Агент пси-класса

ГЛАВА 17. Поиск террористов

Редж Брайт

Мы были последними. Стоило зайти, как многочисленные взгляды скрестились на нас. Наш внешний вид красноречиво говорил о том, чем мы только что занимались. Я оставил в бильярдной галстук-бабочку, жилет и пиджак, а на светлой коже Виктории наливался багрянцем засос, и возбуждённо блестели голубые глаза. Любой дурак бы сообразил, на чём нас прервали, а дураков здесь не было.

Матвей во влажных штанах и рубашке – судя по всему, сушился в туалете – бросил на меня такой гневный взгляд, что даже смешно стало. Баран, он и есть баран. Правее каждый в своей позе замерли ещё трое мужчин. Кто-то подпирал стену, кто-то просто стоял, засунув руки в карманы. Память и найденные Кимом досье подсказывали, что это агенты пси-класса РУТ: Леонидас, Харитон и Кассиан. Итак, Иосиф позвал лучших, но не всех. Правильно, кто-то же должен продолжать заниматься порученной работой.

Сам шеф разведки присутствовал в капитанской каюте в виде голограммы, что не удивило. ГАЛА-Ночь – это проект для полевиков, и Иосиф Игнатьевич не планировал здесь появляться. Судя по рваным краям голограммы и периодически проецирующему креслу позади, он сейчас в офисе. Раздражён, быстро крутит электронное перо между пальцами.

В углу каюты за небольшим круглым столиком примостилась его секретарша с ноутбуком и яростно долбила по клавиатуре, а рядом с ней на высоком стуле, плотно прижав ладони друг к другу и засунув их между ног, потел от страха совсем юный парнишка в форме полицейского. Бледный, с бисеринами пота по всему лицу, он бормотал что-то вроде «мы все умрём».

– Как они точно сказали? Снизить процентную ставку до тридцати процентов во всех сферах или в конкретной? – допытывалась Линда.

– Я… я не помню… – Полицейский чуть ли не плакал.

– Торговаться, чтобы потянуть время, пытались?

– Я не знаю! – На этот раз он натурально всхлипнул. – У нас час до обещанного взрыва.

– Да ты хоть что-нибудь внятно объяснить можешь?! – не выдержала и зашипела на него секретарша. – Жизнь Императрицы Пикса под ударом, а ты даже пересказать диалог с террористами дословно не в состоянии!

– Линда, остынь, – вмешался в «допрос» Иосиф Игнатьевич. – Это всего лишь протокол. Основную информацию мы и так знаем. Итак, господа… – На миг он задержал взгляд на шее Виктории, которая мгновенно покрылась красными пятнами, но комментировать её внешний вид не стал. – Нам стало известно, что на лайнер пронесена бомба…

Дальше последовала информация, которой Ким уже успел поделиться. Я отслушал фоном, сосредоточившись на размышлениях. Как пси-иллюзионист я бы мог поговорить с подозреваемыми и внушить рассказать правду, но на борту лайнера больше тысячи гуманоидов. У меня элементарно нет на это времени, не говоря о том, что часть гостей – цварги и пикси. Ни к тем, ни к другим способности лучше не применять, если не хочется быть раскрытым. В принципе, требования касаются исключительно Танорга, так что с высокой вероятностью злоумышленники среди коренных жителей, но их всё равно слишком много.

Значит, надо отталкиваться от того, что имеем.

Бомба…

Будь она ядерной, то фонила бы. Полиция не то что на причал, даже на берег бы не пустила.

Жидкая или порошки? Тоже вряд ли. Гостям такое проносить запрещено, а еда проверялась множество раз. Пронести один-два грамма запретного вещества можно, изловчившись, но на взрыв целого лайнера нужно материала побольше.

Итого бомба, скорее всего, в твёрдом состоянии. Но все украшения и прочая ерунда тоже тщательно проверялись… Тут либо большая группа людей замаскировала кусочки бомбы под какие-то запонки-ремни-кулоны, либо…

В голове резко щёлкнуло.

Конечно!

Единственное, что проверялось не столь досконально, даже более того, единственное, насчёт чего запрещено уточнять, как оно устроено, – сами экспонаты на выставке! РУТ охраняет тайну изобретений и следит, чтобы ни учёных не перевербовали, ни даже идеи не украли. Бомба в одной из так называемых технических новинок, а значит, среди террористов есть как минимум один учёный!

Я посмотрел на Викторию. Словно прочитав мои мысли, она спросила:

– А сколько учёных зарегистрировано на выставке?

– Две тысячи гостей, надо оцепить территорию… – бубнил Иосиф Игнатьевич. На вопрос Вики он недовольно прервался: – Сто пятьдесят семь.

Виктория прикусила губу, размышляя, но я уже приблизительно представлял, что делать.

«Поможешь?» – спросил одними губами.

Она кивнула.

***

Виктория Палладиум

Надо было отделить гостей от учёных, но так, чтобы никто не понял, что происходит, а затем провести беседы с изобретателями. Я интуитивно чувствовала, что хотя бы один из злоумышленников должен быть среди них. Похоже, Редж пришёл к тому же выводу. Услышав число «сто пятьдесят семь», он заозирался, рассматривая каюту. Взгляд остановился на картине с морскими узлами в крикливой золочёной раме позади Матвея. Я увидела, как его губы шевельнулись: «Подойдёт».

Размашистым шагом он подлетел к картине, оттеснив моего друга в сторону, и снял её.

– Что ты делаешь, идиот?! – не выдержал Матвей, явно считая, что Редж просто его захотел толкнуть.

– Линда, мне нужна беспроводная гарнитура и микрофон. Есть такие? – полностью игнорируя пси-агента, сказал Брайт.

– Да-да, конечно. – Секретарша заторопилась, порылась в сумочке и послушно протянула необходимое.

Иосиф Игнатьевич замолчал, однако активизировался Харитон:

– Вообще-то мы должны разработать общий план и действовать согласно ему. Надо незаметно проверить весь лайнер…

– Вот и разрабатывайте, – кинул Редж, придерживая картину в подмышке одной рукой и второй вставляя гарнитуру в ухо. – Виктория?

Разумеется, я бросилась за Брайтом.

– Вик, останься с нами! – крикнул Матвей, когда крепкая спина Реджа скрылась за дверью. – Ты же наша, из разведки, сейчас практически вся организация под прицелом. Мы думаем, что это многоступенчатая игра и кто-то крупный играет против всего Танорга. Возможно, даже он.

Даже если бы шеф приказал остаться, я всё равно этого бы не сделала. Объяснять другу, что он неправ, не было времени. Ночь премьер-технологий, на лайнере лишь интеллектуальная элита Танорга, и само требование террористов касается исключительно налогообложения сферы научных разработок.

– «Утиный тест»[5], Матвей, – сказала я. – Если это выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, вероятно, утка.

Я догнала Реджа, только когда он забрался на парящую платформу для экспонатов в выставочном зале и щелкнул по микрофону, привлекая внимание к себе:

– Дамы и господа! Сегодня не просто особенная ночь. Чтобы подчеркнуть, как важен технический прогресс, в этом году мы решили разыграть ценнейшую картину! Только посмотрите, как раньше люди завязывали морские узлы на верёвках, не имея летающих флаеров. Они стирали пальцы в кровь, но затягивали канаты на суднах, чтобы переплыть океаны и добраться до любимых женщин…

Редж нёс романтическую ерунду, расхваливая картину и добавляя такое количество мёда в голос, что женская часть аудитории точно поплыла. Впрочем, он умудрился заинтриговать и мужскую, наплетя что-то про то, что грубые мозоли являлись признаком мужества в докосмическую эпоху. Помножить речь на харизму Реджа, и к фразе «а теперь для всех желающих объявляем аукцион в соседнем помещении» народ ошалел. Брайт ловко впихнул картину в руки влетевшему в выставочный зал парнишке-полицейскому, развернул его на сто восемьдесят градусов и придал ускорения.

Инвесторы, предприниматели, впечатлительные дамочки и просто любопытствующие хлынули туда, куда указал Гроссмейстер, а мне оставалось лишь поражаться, как он виртуозно улавливал и руководил настроением толпы. Редж сделал именно то, о чём я думала: отделил гостей от учёных. В выставочном зале остались лишь нужные нам полторы сотни изобретателей, ведь, в отличие от бизнесменов, «золотые мозги» пришли на ГАЛА-Ночь не развлекаться.

– А теперь внимательно смотри на учёных и отсеивай реакции, – тихо прошептал Редж мне на ухо. – Я буду говорить, но мне важно, чтобы кто-то анализировал происходящее со стороны.

– Погоди, а если злоумышленников много? Как мы найдём всех подельников? Вдруг у них тоже есть удалённое управление бомбой? – Я вцепилась в руку мужчины.

– Оставь это. Главное – найти учёного, всё остальное беру на себя. Он назовёт все имена, – уверенно произнёс Редж.

И я поверила.

В ту же секунду Брайт вновь развёл кипучую деятельность.

– Уважаемые учёные, интеллектуальная элита Танорга и гении техники, для вас у организаторов ГАЛА-Ночи тоже есть сюрприз, но, чтобы определить счастливчика, я должен узнать вас чуть лучше. Давайте, что ли, все сядем…

Я обратила внимание, как несколько людей зевнули и отошли от платформы, явно не причисляя себя к «интеллектуальной элите и гениям техники», ещё пятеро учёных поморщились – очевидно, помощники или младшие научные сотрудники. Отлично, их из списка подозреваемых вычёркиваем.

– Вика, ты понимаешь, что он делает?

Оказывается, не я одна следила за Реджем. Матвей, Харитон, Леонидас, Кассиан и Линда тоже пришли посмотреть на работу легендарного Брайта. Только если мужчины хмурились и застыли изваяниями у прохода, Линда не постеснялась спросить.

– Создаёт удобную схему рассадки для трафаретной техники, – выдохнула я, широко распахнув глаза.

– Вот за этот стол садитесь, пожалуйста, – тем временем командовал агент на заднем плане.

– Что? – спросила Линда, не поняв.

Я мотнула головой. Некогда объяснять.

– Планшет есть?

– А, да…

Она растерянно протянула свой. Я открыла простейшее приложение для рисования и тут же принялась расставлять серые круги в соответствии с трафаретной техникой. Сто пятьдесят семь человек…

Отследить реакцию большинства…

Редж, ты сумасшедший!

Взгляд чёрных, как космос, глаз внезапно сконцентрировался на мне. Неуловимым движением агент дотронулся до уха, а я вспомнила, что он не просто так просил у Линды беспроводную гарнитуру. Ну, понеслась!

***

Редж Брайт

Виктория понимала с полуслова. С полувзгляда.

В крови горел адреналин, в висках стучало от напряжения, лихорадочное возбуждение мощным потоком неслось по венам. Кайф, чистый кайф, когда тебя вот так понимают и не надо долго и нудно объяснять очевидное.

Мы были как ферзь и король, танцующие на шахматной доске жизни. Я оттягивал внимание, Виктория делала работу по поведенческому анализу.

Я двигался в ритме, она подсекала.

Мы создавали сложную тактику, играли безупречную партию.

Я смешивал правду и блеф, рассказывая, как роскошно живётся на Танорге неработающему населению, попеременно миксовал это с хвалебными одами в адрес конкретных сфер автоматизации, упомянул систему голосования. В решениях по самым важным финансовым моментам на Танорге традиционно участвуют все граждане независимо от того, приносят они планете пользу или нет, работают или предпочитают праздно жить на дотации.

Дебют пролетел стремительно.

– С шестнадцатого по двадцатый стол всех выкидываем, там вообще никому не интересны денежные вопросы, – сухо отчитывалась Виктория в наушник.

Её вычисления были молниеносными, как блиц-партия, а контроль – тотальным, как у ферзя в центре доски.

– Осталось пятьдесят человек. Скажи что-нибудь про политику Аппарата Управления.

И я кидал провокационные фразы. Делал оговорки, что правительство планирует поднять налоги для медицинской техники ещё немного, ведь деньги с неё идут на страховки всей планете.

Мы приближались к феерическому эндшпилю. Кровь кипела в жилах на грани экстаза. Даже поиск бомбы отошёл на задний план: я кайфовал от того, как Виктория меня чувствовала. Ни один секс не сравнится с тем, когда женщина мыслит на твоей волне. Это было остро. Вкусно. Крышесносно.

Шахматный фетишист уступил место интеллектуальному гедонисту. Эта женщина – моей породы!

– Отлично, у меня двадцать подозреваемых.

– Семнадцать.

– Десять.

– Пять. Редж, аукцион в соседней комнате только что закончился, сейчас здесь будет много народу.

Она выдернула меня из состояния экстаза и напомнила, зачем мы здесь.

Я кивнул, давая понять, что услышал, и посмотрел в глаза Виктории через разделяющее нас пространство. Поймёт, нет?

Поняла.

– Двое за третьим столиком с усами и бородой, сидят вполоборота, поэтому не все жесты могу считать верно. Бежевый смокинг за четвертым столиком очень агрессивен, пожилой мужчина за десятым болезненно воспринимает всё, что касается денег, и последний подозреваемый в тени платформы, справа от тебя, – тут же послушно перечислила она.

Как же я люблю умных женщин! Внутренний перверсионист[6] получил ментальный оргазм, не меньше…

Трое последних перечисленных учёных и мне показались самыми подозрительными. Сильно волнуются. Будь у нас тут не бомба, а что-то попроще, я бы мог потянуть время и убедиться в выводах. Четыре – мой предел по внушению как пси-иллюзиониста, а тут целых пять гуманоидов, но, правда, все люди.

– Редж, гости возвращаются, что делаем? – Взволнованный голос Виктории прозвучал в наушнике.

Я вздохнул. Пять – значит пять. Будет у меня многозадачный эндшпиль.

– Так, господа, спасибо за участие в дискуссии. Собственно, мне поручено выбрать счастливчика для вручения гранта на сто тысяч кредитов, и я не могу выбрать между вами, вами и вами… – Я выцепил нужных. – Так как здесь становится шумно, пройдёмте в соседнюю каюту, и я расскажу об условиях проекта, который правительство готово спонсировать. Всем остальным спасибо за внимание!

***

Виктория Палладиум

– Что это было за светошоу?! – процедил Матвей. – Что он там вообще с ними собирается делать? У нас время на исходе. Если у учёных есть подельники, то они уже точно напряглись.

Мы стояли в узком коридоре перед дверью в каюту, куда Редж отвёл подозреваемых. Напряжение между собравшимися зашкаливало.

– Стандартная трафаретная техника в умелом исполнении, – пробормотал Кассиан. – Палладиум, остынь. Брайт действительно талантлив, и всё произошедшее укладывалось в рамки ГАЛА-Ночи. Подельники если и напряглись, то только сейчас, когда он запер пятерых изобретателей в отдельном помещении.

– У нас полчаса, – жалобно простонал парень в форме полицейского. – Моё руководство спрашивает, можно ли эвакуировать гостей под каким-нибудь предлогом.

– Нет! – хором гаркнули пси-агенты.

Линда помассировала виски и простонала:

– Если лайнер изменит траекторию движения или рядом появятся флаеры, то террористы сразу же взорвут корабль. Элементарная психология. Чему вас только учат в полиции?!

– Погодите, – скупо добавил Иосиф Игнатьевич, – ваше ведомство перепоручило это дело нам. У нас всё ещё есть полчаса.

– Но мы же все умрём… Как вы можете быть так спокойны?!

– Погодите, – жёстче повторил шеф Разведывательного Управления Танорга, и парнишка замолк, уставившись на начищенные носы форменных ботинок.

Мне его было почти жалко, но все мысли снедало беспокойство за Реджа. Он и пять учёных, среди которых точно должен быть шантажист-подрывник. Как он его определит? Что скажет другим изобретателям, ведь если они поймут, в чём дело, молчать не станут. Все технические инноваторы могут быть сколь угодно гениальны в своей сфере, но психика у них слабая. Стоит сказать человеку без специальной подготовки, что он на корабле с заложенной бомбой, как паническая атака обеспечена.

Внезапно дверь в каюту открылась и из неё вышли двое с усами и бородой. Растерянные, хмурящиеся, недовольные.

– Шварх, и в этот раз с грантом не повезло, – пробормотал в сердцах один.

– Ничего, в другой раз, может, повезёт. Я видел представителя Межгалактического Банка. Может, попробуем подойти к нему?

– И как, ты себе представляешь, мы будем выпрашивать финансирование на роботов-садовников? Удобрим ваши деньги, и они размножатся побегами? – саркастически уточнил первый. – Нет, тут надо искать «зелёных»…

Переругиваясь, изобретатели ушли в сторону выставочного зала, а мы переглянулись. Оставалось трое…

Напряжение буквально трещало в воздухе.

– Неужели камеры там нет? – в сердцах спросил Иосиф Игнатьевич.

– Есть. – Линда поморщилась. – Но Брайт первым делом её отключил.

– Интересно, зачем он это сделал, если работает на РУТ? – проворчал Матвей.

Леонидас с Харитоном хмуро молчаливо переглянулись. Очевидно, они разделяли мнение моего друга детства. Кассиан пытался разобраться в ситуации и не придерживался ничьей стороны. Линда просто нервно стучала острым носком туфельки по полу и дёргано поправляла волосы. Голограмма главы РУТ выглядела… нечитаемой. Шеф просто стоял и смотрел в одну точку, глубоко погрузившись в собственные мысли. Я даже толком не смогла бы сейчас сказать, здесь он, с нами, или же голограмма зависла, а сам Иосиф Игнатьевич сейчас ходит по своему кабинету и занимается делами. В случае, если бомбу не найдём, он – единственный, кто выживет…

– Двадцать минут осталось, – с раздражением прокомментировал Харитон, бросая взгляд на коммуникатор.

Дверь вновь открылась.

Мы готовы были увидеть кого угодно из учёных, но вышел сам Редж Брайт.

– Там трое, все трое – соучастники. Сговорились, решили, что платят государству слишком много. У них один подельник, он же оператор, который звонил в системную полицию, вот номер личного коммуникатора и адрес, где он сейчас сидит. – Гроссмейстер протянул записку Линде как секретарше шефа, но так, чтобы глава разведки видел информацию.

– А бомба? – Взгляд Иосифа Игнатьевича буквально впился в лицо Реджа. Впрочем, сейчас все на него смотрели как на божество.

– А бомб две, они перестраховались. Первая – в медицинском зеркале, сканирующем гуманоида на заболевания, вторая – в экспонате-модели солнечного паруса для космических кораблей дальнего следования.

– Слышал? – Шеф метнул взгляд в полицейского. Тот ойкнул, что-то забарабанил на коммуникаторе и решительно вошёл в каюту. Иосиф Игнатьевич перевёл взгляд на пси-агентов. – Кассиан, сбегай в выставочный зал, проверь информацию. Только аккуратно, никто ничего не должен заподозрить. Харитон, проследи, чтобы сапёры полиции обезвредили обе бомбы. Отвлеки гостей… да хоть ещё одним аукционом. Всё что угодно, главное – сохранить ЧП в секрете. Матвей и Леонидас – на вас проконтролировать этих троих, – кивок в сторону каюты, – чтобы никто из них ничего не выкинул. Линда, иди пообщайся с полицейскими. Я этому мальчику не доверяю.

– Есть, сэр! – прозвучало хором.

Кассиан, Харитон и Линда исчезли почти мгновенно, Леонидас зашёл к подозреваемым, явно чувствуя, что с них лучше не сводить взгляда, а Матвей решил занять пост снаружи.

– Мистер Брайт… – шеф заговорил чуть более расслабленным тоном, – спасибо за помощь. Не представляю, что бы мы без вас делали.

Редж пожал плечами и ослепительно улыбнулся:

– Взлетели бы на воздух.

Мне остро захотелось одновременно закатить глаза и огреть этого Мистера Самоуверенность чем-нибудь по голове. Как можно так общаться с главой разведки?!

Иосиф Игнатьевич, к счастью, не рассердился.

– Я помню про ваше условие… Вы работаете на РУТ до тех пор, пока мисс Палладиум ассистирует вам и только вам, но позвольте мне переговорить с ней наедине.

Я изумлённо посмотрела на Реджа. О том, что, оказывается, он своё условие продавил и озвучил РУТ, я была не в курсе. Сам Иосиф Игнатьевич спрашивает разрешения поговорить со мной!

– Разумеется, – не моргнув глазом ответил Гроссмейстер и прежде, чем я успела как-то отреагировать, запечатлел обжигающий поцелуй на моём виске на глазах у шефа и Матвея. – Буду ждать тебя на корме, Виктория.

Мысли в голове превратились в полнейший хаос.

Зачем он это сделал?! Зачем так ярко продемонстрировал отношения, которых нет?