Агент пси-класса

ГЛАВА 12. ГАЛА-Ночь

Виктория Палладиум

Сверкали диодные ленты, ярко блестели бриллианты в нескромных декольте женщин, и разноцветным огнями вспыхивали инсталляции технологических новинок. Я сжимала бокал шампанского, чтобы не выглядеть совсем уж глупо, и тихо кипела от злости. Внутри всё зудело от нарастающего напряжения.

Стоило Реджу ступить на борт лайнера, как он со словами «развлекайся, я скоро вернусь» умотал к шестируким красоткам и второй час проводил в обществе роскошных женщин, разве что не заливающих его слюной.

– Ну и зачем было меня звать? С таким же успехом могла потом видеозаписи пересмотреть, – тихо бурчала я, пытаясь сосредоточиться на гостях.

Умом понимала, что моя реакция ненормальна, но…

Пресловутое «но» не давало покоя.

Вместо того чтобы заниматься работой, я наблюдала, как Редж смотрит в глаза одной из пиксиянок в вызывающе бордовом платье, что-то говорит, а затем скользит белоснежными зубами по нижней губе. Такой характерный жест Брайта. Он несколько раз так делал, пока мы играли в шахматы, а теперь так же флиртует с другой женщиной. И одно дело знать, что вот этого мужчину все вокруг считают шикарным самцом, а другое – своими глазам видеть, как он беседует с незнакомкой, и от этой прелюдии у меня щёки горят ярче, чем от секса с Филиппом.

Прямо на моих глазах ладошка шестирукой красотки ложится на пояс Реджа Брайта, а вторая – непозволительно интимно на его литую грудную мышцу. Мне не доводилось трогать агента, но я точно себе представляю, насколько они твёрдые на ощупь. Светловолосая девушка – что у него, пунктик, что ли, на блондинок?! – что-то говорит ему на ухо, а Брайт откидывает голову и смеётся. Крупный кадык под загорелой кожей ходит вверх-вниз. Пиксиянка тем временем тянется третьей рукой к его волосам, но Редж неожиданно ловко перехватывает женскую кисть, вынимает спицу из волос и бережно передаёт в руки красотке.

«Спокойствие, Виктория, только спокойствие. У него своя работа, у тебя – своя. Это ничего не значит».

Спица – не оружие и даже не металл, так как на входе охрана лайнера потребовала у Реджа оба украшения на проверку. Гроссмейстер пояснил, что это застывшая, отполированная до блеска чёрная лава – редкий и красивый материал, но крайне хрупкий.

– Привет, Вик. Ты всегда красивая, но сегодня просто ослепительно.

Мужская грудь загородила вид на легендарного агента. Я моргнула и подняла взгляд. Несколько секунд ушло, чтобы узнать в молодом человеке в тёмно-зелёном костюме со строгой гелевой укладкой Матвея. Последний раз я его видела в клетчатой рубашке, вязаной жилетке и домашних тапочках, а светлые бараньи кудряшки торчали во все стороны.

– О, спасибо… Матвей, – улыбнулась чуть рассеянно. – И ты здесь?

– Разумеется, все наши сегодня здесь. – Друг детства склонил голову к плечу. – А про тебя ходят слухи, что ты стала напарницей Гроссмейстера.

В голосе друга прозвучали явственные нотки укора. Матвей столько раз предлагал работать с ним в паре, а я отказывалась, ссылаясь на то, что не хочу быть полевиком, и вот, пожалуйста.

– Это… временно. У меня не было выхода. Такое условие договора. Прости.

Он кивнул, внимательно смотря на меня, и перевёл тему:

– В этот раз собралось много гостей. Заметила что-нибудь необычное?

– И да, и нет… – Я покусала губы. Заметишь тут что-нибудь, когда перед глазами постоянно один ловелас соблазнительно хохочет и стреляет искушающими взглядами. – Вон там, у платформы с макетом многоступенчатого двигателя, цварг в шоколадном смокинге долго расспрашивал учёного и даже попросил что-то ему показать на пальцах.

– Цварги дотошные, иногда лезут глубоко в разработки, но у них кредитов лопатой греби. Им проще купить, чем своровать. Но я передам начальству, чтобы присматривали.

Я кивнула. Всё верно. Цварг – самая богатая планета Федерации, в воровстве замечен не был ни разу… по крайней мере, технических разработок. Миттары интересуются в основном достижениями в медицинской сфере, люди с Захрана если и прилетают, то ни в зуб ногой в том, что происходит на ГАЛА-Ночи. Образование слабенькое, да и приезжают на Танорг они с туристическими целями… а вот Пикс – одна сплошная головная боль.

– Сегодня много пиксиянок. Даже Императрица лично решила посетить мероприятие.

– Здесь есть первые лица Пикса? – Я изумлённо распахнула глаза. – Где?

– Так вон же, Брайт её обрабатывает. Не удивлюсь, если узнаю, что он её уже трахнул. Если нет, то уверен, он сделает это сегодня же ночью, – фыркнул Матвей, небрежно указывая бокалом в сторону Реджа и шестирукой красотки. Последняя стояла к нам в профиль и заправляла прядку волос за очаровательное ушко с необычным, как морская раковина, краем. – Но в целом я его понимаю. На Пиксе централизованная власть и матриархат. Заполучить Императрицу в любовницы – это карт-бланш на всё. Любая информация, любые данные.

Несмотря на то что я думала о флирте Реджа примерно то же самое, внутри всколыхнулись иррациональное возмущение и обида за первоклассную работу агента пси-класса.

– Вообще-то я изучала его дела, он везде работал максимально чисто.

– Ну разумеется. Просто он работает членом, а мы с тобой – головой.

– Нет, Матвей, я это и пытаюсь до тебя донести! Работай он… как многие наши, он бы не достиг таких высот.

– Пф-ф-ф, ты что, его защищаешь? – изумился Матвей, а затем напрягся и стал серьёзнее. – Вик, ты, надеюсь, с ним не спишь?

На лице его застыло такое брезгливое выражение, что я обалдела. Какой чёрной дыры я должна отчитываться о личной жизни? Одно дело, когда я прихожу за советом, другое – вот так беспардонно.

Словно почувствовав, что преступил невидимую черту, Матвей тут же исправился:

– Прости меня, пожалуйста, Вик, я очень за тебя переживаю, вот и всё. Не хотел, чтобы ты расстраивалась из-за этого, – кивок в сторону Реджа, – как из-за Филиппа. И, кстати, раз зашла речь…

Друг детства говорил что-то ещё, но я словно в замедленной съёмке увидела, как над его левым плечом Редж пригласил на медленный танец ту самую пиксиянку. В груди дёрнуло, будто оса ужалила.

– Матвей, пойдём выйдем на свежий воздух?

– А? – Я поймала непонимающий взгляд из-под пшеничных ресниц. Кажется, собеседник ожидал другого ответа.

– Душно очень.

– Да-да, конечно. Пойдём.

Стоило выйти за раздвижные двери на корму, как непривычная тишина опустилась на уши. После шумной музыки, веселящейся толпы и суетящихся андроидов-официантов наконец-то получилось сделать вдох полной грудью. Рябящие в глазах диодные ленты и инсталляции сменились бархатным чёрным ночным небом и серебристым светом звёзд. Холодный осенний ветер тут же растрепал причёску, принося с собой свежий солёный аромат моря. Я обхватила себя одной рукой, чтобы не замёрзнуть быстро. Матвей увидел этот жест, тут же снял с себя пиджак и набросил мне на плечи.

– Спасибо.

– Не за что. – Он приподнял бокал с шампанским. – За эту ночь?

– За эту ночь, – поддержала я тост и отпила пару глотков. – Ты что-то там говорил, я не расслышала. Повтори, пожалуйста.

Внезапно Матвей смутился, отвёл взгляд и взлохматил тщательно уложенные бараньи кудряшки.

– Хм-м-м… я говорил, что это последнее моё крупное задание в этом году, дальше переаттестация в связи с тем… что руководство понимает, что не все мои заслуги действительно мои.

Матвей бросил косой взгляд из-под ресниц, а я почувствовала укол вины. Столько лет он меня прикрывал в РУТ и по моей просьбе приписывал себе все результаты совместной работы. Я не хотела, чтобы Иосиф Игнатьевич видел во мне будущего агента пси-класса и втягивал в работу организации на полную катушку. Матвей принимал это и помогал за свой счёт. И вот всё вскрылось…

– Я думаю, что после обмана меня понизят в рейтинге агентов и доступах, но я даже рад. После ГАЛА-Ночи у меня обязательный отпуск на два месяца, пока аналитики и шеф будут думать, что со мной делать, – тем временем продолжил друг. – И я очень хотел бы провести это время с тобой, Вика.

Со мной? В каком смысле?

Матвей шагнул очень близко и взял меня за руку. Я машинально отметила наши скрещенные пальцы. В невербальном анализе, когда люди скрещивают пальцы, это считается демонстрацией самых доверительных отношений – куда как ближе, чем если человек просто возьмёт ладонь в свою или положит руку на поясницу.

– Вика, я тебя люблю, – искренне признался Матвей, глядя в глаза.

А у меня в горле неожиданно запершило, голос сел. Конечно же, я тоже любила этого яркого мальчишку, с которым выросла в одном интернате, но что-то подсказывало, что Матвей вкладывает совсем другой смысл в слово «люблю».

– У нас даже с тобой фамилии одинаковые, – тем временем продолжил мужчина. – Палладиум. И ты, и я. Забавно, да? Это знак свыше. Будто мы с тобой с самого начала были одним целым.

– Все дети на Танорге, у кого утеряны документы, получают эту фамилию, – пробормотала я наконец. – Матвей, это всё…

Но договорить мне не дали. Друг детства положил палец на губы.

– Тс-с-с… Ты недавно сказала, что могла бы полюбить мужчину, который о тебе искренне заботится, восхищается, не пытается манипулировать и с кем ты чувствуешь себя в безопасности. Всегда, когда терпела неудачу, ты приходила ко мне. Я был твоей опорой и поддержкой и никогда не давил. Я готов заботиться о тебе, и, поверь, никто и никогда не оценит профессиональные таланты, как я. Заметь, я не прошу тебя выйти за меня замуж, если ты этого не хочешь. Меня устроит и то, что мы уже с тобой носим одну фамилию на двоих.

Матвей смотрел на меня с тёплой улыбкой, а я чувствовала себя самой беспомощной женщиной на свете. Хотелось всплеснуть руками, но в одной оказался бокал с шампанским, а вторая была занята пальцами мужчины. И его пиджак вдруг стал невыносимо давить на плечи. Ужасно хотелось скинуть это всё, но при этом я не могла обидеть Матвея, потому что он действительно был дорог мне.

– Ты предлагаешь мне отношения? – с трудом, но я всё же выговорила это слово.

– Для начала я хотел бы пригласить тебя на свидание. Ты заслуживаешь цветов и ресторанов.

– Я не пойду с тобой на свидание… – Я всё-таки аккуратно вынула свою ладонь.

– Почему? – По лицу собеседника пробежала судорога, но он всё ещё пытался сохранить доброжелательную улыбку. – Ты встречалась с Филиппом. Неужели я хуже него?!

Я покачала головой. В том-то и дело, что не хуже… Лучше. Гораздо лучше. Отвечать «я люблю тебя как брата» и нести прочую чушь я была не готова просто потому, что уважала Матвея, а потому сказала правду:

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не лягу в постель с тем, кто мне дорог.

– И ко всему, она спит со мной, – раздался сзади рычащий голос, а мгновением позднее обжигающая ладонь легла под грудью и жёстко притянула к крупному горячему телу. – Это моя женщина. Парень, ты опоздал.

Даже оборачиваться не надо было, чтобы понять, кто объявил меня своей.