Агент пси-класса

ГЛАВА 30. На полпути до Пикса

Виктория Палладиум

И вновь время закрутилось со скоростью пульсара. Я ощущала себя то ли андроидом с севшим аккумулятором, то ли героиней фарсового блокбастера, где всё вокруг меняется так же стремительно, как на экране, и лишь иногда время замирает, чтобы дать прочувствовать зрителю тот или иной момент.

Линда организовала всё очень быстро. Меньше чем через двое суток в космопорту Танорга приземлился частный корабль с Пикса. Я до последнего думала, что меня будут сопровождать на корабль тайком или же передадут поддельные документы… но всё сложилось ещё более сюрреалистично. В самом космопорту, когда основная масса граждан двинулась к автоматическим сканерам документов, похожая на Линду пиксиянка подцепила меня под локоть и уверенно пошла к окну офицера пограничного контроля, над которым висела яркая жидкокристаллическая табличка: «Для граждан Федерации других Миров». Лайса – так звали эффектную пышногрудую блондинку – уверенно протянула мужчине свою идентификационную карту.

– Ваши документы, пожалуйста.

Таноржец посмотрел тёплыми карими глазами. Мне ничего не оставалось, как полезть в сумочку и вытащить из кошелька пластиковую карту. Она отличалась от карты Лайсы. Моя, как и у всех жителей Танорга, имела насыщенный красный цвет с золотой каёмочкой, а у сопровождающей меня девушки – бледно-голубой, почти белый. Даже дальтоник заметил бы разницу между документами.

– Хм-м-м… мисс Виктория Палладиум, – обратился офицер, как я и ожидала, стоило ему только считать карту. – В системе записано, что вы являетесь внештатным консультантом Разведывательного Управления Танорга. Конечно же, вам разрешено покидать планету, однако в мои обязанности входит сообщить…

– Офицер. – Лайса не дала ему договорить, резко переключая внимание на себя. – Вы ошиблись, перед вами гражданка Пикса, мисс Виклори Пелла-Дан.

– Что?

Мужчина моргнул и уставился в лицо пиксиянке. Секунда-другая – и сосредоточенное выражение лица сменилось растерянным.

– Перед вами Виклори Пелла-Дан, – повторила Лайса с нажимом. – Неужели вы не видите? Да и мы специально пошли в это окно. Будь она таноржкой, стала бы такую очередь отстаивать?!

– Да, действительно. – Мужчина рассеянно улыбнулся, потёр глаза и явно смутился. – Что же это я? Наверное, не туда посмотрел в базе. Вот ваши документы, извините, дамы. Приятного полёта.

И всё.

Лайса подтолкнула в спину, чтобы я прошла через турникет.

Если до сих пор я ещё хоть как-то для себя оправдывала Энигма-ген массовой галлюцинацией или шарлатанством некоторых особенно умных и изворотливых манипуляторов, то теперь… Отрицать очевидное было бы глупо.

– Я называю это человеческим фактором, – сказала она, когда турникет после нас вновь перещёлкнул в состояние «закрыто». – Электроника работает в совершенстве, если рядом нет людей. К сожалению, Танорг сильно автоматизирован, но, на наше счастье, не весь.

***

Я даже не удивилась, встретив в качестве капитана корабля Ларсона. Скоростная яхта оказалась по размерам сопоставимой с малым исследовательским судном, но при этом была очень необычной в плане внутренней обстановки. Если снаружи, как и всё пиксиянское, она отличалась дизайном и обтекаемостью форм, то внутри меня поразило, до каких мелочей был продуман функционал для шестируких гуманоидов.

Все сиденья были анатомически адаптированы для тел с тремя парами рук и оборудованы дополнительными подлокотниками с функцией массажа для максимально комфортабельного перелета. Впервые в жизни я увидела «женские» и «мужские» кресла, первые отличались креплением ремней. Линда объяснила, что из-за наличия весьма хрупких арм-шейперов страховочные ремни писки предпочитают пропускать горизонтально на уровне живота, но для беременных женщин это опасно, и потому страховок несколько, они расположены крест-накрест.

Панели управления во всех каютах и на пульты представляли собой не привычные плоскости, а вогнутые цилиндрические поверхности: так на них умещалось больше кнопок и, что самое удивительное, пикси спокойно пользовались подобными предметами. Именно так и выглядела торпеда в рубке, и Ларсон с гордостью продемонстрировал, что в одиночку с лёгкостью справляется со всем кораблём.

Дверные проёмы оказались чуть ниже, чем привычные на Танорге. Мне-то было всё равно, я ходила как обычно, но мужчинам-пикси приходилось слегка кланяться или нагибать голову к груди.

Ещё в коридорах и каютах на стенах, потолке и полу постоянно встречались поручни. Когда я уточнила, зачем они нужны, Линда ответила, что на кораблях пикси часто любят отключать гравитаторы, чтобы сконцентрировать все мощности двигателей на скорости. Обычно экипажу это не мешает – когда у гуманоида шесть рук, уж как-никак две он может выделить, чтобы хвататься за поручни и толкать тело по воздуху.

На мой вопрос, будет ли отключение гравитации в этот раз, она отрицательно покачала головой:

– Нет, разумеется. Ты же на борту и я. Если капитану дорога его работа, он не станет так поступать. А вдруг мы не успеем схватиться и что-то себе переломаем?

Я поправила пиксиянку, что с нами ещё и Матвей, но Линда посмотрела так, будто я вспомнила о домашнем животном, которому в этот раз придётся сходить в лоток, а не на травку.

– Вот же дикая планета – Танорг! Промыли мозги настолько, что даже урождённая пиксиянка поверила в это.

– Во что?

– В якобы равенство полов, разумеется! – всплеснула руками Линда.

Отношение Линды к Матвею мне категорически не нравилось, но возражать и спорить я не стала. В конце концов, именно она организовала для меня скоростную яхту и помощь Лайсы в космопорту.

– Ты никогда не задумывалась, почему мальчиков рождается больше, чем девочек? – тем временем продолжила девушка. – Это всё потому, что самцы любого вида создаются природой, чтобы на них прошёл естественный отбор. Сколько-то процентов умрёт – непринципиально для расы, а вот женщины – это великая ценность! Именно мы, женщины, вынашиваем и рожаем, именно благодаря нам раса растёт и развивается. Мужчины же в большинстве – второй сорт, расходный материал.

***

Линда оказалась на корабле главной. Не в том смысле, что она была капитаном, а в том, что её беспрекословно слушались, в том числе и Лайса, продемонстрировавшая недюжинные способности к гипнозу. Она с гордостью сообщила, что сама Императрица её назначила помощницей талантливой шпионки, пробившейся в Разведывательное Управление Танорга и ставшей правой рукой её шефа.

После фазы лихорадочного возбуждения, когда я точно решила, что попробую добиться аудиенции у Императрицы, на меня навалилась лёгкая апатия. Возможно, это была защитная реакция организма, чтобы вывезти все заморочки шестирукой расы; возможно, мозг отказывался верить, что я одна из них; а возможно, тело решило копить энергию для решающего разговора с Лиареллой. Так или иначе, но почти всё время я или спала, или выходила в кают-компанию – она же служила общей комнатой отдыха для экипажа и пассажиров – и прислушивалась к разговорам пиксиянок. Чаще всего Линда жаловалась, какое на Танорге всё «ужасно патриархальное»:

– Представляешь, они платят женщинам зарплату на десять процентов меньше, так как, видите ли, женщины любят уходить в декрет! И называют это равенством полов. Питекантропы недоразвитые! Горилломы! А приём на работу? Если есть шанс взять мужчину, обязательно возьмут его! Еле заполучила место секретарши в своё время…

– И это при том, что у женщин между левым и правым полушарием нейросинаптических связей больше, – сочувствовала ей Лайса.

Всю поездку я старалась помалкивать, так как Танорг, несмотря на все свои недостатки с налоговой системой и упором на изобретения, мне очень нравился. Я не идеализировала этот Мир, но в душе любила, так как таноржцы в большинстве своём делали что хотели. Взять моих же студентов – они приходили на занятия ради знаний и из-за искреннего интереса, а не ради «корочек» и потому, что им так сказали родители. Да и равноправие между полами, лично на мой взгляд, имелось.

Радикальная пропасть между Таноргом и Пиксом нарисовалась, когда я спросила:

– А кто такая маатшинай?

– Тут, скорее, не кто, а что, – задумчиво пожевав губу, сказала Линда. – Это официально закрепленное право на владение мужчиной на Пиксе. Если у тебя есть хоть сколько-то развитые способности, то ты можешь стать маатшинай для того, кого выберешь, ну и иногда это право может даровать Императрица за заслуги перед Миром. Чаще всего маатшинай выбирают себе здоровых мальчиков заранее.

Голова слегка закружилась. Показалось, что я ослышалась. Я опёрлась на подлокотник, чтобы как-то переварить эту дикость, однако Лайса поняла моё состояние неправильно:

– Ты не переживай, Вика. Ты уже маатшинай для Матвея, а если захочешь ещё кого-то, уверена, Императрица пойдёт тебе навстречу. И дар твой активируем тоже! Понятное дело, тебя никто не учил им пользоваться, но я забегу к тебе вечером в каюту, покажу упражнения. У тебя обязательно всё получится, – заверила она.

Я машинально кивнула. Наверное, ещё не так давно я бы отреагировала на эту информацию болезненно, но после ухода Реджа за грань у меня как будто выморозили половину души, и интересоваться устройством Пикса получалось до циничного спокойно:

– Это узаконенное рабовладение?

– Да что ты такое говоришь? – Линда аж всплеснула руками. – Какой ещё рабовладельческий строй! Мы же в составе Федерации, в конце концов, тут такое запрещено. Просто право на конкретного мужчину-пикси, чтобы точно продлить род женщины с активированным Энигма-геном. Для всего ФОМа такая женщина – официальная невеста. Иногда пикси даже договаривается со своей маатшинай, что может потом жениться на другой девушке, по-разному бывает. Свободу выбора это не ограничивает. Работа, карьера, перемещения – пускай делает что хочет.

«Свободу выбора это не ограничивает».

Она действительно верила в то, что говорила, и я не представляла, ужасаться законам Пикса или восхищаться манипулятором, который устроил тонкую подмену понятий.

– И что ваши… то есть наши мужчины?

– Как что? Живут. Пускай радуются, что их кто-то из сильнейших пиксиянок может выбрать.

– Но в общем случае выбранный мужчина не имеет права отказаться от маатшинай?

– Нет, разумеется. – Пиксиянки ответили хором и посмотрели на меня с удивлением. Линда заговорила первой: – Слушай, в докосмические времена тоже были свои убеждения. Вон молоденьких девушек и похищали, как скот, и выдавали замуж без согласия по сговору родителей, а затем ещё и говорили «стерпится-слюбится». Если муж бил жену – виновата жена, если муж изменяет – снова она виновата, если сосед положил глаз неё – опять она виновата! Да что бы ни случилось, во все времена эти изворотливые твари только и делают, что придумывают, как закрепиться у власти.

Чем дольше Линда говорила, тем чётче я видела, как на красивом лице проступает ненависть ко всему мужскому полу. Вселенная! Как я могла быть настолько слепой? Работать бок о бок столько лет с секретаршей шефа и не замечать всего этого…

Законы физики и психологии в чистом виде.

Любое действие рождает противодействие.

Кто сказал, что докосмические времена были нормальными с точки зрения построения общества? Никто. Вот только качели менталитета раскачаны настолько, что уже перешли точку равновесия и как маятник стремятся к противоположному экстремуму.

Я хотела уточнить, что значит «здоровые мальчики» и неужели на Пиксе рождается много больных, но не успела. В кают-компанию быстрым шагом зашёл Ларсон и вытащил из холодильника коробку с обедом. Спрашивать при капитане подробности о мальчиках-пикси мне показалось бестактным. Мало ли у него тоже есть проблемы со здоровьем?

Высокий широкоплечий мужчина с белыми волосами проверил что-то на этикетке контейнера, кивнул, взял приборы и сел за край стола на неудобный табурет без спинки. Я тут же почувствовала себя неуютно.

– Ларсон, вы можете сесть в моё кресло… – начала, но замолчала, так как три пары глаз посмотрели на меня ну очень выразительно.

– Лар, а что ты ешь? – внезапно спросила Лайса, сокращая имя капитана до собачьей клички.

– Чечевица с кроликом, госпожа, – мгновенно отозвался пикси.

Пиксиянка нахмурилась.

– Я же запретила тебе есть мясо. Ты должен есть фрукты и, в частности, ананасы.

Последовала немая пауза. Я думала, что капитан возмутится, но происходящее начинало набирать новый виток абсурда. Мужчина склонил голову, пробормотал «прошу прощения, моя госпожа» и… вновь направился к холодильнику.

– Я его маатшинай, – не без гордости пояснила Лайса. – Мясо очень вредит мужчинам, они из-за него становятся агрессивными, а вот благодаря фруктам, говорят, увеличивается шанс зачать девочку.

Я потрясённо смотрела, как Ларсон отправил кроличьи котлеты в утилизатор и перекинул из нового контейнера кубики ананаса в отсек с чечевицей.

Это же должно быть не то что невкусно, а несъедобно! Но капитан невозмутимо жевал обед, Линде кто-то позвонил на коммуникатор, и она, переключившись на гарнитуру, полностью ушла в себя, а Лайса принялась просматривать новости на планшете.

Я подумывала удалиться из комнаты отдыха, но внезапно в столовую вошёл один из членов экипажа – молоденький парнишка-пикси с пшеничными волосами, собранными в короткий хвостик на затылке, и яркими, как морское дно, глазами. Невыразительным взглядом он окинул помещение и застыл, увидев капитана, поглощающего странный обед. А дальше произошло невообразимое: парень вдруг резко изменился, подпрыгнул к Ларсону и выбил контейнер из его рук:

– Эту дрянь ты есть не будешь!

– Эд, перестань. – Капитан попытался говорить с подчинённым строго, но тот даже и не думал утихомириваться.

– Не будешь, я сказал! Тебе что, мало, что ли, что ты ночью чуть не умер?!

– Умер? – Я машинально перевела взгляд на стол.

Сочетание вкусов действительно специфическое, но это же еда, а не отрава…

– Да! – выкрикнул Эд и внезапно дёрнул Ларсона за плечо, одновременно двумя руками закатывая ему рукав выше локтя. Обнажившаяся кожа под тканью неожиданно была не бежевой, как у всех пикси или людей, а скорее красной в крупные гнойные нарывы.

Я такого не видела… никогда.

– Вот, полюбуйтесь! – продолжал на повышенных интонациях выговаривать Эд, поочередно смотря то на меня, то на Линду с Лайсой. – У него непереносимость ананасов, он ночью чуть не задохнулся, когда приступ был, а вы, стервы, только и думаете…

Договорить он не успел, так как Лайса неожиданно громко хлопнула ладонью по столу и грубо рыкнула:

– Заткнись!

– Нет уж, раз ты его маатшинай, то и за здоровье должна отвечать, будь добра…

Не знаю, что именно собирался сказать мальчишка, но он вдруг резко побледнел, согнулся и рухнул на колени. Вены на его висках вспухли, челюсти сжались до такой степени, что на щеках проступили желваки, но в синих глазах всё ещё полыхал огонь негодования. Лайса смотрела на парнишку в упор, не мигая, словно кобра, гипнотизирующая жертву перед броском.

– Извинись!

Несмотря на грозный тон Лайсы и незавидное положение, Эд упрямо поджал губы.

– Извинись!!! – крикнула разгневанная пиксиянка повторно, но в помещении установилась прямо-таки мертвенная тишина, не считая гула вентиляции.

– Нарушение правил поведения, неприкрытая агрессия, оскорбление при свидетелях, – тихо, но с угрозой начала перечислять пиксиянка. Одной из шести рук она ловко достала из кармана блистер с единственной, но крупной таблеткой. – Если ты не принесёшь извинения прямо сейчас, то выпьешь это.

– Моя госпожа, он извиняется, пожалуйста, не трогайте Эда… – попытался влезть в разговор Ларсон, но был остановлен властным жестом.

– Не лезь.

Блистер опустился перед глазами парнишки. Я понятия не имела, что это такое, но судя по сгустившемуся напряжению, что-то очень и очень нехорошее.

– У тебя три секунды.

Лайса не мигая смотрела на коленопреклонённого пикси. Все молчали. Эд шумно сглотнул. Крупная капля прокатилась от его виска по кромке светлых волос и вниз по шее.

– Я… прошу… прощения… моя госпожа.

Блистер исчез.

– То-то же, – хмыкнула Лайса. – Брысь отсюда и до конца поездки не смей показываться мне на глаза. Лар?

– Да, госпожа.

– Чечевицу с ананасами доесть полностью, но если тебе нужны лекарства – антигистамины или что там ещё, – увеличь дозу.

– Слушаюсь.

По тону капитана, стеклянным взглядом уставившегося в стенку перед собой, нельзя было сказать, что он испытывает, но по тому, как опустились его плечи, я поняла, что всё-таки облегчение. После увиденной сцены стало настолько не по себе, что я извинилась и ушла в выделенную каюту, где в одиночестве и провела время до самого вечера.