначайте за молчание адекватную цену.

Приложившийся к бокалу шеф поперхнулся и закашлялся.

– Вселенная упаси нас, чтобы у вас открылись пси-способности! Виктория, вы и без них представляете, гхм-м-м… – Мужчина поправил галстук. – Опасную силу. Нет, за молчание я хочу от вас кое-что другое.

– Что же?

Иосиф Игнатьевич потеребил рукав пиджака.

– Вы и Матвей уходите из РУТ. Мне нужна качественная замена. Виктория, я обещаю, что не буду намекать Брайту о догадке при условии, что вы предоставите замену.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Хотела ли я кого-то из студентов рекомендовать в РУТ? Определённо, нет. И не потому, что студенты плохие, как раз наоборот – потому, что жизнь пси-агентов очень специфична. С другой стороны, склад характера у Ярцева и Кунцева подходит под эту работу, и я могу им обрисовать варианты будущего. Ребята заканчивают последний курс… Это с математиками и физиками всё легко: всегда можно зарегистрировать собственную торговую марку и начать что-то изобретать, а прикладная психология пользуется малым спросом на Танорге. Ярцев и Кунцев талантливые, с консультированием точно справятся, а дальше уже могут решить сами, чего хотят.

Я медленно кивнула.

– Хорошо, я пришлю пару подходящих для этой профессии людей.

Иосиф Игнатьевич облегчённо выдохнул.

– Я рад, что с вами можно договориться, Виктория.

Я засобиралась и только когда переступала порог кабинета, внезапно обернулась и спросила:

– Иосиф Игнатьевич, а когда агент Брайт попросил выкупить меня?

– А вы сами не догадываетесь? – удивился шеф.

Я пожала плечами:

– Наверное, после недели работы, перед тем как мы на Падэм-3 полетели ради сделки с Пиксом?

– Гораздо раньше, Виктория, гораздо.

– Что, сразу после ГАЛА-Ночи? – изумилась я.

– Ещё раньше. Наутро после того, как вы встретились в «Звездных завтраках». Я тогда даже грешным делом подумал, что вы решили нарушить личное правило о запрете отношений с агентами, и Брайт запал на вас как на женщину.

Я рассеянно кивнула. Ну Редж, ну Гроссмейстер…

– И, Виктория…

– Да?

Тёмно-карие глаза внимательно на меня посмотрели.

– Придумайте заранее правдоподобную причину, почему вы взяли на Пикс именно дентайр Реджа, а не его, скажем, спицы для волос. Это было бы логичнее. Они ведь маленькие и лёгкие и не менее редкие, чем костяной клинок с Ларка. Рано или поздно он может об этом спросить. Просто к слову придётся.

– Обязательно придумаю. Спасибо за совет, Иосиф Игнатьевич, – серьёзно ответила я.

Спустя неделю Редж вернулся на Танорг и вычурно пафосным голосом сообщил, что, к сожалению, лаборатория на Падэме-3 оказалась незакрытой на ночь. Туда совершенно случайно забрёл один из вольтов, и… случилось замыкание техники и её возгорание. Сгорели абсолютно все многолетние записи, в том числе и на бумажных носителях. Несколько пиксиянок, которые наизусть помнили формулы и последовательность процедур для преобразования стволовых клеток в нейрофертилин, сейчас сидят в тюремных камерах за пособничество восстанию против Императрицы Лиареллы. Пси-кинетики с более слабым даром так и не поняли, что произошло недавно, находятся в растерянности и, конечно же, поддерживают новую Императрицу Фиору.

Кстати говоря, одним из первых указов новой Императрицы стал пересмотр законов касательно кастрации мужчин. Химические препараты изъяты из свободной продажи, и теперь недостаточно просто свидетелей агрессии мужчины для применения этого наказания в быту. Отныне принудительная кастрация приравнена к десяти годам заключения, и назначить её может суд лишь после детального рассмотрения дела.

***

Редж познакомил меня с Рафаэлем и Идрис, которых он представил отцом и матерью. Мужчина с морщинистым лицом по внешности ничего не имел общего с Брайтом, но мне сразу понравился, как и тонкая женщина с короткой стрижкой, которая придерживала его под локоть. Лучший друг Реджа – Ким – и ещё несколько ярких ребятишек жили на просторном космическом корабле, который в шутку называли «Логово». Все они, как объяснил Брайт, были сильными пси-иллюзионистами от рождения, то есть имели дар к убеждению любых живых существ, будь то гуманоид или разумное животное. Запоздало до меня дошло, почему Редж был так уверен, что Феникс и Гроза будут его слушаться на Падэме-3, а ещё в голове всплыл случай, когда Редж уединился с учёными в ГАЛА-Ночь и за считанные минуты узнал, где на корабле заложена бомба.

Оказывается, пси-иллюзионисты иногда рождаются сами по себе, и это всегда причудливое сочетание генов самых разных рас. Это происходит крайне редко, и часто дети сами не понимают своих особенностей. Пси-иллюзионисты по своей сути мало чем отличаются от пси-кинетиков, разве что первые могут быть любого пола, ну и конечно же, как упомянула Императрица, они являются результатом эволюции, а не генной инженерии.

Порой находятся гуманоиды, которые замечают, что какой-то ребёнок, к примеру, особенно удачлив в карточных играх и тому подобных вещах, и прибирают такие таланты к рукам, пуская на криминальную дорожку. Рафаэль, Редж и другие взрослые пси-иллюзионисты свободное время как раз тратят на то, чтобы найти таких малышей и объяснить им, что такое хорошо, а что такое плохо. Кроме того, они помогают спецслужбам Миров Федерации в обмен на информацию и, разумеется, деньги для содержания молодых гениев с необычными пси-способностями. А ещё они общаются с более развитыми цивилизациями за пределами ФОМа… И дополнительные руки и голова в «Логове» нужны всегда.

Вот так и получилось, что, потеряв работу в РУТ, я неожиданно обзавелась не менее ответственным делом – преподаванием и заботой о подрастающем поколении пси-иллюзионистов. Даже не мечтая о семье, я вдруг обрела её, а ещё годом позднее у нас с Реджем родилась собственная девочка с волосами цвета горького шоколада – в папу – и голубыми глазами – в маму. Мы назвали её Эванжелиной. Эва очень быстро схватывала всё на лету, начала разговаривать и ходить раньше, чем другие дети.